Вопросы и ответы

алёна швец. – Одуванчик «Квартал Синотоме, 11 - 4, квартира 512. Пятое подразделение, выезжайте на захват цели. При оказании сопротивления – уничтожьте цель» – услышав эти слова диспетчера, я замерла. Названный адрес знаком мне. Меня зовут Цунемори Кику, я инспектор Пятого подразделения Токийского департамента полиции по району Кото. Последние два года основным предметом нашего расследования является дело о серийном убийце. На его совести уже более двадцати смертей, а большая часть специалистов из отдела не имеет ни малейшего представления, кто это может быть. Ну, до сегодняшнего дня не имела. А сегодня мы поймаем его. Говоря «большая часть», я имею в виду, что существует человек, для которого происходящее сегодня не неожиданность. Я подозреваю Акааши Кейджи во всех этих убийствах уже довольно давно, а сегодняшнего приказа жду уже около месяца, всё это время испытывая тяжёлое, давящее чувство безысходности. Больше всего на свете я сейчас хочу, чтобы всё оказалось ошибкой или сном, но моё желание ничего не стоит, ведь я лучше кого бы то ни было знаю правду. Ведь это я предала его. *** полтора года назад *** — Цунемори-сан, цветы нужны не для того, чтобы заставлять людей плакать. Черноволосый флорист перевёл внимательный взгляд серо-зелёных глаз с траурного букета, который он собирал, на меня – плачущую, бьющуюся в дрожи. Не знаю, когда около нашего офиса появился цветочный магазин, – такое чувство, словно он был тут всегда, – но место его владелец подобрал явно не самое удачное: много посетителей около департамента полиции не привлечёшь, а те немногие, кто всё-таки заходит, чаще всего хотят приобрести траурные букеты по случаю смерти коллеги при каком-нибудь опасном задержании. Сегодня я присоединилась к этой категории посетителей – зашла купить букет перед тем, как отправиться на похороны своего начальника, Кагари Шоты. Кагари-сан был выдающимся следователем, подобравшимся к орудующему на улицах района Кото убийце ближе всех, но погиб два дня назад. Сомнений в том, что его смерть – дело рук того самого преступника, нет ни у кого. Два дня назад, услышав известие о смерти Кагари-сана, я была так потрясена, что не могла адекватно воспринимать реальность и исправно выполнять свою работу, так что меня отправили домой. Мне казалось, что, просидев весь тот день в тёмной комнате, я смогла успокоиться и принять реальность, но сейчас, глядя на шипастые стебли алых роз, которые продавец ловко складывал в букет, скреплял резинкой и обвязывал чёрной лентой, я опять заплакала. Мне этого вовсе не хотелось, поэтому я всё острее чувствовала раздражение от собственной слабости. — А зачем же они нужны? – в моём голосе ясно звучала злая издёвка, но флорист сделал вид, что не услышал её. — Затем, чтобы помочь вам выразить чувства. Вы хотите проводить старшего товарища в последний путь. Сделайте это, вложив всю свою скорбь в букет, а после – вдохните полной грудью и идите вперёд. Я никогда не смогу принять ваше отчаяние, а вот цветы… они смогут. Отдайте цветам часть себя – и вам полегчает. *** — Цунемори, ты была права! Флорист действительно оказался подозрительным парнем, как ты догадалась, что мы должны тщательно за ним проследить? Мы ехали в служебной машине, когда один из моих напарников принялся расхваливать меня и задавать неприятные вопросы. На душе было тошно, реагировать каким-либо образом мне не хотелось. *** год назад *** — Кейджи, я давно хотела спросить: почему на каждое наше свидание ты приносишь букет жёлтых одуванчиков? — Потому что я рад, что сейчас мы вместе. На языке цветов жёлтые одуванчики значат «наслаждение настоящим, которое ты переживаешь вместе с кем-то». — Только настоящим? И ни слова про прошлое или будущее? Странно как-то… — Ха-ха, может быть. Но позволь мне эту странность, пожалуйста. Ещё немного. — А почему именно жёлтые? По-моему, белые забавнее и интереснее. — Ты не знала? Дарить белые одуванчики – плохая примета, к болезненному прощанию, расставанию или даже к смерти. Они очень хрупкие, а семена, которые сдует с них ветер, разлетятся на огромные расстояния и никогда не вернутся. Поэтому белые одуванчики символизируют глубокое сожаление об утраченном прошлом, которое когда-то было счастливым настоящим. — Знаешь, я передумала. Не дари мне белые одуванчики никогда, ладно? Если захочу, нарву себе их сама, тогда они не будут нести в себе такой пугающий смысл, верно? А вообще странно, что даже в такой прекрасной и светлой концепции, как язык цветов, нашлось место для смертельных предзнаменований. — Верно, не имеет смысла применять язык цветов к тем растениям, которые рвёшь сама для себя. А язык цветов, на самом деле, не так чист, как ты думаешь, и места для смерти в нём предостаточно. — Что? — А, не обращай внимания. Ты найдёшь смысл скоро. Учитывая качество поисков, сегодня-завтра, вряд ли позже. — Ээээ… это комплимент? — Да, пожалуй. *** Мы подъехали к дому. К этому моменту его уже взяли в оцепление. Мои руки тряслись, перед глазами плыло. В таком состоянии, если возникнет необходимость, смогу ли я выстрелить? *** полгода назад *** — С Днём рождения! – сказал Кейджи протягивая мне огромный букет цветов самых разных оттенков. — Ого, какой большой! – удивлённо воскликнула я, прежде чем приблизить лицо к цветам и вдохнуть их восхитительный аромат – И пахнут потрясающе. — Это хризантемы. Они… — Погоди-погоди, я сама, – я перебила его – Что тут у нас… Желтые – нежная любовь, красные – удача и благополучие, белые – честность. Кажется, я ничего не перепутала. А это что, бархатцы? Я не знаю, что они означают. — А, это, – голос Кейджи на секунду дрогнул, а взгляд ушёл в сторону – Они просто красиво смотрятся в этом букете. Если будет интересно, посмотри их значение в энциклопедии, которую я тебе подарил. *** На призыв сдаться добровольно ответа не последовало. Мы выбили дверь и, держа табельное оружие наготове, вошли в квартиру. Я осторожно направилась на кухню. Паркет, обои – всё здесь мне знакомо, ведь я была здесь не раз. Из всех остальных комнат доносились возгласы моих товарищей: «Чисто!», «Здесь его нет!». Мне начало казаться, что, когда я войду на кухню, он, как обычно, будет сидеть за столом и безмятежно пить холодный ромашковый чай, а увидев меня, мило улыбнётся и предложит присоединиться к чаепитию. Но кухня была пуста. В ней тоже никого не было. Разве что, на столе у открытого окна стояла моя чашка, наполненная тем самым чаем, а около неё – ваза… Внезапно дышать стало трудно. Ноги подкосились, так что мне пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. То, что я увидела, само по себе не было чем-то шокирующим, но для меня значило очень многое. Я почувствовала, как горячие слёзы начали течь по моим щекам, а внутри меня что-то оборвалось. … С букетом белых одуванчиков.