На пороге стоял тот, кого она меньше всего ожидала увидеть.
Там стоял светловолосый мужчина средних лет, с карими глазами. Он был облачен в серый деловой костюм и голубую рубашку. В руках у него был букет цветов. Девушка сразу поняла, что это отец Трэвиса — они были очень похожи. Да и сам Трэвис стоял рядом. В руках у него так же был букет цветов, но одет он был в черные джинсы и белую рубашку, расстегнутую на две пуговицы. Что сказать, выглядел он довольно неплохо, если бы не синяк, который портил все первое впечатление. — Здравствуйте... Эмм... Мистер...? — Добрый вечер, юная леди. Фелпс, мистер Фелпс. Можно просто Кеннет. А это мой сын — Трэвис. Трэвис ухмыльнулся и стал внимательно рассматривать девушку. — Мы знакомы, отец. Привет, Эмма. — он протянул ей цветы. Девушка кивнула, взяла цветы и случайно коснулась своими пальцами его. — Проходите, — Эванс отошла от двери, освобождая проход. Мужчина кивнул и прошел вглубь квартиры — в гостиную — оттуда доносились голоса. Трэвис прошел в квартиру и встал, сложив руки на груди, дожидаясь Эмму. Как только она обернулась и хотела пройти, парень начал говорить. — Совратить меня решила? — ухмылка не сходила с его лица. — Чего-о-о? — недоуменно протянула девушка. — Ты совсем ку-ку? — она покрутила пальцем у виска. — Делать мне больше нечего, как какого-то идиота совращать! — возмущалась Эмма, жестикулируя руками, из-за чего у нее немного сползло плечо платья. — Успокойся. — он подошел к ней и поправил плечико ее платья. — Я пошутил. Эмма недоверчиво на него посмотрела. — Не смешно. — Пошли. И кстати, на счет идиота мы поговорим. Девушка закатила глаза и прошла в гостиную, а Трэвис пошел за ней.***
— Так вы говорите, у вас с Арнольдом общий бизнес? — спросила Кара у Кеннета Фелпса. — Да. Мы разрабатываем проекты и продаем их другим фирмам. Параллельно у нас есть обычные работы. — Я работаю в офисе, — подал голос Арнольд. — А я священник. «Так вот почему у Трэвиса на шее висит крестик. У него отец проповедник», — подумала Эмма и посмотрела на Трэвиса, который ел, уткнувшись взглядом в свою тарелку. Он оторвал взгляд от своей тарелки и посмотрел на девушку. Эмма сразу же отвела взгляд, немного смутившись. Парень улыбнулся. — Спасибо за ужин. Можно мне в свою комнату? — спросила Эмма. — Конечно. Трэвис, если хочешь, то можешь пойти с Эммой, — ответила тетя Каролина. Эмму уже встала из-за стола и стояла спиной к ним, поэтому закатила глаза. «Кара как всегда, в своем репертуаре!». Трэвис кивнул. — Все приготовлено безумно вкусно, Каролина. — Женщина кивнула, а светловолосый прошел в комнату Эммы.***
Девушка сидела в кресле, устало потирая глаза. — Красивое платье, — Фелпс сел на кровать девушки и стал внимательно ее рассматривать. Ее глаза были закрыты, ресницы подрагивали. — Спасибо. Твой отец священник? — Эмма открыла глаза и чуть наклонила голову, смотря на парня. — Да, — Трэвис поежился, что не утаилось от девичьего взгляда. — Тогда созревает вопрос, — она села на свою кровать, чуть подальше от Трэвиса. — Почему ты сквернословишь? Это запрещено в Библии. — Тебя ебать не должно, — злобно рыкнул Трэвис. Эмма удивилась. Странная реакция. Пару минут они молчали, и вдруг Эмма решила рассмотреть его лицо. Парень был красивый, даже очень. У Трэвиса очень эстетичные скулы, хорошо выделенный нос и точечные брови. И, кроме синяка под глазом, был синяк на челюсти. Когда он успел подраться? Утром синяка не было, и Эмма это отчетливо помнила. И Ларри ударил его точно не в челюсть. Неожиданно для себя(да и для Трэвиса тоже), девушка провела кончиками пальцев по его челюсти, именно по тому месту, где был синяк. Парень дернулся и невольно зашипел от боли. — Ты что делаешь? — он повернулся к ней лицом и недоуменно посмотрел на Эмму. — Ничего. Потрогать тебя, что-ли, нельзя? — она сама не поняла, что ляпнула. Трэвис прыснул. — Ну трогай — я весь твой! — он широко раскинул руки и засмеялся, а Эмма подхватила его заразительный смех и тоже начала смеяться.***
