Пряный запах темноты

Питер глубоко вздохнул, не понимая, в чем провинился. Такое бывало с ним редко, ибо каждый раз за провинность его наказывали и четко говорили, за что. В этот раз Питер сидел на кровати под грозным взглядом Старка, а рядом стоял Брюс со слишком спокойным выражением лица. Подле Питера находился доктор и плотно перевязывал уже обработанную рану. Он удивился тому, сколько крови вытекло из тела, хоть рана при этом была не самой глубокой. Питер на это бормотание промолчал — не стоило объяснять, что скорость его выздоровления отнюдь не человеческая, ибо он был проклятым оборотнем. Когда доктор ушел, заговорил Старк. И это удивляло, ибо Питер ожидал услышать голос Бэннера. — Итак, что это было, мальчишка? — Питер не сразу нашелся, что сказать на столь фамильярное обращение к себе, учитывая здешние правила. — Тебе не говорили держаться поближе к взрослым людям? А об ответственности, что несет лорд Бэннер за твою жизнь? — Я понимаю, но это была просто случайность. Лошадь… — Этой чертовой кляче нельзя доверять больше, чем она может вынести. Кто управлял животным? Питер моргнул. Посыл, в принципе, был ясен, но он никак не мог переключиться с официальной речи и небрежного отношения Старка к своей персоне на такое поучительное и дерзкое. Все, чему его учили, будто рассыпалось, раскололось на глазах. Разве так должны вести себя люди в обществе? С незнакомцами? Бэннер молчал, а Старк то ли ждал ответа, то ли просто издевался… — Я, — все же ответил Питер, вздыхая. — Я управлял лошадью. Пока он не собирался даже ничего объяснять, решив немного понаблюдать, чем это все может закончится. Хотя слова так и лезли изнутри, оставаясь на кончике языка и сгорая. — Так какого черта? Самое противное, что Старк говорил раздраженно, на эмоциях, но при этом оставаясь отрешенно спокойным. Питер мог ощутить лишь едва уловимое волнение и что-то еще… Такое горькое, едкое… Питер поднял глаза. Он остро понимал, что человек перед ним злится, но на него это едва ли влияет так, как должно. Эмоции не заражали его спонтанностью, болезненной агрессией. — Целеста испугалась. Я… испугался следом. Питер заметил удивленный взгляд Брюса, сглотнул и отвел глаза, слегка нахмурившись. Тогда, в лесу, роковой треск в тишине раздался оглушительно рядом, будто упало дерево с противным, скрипучим звуком. Но как объяснить нечто похожее? Питер еще не совсем хорошо контролировал свои эмоции в этом обличии, а слова — тем более. — Ты испугался лошади? Зачем ты тогда вообще на нее сел? Тебя что, не обучали верховой езде? — Старк поймал взгляд Брюса, резко прервался и закатил глаза. — И как хорошо, что охота закончилась. Счастливо! На этой ноте он просто вышел вон без каких-либо слов прощания. Питер сидел, крайне удивленный всем, что только что произошло, не пытаясь даже как-то это скрыть. Да он и не смог бы. Брюс тем временем присел рядом. Питер перевел свой ошарашенный взгляд на Бэннера. Он не сразу смог сформировать свой вопрос, а Брюс молчал. — Почему… Почему его эмоции никак не влияют, не отражаются? — Наконец смог выговорить Питер. Брюс почему-то улыбнулся и пожал плечами. — Я бился над этим вопросом уже… несколько лет. Потом решил, что такова его особенность. — Странно… — Я тоже долго привыкал. И к его поведению тоже. Тут Питер кашлянул, опустил взгляд на кисть и сжал ладонь в кулак. Боль еще ощущалась, но гораздо меньше, не такая резкая и неприятная. Рана затягивалась. Он смог отвлекся, когда теплая рука коснулась его плеча. — Не переживай, Питер. — Я сделал что-то не так? — Нет, просто Тони переволновался больше меня, когда мы заметили, что тебя нет. Нам обоим было известно, что в лесу водятся волки, но шансов было мало, что ты нарвешься именно на них, — со вздохом произнес Брюс. Он встал и прошелся по комнате. Последняя часть фразы словно повисла в воздухе. — Зачем беспокоиться о том, кого он даже не знает? Питер решил разорвать эту недосказанность, прекрасно понимая, что может быть поступает так зря. Почему человек так беспокоится за него? Поведение Старка казалось крайне неприемлемым по сравнению со всем, что видел Питер. Брюс молчал слишком долго, дольше положенного. — Я много… рассказывал ему о тебе. О твоем прошлом приезде. Брюс повернулся, наткнувшись на непонимающий взгляд Питера, который все еще сидел на кровати в полу-расстегнутой рубашке. Взъерошенный и юный. В такие моменты Бэннер задавал себе вопрос: а верно ли он поступает, помогая таким, как Питер? Сомнения всегда точили его сердце при принятии таких важных решений. — Тони знает о том, что я… — запнулся Брюс, продолжая разговор. — ...