Color of the night

Оказалось, этот неестественный грязно-зеленый туман не имел ни вкуса, ни запаха, и не ощущался кожей — одним словом, он был никаким. Он не вызывал дискомфорта при дыхании, и глаза никак его не ощущали, но мир в один миг превратился в однородную кашу болотного цвета, в которой больше ничего не было. Эмме казалось, что ничего не изменилось — она так же стояла на своем месте, никаких звуков или ощущений не прибавилось. Она решила сделать шаг в сторону — туда, где стояла Реджина, но эта идея оказалась не самой лучшей, так как твердая земля под ее ногами вдруг исчезла, и все внутренности сжались в ледяной комок от пугающего чувства стремительного падения. *** Этот странный полет вниз не прекращался несколько минут, а может быть, и несколько часов — Эмма совершенно потерялась во времени. Очень скоро однообразная грязно-зеленая картина надоела и девушка закрыла глаза, с крохотной надеждой на то, что когда она их откроет, то этот туман исчезнет, наконец, и ситуация хоть немного, но прояснится. Во время этого падения ее несколько раз переворачивало в воздухе, и сейчас она летела как-то боком. Развернуться никак не получалось, хотя блондинка отчаянно пыталась это сделать. — Да когда это уже закончится?! — не выдержав, заорала она в никуда, чувствуя, что нервы потихоньку сдают, и еще немного и она скатится в полноценную истерику. Внезапно скорость падения увеличилась, ее снова перевернуло в воздухе, и теперь она летела головой вниз. — Вот только сотрясения мне еще не хватало… — недовольно пробурчала блондинка, на всякий случай прикрыв голову руками, понимая, что при столкновении ее это не спасет. Скорость с каждым мигом все увеличивалась и увеличивалась, и мысленно Эмма уже прощалась со всеми, кого знала, ведь нереально на такой скорости врезаться головой в землю и остаться после этого невредимой, как вдруг пресловутая земля со всей скорости впечаталась ей в ступни, острой болью отдаваясь в каждой клеточке тела от пяток до висков, и девушка пошатнулась, чувствуя, что не может устоять на ватных ногах. Несколько нетвердых шагов в сторону, и Свон со всей силы впечаталась скулой во что-то твердое и шершавое. Девушка вцепилась обеими руками в это спасительное нечто, прижавшись к нему щекой, и несколько раз поморгала, прогоняя яркие звездочки, в хаотичном порядке летающие перед глазами. Странный туман рассеивался так же быстро, как и налетел, и сквозь него уже проглядывали очертания местности. С первых секунд стало понятно — людей рядом не было. Ни одного. Темный лес плотно обступал Эмму со всех сторон, и у нее не было ни единой идеи по поводу того, как выбраться из этого неприятного места. Между деревьями не было никакого просвета — стволы их были толстенными и росли эти деревья слишком часто, что даже неба толком видно не было, настолько они были высокими. Но, судя по тому, что в этом месте царил неплотный сумрак, был еще день. Или ранний вечер, но еще точно не ночь. Воздух в этом лесу был спертым, густым, с насыщенными нотками чего-то хвойного, и Эмме иногда казалось, что его можно пощупать — настолько тяжело было его вдыхать и проталкивать дальше, в легкие. Немаловажную роль в этом сыграла невыносимая жара и повышенная влажность — ощущение паутинки, налипшей на лицо и неизменно оказывавшейся лишь влагой при попытке ее смахнуть, не исчезало. Немалый дискомфорт доставляла быстро намокающая одежда, в особенности джинсы, которые противно липли к ногам и сковывали движения. Блондинка, скинув на землю мокрую теплую одежду и напряженно поразмыслив о действиях, которые в данной ситуации можно было бы предпринять, решила просто идти вперед, на ходу оставляя зарубки на деревьях к счастью завалявшимся в кармане перочинным ножичком. Мягкий влажный мох под ногами скрадывал шаги, и, продираясь через многочисленные деревья и редкие кустарники с плотными, будто восковыми, листьями, края которых были покрыты длинными тонкими колючками, блондинка пыталась и никак не могла отделаться от ощущения, будто что-то не так. И чем дольше она находилась в этом странном месте, тем сильнее ее нервировало чувство неправильности, но, раз за разом оглядывая незнакомую местность, взгляд упорно не желал видеть тех мелочей, которые эту самую неправильность составляли. Стараясь не сбавлять темпа, Эмма все шла и шла, с сожалением отмечая, что никакого просвета среди деревьев нигде не видно, да еще и сумерки сгустились так, что превратились практически в непроглядную тьму — все чаще иголки молодых кустарников впивались в ноги, и плечи врезались в холодные влажные стволы деревьев. Так в один прекрасный момент бывший шериф запнулась о какой-то выступ в земле и неловко упала, судя по оглушительному треску, по пути умудрившись сломать какую-то ветку. — Ч-ч-черт… — перевернувшись, прошипела она, закрыв лицо руками и чувствуя, как стремительно намокает спина. Внезапно холодок пробежал вдоль позвоночника, заставив тонкие волоски встать дыбом — громкие звуки могут привлечь хищников. А то, что в этом лесу они есть наверняка, девушка не сомневалась ни капли. Эмма лежала на мокрой земле, не шелохнувшись, и напряженно прислушивалась к окружающей среде. И вдруг ее осенило, что было не так с этим лесом — мертвая тишина царила в этом странном месте. Не было слышно ничего: ни дуновения ветра, ни пения птиц, ни стрекота сверчков, ничего, кроме ее собственного дыхания и казавшегося оглушительным биения сердца. — Чертовщина какая-то, — пробормотала блондинка и поднялась, отряхивая джинсы от налипшей травы, с сожалением отмечая темные, казавшиеся в темноте черными травяные пятна, которые, как ей было известно, отстирывались крайне плохо. Солнце, которое и так толком не просвечивало сквозь обильную листву, окончательно скрылось за горизонтом — Эмма едва могла разглядеть свои собственные пальцы на расстоянии вытянутой руки. Инстинкт самосохранения, буквально вопящий о том, что нельзя оставаться в одиночку в незнакомой местности, тем более в лесу, тем более в таком странном, нервировал, не давал сосредоточиться и продумать дальнейшие действия. Но еще сложнее было не поддаваться панике, которая нарастала с каждым ударом сердца, с каждым тяжелым вдохом — у нее не было опыта выживания в таких экстремальных условиях, не было оружия, которым можно было бы защититься при случае (девушка рассудила, что от перочинного ножа толка будет немного), и даже фонарика у нее не было, чтобы хоть что-то видеть. Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, Эмма вновь встала на ноги, и оперлась плечом о ближайшее дерево, закрыв глаза. «Что делать, что делать, что делать?» — билась единственная мысль в голове. Дурацкая тишина, ватой закладывающая уши, безмерно раздражала, и чтобы хоть как-то ее разрядить, бывший шериф кончиками пальцев начала выбивать дробь по коре дерева. Хоть какой-то, да звук. Минутой спустя, собрав всю свою решимость в кулак, Эмма оттолкнулась от дерева и пошла вперед, на всякий случай стараясь не делать громких шагов. Мох, покрывавший все вокруг — и землю, и деревья — был ей в этом прекрасным помощником. В качестве ориентира Свон выбрала для себя яркую звезду на ставшим угольно-черным небе, которая едва виднелась сквозь кроны деревьев, и шла, каждые несколько минут бросая взгляд вверх, удостоверяясь в том, что не сбилась с курса. Вдруг, далекий хруст сломанной ветки разорвал тишину. Эмма остановилась на месте, как вкопанная, не доверяя собственным ушам. Хруст больше не повторился, но шелест листьев, которого раньше в этом странном лесу не было, ясно давал понять, что здесь есть кто-то еще. — Кто тут? — поинтересовалась Свон в никуда. Ответа, естественно, не последовало. — И на что я надеялась?.. Не успела бывший шериф договорить, как услышала резкий свист воздуха, и стрела, стремительно пролетевшая в сантиметре от ее лица, вонзилась в ближайшее дерево. Времени думать больше не было. Эмма бросилась с места и побежала со всех ног, цепляясь по пути за деревья плечами и локтями. Очевидно, что тот или те, кто