Вечер в Питере

-Антон, Антон, черт тебя подери — улыбка в мгновение пропадает с лица Воли, и с каждым словом голос слышно все больше и больше. Наконец сообразив, что дышать все-таки нужно, Антон несколько раз вдохнул, и принялся успокаивать вскочившего со стула мужчину. -Я в порядке, в порядке, успокойся — с вздохом, пытаясь успокоить дыхание, мужчину, а заодно и себя, после столкновения с глазами-омутами, Шаст затараторил, садясь на стул. Когда оба успокоились — Паша волнение, а Антон себя, всего, полностью — затянулось неловкое молчание. Минута, две, пять… Тишину прервал сладкий зевок, уставшего после поезда парня. -Черт, черт, черт, прости, ты, наверное, хочешь поскорее отдохнуть — встревоженный голос заставил Антона улыбнутся такой заботе со стороны человека, которого видит в первый раз, несчитая пары разговоров по скайпу и отправленных друг другу фото. -Да, ты прав, я устал, пошли? Из кафе они быстро добрались до небольшого двухэтажного дома. Слишком уставший Антон не стал обращать внимания на обстановку, поэтому просто прошел в дом. -Пойдем, я покажу тебе комнату, прости, все отели были забиты под завязку, я не смогу найти место. Придется тебе немного пожить со мной, — немного виновато произнес Паша. -Ничего, сейчас я ничего больше не хочу, кроме как поспать. -Да, конечно, пошли наверх, давай, помогу донести вещи — не слушая сопротивлений, мужчина взял сумку из рук Антона, и потопал наверх. Дико уставший за день Шастун просто упал на кровать, когда Воля показал ему комнату. Другой же просто хмыкнул с улыбкой, поставил вещи у шкафа и тихонько вышел, прикрыв за собой дверь. Поворочавшись в кровати, парень смог стянуть с себя часть одежды, накрыться одеялом и стоило ему это сделать, как сон его окутал с головой. *** Крик. Дикий. Рвущий нервы. Бьющий прямо по перепонкам. Где-то там. В темноте. Шаг. Два. Антон крутит головой во все стороны, чтобы попытаться хоть что-нибудь рассмотреть. Но вокруг темнота. -Помоги… помоги мне… Где-то совсем рядом раздается хриплый голос. --Паш, Паша?! — голос хочет сорваться на крик, но Антон берет себя в руки. — Ты где? -Я здесь — раздается уже совершенно с другой стороны -И здесь — голос издалека практически не слышно, и Антону приходится сильнее прислушиваться и всматриваться в темноту, что бы все-таки понять, куда идти. -И здесь я -И там -И тут Со всех сторон раздается один и тот же голос. Ближе, дальше, лево, право, верх, низ… -Хватит — в этой тишине, нарушаемой лишь бесконечным шепотом, раздается крик. Боль, дикая, пронзающая боль, где-то там внутри. -Хватит, прекрати, прекрати меня мучить, зачем? Зачем тебе это надо — громкий голос становится все тише и тише, пока не переходит в движения губ, повторяющих только одно: зачем, зачем, зачем… -Хах, а ты не понял еще — вдруг из темноты совсем близко появляется лицо — мы делаем больно тем, кого любим… *** -Антон, Антон, тише, проснись, проснись, пожалуйста Резко его тело начинает чувствовать тепло руки, где-то на плече, и ладони на щеке. -Тош, Тошенька, енотик… Еле открыв глаза, парень понял, что, что-то не так, все было размыто, а глаза отказывались открываться полностью. --Тише, не плачь — прямо перед глазами замаячило лицо Воли, а тело окутало тепло. Наконец хоть немного начав соображать, Антон обхватил руками мужчину, уткнулся куда-то в шею, и снова начал засыпать.