иной. За столько лет дружбы тайна сама по себе всплыла наружу. — Неужели он видел!.. — Питер так разволновался, что аж перебил наставника и слегка привстал. Потом он смутился и сел обратно, ощущая как сердце внутри забилось быстрее. — Нет, не видел. — Брюс печально улыбнулся. — Поверил не сразу. Даже настаивал на превращении, но позже отказался от этой затеи, когда один единственный раз разозлил меня. Я слегка перегнул палку, но Тони усвоил, что просить о подобном дальше не следует. Он не верил и тому, что у меня будет жить еще совсем юный волчонок. Но, как видишь... Питер сглотнул, прикрыл глаза и застонал. Тогда, на обрыве, он помнил, как горели его глаза, как сущность вырывалась наружу, пытаясь помочь выжить. Была надежда, что зверь спрятался прежде, чем он поднял взгляд на Старка. Но надежда была настолько мала, а тут оказывается!.. — Но, Брюс, это… нарушение. — Я знаю. Тон обреченности заставил Питера лишь сильнее сжать челюсти, не открывая глаз. Голос Брюса резанул по внутренностям, по тонким струнам чувств. Ох. Нельзя, нельзя было рассказывать о таком. Но не Питеру говорить об этом; не младшему поколению попрекать старшее. Тем более такого, как Брюс. — Пойми, Тони не тот человек, от которого можно скрыть такой большой секрет. Рано или поздно он бы понял, что и со мной, и с тобой явно что-то не так. Он — гений, опережающий свое поколение. И довольно внимательный. — Ага, а еще добрый, — нехотя прокомментировал юноша, открывая глаза. — Добрый. — Ох, ты же знаешь, что это не так. Большая часть этого народа боится нас, как лошади, собаки и прочие животные! — Но люди — не животные, Питер. Они умнее. — Брюс подошел тихо, незаметно и остановился рядом. — И он уже не первый год знает об этом. Питер нехотя поджал губы, но с трудом веря в слова Брюса. Да и в то, что видели его глаза, чувствовало его сердце. Слишком яркая была память о действиях людей несколько лет назад. — На первый взгляд он производит впечатление эгоистичного человека. Ужасно, — упрямо пробубнил Питер, закрывая тему. Ответом ему был тихое фырканье, а чужая рука взъерошила ему волосы. После этого Брюс обсудил с ним дальнейшие планы на ближайшие дни, сказал Питеру отдыхать и ушел. А Питер остался один в комнате со своими мыслями, не зная, как поступить правильно. Раскрытие своей сущности, пусть и с разрешения старшего, казалось ему безумием. Эта идея не несла ничего хорошего. Да, были люди, которые принимали их, но это было настолько редкое явление, что считалось скорее чудом, чем исключением. Так прошло несколько дней с той злосчастной охоты. Питер жил спокойно, изучая каждый уголок владений Брюса, почти не встречаясь с хозяином. Он был предоставлен самому себе, что было хорошо с одной стороны, но с другой и раздражало. Он хотел научиться многим вещам, узнать их от Брюса. Впрочем, их недавний разговор дал новую пищу для размышлений. Питер не знал, как относиться к тому, что теперь о них знал человек. Влиятельный, сильный и крайне капризный Энтони Старк. И как много Брюс ему рассказал? А об их логове? А вообще об их отличиях? Ведь охотники отдадут многое ради такой информации, чтобы совершать свои подлые набеги и распознавать оборотней среди людей. С этими мыслями Питер встретил утро воскресного дня. Еще не рассвело, а ему уже было неспокойно. Пробуждение было резким, тревожным, что только разозлило его. Вопреки всем своим планам, Питер решил этот день провести вне стен каменного дома. Поэтому одежду пришлось выбрать поплотнее: утром было еще прохладно, — а вместе с ней захватить и легкую сумку для еды. Также за пояс отправился небольшой кинжал. Больше ему ничего и не нужно было. Питер оставил свою комнату, зашел на кухню за едой. Там он встретил сопротивление лишь от кухарки, которая с утра пораньше обожгла его раздражением, но в целом все обошлось. Питер сумел заполучить немного еды на обед, а завтракать не остался, решив не портить себе настроение еще больше людскими эмоциями. Лошадь он также не решился взять, а ушел из поместья через ту же калитку, через которую и пришел сюда в первый раз. Знакомая тропа встретила его крутым спуском, очень сложным для человеческих ног. Питер старательно преодолевал ее, аккуратно выбирая куда наступить. Он иногда останавливался, оглядывался и получал какое-то умиротворение. Питер мог бы обратится, чтобы преодолеть это расстояние быстрее, пробежаться по территории свободно, но откинул эту идею. Чем больше он будет в облике человека, тем лучше освоится. Нужно это запомнить, а свои желания прятать глубоко и подальше. Несмотря ни на что, Питеру нравилось быть в обеих своих ипостасях, хотя он больше привык быть волком, чем человеком. Пешком Питер ушел недалеко — хоть и не планировал забираться далеко. Он гулял, собрал какие-то травы и старался ни о чем не думать. Отдохнуть. Осень