гнался за ней, знали этот лес гораздо лучше — едва уловимые, но все же уже слышимые шаги ее преследователей раздавались все ближе. Коварный корень, безусловно, не мог оказаться где-нибудь в другом месте кроме тропинки, которую выбрала себе Эмма Свон — она запнулась, чувствительно приземлилась на живот, и по инерции проехала по земле пару метров, обдирая руки в кровь. — Вот же ж… — пробормотала она, и, попытавшись подняться, поскользнулась на мху и снова упала. — Я ее вижу! — раздался ликующий мужской голос метрах в тридцати. — Взять! — Я сама, — странно знакомый голос наоборот, был спокоен и невозмутим. Чувство опасности вкупе с инстинктом самосохранения заставили Эмму рывком подняться и снова броситься вперед. И вовремя — вторая стрела наполовину вошла в почву в том месте, где только что была ее голова. Еще несколько минут спустя этой дикой погони Свон поняла, что еще немного такого бега с препятствиями, то ее ноги просто-напросто откажут, а преследователи настигнут ее, уставшую и измученную, возле какого-нибудь дерева. Картина представлялась довольно печальной, и примиряться с таким возможным будущим категорически не хотелось. Внезапно еще одна стрела просвистела сзади и на этот раз нашла свою цель — острие вонзилось девушке в плечо, проткнув его насквозь и заставив ее вскрикнуть от острой боли. — Я же сказала, я сама! — на этот раз этот знакомый голос пылал бешенством. Еще один вскрик, на этот раз чужой, и глухой удар тяжелого тела о землю дал Эмме понять, что одним ее преследователем стало меньше. Блондинка, придерживая плетью повисшую правую руку, продолжила бежать, как вдруг впереди, между стволами деревьев, заметила проблеск. С одной стороны, она прекрасно понимала, что выходить на открытую местность — глупо, там ее будет видно с огромного расстояния, но и бегать по лесу можно до бесконечности или… пока ее не подстрелят окончательно, учитывая то, что судя по тихим звукам шагов ее окружали, и свернуть с пути ей уже не удастся. Тридцать секунд — всего столько понадобилось, чтобы выбраться из порядком осточертевшего леса. Но счастье было недолгим. Эмма с ужасом поняла, что тут ей и наступит конец — небольшая полянка перед лесом заканчивалась обрывом, достаточно высоким, чтобы от нее остались рожки да ножки, если она прыгнет. — Кто вы такие? — остановившись в середине полянки, крикнула Эмма, встав лицом к лесу. Раз уж ей жить осталось последние секунды, то хотелось хотя бы увидеть тех, кому она была так неугодна. — Так вот ты какая, — на этот раз женский голос был снова спокоен, как море во время штиля. Эмма напряженно вглядывалась в едва заметный силуэт между деревьями. Шаг, два, три. Довольно высокая, стройная женщина вышла из леса, темный кожаный костюм обтягивал подтянутое тело, волосы были забраны, и в тени не было видно ни их цвета, ни ее лица. — Кто ты, и чем я успела так тебе насолить? — поинтересовалась Свон, не двигаясь с места. Эта странная женщина казалась ей такой странно до боли знакомой, но блондинка как ни старалась, так и не могла понять, кто это. — Я — это ты, а ты — это я, Эмма… мы с тобой две стороны одной медали, — натянув тетиву и прицелившись острием точно в солнечное сплетение блондинки, сказала ее собеседница и сделала несколько шагов вперед, выходя из тени. Холодный лунный свет осветил ее лицо, и Эмма задохнулась от удивления, глядя в глаза напротив. — Надеюсь, я сплю, — пробормотала Свон, жадно рассматривая женщину. Длинные, бывшие когда-то светлыми, но сейчас бурые волосы, запутанными прядями струились по спине; серо-зеленые глаза, виденные в зеркале сотни тысяч раз за прошедшие тридцать с хвостиком лет смотрели на нее, горящие злобой так, что это было заметно даже на расстоянии; такие же знакомые до мельчайшей трещинки губы были растянуты в обманчиво благожелательной улыбке. Боясь моргнуть лишний раз и упустить какую-нибудь важную деталь, Эмма рассматривала женщину напротив, узнавая в ней саму себя, и, одновременно с этим, четко видела то, что было чужим: уродливый шрам вдоль шеи, начинавшийся у уха и заканчивающийся на выступающей ключице; искривленные, явно не единожды ломанные пальцы; но самое главное — выражение лица человека, который привык к ударам в спину. — К твоему сожалению, нет, — опустив лук и аккуратной, неслышной поступью двинувшись вперед, ответила незнакомка. — Но это ненадолго. Эмма пятилась — женщина, надвигающаяся на нее с грацией хищника во время охоты, доверия не вызывала. Сделав еще пару шагов, Свон почувствовала, что почва закончилась — позади оставался только обрыв. — Приятного полета, — промолвила улыбающаяся женщина. Резкий удар ступней в грудь вышиб дыхание; Эмма закашлялась и сделала роковой шаг назад. Твёрдая надежная земля исчезла, и во второй раз за этот день Свон летела куда-то вниз. Несколько секунд спустя девушка с размаху врезалась в поверхность ледяной реки, которая с энтузиазмом приняла ее в свои объятия и понесла куда-то вниз. При столкновении лопатки и затылок отозвались острой болью, от которой в глазах заплясали искры. Сил барахтаться и пытаться выбраться наверх, чтобы вдохнуть, у Эммы не было, и через несколько секунд она потеряла сознание. *** Придя в себя несколько часов спустя Эмма Свон жалела об этом, как никогда. Все тело ныло, но основная боль сконцентрировалась в трех местах, пульсируя в такт с сердцем: в висках, прострелянном плече, откуда торчал обломок стрелы, и спине, что была ушиблена при падении в реку. Открыв глаза и сморгнув непрошеные слезы, девушка обнаружила себя лежащей на камнях в каком-то закутке реки, наполовину в воде, изрядно замерзшей. Солнце уже садилось, озаряя багрянцем спокойное течение водоема и окрашивая мир в потрясающей красоты краски — от бледно-розового до насыщенного алого. Эмма вылезла из воды на берег, тяжело опустилась на песок и взглянула на кровоточащее плечо. Боль волнами накатывала при каждом вдохе, парализуя правую руку и отдавая в грудь, и, посидев несколько минут в раздумьях, Свон решила вытащить обломок. Тянуться назад, к лопатке, левой рукой было неудобно, но она все же умудрилась это сделать и обнаружила, что сзади стрела тоже обломилась — видимо, при падении в воду. — Ну что ж… — выдохнула блондинка, крепко обхватывая пальцами обломок сантиметров в пять спереди. — С Богом! Девушка потянула. Пальцы скользили по влажному дереву, срываясь, но древко, хоть по миллиметру, но все же двигалось, освобождая рану. Сложнее всего было сдержаться и не заорать в голос — боль была адская. Пальцы предательски дрожали, то и дело срываясь с обломка, но Свон, сжав зубы и умоляя себя не отключаться, раз за разом вцеплялась ими в окровавленную деревяшку и снова тянула. Когда обломок стрелы оказался снаружи, солнце уже на треть опустилось за горизонт. Не двигаясь с места, совершенно измученная Эмма отдышалась, приходя в относительную норму, затем поднялась и двинулась вперед в надежде найти хоть какой-то ночлег. Ноги отказывались держать ее в вертикальном положении, но она упорно продолжала двигаться вперед через опушку порядком осточертевшего леса. Она все шла и шла через все сгущающиеся деревья, совершенно потеряв счет времени, стараясь не воспринять всерьез мысль плюнуть на все и поспать хоть немного прямо в лесу, но вдруг сквозь стволы деревьев увидела очертания какого-то строения. Сначала ей подумалось, что это галлюцинации, но, пройдя еще несколько метров вперед, Свон увидела перед собой небольшую лачугу из неаккуратно обтесанных камней, которая снаружи казалась необитаемой. Света в окнах не было, поэтому она решила войти самостоятельно. С трудом открыв тяжелую деревянную дверь и зайдя внутрь, блондинка с удивлением отметила, что здесь кто-то все же жил. Внутри обнаружилось немного мебели и чьих-то личных вещей; пыли на обеденном столе, многочисленных ящиках и единственной в доме полке не было. Оказаться в относительном тепле и комфорте было просто замечательно, но Эмма прекрасно понимала, что обитатель этой небольшой землянки вряд ли будет очень рад незваной