Исповедь сволочи

Девушка меня боялась так, что у неё в прямом смысле слова дрожали руки. Впрочем, чему удивляться после того, как я набросился на неё, словно зверь? — Поговорить? — пискнула Мишель. — Именно, — подтвердил я, внимательнее рассматривая девушку. Щёлкнул выключатель, и неяркий свет залил помещение, облегчая мне задачу по разглядыванию собеседницы. Девушка и правда была невероятно хорошенькой. Тоненькая, с каштановыми кудрями ниже лопаток, тонкой белой кожей и большими золотистыми глазами. Снова накрыло чувство двойственности. Это было выше моего понимания, как кто-то может до острой боли быть похожим на кого-то ненавистного и столь же кардинально отличаться. Вроде бы похожа на того ублюдка, но… На её лице не было печати порока и развращённости, которую я видел в облике всех, кто меня окружает. Она была светлой, лучилась чистотой. И это было так… будто глоток свежего воздуха. И я дышал ею, жадно, любовался совершенством невинности в её лице. И мерзко царапал мою грязную душу страх, плещущийся в глазах Мишель. — Если ты про то, что было, то я никому ничего не сказала и не скажу, — произнесла девушка. — Правда. Я невольно рассмеялся, заставив Мишель изумлённо уставиться на меня. — Я сказала что-то смешное? — она так забавно поджала губы при этом. — Э, нет, — мотнул головой, взяв себя в руки. — Да если бы и сказала, это ничего бы не изменило. Впрочем, не бери в голову. — Тогда что тебе нужно от меня? — следом её глаза в ужасе расширились и Мишель попятилась. — Ты… ты хочешь закончить начатое ранее? — Что? — нахмурился я в непонимании, а когда дошло, о чём она, то невольно вытаращился на неё в ответ. — Господи, нет, конечно! Надо выдумать такое! И как только пришло подобное в голову? Хотя, чего я хотел после того, как чуть не растерзал её в прошлый раз? Что она будет рада меня видеть? А, может, ждал доверия или жажды общения со мной? Кретин самонадеянный… — Тогда я ничего не понимаю, — растерянно пробормотала Мишель. — Я просто… — начал было и запнулся, не зная, что сказать. — Не важно. Не стоило мне приходить. Дурость это. Прости, я сейчас уйду. — Ты же только пришёл, — выдала она, совершенно сбив этим с толку. — Раз ты не собираешься причинять мне вреда, то давай хоть чаю выпьем. К этому моменту я слез с подоконника, и теперь чуть было не снова не сел. Прямо на пол. Твою мать! Женщина, где твоя логика?! Несколько минут назад она боялась меня так, что тряслась, как осенний лист на ветру, а сейчас зовёт пить чай. И что самое забавное, под словом «чай» Мишель подразумевает именно чаепитие, а не то, что часто подразумевается под приглашением на «чашечку кофе». Наивное, бесхитростное дитя. Как так можно? Да мало ли, что я сказал? Вдруг я псих или маньяк какой? Хотя, я хуже, намного хуже… Какая-то часть меня требовала бежать. Срочно. Не оглядываясь. К тому же, впервые за несколько лет подняла голову контуженная совесть, которая тоже требовала оставить девушку в покое. Такая тварь, как я, просто не имеет права марать своим присутствием такую, как Мишель, но жажда хоть немного продлить эти мгновения морального блаженства оказалась сильнее. Мишель разлила терпкий, пахнущий мятой чай по пузатым чашкам с изображением каких-то цветов. Кухня была небольшой, но функциональной. Всё было пропитано домашним уютом, который согревал изнутри. Никогда ранее я не ощущал подобного. Всю свою жизнь, с первых дней, вокруг себя я вижу лишь грязь и похоть. И вроде бы, мне довелось побывать в огромном количестве роскошных особняков и различных пафосных мест, но нигде мне не было так хорошо. Возможно, виноваты люди, которые в те мгновения находились рядом. Ведь все они, как один, хотели меня, любили меня, только отнюдь не платонической любовью, я же желал их денег. Это