наступала, окрашивая лес, а земля дарила плоды и подготавливала природу к тому, что скоро будет холоднее. Пока природа поменялась не сильно. То тут, то там Питер замечал, что трава стала тусклее, опало не так много еще зеленых листьев. И грибов не было видно. Утро было уже холодным, но с каждым часом воздух становился теплее. Солнце поднималось в небо, опаляя всех еще теплыми лучами. Где-то слышалось пение птиц, чья мелодия разносилась на множество миль вокруг. С охапкой душистых трав Питер вернулся в особняк, тихо напевая на ходу. Он успел съесть всю еду и был крайне доволен своей незапланированной прогулкой. Скинул с головы капюшон, Питер было направился в свою комнату, но был перехвачен слугой. — Сэр! Слуга окликнул его, но еще до этого Питер услышал топот маленьких ног. В следующий миг в его душу птицей влетело чужое волнение, заставляя сердце трепетать быстрее. Тут же из-за угла вылетел мальчишка, которому едва исполнилось восемь. Он остановился, с волнением глядя на Питера, явно не скрывая свои эмоции и спешку. — Что такое? — Граф просил передать Вам: он приказал, чтобы Вы направлялись в свою комнату и не выходили оттуда. — Что? Почему? — Он не объяснил, сэр. — Что случилось? Питер ощущал волнение, которое усиливалось с каждым словом. С детьми было легко. Все, что они ощущали отражалось на лице. Так было и с этим ребенком. Слуга явно торопился куда-то еще. Его беспокоил не только приказ хозяина найти Питера. Возможно из-за этого его и заставляют уйти? — Прибыли гости, неожиданные. Мне нужно идти, сэр. Необходимо оповестить Оливию. Питер отпустил его, слегка нахмурившись. Гости? Насколько это было возможно, Брюс всегда отказывался от каких-либо приемов, гостей и прочего. Единственным исключением оставались путники. Не принять и не проявить гостеприимство — это было чистой воды грехом и невежеством в кругах знати. Питер пытался припомнить что-то еще, но не мог толком сказать: наказывали за это или нет? Впрочем, Брюс всегда старался прижиться и следовал правилам. Причин не слушаться не было. Питер задумал заглянуть в библиотеку и исчезнуть из коридоров этого особняка, скрывшись в комнате. С книгой было не так грустно сидеть и ничего не делать, а именно безделье могло сыграть с юношей злую шутку. Взвесив все «за» и «против», Питер решился. Вреда не будет. Но в момент, когда он, уже не такой веселый, как всегда, прошел несколько метров и взялся за ручку двери… та с резкой силой распахнулась сама. Питер успел увернуться исключительно на инстинктах, но уронил травы, что собрал по дороге. — Ох, не ушибся? Перед ним был взрослый мужчина старше него. Ясный и чистый взгляд. Дорожная одежда и колчан стрел за спиной. Но не это привлекло внимание Питера, заставив его застыть на месте. На груди виднелась эмблема с крестом и мечом, а на поясе висели два кинжала. И можно было поспорить, что сделаны они из серебра, как и наконечники стрел. — Эй! Питер вздрогнул, рассеянно огляделся, но больше никого не было. Он не сразу нашелся, что ответить. Язык сам отыскал решение, вспоминая заученные правила этикета и хорошего тона. — Ничего страшного. Все хорошо. — Точно? Ты побледнел. Незнакомец сделал шаг вперед, Питер — шаг назад. Пришлось вымученно улыбнуться, сжимая руки в кулаки. Страх парализовал, но понемногу отступал под резким приказом мозга: «Думай!». Не стоило стоять столбом перед охотником, не стоило хоть как-то выдавать себя, но Питер честно испугался и не сразу смог ответить. — Вы меня напугали. Я… я думал, что эта дверь меня убьет. — Прости, в мои намерения не входило причинять тебе вред этим опасным оружием!.. Искал одну книгу. Ты точно в порядке? Простой язык резал слух, но был более приятен, чем те возвышенные слова, которые учил Питер. И он улыбнулся, уже более искренне, кивая. Тогда незнакомец оставил его. Мужчина быстро направился по коридору в главный холл или во внешний двор. Питер постоял, посмотрел, как фигура удаляется и скрывается за поворотом, и нервно сглотнул, разжимая, наконец, кулаки. Он посмотрел на свои ладони. Ногти впились во внутреннюю часть ладони, оставив кровавые следы; глубокие, от обратившихся когтей волка. Не сразу Питер зашел в библиотеку, закрывая дверь, не сразу нашел нужную полку среди всех стеллажей с книгами. Он бесцельно бродил, смотрел и не видел. Эта встреча вывела его из равновесия. Питер впервые встречал охотника. Страх прошел, но осталось горькое послевкусие. Еще он понял, что ощущал от мужчины: тихий штиль спокойствия и укол подозрительности. И последнее никак не выходило из головы юного оборотня. Когда его пальцы сомкнулись на нужном томе истории, Питер вытащил книгу. уткнулся в нее лбом и тихо застонал. Что нужно охотнику в этом забытом месте?