гостье, и потому решила скромно присесть на колченогий табурет на малюсенькой кухне. Ожидание было мучительным. Блондинка не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она нашла эту лачугу, но солнце уже успело скрыться за горизонтом и наступила кромешная тьма, прямо как тогда, когда она попала в этот загадочный пугающий лес. Может быть прошел всего час, а может и не один, но обитатель этого помещения так и не появлялся, а вымотанная до чертиков Эмма так хотела спать, что несколько раз ее не сморило прямо тут, за столом, и, в очередной раз вскинувшись, она уже всерьез подумывала о том, чтобы переместиться на стоящую в дальнем углу аккуратно заправленную кровать, но вдруг кое-что привлекло ее внимание. Через окно было видно, что метрах в пятиста от дома кто-то идет, держа в руках небольшой факел. Человек довольно быстро приближался, но в темноте невозможно было определить, мужчина это или женщина. С явной неохотой Свон встала с табурета и неуверенной походкой направилась к стене, встав рядом с дверным проемом. Эти несколько шагов вытянули из нее последние силы — плечо начало болеть еще больше, буквально взрываясь болью при каждом движении обездвиженной руки, а ноги дрожали, не желая держать уставшее тело в вертикальном положении. Девушка с тяжелым вздохом прижалась ноющими лопатками к стене, мысленно боготворя ее за прохладу, притупляющую неприятные ощущения, и застыла в ожидании. Немного времени спустя дверь отворилась и в нее стремительно юркнула тень, проходя сразу на кухню. Свет, разожженный в нескольких лампадках осветил фигуру худенькой девушки с заплетенными в длинную косу темными волосами. — Привет, — хриплым от долгого молчания голосом проговорила Свон, не придумав ничего лучше. Девушка рывком обернулась, схватила откуда-то огромный длинный нож и замерла в оборонительной позе. — Ты кто? — так же негромко, неожиданно спокойно поинтересовалась она. Эмма двинулась вперед, выходя из тени; девушка сделала пару шагов назад, попадая в лучи света, и Свон с удивлением увидела перед собой точную копию Реджины Миллс, только на несколько лет моложе. Реджины, посмотревшей на нее со священным ужасом во взгляде и тут же занесшей нож для удара. — Стой! — увернувшись от блеснувшего в свете мелких огоньков лезвия, крикнула Эмма и, не удержавшись, упала на колени на пол, ударившись о какой-то из ящиков больным плечом. Мысль о том, что эта девушка могла спутать ее с ее двойником казалась вполне реальной, поэтому Свон продолжила: — Ч-ч-черт… Я не она! Девушка застыла, выжидая невесть чего. Эмма, зашипев сквозь зубы от боли, попыталась подняться на ноги, но не смогла, в итоге усевшись поудобнее прямо на полу. — Меня зовут Эмма. Эмма Свон, — здоровой рукой откидывая с лица упавшие спутанные волосы, представилась Эмма. — Не знаю, где я, и что тут вообще происходит, но прошлой ночью я повидалась с крайне недоброжелательной копией самой себя… — Началось… — опустив нож на стол и присаживаясь на корточки напротив блондинки, произнесла девушка, разглядывая ее с ног до головы. — А ты — один в один одна моя знакомая из нашего города, прямо жуть берет, — взглянув девушке прямо в лицо, усталым тоном продолжила Свон. — И да, что началось? — Я — Лора Дэйли, — упавшим тоном ответила девушка, тяжело вздохнув. — Пророчество сбывается. — Какое еще пророчество? — поинтересовалась Эмма, но передумала, почувствовав легкий приступ дурноты. — Нет, потом расскажешь… Мне плечо прострелили, не знаешь, как можно рану хотя бы продезинфицировать? — Почему я должна тебе доверять и помогать? — не двинувшись с места, поинтересовалась Лора, пристальным взглядом всматриваясь в лицо блондинки. — Если бы я хотела тебя убить — я бы попыталась это сделать, несмотря на мое неважнецкое состояние, — невесело фыркнув, бросила Свон, облокачиваясь на стену. — Но я скорее сама коньки отброшу… — А что случилось? — долгую минуту спустя полюбопытствовала Лора, поднимаясь на ноги и отходя к неприметному шкафчику в дальнем углу. — Я очутилась в лесу ночью, меня преследовала целая куча людей, там же и подстрелили в ходе погони, потом я выбралась из леса, а там — обрыв… Там я и увиделась с этой… недоброй копией меня, которая скинула меня с обрыва. Потом — темнота, а очнулась я уже вечером на побережье реки недалеко отсюда, — конспективно изложила Эмма, наблюдая за тем, как эта — совсем другая — Реджина, поднявшись, достает целую батарею баночек, колбочек, скляночек, наполненных непонятными субстанциями, мешочки с какими-то порошками и листьями, и в довершение всего огромную бутыль с мутноватой едко пахнущей жидкостью. — Ее зовут Вилланелль. Она — ужас всего королевства, держит всё и всех под своим контролем, и даже королевская армия ничего не может с ней поделать, потому что семья наших правителей и сама прибегает к услугам ее людей, — возвращаясь к Эмме с бутылью и чем-то, отдаленно похожим на вату, поделилась Лора. — Это будет больно. — Ай! — воскликнула Свон, когда брюнетка резко содрала присохшую ткань тонкой разодранной футболки с раненого плеча, окончательно приводя ее в негодность. — Лучшие наемные убийцы работают на Вилланелль, — как ни в чем ни бывало продолжила Дэйли, педантично обрабатывая воспалившуюся рану материей, смоченной в содержимом бутыли. — А также воры, грабители, бойцы, кузнецы, да мало ли кто еще… Не знаю, как она умудряется удерживать это огромное количество людей в своем стане, но лучшие во всех отраслях — ее люди. — Наверное, платит хорошо, — тяжело дыша сквозь сжатые зубы, прокомментировала Эмма — рану чертовски щипало и жгло, и ей стоило огромных усилий не дергаться. — Влиятельные и состоятельные люди — страшные люди, а Вилланелль — самый влиятельный и состоятельный человек из всех, кто только может быть на сотни километров отсюда, — растянув губы в полуулыбке, сказала Лора, убрав ткань, и немного виновато заглянула Эмме в лицо. — Очень больно? — Терпимо, — буркнула Свон, раздираемая противоположными чувствами при виде этих до боли знакомых и настолько же незнакомых глаз напротив. Реджина никогда не смотрела так — искренне виновато, открыто, с сочувствием. В Лоре не было ни тени властности Реджины Миллс, ни капли ее жесткости, ни холодности, и этот контраст выбивал из колеи, одновременно вызывая у блондинки дикое желание сбежать от ее новой знакомой куда подальше и остаться, чтобы узнать ее поближе. — Ты сильная, — одобрительно улыбнувшись, произнесла брюнетка и вновь отошла к столу. — Я сейчас наложу компресс, к утру он должен вытянуть всю пакость, что есть в ране и хотя бы немного снять воспаление, если, конечно, инфекция не пробралась слишком глубоко, иначе лечение займет намного больше времени. — Я пока никуда не тороплюсь, — облегченно выдохнула Эмма, когда девушка приложила к ее плечу приготовленную прохладную вязкую субстанцию и туго перевязала. — Спасибо… Лора. — Вы были близки с той твоей знакомой, на которую я похожа? — убирая все склянки обратно в шкаф, полюбопытствовала Дэйли. — С чего ты это взяла? — с трудом поднимаясь на ноги и возвращаясь на стул, на котором сидела до этого, спросила Свон. — Ты очень странно на меня смотришь, — не оборачиваясь, ответила брюнетка, ополаскивая руки в тазе с водой. — И по имени называешь меня с трудом. — Я привыкну, правда, — отчаянно не желая обсуждать ее взаимоотношения с бывшим мэром Сторибрука, пообещала Эмма. — Хорошо, — кивнула Лора. — Ты голодна? У меня с утра осталось жаркое из белок, как раз на двоих хватит. — Если честно, никогда не пробовала ничего подобного, — скептически отнесясь к поеданию белок, пробормотала блондинка, но привередничать не приходилось. К тому же, стоило им заговорить о еде, как она поняла, что действительно голодна — живот заурчал в подтверждение этого. — Не самое вкусное мясо, но сойдет, — сказала Дэйли, вытаскивая откуда-то из-под пола небольшой глиняный чан. — Ты пойдешь со мной? Нужно разжечь костер, чтобы погреть еду, но если чувствуешь себя совсем плохо, лучше подожди здесь. Эмма не ответила, отчаянно