Color of the night

«Я не хочу умирать» — недавние слова Реджины набатом звучали в ушах, перебивая вой ветра. Пронзительный холод сковывал все тело задыхающейся от ужаса случившегося Эммы Свон, но она все же еще находила в себе сил неловко обнимать безвольное тело Реджины. Оторваться от нее и предпринять хоть какую-либо попытку попасть домой казалось Эмме кощунством — мозг упорно отказывался верить в происходящее, и в ее понимании отпустить тело Реджины значило отпустить ее навсегда. Слабое дуновение теплого воздуха, внезапно коснувшееся ее заледеневшего подбородка, показалось галлюцинацией, но пронзивший воздух глубокий, захлебывающийся вдох, а за ним надрывный кашель дали понять, что все реально. Эмма отстранилась от неожиданности, и заторможенно вытерла темные бурые капли со своей шеи, не сводя глаз со слабо шевелящейся брюнетки. — Хол… холодно, — жуткий, хриплый голос вырывался из окровавленного рта Реджины, трепыхнувшейся в попытке перевернуться на бок. Попытка, как и следовало ожидать, провалилась. — Я сама прикончу тебя когда-нибудь, — совершенно по-детски всхлипнув от облегчения, сумасшедшей волной окатившей ее с макушки до пят, пробормотала Эмма и помогла Реджине сменить положение. — Домой, — едва слышным шепотом скомандовала Миллс, и болезненная гримаса, исказившая ее лицо, вкупе с лужицей крови, вырвавшейся из ее рта в очередном приступе кашля, подействовали на Эмму Свон получше, чем звонкий окрик. — Как ты там говорила… Главное желание и цель? — оглядывая высоченную ледяную стену, которой ни конца, ни края было не видать, проговорила Свон, стараясь не обращать внимание на отчаянно колотящееся сердце. В следующий миг она поудобнее обхватила брюнетку под лопатки и прикрыла глаза. Реджинино тихое «нет» немного запоздало — Эмма услышала его уже тогда, когда со всего размаха врезалась в опоясывающий город лед на высоте метров трех. — Ч-черт… — не совсем удачно приземлившись и подвернув ногу, выдавила Свон, прикрывая глаза в попытке унять головокружение. — Убьешь же… — простонала Реджина, которой отчаянно хотелось разрыдаться от дикой усталости и боли в каждой клетке тела. Она не знала, как именно ощущается полное магическое разрушение, и предпочла бы не знать вовсе — ей казалось, что ее всю через мясорубку перекрутили. — Магия… — Я не знаю, что делать, — честно призналась Эмма, прерывисто вздохнув, отчаянно стараясь не паниковать. — Разбей… я плавила… — с этими словами Миллс немного сдвинула руку в сторону, и с ее пальцев сорвалось несколько искр, которые, впрочем, сразу же затерялись в снегу. В этот момент Эмма Свон отчаянно пожалела о том, что в свое время так и не пожелала учиться пользоваться собственной магией в полную силу — понимание того, что им обеим грозит сейчас замерзнуть прямо тут просто убивало изнутри. — Желание… и цель… — выдохнула Реджина и замолкла. — Боже, только не отключайся! — взмолилась Эмма, и приподнялась на колени, зашипев от боли в подвернутой ноге. — Желание есть, цель тоже… Непослушные окоченевшие руки совершенно не желали подниматься, но Свон удалось их все-таки заставить задержаться на уровне груди. Вдох, выдох — позабытое за три года ощущение покалывающего тепла магии, струящейся по венам, возвращалось. Главное — поймать и направить… Долгих несколько секунд спустя слабенький магический удар вышиб из ледяной глыбы небольшой кусок льда — сантиметров в пять. Затем еще один. — Сдохнем… тут… — разочарование в едва различимом голосе очнувшейся Реджины было прямо-таки убийственным. — Не сдохнем, — глухо ответила Эмма и попыталась еще раз. На этот раз ей удалось выбить кусок раза в три больше прежнего. Усилившийся ветер