— Фелпс, выйди, пожалуйста, я переоденусь. Он отрицательно покачал головой. — Нет. Чтобы эти задолбали со своими расспросами? Ну уж нет, увольте. — он лег на кровать на свои локти. Эмма немного поразмыслила и пошла к шкафу с вещами. «Она что, серьезно собирается переодеваться при мне?», — подумал Фелпс, смотря на девушку. Эванс же, достала из шкафа длинную футболку, которая была на несколько размеров больше, и шорты. Она встала спиной к Трэвису, расстегнула платье. Оно рухнуло вниз, оголяя девушку. Трэвис успел отметить про себя, что надо будет помочь в следующий раз снять платье(прим.автора: думаю, понятно, про что я ;).). Эмма сразу одела футболку и шорты и убрала платье в шкаф. — Ну ты и ебнутая конечно. — Эмма закатила глаза, взяла телефон и наушники со стола и села на кровать, поджимая ноги. — Не боишься, что я тебя... Эмма не дала договорить и перебила его. — Быстрее я тебя трахну, ясно? А если не я, то у тебя, на всякий случай, есть ручка, — она показала ему руку и пошевелила пальцами. — Опять хамим, Эванс? — Завали хлебало, Фелпс. Ты меня бесишь, — она одела наушники и закрыла глаза. Трэвис выдернул наушники из ее ушей и кинул их на стол. — Если что, я тут в гостях как-бы. — Спасибо, что оповестил, Фелпс. А то я прям не заметила, что у меня в комнате сидит ебанутый извращенец! — скептически вымолвила Эмма, сложив руки на груди. — Ты сейчас доиграешься. — Да ну? Блять, так страшно стало, что аж коленки дрожат! — она закатила глаза. — Ой какие мы смелые стали. Тебе напомнить, как ты вела себя сегодня в школьном коридоре? А, ну мы же беззащитные только перед Джонсоном. Я и забыл, что ты его очередная шлюха... — Девушка не выдержала и дала ему пощечину. Такую сильную, что даже ее рука горела. А у Трэвиса зло вспыхнули глаза и он крепко сжал ее запястье и дернул на себя, из-за чего девушка была к нему на близком расстоянии. — Ты охуела?! — Да это ты охуел! Отпусти меня, уебище блять! — Светловолосый сильнее сжал ее руку. — Я говорил, что с тобой будет, если ты будешь себя так вести?! — А я сейчас тебе въебу, и ты узнаешь, что с тобой будет, если ты будешь себя так вести! — А, ну да, здесь же нет твоего Джонсона, вот ты и дерзишь много! — Он не мой, ясно?! — Конечно не твой, на такую как-ты даже самый страшный утырок нашей школы не посмотрит. — А на тебя кто посмотрит? — Ты меня видела? Я-то всем нравлюсь, а у тебя ни тела, ни рожи. Старые комплексы, которые Эмма отложила в дальний ящик, вновь появились. Из-за той школы, у девушки были просто огромные комплексы. Она чувствовала себя несчастной, неполноценной и никому не нужной. Как-то раз она купила лезвие, но не стала им пользоваться, лишь положила на подоконник, забыв убрать. Каролина заметила, поговорила с Эммой и они решили, что девушке надо будет сходить к психологу. Спустя несколько занятий, комплексы пропали. И вот, одним предложением, они вновь появились. В уголках глаз скопились слезы. Она отвела взгляд, выдергивая руку. — Отпусти. И Трэвис отпустил. Ему показалось, что он переборщил со словами. Эмма отодвинулась от него подальше и села чуть ли не на подушку, опустив голову. Взгляд опустился на правую руку — запястье было красное и болело. «Будет синяк». Она его потерла и вытерла