пытаясь справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями. Эта Лора… она была такой искренней, приветливой, заботливой, такой приятной в общении, какой блондинка иногда мечтала увидеть вечно язвительную, командующую, далекую Реджину, но Миллс всегда оставалась такой, какой была, лишь изредка накидывая на себя маску искренности с целью получения собственной выгоды. А эта девушка с лицом некогда Злой Королевы была такой настоящей в своих поступках и словах — в них не чувствовалось ни грамма фальши, такой притягательной, и, будто звезда сошедшая с неба в Рожденственскую ночь, немного нереальной. Такое вот нечаянное чудо. — Я с тобой, — севшим голосом все же выдавила Свон, потупив взгляд. — С тобой точно все нормально? — совершенно естественно приложив ладонь ко лбу блондинки, озадаченно спросила Лора. — Температуры, кажется, пока нет… — Все хорошо, — отстраняя такую же горячую — как у Реджины — руку от своего лица, ответила Эмма и с трудом поднялась. — Веди. Больше ничего не сказав, Лора Дэйли вышла на улицу и зашла за дом, где были сложены дрова и ветки для костра, прикрытые брезентом. Жаркое из белок оказалось необычным, но вполне вкусным, хотя, возможно, Эмме так показалось после целых суток без крошки хлеба во рту. Во время скромного ужина они еще немного поговорили; Свон рассказывала о своем мире, Лора — о своем, но разговоры длились недолго. Наевшись, Эмма почувствовала свинцовую усталость во всем теле и начала клевать носом прямо за столом. Дэйли, недолго думая, убрала посуду и отправила блондинку укладываться спать на единственную в доме кровать. Эмма уснула, едва коснувшись головой подушки, и не почувствовала, как вскоре рядом улеглась Лора. Девушка долго не могла уснуть, но боялась лишний раз повернуться, чтобы не разбудить свою нежданную гостью. Сон накрыл ее только тогда, когда небо за окном начало светать. *** — О, в наших рядах бодрствующих пополнение! — жизнерадостно воскликнула Лора Дэйли, едва завидев, что Эмма открыла глаза. — Я выбросила твою футболку, ее носить уже нельзя, а брюки сохнут на улице. А еще тебя лихорадит, компресс помог снять воспаление снаружи, но внутри… Свон с усилием приподнялась, помогая себе здоровой рукой, чтобы принять полусидячее положение, и взглянула вниз. Снаружи ранка, оставшаяся от стрелы, выглядела вполне прилично — за ночь она покрылась корочкой, кожа вокруг нее была бледно-розовой, не припухшей, но когда Дэйли неожиданно надавила с двух сторон от нее, то наружу потек желтоватый гной в огромных количествах. — Можно мне воды? — хриплым голосом попросила Эмма, отворачивая лицо в другую сторону. Она чувствовала себя, как после большой пьянки — голова была будто чугунная и постоянно кружилась, а во рту словно воцарилась пустыня Сахара — пить хотелось неимоверно. — Держи, — брюнетка протянула ей явно заранее приготовленную кружку ледяной воды. — Спасибо, — в несколько больших глотков расправившись с водой, поблагодарила Свон. — Нужно обработать рану, — склонив голову к плечу и прекратив улыбаться, сообщила Лора. — И я приготовила тебе кое-какой отвар, если ты будешь пить его каждые два-три часа, то через пару дней будешь в норме. — Это будет очень больно? — недоверчиво глядя на железный прут сантиметров в тридцать в руке девушки, поинтересовалась Эмма. На конце он был замотан куском ткани, обильно смоченной в чем-то непонятном и крайне неприятно пахнущем. — Да. Но я надеюсь, ты потерпишь, — взглянув девушке в лицо извиняющимся взглядом, сказала Лора. — Можешь покричать, если тебе от этого станет легче. — Ты же понимаешь, что меня это абсолютно не успокаивает? — машинально напрягаясь при виде того, как этот прут неумолимо приближается к ее больному плечу, спросила Свон. — Да, но смысла лгать я не вижу, — с силой, неожиданной для такого хрупкого на вид создания, Дэйли надавила на грудную клетку блондинки, буквально вжимая ее в кровать, и резким движением ввела прут прямо в рану. — Твою ж мать! — задохнувшись от боли, от которой аж искры заплясали в глазах, выдавила Эмма, вцепившись пальцами в простыни и машинально сползая вниз, подсознательно желая убежать от неприятных ощущений. — Не дергайся, — еще сильнее надавливая локтем на грудь Свон, тем самым удерживая ее на месте, одновременно с этим вкручивая прут глубже в рану, сказала Лора. — Твою мать… — провыла блондинка, чувствуя, как по вискам покатились горячие слезы, а руки, комкающие простыни, задрожали от напряжения. Боль в плече была невыносимой — ей казалось, что она чувствует, как этот чертов прут преодолевает каждый миллиметр ее плоти, выжигая ее изнутри. — Раствор, в котором смочена ткань, очистит от гноя, убьет всю заразу… Я добавляла в него травы, которые обладают обезболивающим эффектом, но, сама понимаешь, рана нехорошая… — мягким тоном говорила Дэйли закрывшей глаза и сжавший челюсти Эмме, продолжая проталкивать прут все дальше. — Еще немного осталось, потерпи, пожалуйста… Стоило лишь брюнетке договорить, как Свон почувствовала, что треклятый прут вышел с другой стороны, упершись в тонкий матрас, а через несколько секунд, Лора резко дернула, вытаскивая его из раны. — Я надеюсь, на этом все? — тяжело дыша, срывающимся голосом спросила Эмма и, бросив взгляд вниз, увидела ответ на свой вопрос — из раны торчал кусок ткани, которая была на пруте. — Нужно подождать несколько минут, — глядя блондинке в лицо, ответила Лора и тут же продолжила: — Самое сложное уже позади, так что… Осталась совсем ерунда. А в следующий миг сделала то, чего Эмма от нее никак не ожидала — прижалась сухими, горячими губами к ее лбу. — Ты чего? — через пару секунд удивленно произнесла Свон, на время забыв о неприятной процедуре. — Ничего, — улыбнувшись, ответила брюнетка и, таким же быстрым, невинным поцелуем коснувшись ее губ, резко дернула ткань. — Да что ж ты творишь-то?! — выкрикнула Эмма в потолок, обращаясь к отстранившейся девушке. — Лечу, — как ни в чем ни бывало, ответила Лора и, убрав ставший ненужным прут и окрасившуюся в желто-бурый цвет ткань, протянула поскуливающей от боли блондинке еще одну кружку. — Пей. Здесь отвар со слабым снотворным эффектом, там, на подоконнике — без него… Мне нужно будет отлучиться, и вернусь я скорее всего поздно вечером, так что поухаживай за собой сама. Эмма, едва вслушивающаяся в слова Дэйли, взяла кружку в руки и, не глядя, пригубила предложенный напиток. Проглотить его она не смогла — на вкус он оказался совершенно отвратительным, горьким и резким, и в следующую секунду она выплюнула его, чудом успев повернуться в сторону от хихикающей девушки. — Что плохого я тебе сделала, а? — вытирая слезы, все еще катящиеся по щекам, жалобным тоном поинтересовалась Эмма, вытирая губы от гадкого пойла, и заглянула в кружку с намерением хоть посмотреть на пакость, которую ей подсунули. — Хорошие лекарства не бывают вкусными, — перестав веселиться и взглянув на Свон сочувствующим взглядом, сказала Лора. — Так что придется потерпеть. — Угу, — кисло согласилась Эмма и предприняла еще одну попытку выпить хоть маленький глоток мерзкого отвара. — Вот и умница, — ласково погладив скривившуюся от отвращения девушку по подбородку, похвалила Дэйли. — Выпей еще немного, начнет клонить в сон. А мне пора. С этими словами брюнетка ушла, оставив Эмму один на один со жгучей, пульсирующей в такт с биением сердца, болью в плече и непередаваемо отвратительным отваром. *** По настоянию Лоры, неизвестно как умудрившейся разглядеть в сухой и чистой снаружи ране не прошедшее воспаление, не самую приятную процедуру с прутом Эмме Свон пришлось пережить еще раз сразу на следующий день. Дэйли предварительно сунула блондинке в руку кружку с отваром из кореньев какого-то растения, который должен был воздействовать на организм как обезболивающее, но несколько минут спустя, всхлипывая, Эмма заявила, что он ни черта не работает. Лора старалась отвлечь ее, снова напоенную отвратительным пойлом со снотворным эффектом, от неприятных ощущений ничего не значащей болтовней, ласково