убивало любой намёк на душевное тепло. Впрочем, мне, как правило, вообще было всё равно. Я давно принял себя таким, какой есть. Шлюха, подлец, альфонс и убийца? Что же, не всем быть благородными рыцарями. Но сейчас мне как никогда ранее хотелось быть просто молодым парнем. Без всего того дерьма, которое тащится за мной следом. На миг до болезненных спазмов в теле захотелось, чтобы всё было иначе и я имел полное человеческое право на общение с Мишель и мечты о будущем с ней. Когда я последний раз разговаривал с кем-то просто так, для души, не желая получить какую-либо выгоду? Давно… С Патриком. Да и то наше общение с парнем было не таким невинным, как хотелось бы, а всё потому, что я эгоистичная себялюбивая скотина. Порчу и пачкаю всё, к чему прикасаюсь. — Расскажи мне о себе, — улыбнулась Мишель. — Что такое было в прошлый раз? И вообще, как тебя зовут? Ну что, грёбанный мудак, хотел погреться в свете чужой чистоты? Мечтал продлить мгновения счастья и поговорить с девушкой? Говори, не теряйся. Расскажи, как убил её отца и чуть не порешил её саму. Поведай Мишель, кто ты и чем занимаешься. Давай, что же ты, неужели впервые в жизни тебе стало стыдно? Всё так и есть. Неожиданный стыд огнём жёг нутро и заставлял пылать лицо. Даже не подозревал, что ещё способен краснеть. А ещё мне стало нестерпимо страшно. Я отчаянно боялся увидеть, как искренний интерес в золотых глазах Мишель сменится брезгливым отвращением, осуждением, неприятием, а то и ненавистью. — Только не смейся и не подумай, что вру, — решил я начать с самого простого, — но меня тоже зовут Мишель. — Вот так совпадение, — хихикнула девушка, и это было так очаровательно. — Удивительно. Я буду звать тебя Мишкой, — выдала она после короткого раздумья. — Эм, ладно, — отозвался чуть растерянно, такой интерпретации своего идиотского имени я ещё не слышал. — Насчёт остального… Скажем так, мне показалось, будто я вижу перед собой человека, которого ненавижу. Обознался. Хорошо, видать, по голове прилетело. — Ты меня тогда очень напугал, — тихо прошептала Мишель. — Знаю. Прости, — ответил я, уронив взгляд. Это было, наверное, первое искреннее «Прости» за многие годы. И я правда чувствовал себя виноватым. — Мне пора идти, — выдавил через силу. Да. Лучше срочно уходить. Бежать. Пока не стало поздно. Пока не сказал или не сделал чего-то, о чём неприменно пожалею. Тем более, рассказать правду о себе выше моих сил. Пусть уж лучше я буду случайным незнакомцем, о котором она скоро забудет. — Ты так и не рассказал ничего о себе, — напомнила девушка. — Тебе это не нужно. Поверь мне, — отозвался с тяжёлым вздохом. — Но я хочу знать, — заупрямилась Мишель. — Хочу узнать тебя. — Зачем? Не стоит, — покачал я головой. — Разочаруешься. Я не хороший человек. — Не верю, — стояла она на своём. — Ну и зря. — Ты придёшь ещё? — Нет. Мне и сегодня приходить не стоило. — А я всё равно буду ждать. Это прозвучит глупо, но мне ещё никогда и ни с кем не было так легко и тепло. Потому я буду ждать тебя, Мишка. В горле образовался тугой ком. Стало тяжело дышать, и глаза защипало. Проклятая жизнь! Почему всё так? Мишель притягивала меня, как магнит. Всё во мне тянулось к ней, но я не мог остаться. Я просто не имею права на это. Даже прикасаться к ней такая тварь, как я, не должна. И от её слов, от этого тихого «Я буду ждать тебя, Мишка», хотелось плакать, как в детстве. От злой тоски и полной безнадёжности. Меня упорно подталкивали на этот путь, и я поддался. Стал продажной расчётливой мразью, и этого уже не изменить. Поэтому лучшее, что я могу сделать для Мишель, это уйти. Уйти, и никогда больше не возвращаться. Чтобы даже тень той грязи, в которой живу, её не коснулась. Что я и сделал. Сбежал. Снова. Быстро и толком не попрощавшись.