слезы, которые невольно покатились по щекам. — Сука, — пробубнила девушка и решила поискать в тумбочке салфетки, продолжая тихо всхлипывать. — Да твою мать! — салфеток, как назло, не было. Трэвис встал с дивана и потянул девушку за руки, чтобы та встала на ноги. Та даже пискнуть не успела, как Фелпс заключил ее в объятия. «WTF? Это точно Фелпс?» — Прости. Я не думал, что тебя это так заденет. — тихо промолвил Фелпс, продолжая крепко обнимать Эванс. Эмма немного помялась и все же обняла Трэвиса, продолжая тихо всхлипывать у него на груди. Парень гладил ее по спине, по волосам, успокаивая. — Ну, тише. Ты очень красивая, правда. Не плачь, солнце. Он взял ладонями ее лицо, и вытер большими пальцами ее слезы. Эмма закусила нижнюю губу и опустила взгляд. Трэвис улыбнулся уголками губ. — Тебе сколько лет-то? А то возраст я твой не знаю, вдруг тебе 12. — Я выгляжу на 12? — она вопросительно подняла бровь. Парень отрицательно покачал головой. — Мне 17 будет. — А-а-а. Так ты ма-а-аленькая еще. — Я не маленькая, ты меня на парочку месяцев старше. — На десять. — Не важно. Стоп. Ты же сказал, что не знаешь сколько мне лет? — В Фейсбуке стоит только дата рождения, а год не стоит. Эмма закатила глаза и улыбнулась. «Ну и Трэвис! Такими темпами у меня с ним нервов не останется. Подождите... Что я сейчас подумала?...» — Обними меня, — тихо сказала Эмма. Трэвис убрал руки от ее щек(они все еще находились там) и положил их ей на талию, прижимая к себе. Девушка обняла его в ответ. Сейчас ей было плевать, что будет потом. Ей просто хотелось кого-нибудь обнять.***
По приходу домой, Трэвис и его отец снова ругались. — Почему ты не замазал синяки, перед тем, как пойти? Я же тебя просил! — кричал мужчина. — Ты видел, как на тебя смотрела Каролина и Альберт?! — Я не баба, чтобы синяки замазывать! И вообще, я просил меня бить, перед тем, как пойти к ним?! — кричал в ответ ему Трэвис. Такие ссоры были каждый день. Каждый. Ебанный. День. — Да как ты смеешь мне перечить?! Ты понимаешь, с кем ты разговариваешь вообще?! — С уёбком! Удар. Трэвис хмыкнул и вытер рукой нос, из которого текла кровь. — И это все, на что ты способен? А что же не до полусмерти, как маму? А, папенька?! Мужчина крепко сжал руки и снова ударил парня, не сдерживая гнева. Трэвис не удержался на ногах и упал, удариваясь боком об дверной косяк. Во рту у него появился привкус металла. — Понятно все с тобой, — Трэвис поднялся на ноги, придерживаясь за стену. Он облокотился на нее спиной, переводя дыхание. — А теперь извинись, читай молитву и иди спать. — спокойным тоном сказал Кеннет, выровняв спину. Парень недоуменно посмотрел на него. — Ты серьезно? — Да, я серьезно, Трэвис. — Да пошел ты! — он взял рюкзак, который лежал рядом, и выбежал из квартиры. Мужчина не стал его останавливать, лишь покачал головой. «Он такой же, как и его мать. Не быть ему в раю после смерти», — подумал он и ушел в свою спальню. А парень, тем временем, уже успел добежать до парка и сесть на лавочку. Он достал из рюкзака вату, мазь от синяков и телефон, чтобы светить им, как фонариком. Он приподнял толстовку, в которую успел переодеться, когда пришел, и стал осматривать бок, которым он ударился. На всю правую сторону был огромный фиолетовый синяк. Трэвис глубоко вздохнул, намазал его кремом и лег спиной на спинку лавочки, глубоко вздыхая. «Как же меня всё это достало! Чертов отец! Ненавижу его!» От безысходности Трэвис начал плакать. Лишь ближе к утру он заснул на этой самой лавочке. Хорошо то, что эта лавочка была в самом конце парка, куда редко кто заходил.***