перебирая раскинувшиеся по подушке волосы блондинки, которая, засыпая, вяло отвечала ей заплетающимся языком. А еще через два дня, Свон пришлось признать, что диковатые средневековые методы лечения брюнетки возымели эффект — лихорадка прошла, плечо, хоть и ныло, но болело уже не так сильно, и, в общем и целом, девушка чувствовала себя в разы лучше. — Доброе утро, — поутру зайдя в дом с огромной уже очищенной рыбиной наперевес, улыбнувшись, поздоровалась с валяющейся в постели Эммой Лора. — Как самочувствие? — Замечательно, — улыбнувшись в ответ, проговорила Свон. — Я смотрю, рыбалка удалась? — Не то слово, — радостно отозвалась Дэйли. — Если честно, белки уже надоели. — Слушай… — поднимаясь с кровати и неловко переступив с ноги на ногу, начала Эмма. — Так как блага цивилизации в виде душа в твоем доме нет, то где я могу привести себя в порядок? Вопрос был неудобный, но естественный. Проведя несколько дней с высокой температурой и без возможности элементарно помыться, Свон чувствовала себя крайне не комфортно. Вдобавок ко всему, свалянные грязные волосы заставляли ее воспринимать себя плохой копией Маугли. — Как выйдешь из дома, иди сразу прямо и немного вправо, там река, — проинструктировала Лора, укладывая рыбину на стол. — Полотенце возьми в том шкафу у кровати. — И еще… у тебя есть что-нибудь из одежды? Джинсы я возьму свои, а вот с верхом проблемы, — чувствуя, как румянец заливает щеки, спросила Эмма. — Посмотри что-нибудь на нижней полке, — расплываясь в широкой улыбке, ответила брюнетка. — И да… я видела тебя почти голой, почему ты смущаешься от таких естественных вопросов? Свон не ответила, а затем, показав девушке язык, отошла к шкафу, взяла все необходимое и отправилась к реке. При свете дня оказалось, что вода в водоеме была совершенно прозрачной — можно было разглядеть каждый камушек на дне. Течение было довольно сильным и удивительно холодным при весьма высокой температуре воздуха. Эмма, оглянувшись по сторонам, сбросила с себя всю одежду и, поежившись от холода, зашла в воду по ребра, сжимая в руках брусок мыла, затем набрала полную грудь воздуха и нырнула с головой. Оказаться, наконец, в воде, расслабиться и ни о чем не думать было просто потрясающе, но, к сожалению, находиться под водой долго было физически невозможно, да и течением Эмму сносило дальше от того места на берегу, где она оставила вещи. В итоге Свон вынырнула и, вернувшись ближе к берегу, начала приводить себя в человеческий вид. — Долго ты, — усмехнулась обнаружившаяся за домой Лора, жарящая над огнем рыбу, едва завидев счастливую до одури Эмму. — О, это непередаваемое удовольствие — чувствовать себя чистым человеком, — поделилась ощущениями Свон, повесив мокрое полотенце на ветку ближайшего дерева. — Верю, — согласилась Дэйли. — Еще немного и рыба будет готова. — Это хорошо, — присаживаясь на бревно рядом с брюнеткой, проговорила Эмма. — Мне сегодня вечером снова нужно будет отлучиться, но вернусь я, скорее всего, только завтрашней ночью, — сообщила Лора. — Куда ты все время уходишь? — поинтересовалась Свон, внезапно осознав, что понятия не имеет, чем ее собеседница была занята в перерывах между ее лечением и готовкой еды. — В лес, — туманно ответила Дэйли, хмыкнув. — Так уж вышло, что я не могу жить там, где есть большое скопление людей — я что-то вроде изгнанника, а заводить друзей так тем более. В лесу я встречаюсь с людьми, которые более-менее проверены временем… они рассказывают, что происходит в королевстве. — А что такого ты натворила, что тебя изгнали? — заинтересовавшись историей девушки, спросила Эмма. — Завела роман с сыном нашей королевы, — невесело усмехнувшись, произнесла Лора и тут же продолжила, задумчиво глядя на огонь: — Я жила в простой деревенской семье. Отец — фермер, мать — домохозяйка, занималась воспитанием нас троих — меня и моих младших брата и сестры. Когда мне исполнилось семнадцать, мама узнала, что во дворец требуется большое количество обслуги — у них там что-то произошло и королева Ариана всех распустила. Вот моей матери и подумалось, что для меня это будет неплохой шанс не прожить всю жизнь в нищете, так как большую часть своего урожая и скота мы, как и все остальные, должны были отдавать как дань в казну королевства. На удивление, меня приняли. Выделили небольшую комнатушку в полуподвале — это было настоящее чудо, так как жили мы всей семьей в маленьком домике наподобие этого — с единственной комнатой; хорошо одели, обули, причесали, объяснили мне мои обязанности — я должна была поддерживать в чистоте комнаты в западном крыле замка, показали сам замок, сразу рассказав, куда мне строго-настрого запрещено входить. Так и началась моя новая жизнь. Король с королевой, конечно, не самые приятные люди, но… мне там нравилось почти все. Убивала невозможность выйти за пределы замка — мы все жили там, как в заточении, наружу выходили лишь садовники, фрейлины, охрана и, разумеется, сами члены королевской семьи. А увидеться со своей семьей очень хотелось, но нельзя значит нельзя. Время шло, одним весенним днем где-то через полгода жизни в замке, во время уборки вверенной мне территории, я столкнулась с Мерианом лицом к лицу. Представляешь мое изумление, когда я встретила самого принца?.. Я глазам своим поверить тогда не могла. Он был нелюдимым и вживую его мало кто видел, а те, кто все же его встречал, всегда рассказывали, что он очень красив… И не лгали, кстати говоря. Там мы и познакомились. Я извинилась, он представился и откланялся. А через некоторое время мы встретились снова на том же месте. Так все и началось. Он частенько приходил ко мне, рассказывал всевозможные истории из своей жизни, пока я выполняла свою работу. Мы обсуждали книги — он носил их мне из своей библиотеки, а ночами, запираясь в своей комнате, я их читала. Да и помимо книг много чего обсуждали… Примерно к зиме я поняла, что люблю его, но невозможность прожить с ним вместе всю жизнь развеивала все мои наивные радужные мечты. А потом он сказал, что любит меня. Мы тщательно скрывали наши отношения на протяжении аж двух лет, но в один прекрасный день все разрушилось — о нас узнала одна из фрейлин королевы, которая нас увидела, и, разумеется, рассказала все хозяйке. Та заперла меня в темнице, доступными словами рассказав, что я — никто и звать меня никак, и на следующее утро меня должны были казнить, но Мериан помог мне бежать. После побега я долго скрывалась в лесу, а потом нашла этот дом, — махнув в сторону рукой, сказала Лора и перевела дыхание. — До сих пор на меня ведется охота, за мою голову назначена награда, меня пытаются выследить и королевские стражники, и люди Вилланелль, но мне чудом удается от них улизнуть. С тех пор прошло уже пять лет, и интерес, конечно, уже поугас — много всяких более занимательных вещей тут происходит, но все же… — Грустная у тебя история, — констатировала Эмма, искоса наблюдая за понурившейся девушкой. — Какая есть, — ответив на взгляд, печально усмехнулась Дэйли. — Вы с ним больше ни разу не виделись? — Нет, королева запретила ему покидать пределы замка, — с горечью бросила Лора, снимая готовую рыбу с огня. — И не зря — мои информаторы сказали, в лесу стало происходить очень много убийств… А несколько дней назад в замке кто-то перебил почти треть гвардейцев. Сегодня я как раз пойду узнавать подробнее, что там произошло. Слова брюнетки прозвучали ровно и совершенно спокойно, но Эмма вздрогнула от остро вспыхнувшей в ее груди надежды — скорее всего, в этом странном лесу она оказалась из жителей Сторибрука не единственной, а среди них всех она знала лишь троих людей, кто способен был перебить такое количество человек — Румпель, Зелина и… разумеется, Реджина Миллс. И если в последние дни все мысли блондинки заняты были собственным лечением и ее новой знакомой, при виде которой она старательно гнала прочь мысли о бывшем мэре, решив разумным не терзать себя бестолковыми и бесплодными размышлениями о том, где она и что с ней, то теперь… — Лора… — севшим голосом начала