Вышел месяц из тумана...

Когда-то давно Луссурия посвятил Леви такие строки: Молод он был, красив, Со стариками дерзок, Восемь зонтов носил, Босса любил и девок. Правда, самому боссу стихи не понравились, и он их раскритиковал по всей физиологии своего Хранителя Грозы. Но таинственный принцип антисглаза от Лу все еще действовал. Когда Занзас, полыхающий праведным гневом, взял на мушку своего верного раба, Леви даже все молитвы позабывал. Он лишь смотрел на босса влюбленными глазами и перебирал в памяти все свои прегрешения за последние полгода. - Босс, я что-то сделал не так? Я исправлюсь!.. Занзас совсем подурнел лицом, рявкнул нечто нечленораздельно-матерное и нажал на курок. Недобрый был человек босс «Варии»… Но выстрел так и не прозвучал, потому что Леви с доверчивой улыбкой вытащил из кармана горсть патронов от этого самого пистолета. - Босс, я его с вечера разрядил! Не надо класть заряженное оружие под подушку, не дай бог, выстрелит среди ночи! Вы кофеек-то пейте, пока горячий! Все-таки, Занзас умел находить индивидуальный подход к каждому из своих людей. Даже его извечный «мусор» имел сотни различных смысловых оттенков, а уж метательные снаряды и вовсе несли в себе глубокий сакральный смысл. Перелетные стаканы служили пантомимой к вечному эмоциональному или даже духовному диалогу босса и капитана: - «Акулий мусор, ты меня уважаешь?!» - «Чертов босс, я тобой горжусь!» Что-нибудь потяжелее, запущенное в Луссурию, рассказывало вкратце об отношении Занзаса к очень сексуальным меньшинствам на службе итальянской мафии. Горячими кофейниками босс «Варии» до сих пор не швырялся, как-то случая не было, так что Леви стал первопроходцем на этой грани начальственной милости. И пролетая ошпаренным дикобразом по коридору, он подумал, что, в принципе, совсем неплохо справляется с ролью Правой руки Занзаса. У двери, ведущей в комнату Суперби Скуало, Леви притормозил, воровато оглянулся и показал двери кукиш. Дверь снесла оскорбление молча. Занзас размышлял. Что-то не вязалось в этом паршивом инциденте. Конечно, то, что Леви представляет собою его ходячий фан-клуб, Занзас знал и раньше. Но до сих пор Тупой мусор не позволял себе таких выходок. Что это, мания величия разыгралась или головой где-то ударился? Прав, ой прав был его горластый капитан, когда гонял этого подхалима пинками и затрещинами! Пусти такого поближе, тут же обслюнявит! Так!.. Горластый капитан, преданный до мозга костей Патлатый мусор, написавший четыре листа ценных инструкций своему нелюбимому товарищу. Знаете, чем кардинально отличается Акулий мусор от Электрического? Так спросите босса «Варии», и он вам ответит! Чувством юмора. И вся эта хрень с поцелуйчиками и кофе в постель была очень похожа именно на козью морду, которую Скуало скорчил своему вынужденному заместителю. Занзас снова зарядил безотказный до сегодняшнего утра Глок-17 (диаметр входного отверстия 1см, выходного – 10, любимая игрушка!), заплел перья и меха в прическу, и пошел проводить расследование по горячим следам. Давно у Скуало не было такого хорошего утра! Около восьми Мирелла ускользнула из его объятий с криком «Чуть не проспала!», на скорую руку состряпала завтрак, поцеловала и убежала на работу. Он блаженно потянулся и еще немного подремал, восстанавливая силы. Разбудила счастливого капитана очередная sms-ка от Занзаса. «Шутку понял, смешно. Вечером прибывает Павлиний мусор, готовься, моя очередь смеяться». Сначала Скуало не сообразил, о чем речь. Ту хохму с кофе в постель он выдал экспромтом и уже успел о ней подзабыть. Согласитесь, у мечника были вещи в жизни и поважнее, чем держать руку на пульсе Левиной карьеры. Замок не развалит, и то - слава богу! А теперь капитан представил себе в красках, как Хранитель Грозы с утра облобызал Занзаса, и тихо рассмеялся. Он бы смеялся громко, но на животе это было неудобно. Потом вспомнил о Луссурии. Хранителя Солнца он не боялся, так как еще давно с ним была достигнута договоренность о взаимном ненападении. Конечно, периодически этот неординарный член «Варии» получал по чубчику за слишком уж развязные речи, но это были сущие пустяки. Проковыляв в ванную, Скуало полюбовался на себя в зеркало. Да, мощными мускулами не громыхаем, но местами вполне и весьма!.. И девушки вон какие любят! О том, что к вечеру его возьмут за мягкое место совсем не те нежные ручки, он старался не думать, чтобы не перебивать аппетит. Да, в конце-то концов, врач – существо бесполое! Занзас так думал лишь до недавнего времени. В сопливом детстве приемный папаша, не к ночи будь помянут, водил будущего босса «Варии» в зоопарк. Маленькому Занзасу нравились хищники: огромные и грозные тигры, львы, леопарды. Но на всю жизнь запомнилась почему-то антилопа импала. Она смотрела на мальчика, который через несколько лет станет безжалостным убийцей, влажными темно-сливовыми глазами и нежно брала из рук кусочек булки. Жевала, и чуть покачиваясь на тонких стройных ногах, тянулась за добавкой. Вчера, когда его штопаный капитан сочинял свой опус на четыре листа, они пили кофе с коньяком, и Занзас то и дело бросал взгляд на газельи ноги Линды. И ему хотелось, чтобы она тоже взяла кусочек булки из его рук и потянулась навстречу. Ожидать такого поступка от язвительной и независимой докторессы можно было примерно столько же, сколько и поклонов с реверансами от Скуало или второго пришествия. Он прогнал неуместную мечту прочь и попытался сосредоточиться на работе, но из колонок лилась песня, сводившая на нет все его волевые упражнения. … Доктор мой с собой принес Наперевес штыком вопрос, Беспечный праздный интерес-допрос… Доктор мой с собой принес Стерильный белый порошок, Заботливо сказал: «Лечись, дружок!»… Можно было просто выключить звук, вообще проигрыватель закрыть, но Занзас уставился в одну точку на листе какой-то служебной макулатуры, и напряженно вслушивался в припев, вибрирующий басовой струной где-то внутри. …Поцелуй меня в сердце, Как никто никогда – сможешь, Как зверь, нежно шалея, Насквозь!.. Он просидел в странном оцепенении еще минут пять, а потом полез в базу данных на жителей этого проклятого городка, где босс «Варии» потерял покой и кусок миокарда.