Эмма весь вечер думала о синяках Трэвиса. «Синяк под глазом у него уже был, губа была тоже разбита. А откуда синяк, где челюсть? Он совсем свежий, и не заметить его утром я не могла. Да и Ларри его ударил в нос, это я хорошо помню. Наверное, с кем-то сцепился словами, вот и отхватил. Так. Теперь другое. Почему мне так захотелось кого-то обнять? А, ну мне грустно было. А довел меня кто? Фелпс. Отсюда созревает еще один вопрос: если довел меня Трэвис, то и, следовательно, обнимать я его бы точно не захотела. Тогда почему обняла? Ну нашла проблем на свою голову! Блин, уже второй час ночи, я же не встану утром. Всё, я спать. Сладких псов! Ой. Снов! Бля, точно надо спать идти...»***
Утром девушка встала раньше, так как вчера она хотела покрасить волосы, но забыла. Покраска волос заняла у нее где-то сорок минут времени и плюс еще сушка. Но ничего, зато в школу она придет с помытыми волосами. И решив времени зря не терять, девушка отрезала еще и волосы, по плечи (к слову, волосы ее были повыше лопаток)/фото в оф группе. ссылка ниже/. Времени было уже около восьми, и девушка ушла в школу раньше, решив прогуляться и осмотреть получше дорогу в школу. И когда девушка подходила к лифту, на кнопку вызова нажимал Салли. — Фишер, подожди! — Привет. А ты чего так рано? — Да я решила пораньше пойти, чтобы успеть рассмотреть дорогу в школу. Не всегда же меня будет Арнольд подвозить. Ларри с нами? — только успела спросить девушка, как двери лифта открылись, показывая взлохмаченного Джонсона. — О, а вот и он. — Вспомни говно, вот и оно, — вставил свои пять копеек Сал, за что получил оплеуху от Патлатого. — Закрой рот, протезник. Не беси с утра пораньше. — Эмма засмеялась. —Доброе утро, мелкая. — Когда ты успел мне прозвище придумать? — произнесла девушка и зашла в лифт, нажимая на третий этаж — с ними идет в школу еще Тодд. — А чего тут думать? Ты самая мелкая по, — он начал загибать пальцы, — росту, по весу, по возрасту. Тут думать не надо, Эванс. В тебе что-то не то... — он наклонил голову и стал рассматривать девушку. — Ты покрасилась? — спросил Фишер, стоявший в стороне. — В точку. Дай пять! — они хлопнули друг другу в ладоши. — А ты, Джонсон, не шаришь. — Ну да, куда уж мне! — он закатил глаза, а Салли и Эванс засмеялись. В лифт зашел Тодд. — Доброе утро. Тебе идет, Эмма, — произнес Моррисон и нажал на первый этаж. Эмма и Салли опять засмеялись, а Ларри вновь закатил глаза и сложил руки на груди, показывая «ну и смейтесь, а я — обиделся!».***
Первые три урока прошли спокойно. Эмме пару раз сказали, что ей очень идет этот цвет, Эшли порадовалась, что теперь они немного похожи. Девушка, почему-то, за эти первые три урока ни разу не видела Трэвиса. После третьего урока у них обед в столовой, куда они сейчас направляются. — Ребят, а вы сегодня Трэвиса не видели? — все трое, не сговариваясь, одновременно повернули голову на Эмму. Эшли сузила глаза. — А чего это ты интересуешься? — Просто так. И еще не надоедает никто весь день. — А, ну да. — Я его видел. Он из кабинета школьной медсестры выходил, — сказал Тодд. — Кстати, кто к вам вчера приходил? — спросил Ларри. — Никогда не угадаешь. Трэвис со своим отцом. — Удивился не только Ларри, но и остальные. — Его отец? — Спросила Эшли. Эмма кивнула. — Странно. — Эванс приподняла левую бровь. — В смысле? — Обычно его отец никуда не ходит. По-крайней мере, вместе с Трэвисом. — Почему? — Ты не знаешь? — девушка отрицательно покачала головой. — Он бьет Трэвиса. «Так вот откуда у Трэва синяк на челюсти. Похоже, перед тем, как пойти к нам, его ударил отец». — Что? Он же священник! И Трэвис его сын... Зачем его бить? — Потому что Трэвис не хочет быть проповедником, как и он. И отец у него вспыльчивый. Из-за этого от них мать ушла. Она пыталась забрать Трэвиса, но его отец не позволил. Угрожал. «Теперь понятно, почему Трэвис такой. Ему просто нужен человек, с которым ему будет спокойно. Нужен тот, кто будет его любить». — А ты откуда знаешь? — Слышала, как моя мама по телефону с его мамой разговаривали. На этом моменте разговор окончился и до самой столовой они шли молча. Каждый был в своих мыслях.***