было Свон, но девушка ее перебила: — Я постараюсь узнать, что знают люди о вашем появлении, и кто этот бунтарь, но ничего не обещаю, — коснувшись кисти блондинки кончиками горячих пальцев, негромко проговорила Лора, непонятно как истолковавшая взволнованность Эммы. — Пойдем, поедим, и я буду собираться. — Пойдем, — согласилась Свон, на автомате следуя за брюнеткой, понимая, что отчаянно не желает завтрашним вечером узнать о том, что одним из трупов является женщина, похожая на Лору как две капли воды. *** — Эмма, поднимайся скорее! — звонкий голос чем-то насмерть перепуганной Лоры прорезал ночную тишину. Не дождавшись девушки следующим вечером, бывший шериф улеглась спать и видела уже десятый сон. — Что случилось? — переворачиваясь на другой бок и поплотнее закутываясь в одеяло, сонно поинтересовалась Свон, отчаянно не желая покидать царство Морфея. — Да вставай же! — рывком сорвав с блондинки одеяло и откинув его в сторону, выкрикнула Дэйли. — Лора, что случилось? — во второй раз спросила Эмма, окончательно просыпаясь и хватая девушку за руку. Пальцы брюнетки подрагивали. — Что ты узнала? — Вилланелль… Ее люди на рассвете нападут на одну деревушку, она тут неподалеку… Если пойти через лес, мы успеем как раз вовремя, — судорожно дыша в попытке успокоиться, дрожащим голосом пояснила Лора и прикрыла глаза. — Пожалуйста, собирайся как можно быстрее, и скажи, каким оружием ты владеешь? — Кто у тебя там? — поняв, что что-то тут нечисто, задала вопрос Свон, хватая девушку за подбородок и вынуждая посмотреть ей в лицо. — Моя дочь, — едва слышно проговорила Лора. — Дочь?.. Почему ты не говорила, что у тебя есть ребенок? — сыпала вопросами Эмма, тем не менее, поднимаясь и спешно натягивая на себя одежду. — Ты не спрашивала, вот и не говорила, — просто сказала Дэйли и, сдвинув обеденный стол в сторону, приподняла несколько досок, под которыми обнаружился целый арсенал разнокалиберного оружия. — Так что?.. — Я умею пользоваться только огнестрельным оружием, — беглым взглядом окидывая коллекция Лоры и не увидев там ни единого пистолета, ответила Свон. — Такого не имеем, — с сожалением ответила девушка и, покопавшись в своих залежах, вытащила арбалет. — Держи. Думаю, справишься. Только у меня всего пара десятков стрел, поэтому выбери себе еще что-нибудь из кинжалов. — Ладно, — натягивая на себя одежду, сказала Эмма и, одевшись, ринулась к складу оружия, наугад выхватила пару кинжалов, сунув один за пояс брюк, второй — в голенище высокого кожаного ботинка. — Что ты узнала? — Среди трупов в лесу были двойники. Люди в деревнях волнуются… А вас, оказывается, разбросало по всему королевству, — вытащив два ятагана и закрепив их за спиной в специальных чехлах, нервно ответила Лора и опустила доски на место. — А человек, устроивший переполох в замке — твоя знакомая, с которой мы похожи. Ее выловили невдалеке от замка. Королева приняла ее за меня, и когда ее вели на казнь, она устроила там мясорубку и сбежала. Сердце Эммы предательски екнуло, когда она услышала эти новости, и она невольно обрадовалась тому, что несносная брюнетка жива. — Эмма, нам пора, мне еще нужно будет спрятать Еву, а это все время, — потянув задумавшуюся девушку за рукав, попросила Дэйли. — А?.. Да, пойдем, — встрепенулась Свон и направилась к двери. Разговаривать, продираясь через густой лес было не очень удобно, но бывший шериф Сторибрука не могла удержаться и не задать целую кучу интересующих ее вопросов. В итоге она выяснила, что дочь Лоры и, как оказалось, принца Мериана жила у ее подруги детства, которая растила ее как родную дочь вместе со своим сыном, который был старше девочки на полтора года. Та подруга забеременела во второй раз примерно в то же время, что и Лора, но одной темной зимней ночью она родила мертвого ребенка, как раз когда в деревне появилась Дэйли с младенцем на руках. Так что у местных жителей, не знавших о приходе девушки, не возникло никаких вопросов о ребенке. Когда они добрались до пункта назначения, небо, едва видневшееся через кроны деревьев, небо уже начало из угольно-черного превращаться в темно-синее. — Мы не успеваем, — ускорив шаг, бросила Лора, почти бегом преодолевая несколько домов с темными окнами и направляясь к крайнему домику, где возле входа цвели розы. — Наконец-то, — произнесла миловидная полноватая девушка с русыми волосами, заплетенными в длинную косу, открывшая дверь после негромкого замысловатого стука брюнетки. — Все мужчины ушли в лес около полуночи, сигнала тревоги еще не было. — Спасибо, Берта, — поднимая на руки заспанную темноволосую девчушку. — Мы пойдем, а ты, Эмма, можешь пока остаться здесь. — Хорошо, — кивнула Свон, заходя в дом после приглашения хозяйки и присаживаясь на предложенный стул. — Чаю? — дружелюбно предложила Берта, плотно закрыв за собой дверь. — Да, спасибо, — не отказалась Эмма и продолжила, заметив занавешенные плотной тканью окна: — У вас тут так спокойно… Остальные еще спят или тоже нет? — Нет, просто мы не хотим давать знать, что готовы к нападению, — опуская на стол две кружки с дымящейся темной жидкостью, пояснила девушка. — Ночью уводили детей и стариков, а сейчас все ждут. — Все понятно, — обхватывая горячую грубую глиняную кружку обеими руками, сказала Свон. Берта открыто и внимательно разглядывала ее, сидя по другую сторону стола, и это немного нервировало. — Ты так похожа на Вилланелль, я даже опешила, пока Лора не назвала тебя по имени, — ответила на вопросительный взгляд блондинки девушка. — Она рассказывала о тебе, когда… Договорить ей не удалось — в окно прилетел огромный булыжник, разбив стекло и перевернув кружки, звучно ударившись о стол. — Убить всех! — раздался звучный мужской голос с улицы. — Удачи тебе, — молниеносно вытащив откуда-то из-под стола огромный тесак, пожелала Берта, становясь на изготовку. — И тебе, — ответила Свон, заряжая арбалет и поворачиваясь лицом к двери как раз в тот момент, когда ее отворили резким пинком. — Ну здрасте, цыпы, — войдя в дом и криво ухмыльнувшись, сказал мужчина в темной одежде, с выражением лица настоящего головореза и занесенной секирой в правой руке. Затем ринулся вперед, к Эмме, которая рывком успела увернуться — секира со свистом рассекла воздух. Противный хруст показался оглушительно громким в маленьком помещении; обернувшись, блондинка увидела, как с невозмутимым видом Берта выдергивает свой тесак из черепа мужчины. — Пойдем, иначе нас зарежут прямо здесь, — сказала девушка и направилась к выходу. Эмма последовала за ней. Их — людей, похожих между собой и темной одеждой, и кровожадным выражением на лицах — было много. Ужасающе много. Выйдя из дома и увидев в свете многочисленных зажженных кем-то факелов толпу людей, среди которых с ходу сложно было разобрать «своих», Эмма Свон поняла, что шансов у жителей деревни маловато. Они были хуже подготовлены и в материальном плане — оружия было не так много, как у нападавших, и в физическом — все же не каждый день эти люди участвовали в бойнях. Но попытаться, как ни крути, стоило. В этой деревушке было место, отдаленно напоминавшее площадь — жилые дома стояли по кругу, и пространство между ними было свободно, там-то и развернулась самая оживленная схватка. Мужчины, уходившие с вечера в лес, вернулись; их льняные рубахи, у многих уже порванные и обагренные алой жидкостью — своей и чужой — служили своеобразным знаком отличия, так как их противники как один носили кожаные костюмы. Лязг сталкивающихся сабель, мечей, кинжалов, топоров, секир, булав, свист стремительно пролетающих мимо стрел, крики мужчин и женщин, яростные и полные боли — от всего этого у Эммы с непривычки заложило уши, но она умудрилась услышать надвигающиеся на нее шаги сзади. — А твою голову было приказано принести на блюдечке, — криво ухмыльнувшись, сообщил ей высокий полноватый бородач с повязкой на левом глазу и занесенным над головой топором, как только увидел лицо обернувшийся к нему Свон. — Так бери, — буркнула Эмма ему в ответ, с легкостью уворачиваясь от