мешал, развлекаясь с волосами Свон и бросая их ей в лицо, пытаясь сбить ее с ног, но она упорно продолжала пробивать проход в стене. С каждой минутой желание попасть, наконец, в тепло, росло и крепло в ней, и лед дробился, рассыпался под ее натиском, и вот, наконец, стена поддалась. Проход, который удалось сделать Эмме, мог показаться просторным разве что для ребенка лет восьми-девяти, но он все же был, и даже ползком было вполне реально перебраться через него на ту сторону. Реджина обнаружилась в бессознательном состоянии, когда Эмма подхватила ее под лопатки и потащила за собой по снегу. Острые куски льда в проеме цеплялись за волосы, царапали руки и шею, но замерзшая до нельзя кожа этого не чувствовала совершенно. Ползти, таща за собой еще одного человека было крайне тяжело, но Эмма не сдавалась, ни на миг не отпуская свою ношу, помогая себе продвигаться локтями и коленями, и вскоре (хотя ей показалось, что целую вечность спустя), ее труды были вознаграждены — они оказались в городе. Сдержать улыбку облегчения было невозможно, и перемещение получилось сразу же, стоило закрыть глаза и представить в своем воображении спальню особняка Миллс. Они очутились прямо на мягком ковролине спальни. Отсутствие звука завывающего ветра в ушах оглушало, а долгожданное тепло помещения еще не ощущалось напрочь замерзшим телом. Эмма позволила себе короткую передышку — нужно было хотя бы немного прийти в чувство, чтобы затем встать, найти полотенце и растереть все еще не пришедшую в сознание Реджину. Спустя минут двадцать Эмма была готова взвыть от неприятного ощущения ломоты в каждой клеточке согревающегося тела. — Хоть бы обморожения не было… — оказывается, она произнесла это вслух, энергично растирая плечи Реджины, потому что та ответила: — Не будет… Магия… не даст… Ей было больно — нахмуренные брови и изогнутые губы давали это понять, но она ни слова не сказала по этому поводу. — В ванну… — несколько минут спустя попросила Миллс. Еще через некоторое время потоки теплой воды окутали ее, смывая запекшуюся кровь, бурыми потеками задерживающуюся на одежде (Эмме было как-то не до раздеваний в тот момент) и являя взору блондинки мертвенную бледность бывшего мэра города. Они пробыли в ванной довольно долго — пока не отступил противный озноб и температура тела не пришла в норму, а казавшаяся теплой вода не оказалась на деле прохладной. — Пора выходить, — пробормотала Эмма, устало откинувшаяся на противоположный бортик ванны, перебарывая в себе нежелание двигаться. — Помоги, — пробормотала Реджина, и открыв глаза, Свон увидела, что та пытается расстегнуть пуговицы на своей блузке. Пуговицы не поддавались. — Дай сюда, — вмиг оказавшись вплотную к брюнетке, сказала Эмма. Минут пятнадцать спустя ей уже начинало казаться, что раздеться было куда сложнее, чем пробить этот чертов проход в ледяной стене — мокрая одежда упорно не хотела покидать своего места на таком же мокром теле. Но дело все-таки было сделано и, уложив запахнувшуюся в халат Реджину на кровать, Эмма набралась наглости покопаться в шкафу брюнетки и выбрать себе пару вещей, чтобы уйти домой к своим родителям. — Не уходи, — внезапная просьба заставила блондинку остановиться в ступоре. — Что? — не задать этот дурацкий вопрос было ну никак не возможно. — Ты же всегда была против того, чтобы я оставалась. Реджина Миллс смотрела на Эмму снизу вверх долгим, пристальным взглядом, явно что-то просчитывая в уме, а затем коротко кивнула своим мыслям и ответила: — Я… передумала. Иди. «Странная, очень странная женщина», — подумала про себя Свон и, вышла из спальни, не прощаясь. *** Медленно покидая объятья сна Реджина со всей