***

Наверное, Мишель встретилась на моём пути как расплата за бесчисленные грехи. Иначе я не знаю, как ещё объяснить мою болезненную одержимость ею, и это после двух коротких встреч! Каким мистическим, просто необъяснимым с точки зрения логики и здравого смысла образом моя яростная ненависть к ней так быстро мутировала в жажду её общества? Почему меня скручивает всякий раз, когда я осознаю невозможность каких-либо взаимоотношений с нею? И как, наконец, побороть эту чудовищную тягу к ней, острую потребность хотя бы просто увидеть её, в идеале коснуться нежной руки… Нет! Прочь подобные мысли! Я себя хорошо знаю, и благородство явно не моя черта, и если я буду потворствовать своим желаниям, они быстро сменятся не столь невинными, и я просто погублю её, утяну с собой на дно в грязь и тьму. И никогда не смогу себе этого простить. И снова этот напыщенный козёл Стив чуял неладное. Ходил кругами, задавал вопросы и недовольно шипел. — Уже две недели от тебя почти никакого толка! Старуха сорвалась с крючка, и мы остались без ожидаемого куша, да и Хендерсена ты как-то хреново очаровываешь… Прав он, полностью прав, да только не могу. Тошнит от прикосновений этого мудака, а от его влюблённо-сальных взглядов и вовсе хочется бежать, не разбирая дороги. Не получается у меня как раньше играть влюблённых мальчиков и ложиться в постель с любым, с кого можно хорошо деньжат поиметь. И это грозит стать реальной проблемой. Уже стало. То-то Стива аж потряхивает от злости. — Может, сам попробуешь? — нервно огрызнулся я в ответ. — Соблазни этого уродливого извращенца, подставь ему свою задницу и тяни с него бабки. А меня всё это достало! В самом деле, какого чёрта? Какое право этот кусок скотины имеет мне что-то высказывать? Я уже давно не маленький беззащитный мальчишка, могу и в морду дать. В конце концов, это я каждый раз рискую своей шкурой, и могу диктовать свои условия. А сейчас мне нужен грёбаный отпуск! Успокоиться, привести мысли в порядок. — Эй, ты чего завёлся? — удивлённо уставился на меня мужик. — Сам же знаешь, никто, кроме тебя, не сможет этого сделать. Хендерсен умён и разборчив, да и внешность у него на любителя. — Тебе давно пора поискать мне замену, — фыркнул я в ответ. — Я не собираюсь до конца жизни стелиться под всяких богатых скотов. С этими словами я покинул дом Стива и побрёл куда глаза глядят. Сам себя я перестал понимать. Не помню, когда последний раз на душе была такая смута. Всё полетело в тартарары после встречи с Мишель. Моё безразличие и спокойствие канули в лету, и это мне не нравилось. Слишком гадостными были чувства и эмоции, которые я ощущал, пропади оно всё пропадом! Я казался себе немыслимо отвратительным, мне на себя в зеркало было смотреть противно. И каждый раз, вспоминая чистые золотистые глаза, я ещё острее понимал, какая я мерзость и какая пропасть разделяет меня с девушкой. И сколько бы ни внушал себе забыть её, сколько бы ни приводил разумных доводов, сделать это не получалось. Вот и сейчас моё бездумное хождение по улицам привело меня к дому Мишель. В который раз за последние дни. И каждый раз я силой, через муку заставлял себя уйти. — Мишка? — услышал я нежный голос, от которого наэлектризовались все волоски на теле. — Ты всё-таки пришёл! С другой стороны улицы, солнечно и радостно улыбаясь, ко мне спешила Мишель. Я же лишь успел обречённо подумать, что доходился на прогулки, прежде чем девушка, совершенно не стесняясь, обняла меня за шею и звонко поцеловала в щёку, окончательно меня этим деморализовав.