пролетевшего в нескольких сантиметрах от ее лица лезвия. Этот мужчина с его массой был слишком неповоротлив, а Свон довольно быстра, и он, поняв это, решил взять ее напором. С завидным упорством он заносил свой топор и пытался попасть по мельтешащей перед ним блондинке, которая по ходу дела пыталась снять арбалет с предохранителя и выстрелить, но тот, угадав ее намерения, пинком выбил арбалет из ее рук. — Ишь, прыткая какая, — издевательским тоном сказал он, вешая на пояс топор, и надвигаясь на попятившуюся девушку. Эмма не ответила, не замечая, что он теснит ее в угол одного из домов, построенного буквой «Г». Она пятилась и пятилась, нащупывая за поясом брюк клинок, и вдруг уткнулась спиной в стену. «Черт подери», — мысленно выругалась она, поняв, что отступать дальше некуда, и невольно чувствуя отвращение к возвышающемуся над ней мужчине, расплывающегося в кривой довольной улыбке. Идея метнуть ему в лицо песок, подсмотренная в каком-то из фильмов, пришла в голову Свон внезапно, и она немедленно решила претворить ее в жизнь. Слитным движением нагнувшись, зачерпнув горсть влажной земли вместо песка и поднявшись, она кинула ее перед собой, понимая, что если промахнется, то повторить этот маневр ей не удастся. К счастью, ей это удалось — земля попала мужчине в единственный зрячий глаз, и он взвыл, ожесточенно вытирая лицо и пытаясь убрать ее оттуда. Эмма ринулась в сторону, надеясь уйти, но бородач оказался не так-то прост — он успел поймать ее огромной ручищей за талию и вернуть ее обратно, с силой ударив ее затылком о стену. — Ах ты, кошка драная, — сжав толстые волосатые пальцы на ее шее и вглядываясь блондинке в лицо раскрасневшимся и слезящимся правым глазом с остатками земли в нем. — От меня еще ни одна сука не уходила… С этими словами он крепче сжал пальцы на горле Эммы, полностью перекрыв ей доступ к кислороду, и, отстранив ее от стены на секунду, снова с силой впечатал ее затылком в каменную кладку. — Я — не сука, — нашла в себе сил выдохнуть Свон, в глазах которой летали звездочки от недостатка кислорода. А затем, наконец, нащупала кинжал и с размаху вонзила ему под ребра по самую рукоять, пару раз провернув в ране. Мужчина взвыл от боли неестественно высоким для него голосом и отпустил ее, прижимая руки к боку и делая несколько шагов назад; Эмма упала на землю на колени, сжимая в руках окровавленный клинок, и набрала полную грудь желанного воздуха. — Да я тебя… — проревел он и снова бросился на девушку, которая уже была к этому готова — на этот раз кинжал пронзил гортань бородача, уткнувшись, судя по всему, в позвонок. Горячая кровь фонтаном ударила Эмме в лицо, заливая глаза и попадая в рот, соленым железным отвратительным привкусом оставаясь на языке. Мужчина, будто мешок с картошкой, тяжело рухнул на пол, увлекая ее, не успевшую вытащить кинжал, за собой. От запаха и вкуса чужой крови Свон почувствовала острый приступ дурноты, и ее вырвало на траву небольшим количеством желчи, благо вечером она ничего не ела. Поднявшись на ноги и с ужасом взглянув на первого убитого ею человека, блондинка вытерла с лица неприятно липнущую кровь и снова двинулась в сторону своеобразной площади, скрываясь в тени дома. Солнце поднималось и было уже довольно светло, так что она смогла разглядеть лица защищающих свой дом людей. Немного слева она увидела мужественно сражающегося на двух длинных мечах сразу с тремя врагами двойника Румпеля. В том, что это был именно двойник, она была уверена — этот мужчина был гораздо старше того Румпеля, которого она знала, и на его правой руке не хватало безымянного пальца и мизинца, которые у мистера Голда были на месте. Прямо перед ней она увидела Лероя с его двойником — они сражались спина к спине с четырьмя людьми в кожаной одежде. Невдалеке от них она увидела вернувшуюся Лору — ятаганы мелькали в её руках со скоростью света, поражая цели в темных костюмах, пока она порхала среди них, то и дело уворачиваясь от встречных ударов самого разнообразного оружия. Пару раз ее чуть не зацепили, но она всегда успевала раньше, и ее противники падали, сраженные ее оружием. Справа, ближе к лесу, шла ожесточенная схватка двойника Зелины (в этом мире эта девушка была не рыжей, а русоволосой, прихрамывающей на одну ногу) с невысокой пластичной девушкой, весьма умело орудующей ножами с раздвоенным лезвиями, щедро украшенными длинными зазубринами — один из них впился в бедро двойника, заставив ее вскрикнуть и осесть на землю. Девушка занесла один из ножей, а Эмма, увидев это, ни секунды не раздумывая, бросилась к ним, по пути перепрыгивая через тела убитых людей и увернувшись от летевшего ей прямо в лицо молота. Ускоряясь и молясь про себя всем известным богам, чтобы успеть добежать, Свон видела, как нож начал опускаться, а двойник Зелины, с ужасом глядя на приближающееся к ней лезвие, лихорадочно поползла назад, в призрачной надежде уйти от удара. Эмма все-таки успела спасти перепуганную девушку — на полном ходу она врезалась в нападавшую, вонзая ей под ребра кинжал и сбивая с ног; Свон еще пару раз воткнула клинок в упругую плоть вяло дергающейся девицы, но она вскоре затихла. — Спасибо! — выкрикнула ей двойник Зелины, обрывая кусок подола холщовой юбки и перематывая кровоточащую ногу. — Не за что, — ответила блондинка, вытирая свой кинжал о штанину, стараясь не обращать внимание на пристальное внимание девушки к ее персоне. — Свон, сзади! — знакомые нотки резанули по ушам, заставив резко остановиться. Эмма рывком обернулась на голос и застыла в неверии — метрах в сорока от нее стояла совершенно живая и, как казалось на первый взгляд, здоровая Реджина Миллс, в заляпанной кровью рубахе и длинным окровавленным мечом с широким лезвием, зажатым в правой руке. Она продолжала еще что-то говорить, активно жестикулируя левой рукой, но Эмма совершенно не слышала ее, заново узнавая знакомые черты — порывистые движения, резкий взгляд, излом губ… Поняв, что Свон не реагирует, Реджина бросилась вперед, замахиваясь клинком. — Какого черта ты творишь?! — с завидной скоростью сокращая дистанцию, яростно выкрикнула Миллс, парируя чей-то удар сзади. — Ты… живая, — выдохнула Эмма, оборачиваясь как раз в тот момент, когда неизвестный мужчина упал, пронзенный в грудную клетку мечом брюнетки насквозь. — Соберись, — рявкнула Реджина, заходя блондинке за спину. И почему-то Эмме Свон это показалось единственно верным — стоять спиной к спине, обороняясь от надвигающейся опасности в лицах несметного количества воинов в кожаных одеждах. На них без конца нападали — и Эмма, и Реджина были весьма желанной добычей для их оппонентов; в ходе нескончаемых схваток они вернулись к тому дому, где Свон была зажата в угол бородачом, и там она подняла свой арбалет, решив поэкспериментировать его применением в бою. Оказалось, что это довольно удобное оружие — ее стрелы летели точно в цель, не давая противникам подойти к ним ближе, чем метров на десять, но стрелы, к сожалению, быстро кончились, вынудив ее вернуться к кинжалу. В одной из схваток блондинку оттеснили от Реджины, и, обернувшись, она не могла поверить своим глазам. Перед ней в этот момент предстала совсем другая женщина — Миллс явно ощущала себя в своей стихии, яростно замахиваясь мечом и метко попадая в живые движущиеся цели, неистово напирающие на нее. Потемневшие от наслаждения, получаемого в битве, глаза брюнетки горели, выхватывая в толпе все новые цели, а губы расползались в улыбке каждый раз, когда они падали, поверженные. Она буквально порхала среди несметного количества людей в кожаных костюмах, даже в бою грациозно и ловко уворачиваясь от их ударов, и Эмма не могла отвести от нее — такой — глаз, пока не заметила мужчину с ножами-кастетами, подкрадывающегося к брюнетке сзади. — Ну и любите же вы нападать со спины, — злобно выдохнула блондинка прямо в лицо удивленно глядящего на нее мужчины, подскочив к нему во мгновение ока и перерезав глотку. *** Этот самый настоящий ад на земле в виде противостояния простых людей и