серьезностью взвешивала идею выпить львиную дозу снотворного — восстановление шло не так быстро, как ей хотелось бы. Даже без лишних движений каждая мышца тела ныла, переживая кошмар недавних событий, хотя по ее предположениям долгий сон должен был пойти на пользу и неприятные ощущения уже не должны были быть такими, но… Неожиданное шевеление слева и чья-то рука, скользнувшая по животу Миллс заставили ее мгновенно прогнать остатки сна. — Свон, какого черта? — даже говорить было неприятно — горло болело, как при ангине. — Не смогла уснуть в пустом доме. Подумала о твоем предложении, вернулась, а ты уже спала, — негромко проговорила Эмма с хрипотцой в голосе. — Я же сказала, что передумала, — нет, организм явно будет восстанавливаться еще минимум пару суток, и лучше бы из кровати все это время не вылазить. — Мало ли что ты там передумала, — усмехнувшись, огрызнулась Свон. — Как самочувствие? — Прекрасно! — ядовито бросила Реджина и с усилием перевернулась на бок, отвернувшись от блондинки, чьи теплые пальцы тут же начали скользить по ее обтянутым халатом плечам. — Ты меня перепугала вчера, — голос Эммы звучал совершенно беззащитно, а пальцы весьма ощутимо впились в чужую плоть. — А ты меня чуть не убила окончательно, — слабо дернув плечом в попытке уйти от прикосновений, безэмоционально парировала Реджина. — Я же говорила, у меня есть шанс выжить, если я попаду в Сторибрук… После смерти мозг живет еще шесть минут. Пока жив мозг — есть шанс на восстановление, главное было попасть в магическую зону. — О таких нюансах надо было предупреждать заранее, — съязвила Свон, приподнимаясь на локтях и заглядывая брюнетке в лицо. — Но твои попытки пробить проход были действительно жалкими, — устало прикрыв глаза, прокомментировала Реджина. — Я делала это впервые в жизни! — почему-то то, что ей сейчас приходилось оправдываться, раздражало Эмму больше всего. — Если бы ты помедлила еще несколько минут, это могло стоить жизни и никакая магия не спасла бы, — почему-то сейчас такая опасная близость смерти даже не шокировала. — Но не помедлила же. И ты тут вроде живехонькая валяешься. Так что не вякай, — с этими словами Эмма вновь приняла лежачее положение, продолжая машинально поглаживать Реджину по плечу. — Что будем делать дальше? — Идиотский вопрос, Свон, — укоризны в голосе Миллс хватило бы, чтобы всех жителей Сторибрука накормить. — Отлеживаться, что еще? В ближайшие пару дней моя магия восстановится, и тогда уже можно будет строить какие-то планы. — И что, ближайшие два дня… — Ты заткнешься когда-нибудь? — рывком поднявшись и нависнув над опешившей от неожиданности блондинки, рявкнула Реджина ей прямо в лицо. — Вот это поворот, — прокомментировала Эмма, невольно отмечая, что длинные волосы, струящиеся по плечам, идут Реджине Миллс гораздо больше. Реджина приподняла руку, решив заставить блондинку закрыть рот магией, но поздно спохватилась — по кончикам пальцев пробежала едва ощутимая волна тепла и ничего не произошло. — Что ты делаешь? — с недоумением глядя на недовольно нахмурившуюся брюнетку, глядящую на собственную ладонь, поинтересовалась Свон. — Уже ничего, — огрызнулась Миллс и бессильно опустилась обратно на постель. Эмма перевернулась на бок и пристально вгляделась в лицо брюнетки. Последняя и вправду выглядела как-то потрепанно — бледность так и не прошла, оттеняя глубокие тени под глазами; скулы заострились, создавая ощущение черепа, обтянутого кожей. «А ведь даже это лучше, чем совсем никак», — мелькнула отдающая горечью мысль при воспоминании картины предыдущего дня. — Что ты на меня уставилась? — Эмма, заново переживавшая в своем воображении недавние