Уже в самой столовой девушка увидела Фелпса. Он сидела за самым последним столом один. На столике был сок и какой-то салат, в котором Трэвис вяло ковырялся вилкой. Эмма взяла себе салат, похожий на «Цезарь», персиковый сок и яблоко. — Я там сяду, — она показала подбородком на столик, где сидел Трэвис. — В смысле? — Ему одному скучно, наверное. А нас тут много сидит. — Решила его исправить? — спросила Эш. — В каком смысле? — В прямом. Ладно, иди. Эванс кивнула и пошла в сторону Трэвиса. — Он ей нравится? — спросил Салли. — Не знаю. Похоже на то. Потом с ней поговорю, — ответила Кэмпбэлл и стала кушать свой обед.***
— Привет. Можно с тобой сесть? — Парень поднял голову и удивился. — А чего это ты со своими придурками не села? — Они не придурки. Можно или нет? — Как хочешь, — ответил Трэвис и стал опять вяло ковыряться в тарелке. Эмма села напротив него, и стала кушать свой салат. — Почему тебя не было на истории? — Тебя ебёт? — Спросить нельзя? — Нельзя. Эмма закатила глаза. — Да почему ты такой... — она не договорила — Трэвис решил ее перебить. — Какой? Ебанутый? Долбаеб? Извращенец? Ужасный? Плохой? Ну? Договаривай! — мигом продолжил Фелпс и сложил руки на столе, смотря девушке прямо в глаза. — Сложный. Он засмеялся. И нет, это был не тот смех, каким о смеялся вчера у нее в комнате. Это был истерический смех. — Я бы на тебя посмотрел, Эванс, если бы ты жила моей жизнью. — Трэвис, я... — Что ты? Что? Не хотела это говорить? Жалеешь? Слушай, я вообще не рад, что ты сюда приехала. Без тебя здесь было гораздо лучше! — он резко встал, и вышел из столовой. Эмма пошла за ним, и догнала только тогда, когда он собирался переходить из одного холла в другой. И то, на улице. — Да Фелпс, твою мать! Он резко обернулся. — А вот мою мать не трогай. — Да это просто выражение! — Ты меня услышала. — Да что с тобой сегодня такое? — Со мной все в порядке, это просто ты вбила в голову к себе, что я хороший, просто нужно во мне это пробудить. Со мной это не работает, ясно? Я не хороший, Эванс! Понимаешь?! — девушка приблизилась к нему, в надежде обнять. — И вот не надо меня обнимать, окей? Делать вид, что все будет просто хорошо и замечательно! Иди на урок, Эванс! Он быстро ушел в другой холл и девушка осталась одна на улице.***
Следующие уроки и перемены прошли спокойно. Трэвис пару раз отвечал на уроках, получал оценки. Эмма тоже не отставала. И вот, перед предпоследним уроком, к Эмме резко подошел Трэвис, когда она была одна. — Эванс, привет! — Ты же вроде говорил, что... Ты что делаешь?! — Парень резко затянул ее в объятия, даже немного покружив в воздухе. — Решил тебя обнять. — Зачем? Пару уроков назад ты был против. — Просто так, Эванс. Просто так. — Эмма недоверчиво на него посмотрела, а парень, смеясь, ушел на урок. «Странный он сегодня». И после, весь оставшийся школьный день, все били девушку по попе! А потом, как оказалось, Трэвис, пока обнимал Эмму, успел прицепить ей на спину бумажку, с надписью «Ударь меня по заднице». И если бы не Ларри, который с хохотом снял эту бумажку, то Эванс весь день бы с ней ходила.«Хочешь войны, Фелпс? Будет тебе война!»