наемников Вилланелль продолжался до самого вечера. Люди, пришедшие уничтожить деревню вместе с ее жителями явно не ожидали такого отпора, какой организовали им местные жители при поддержке жителей Сторибрука, которых оказалось тут довольно много, и с наступлением сумерек начали понемногу отступать, стараясь по пути уничтожить как можно больше участников сопротивления. Ряды и первых, и вторых редели, но в целом, были примерно одинаковыми. В конце концов наемники отступили, скрывшись в лесу. Едва успев отдышаться и размять уставшие руки, Эмма вскинулась, в толпе ликующих людей ища глазами Реджину, которая на протяжения всего побоища находилась рядом, но сейчас куда-то делась. Свон заметила знакомый силуэт, направляющийся в сторону реки, и двинулась следом. Она не знала, захочет ли своенравная Миллс находиться сейчас в ее обществе, но не осознаваемая тоска по брюнетке дала о себе знать, и Эмма шла за ней, не увеличивая и не сокращая дистанции, до самой реки. Там Реджина свернула влево и пошла вдоль берега, удаляясь как можно дальше от деревни. Вопли ликования потихоньку затихали вдали. — Долго ты собираешься красться следом? — дойдя до весьма широкого разлива реки примерно в километре от места боя, крикнула Миллс, бросая на песок заляпанный еще не успевшей запечься кровью, и начала развязывать шнуровку корсета. — Если бы меня что-то не устраивало, я бы непременно тебе об этом сообщила. Эмма не ответила, немного ускоряя шаг, сокращая дистанцию и опуская свой кинжал рядом с мечом брюнетки. — Всех будущих королев обучают драться? — стягивая с себя влажную, прилипающую к коже рубаху, поинтересовалась Свон. — Да, и не только этому. Хоть я и не королевских кровей, но моя матушка постаралась искоренить во мне всё, что могло бы говорить о том, что я по сути простолюдинка, — усталым тоном ответила Миллс и, справившись наконец с корсетом, бросила его на землю рядом с оружием. — Если вернемся в Сторибрук и разбудим Белоснежку, спроси, как ее воспитывали. Начиная со школьной программы — арифметика, языки, музыка, танцы, заканчивая стратегиями ведения войны, фехтованием, урокам боя на всех видах оружия, ведения дипломатических переговоров, и все это с самого юного возраста… — Ужас какой, — хмыкнув, прокомментировала Эмма и с трудом стянула с себя ботинки, в одном из которых обнаружила забытый второй кинжал, а затем и штаны. — Не то слово, — сказала Реджина и, не видя ее лицо, Свон не могла понять, серьезна она или нет. — Дом, в котором я обосновалась, здесь совсем рядом, так что еще пригодную одежду для ношения можно ополоснуть и забрать, так дойдем, а от непригодной избавиться. — Хорошо, — кивнула Эмма, с одними брюками подходя к воде — рубаха была порвана в десятке мест разом. Следующие несколько минут они провели в тишине, нарушаемой лишь плеском воды. Закончив с одеждой, Реджина повесила свою на единственный на пляже куст и уверенным шагом вошла в реку.  — Без магии тут туговато… Холодно очень. В Сторибруке хоть огонь грел, — заходя дальше в воду, задумчиво пробормотала брюнетка, медленно проводя по поверхности руками. Следуя примеру Миллс, Эмма тоже зашла в воду, искоса наблюдая за ней. Реджина сделала еще несколько шагов и остановилась; затем набрала полные ладони воды и плеснула себе в лицо. Потом еще и еще раз, будто бы смывая весь этот прожитый день. Свон стояла в метре от нее и следила за ее манипуляциями, машинально отмечая устало опущенные плечи, покрывшиеся мурашками и блестевшими от капель воды, несколько весьма глубоких порезов на правом боку, начавших слабо кровоточить, и след от чьей-то пятерни на левом плече. Эмма смотрела на эти до боли знакомые плечи и ловила себя на сильном, отчаянном желании коснуться их, но заставляла себя стоять не шелохнувшись, потому что… совсем не была уверена, что ей это нужно. Что им обеим это нужно. — Я не надеялась увидеть тебя живой, — стоя в воде по пояс и старательно смывая с себя чужую кровь, внезапно проговорила Реджина тихим голосом, не глядя в сторону Эммы. — Если честно, я тебя тоже. Особенно после того, как Лора сказала, что после нашего появления в лесу стало появляться огромное количество трупов, — так же тихо ответила Свон, начав ту же процедуру, что и Миллс. — Лора — это мой двойник? — поинтересовалась Реджина, заходя глубже в воду и опускаясь в нее по самый подбородок. — Да, — искоса наблюдая за брюнеткой, ответила Эмма. Не говоря ни слова, Реджина нырнула, исчезая под водой, и через несколько секунд показалась на поверхности метрах в пятнадцати. Свон поплыла за ней следом, поддаваясь остро вспыхнувшему нежеланию выпускать женщину из поля видимости, хотя сделать это было проблематично — в этом месте река была довольно широкой, и берег был пологий, без скал и какой-либо растительности вблизи воды — просто так не спрячешься. — С твоим двойником я тоже встретилась, — тем же непонятным безэмоциональным тоном сказала Миллс несколько минут спустя, когда они доплыли почти до середины устья реки. — И как тебе? Она меня чуть не убила, когда я очутилась в лесу, — перевернувшись на спину, раскинув руки в стороны и замерев на месте, полюбопытствовала Эмма, наслаждаясь открывшимся перед ней видом: темно-синее небо, миллиарды горящих крупных и не очень звезд, а также огромный яркий диск полной луны, частично прикрытый верхушками деревьев. — Не самая приятная личность… И меня она тоже пыталась убить, — фыркнув, ответила Реджина, подплывая ближе к расслабленной Свон и замирая у ее головы. Затем с вежливым интересом спросила: — А как тебе Лора? Эмма нашла в себе сил слабо удивиться, услышав в голосе брюнетки намек на напряжение. — Очень хорошая, приятная девушка, — проговорила блондинка, вновь принимая вертикальное положение и всматриваясь в лицо отводящей глаза в сторону Миллс. В отсутствии света это сделать было весьма проблематично, поэтому она подплыла к женщине совсем близко, так, что их тела слегка соприкасались в холодной воде. Глядя сейчас на такую непривычно молчаливую, не язвящую, не огрызающуюся, не отстраняющуюся Реджину, Эмма почувствовала, как горький комок подкатил к горлу, перехватывая дыхание. — Она… она добрая и очень заботливая, но… — Но? — шепотом переспросила Миллс, наконец отвечая на напряженный взгляд блондинки, которая не смогла удержаться и поддалась желанию коснуться щеки Реджины холодными влажными пальцами. Та, на удивление, не отстранилась, лишь вздрогнув, когда ледяные капли упали ей на шею. — Но мне так не хватало тебя, — губы сами по себе изогнулись в досадливой улыбке. Отчего-то злиться и не желать снова приближаться к брюнетке больше не хотелось. — Я боялась, что ты не выживешь, Свон, — судорожно вздохнув, призналась Миллс, под водой обхватывая Эмму под ребра, порывисто прижимая к себе. Блондинка промолчала, боясь ляпнуть что-нибудь не то и тем самым спугнуть Реджину с ее неожиданным порывом, и в ответ обняла ее за плечи, прижимаясь щекой к ее щеке, грудью ощущая, как лихорадочно бьется сердце Миллс. — Странное место, но красивое, — тихим голосом продолжила Реджина, не расцепляя рук. Ее дыхание обожгло шею Свон, вызвав у нее мириады мурашек по всему телу. — Так… тихо. И спокойно… — Это да, — не согласиться с данным утверждением было невозможно. Эмма закрыла глаза, чтобы насладиться близостью брюнетки по максимуму — неизвестно, что на нее сейчас нашло, и вдруг это больше не повторится; запустила пальцы в ее мокрые волосы, стараясь не сделать больно, и улыбнулась. Реджина в ответ обняла ее крепче — одной рукой обхватив за талию, вторая же примостилась на лопатках, и уткнулась лицом в шею блондинки, слегка касаясь нежной кожи губами. Они пробыли там довольно долго, пока Эмма в конец не замерзла и ее не начала бить крупная дрожь, а Реджина не устала держаться на плаву. Тогда они в полной тишине вернулись в дом, где обитала Миллс и, насухо вытеревшись, в некоторой неловкости устроились на единственной в доме кровати. Утомленные долгим, насыщенным днем, они уснули, едва успев пожелать друг другу спокойной ночи.