события, вздрогнула, поймав на себе взгляд темных глаз напротив. Свон не ответила. Вместо этого она коснулась кончиками пальцев щеки Реджины, затем наклонилась, прижимаясь лбом к ее лбу. Жгучие слезы жгли веки, но Эмма прекрасно понимала, что сейчас не самое время реветь, да и… человек не совсем тот, перед которым стоило бы поддаваться слабостям. У Реджины были сухие, шершавые губы. И непослушные без укладки, лезущие туда, куда не надо волосы. И кожа на ладонях, скользящих по плечам Эммы, тоже была сухая и немного шершавая, как пергаментная бумага. Миллс ответила на поцелуй сразу же — будто ждала его. Как будто бы хотела. И отвечала так, как будто бы ей нравилось все происходящее — чувственно, горячо… Она тяжело дышала, когда Свон покрывала поцелуями ее шею и плечи, и вздрагивала, когда деликатные пальцы блондинки добрались до ее идеальной груди. Приглушенно застонала, прикрыв ладонью рот, когда губы Эммы по очереди приласкали призывно торчащие соски. — Не тяни… — почти жалобно попросила Реджина, абсолютно бесстыдно сгибая ноги и разводя колени в стороны. — Пожалуйста, Эмма… Это было в крайней степени странно — ловить на себе взгляд, впервые преисполненный не неприязнью, а почти мольбой, и слышать собственное имя, произнесенное таким тоном. Эмма устроилась поудобнее, нависнув над Миллс, глядя ей в лицо, свободной рукой спустившись ниже, поглаживая брюнетку по внутренней стороне бедра. — Ну же! — скомандовала Реджина, и Эмма усмехнулась, услышав в голосе знакомые властные нотки. Губы Свон накрыли губы брюнетки в ту же секунду, когда ее пальцы оказались там, где требовалось. — М-м-м… — не разрывая поцелуй, простонала Свон, почувствовав, насколько влажной и горячей была сейчас Миллс, выгнувшаяся дугой ей навстречу, принимающая ее… отчаянно желавшая ее, Эмму Свон… Воздуха катастрофически не хватало — пришлось отстраниться. Реджина тяжело дышала, подаваясь навстречу ласкам, судорожно комкая пальцами смятые простыни. —Не останавливайся… — со странной полуулыбкой выдохнула Миллс, открывая глаза и глядя на Эмму затуманенным от удовольствия взглядом. Не успела Свон даже подумать о том, что бы могла значить эта странная улыбка, как почувствовала грубоватое прикосновение к собственному клитору. — Реджина… — острое удовольствие, волной накрывшее истосковавшемуся по ласке тело, было просто непередаваемым. — Давай вместе, — горячий шепот обжигал шею Эммы, посылая по всему телу миллионы мурашек. — Я… —уткнувшись лицом в изгиб шеи брюнетки, простонала Свон, не в силах сказать что-то более вразумительное — шустрые пальчики Реджины, умело вытворяющие с ее клитором нечто невообразимое, но несказанно прекрасное, уже почти довели ее до кульминации, и мозг упорно отказывался думать и облекать в слова что-то более осмысленное. Оргазм зарождался в низу живота тяжелой, почти болезненной волной, и это ощущение стремительно расползалось дальше. — Реджина… — Давай, — едва слышно шепнула Миллс, и в следующий миг прижалась к Эмме всем телом, гортанно застонав от накрывшего ее оргазма. Эмма почувствовала это — ее пальцы внутри брюнетки будто тисками сжало, и это так возбуждало, что не поддаться нахлынувшему удовольствию, накрывшему каждую клеточку тела, было невозможно. — Боже мой, — несколько минут спустя выдохнула Свон, буквально сползая с брюнетки и укладываясь поудобнее. — Никогда бы не подумала, что секс с женщиной может быть настолько прекрасен. — Это все потому, что секс со мной прекрасен по умолчанию, — едко прокомментировала Миллс, садясь на кровати и потягиваясь. — Какое самомнение! — фыркнула Эмма. — Как ты себя чувствуешь? — Вот теперь просто замечательно, — поднимаясь с постели и направляясь в сторону ванной, довольным тоном проговорила Реджина. Она не лгала — неприятная ломота во всем теле снизилась до минимума и практически не ощущалась. — Серьезно? — вздернув бровь, поинтересовалась Эмма, кутаясь в одеяло. — Я не знаю, по каким принципам это работает, но секс действительно помогает восстановиться в разы быстрее, — уже из ванной донесся голос Миллс. — Это было только ради восстановления? И все? — Свон задавала вопрос и сама не была уверена, что хочет услышать ответ и снова убедиться в том, что в очередной раз сама себе что-то придумала. Реджина Миллс — прекрасная актриса, отменно управляющая своими чувствами и эмоциями, и с чего вдруг Эмма посмела надеяться на хотя бы толику привязанности с ее стороны?.. — Да, — последовал лаконичный ответ, немного заглушенный шумом льющейся воды. Эмма злобно фыркнула. — Тогда еще вопрос… Тот поцелуй, у меня дома, когда еще Мартин зашел — это было специально? В комнате повисла тишина. Пару минут спустя Миллс вышла, закутавшись в полотенце, и воззрилась на блондинку ничего не выражающим взглядом. — Мне нужно было сыграть на твоих чувствах, чтобы ты согласилась приехать сюда. Я сыграла. Подставить тебя перед твоим молодым человеком я не планировала, но вот поцелуй… Да, он был необходим. Реджина спокойно бросала сухие, негромкие слова, а разочарование в сердце Эммы росло с каждой секундой все больше и больше. — Ты — скотина, — глухо констатировала Свон, внутренне пытаясь понять, как она могла так сглупить и попасться брюнетке на крючок. Снова. — Ты повторяешься, — насмешливо произнесла Миллс, растянув губы в улыбке и чуть склонив голову к плечу. — Я ведь могу в любой момент уехать отсюда, и разбирайся со всем дерьмом, творящимся здесь, как хочешь, — встав с кровати и натягивая на себя одежду, сказала Эмма. — Не можешь, — все тем же спокойным насмешливым тоном возразила Реджина. — Почему это? Зелина с Ингрид по большей части угрожают тебе, Мэри Маргарет под чарами вечного сна в безопасности… — Я не готова так запросто позволить Зелине завладеть ее ребенком, но убить его вместе с его матерью, тем самым избавив себя от порции проблем, мне не составит никакого труда. Богатое прошлое Королевы научило Реджину быть замечательным манипулятором, и она прекрасно умела находить слабые места каждого человека и бить по ним, ставя его в безвыходное положение и заставляя его играть по своим правилам. Не всегда это было легко и приятно, но зато всегда прекрасно работало. Эмма плавно поднялась с места и подошла к Реджине вплотную, пристально всматриваясь той в лицо. — И почему я тебя не бросила там, перед границей? — риторический вопрос вырвался сам по себе, против желания блондинки, и повис между двумя женщинами. Миллс чему-то снова улыбнулась. — В тот момент ты не могла поступить иначе, — не прекращая улыбаться, все же ответила Реджина. — Я свяжусь с тобой позже. Можешь идти. Звук хлесткой пощечины пронзил тишину спальни; Реджина пошатнулась, и кончиками пальцев удивленно провела по алому следу пятерни на собственной щеке. Без лишних слов Эмма вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, а брюнетка так и осталась стоять на своем месте. Вроде как она добилась своей цели — вынудила Свон вернуться в Сторибрук. Ее план, тщательно продуманный и проработанный, не дал сбоя — Реджина не ошиблась, предположив, что чувства Эммы к ней еще не угасли. И вроде как все было правильно, вот только… Настал тот самый момент, когда пришла пора признать, что все слова, сухо и жестоко брошенные в лицо Свон, были не сто процентной правдой. И почему-то именно в этой ситуации лгать Реджине Миллс пришлось очень не по душе.