- Это недоразумение... Я что ли?

POV Маммон (Вайпер).       Бля, голова раскалывается, будто по ней молотком хреначили всю ночь, ей богу! Чертов Бельфегор! Этот недопринц прошелся по мне своим недоножем и съеб в особняк Вонголы, будь она неладна.Но самое странное, что порез не болит, хотя, после того, как этот шизик полоснул по мне своим стилетом, я должен корчиться от боли полночи, а не спать сладким сном, аки спящая красавица, нежась в кроватке. При чем, кровать почему-то слишком узкая, маленькая и жесткая… Но я же не дурак. Не дурак же? Я же помню прекрасно, что после того, как босс застрелил шизика, мы все приехали в свой особняк. Я замотался бинтом и, видимо, сразу уснул. Уснул то я на своей большой кровати. Большой и удобной! Воздух в комнате так вообще оставляет желать лучшего: такое ощущение, что вокруг моей кровати сейчас идет, нехилый такой, ремонт и кроме моей кровати и меня, собственно, на ней, в комнате ничего больше нет. На мгновение даже кажется, что я не в своей комнате, а в подвале у Кандоллэ и, что они, все же, смогли убить Дечимо, а Варию в плен взяли. Фуу, жуть.              Надо бы глаза хоть открыть, а не лежать смирным трупом. Хотя, раз Скуало не орет, значит можно и еще часик поспать.              Возле двух совершенно разных, но таких похожих одновременно, могил стояло огромное количество человек. Девушки рыдали, не скрывая своих слез, мужчины стояли с грустными, даже печальными, лицами. Священник читал речь: «… выполнили свое жизненное предназначение. Оба стали выдающимися мафиози, безропотно защищали свою семью. Каваллини Бельфегор был самым юным в данной семье, но это не означает, что он был самым неопытным, он был гением! И он достоин звания, которое так любил! Принц. … ббыл выдающимся человеком и вне своей семьи. Он стал одним из самых сильных людей мира. Именно … смог заработать тот капитал, что имеется у Варии. Давайте же помолимся за благополучие Бельфегора и Вайпера в следующей жизни, помолимся, чтобы они ни в чем не нуждались! Покойтесь с миром, господа!» Священник поклонился и ушел. Настала очередь гостей сего мероприятия толкать речь.              — Я не так хорошо знал обоих, но однозначно могу сказать, что они были поистине сильными мафиози и людьми со стальным стержнем внутри. Они бы ни за что не сдались перед врагами, именно эти двое вывернули бы все наизнанку, — произнес Тсунаеши.              — Я плохо знал Бельфегор, но зато Вайпера я знал отлично. Он был моим братом по проклятью. Это сильный иллюзионист, верный, если дадите много денег, конечно, товарищ и просто отличный друг. Нам всем будет не хватать их обоих.              Постепенно все гости выговорились и ушли в особняк, позади которого данное мероприятие и происходило. Остался лишь один человек. Занзас. Мужчина подошел к могилам:              — Хотелось убить тебя тысячи раз, но никогда не думал, что действительно сделаю это. Мира тебе, — сказав это, Скайрини положил в гроб излюбленные стилеты Каваллини, коробочку с Минком и поправил диадему на его голове.              На очереди было надгробие Маммона:              — Не ожидал я от тебя такого. Думал, всех нас еще переживешь, ты ведь даже не успел получить выручку за миссию у Вонголы, — усмехнулся Скайрини. — Вот держи, малыш, — Занзас положил в карман мантии туманника приличную сумму денег. — Ты это заслужил! Мира и покоя.              Сказав последние слова усопшим, босс Варии ушел. — Твою мать, ну и приснится же такое! — подумал я, проснувшись. — Все, теперь точно пора открывать глаза и вставать. Зря я это сделал, ой зря. Я действительно оказался в каком-то подвале «подлестничного» типа. Потолком в этом помещении, а комнатой это назвать было, ну никак, нельзя, служила лестница. С этой самой лестницы жутко сыпалась пыль, грязь и щепки дерева, из которого и сделана та самая лестница. Справа от меня висел какой-то шнурок. Дернул его. Оказалось, это чудо инженерного ума включает и выключает свет в каморке. Кровать оказалась еще более узкая, чем я ощущал с закрытыми глазами перед тем, как решил еще поспать. Со всех сторон кровать окружали полки со всяким хламом: инструменты, игрушечные солдатики, книжки. Единственным свободным местом от полок было пространство, сантиметров сорок, между дверью и кроватью. Сама дверь казалась слишком хлипкой: около ста пятидесяти сантиметров в высоту, из какого-то дерева, покрытого белой краской. Примерно на высоте ста двадцати сантиметров от пола на двери было что-то похожее на мини окошко, больше напоминающее тюремную решетку.              Неужели я был прав? Нас все-таки забрали Кандоллэ? Срань ушастая, что за хуйня происходит…              Я решил осмотреться и попробовать выйти из этого помещения. Включив свет, я скинул с себя одеяло и потянулся к двери, но так и застыл на месте с вытянутыми руками. Какого черта? Почему руки больше, чем были? О, боже! Ноги тоже длиннее, да еще и тощие какие-то! Что за херню сотворили эти Кандоллэ со мной? Суки, верните мое тело ребенка!              Плешивый бабуин! Да тут даже зеркала нет, чтобы посмотреть на объем этого пиздеца. Сотворил иллюзию озера. Пиздец неизмеряемый. На меня из озера смотрит какой-то смазливый и не очень симпатичный очкарик, одним словом — вязлик засёбленный какой-то. Его волосы представляли из себя черное воронье гнездо, а глаза цвета насыщенного изумруда смотрели ошарашенно, даже с некой злобой. Я потянулся к лицу, отражение повторило. Отпрянул от ебучего озера как прокаженный и развеял иллюзию.              — Это что получается? — проговорил я вслух. — Это недоразумение… Я что ли? Каким это таким интересным ху… случаем я оказался этим очкариком? И кто этот очкарик, блять, такой?              Решил взглянуть еще раз, авось пронесет. Не пронесло. На меня смотрел все тот же очкарик. Очки, правда, уродские какие-то, дешевые самые, наверное. Но это-то и правильно — нечего тратить деньги бездумно. Хотя мог бы и посимпатичнее очечи выбрать. Попытался пригладить волосы, сделал только хуже. Зато, какую-то царапину теперь вижу, что занимает почти половину лба с правой стороны. Такое ощущение, что этого человека пытали советские военные. Нагрели на огне, градусов в 2000, кочергу с буквой «Z» на конце и приложили ко лбу. Правда приложили то как-то криво.              Боже мой! Что на мне надето?! Какая-то, явно старая и поношенная кем-то до меня, футболка, легкие хлопковые штаны, цвет которых не понятен из-за грязи на них и кеды, подошва которых уже очень давно хочет «кушать», то бишь отваливается ко всем чертям. Мда. Заебись, приплыли. Откуда-то из-за двери послышался дикий вопль:              — Подъем, Поттер! Вставай! — голос явно женский, хоть и противный до жути. — Живо! И приготовь нам завтрак!              Стоп! Поттер? ГАРРИ ПОТТЕР? Волшебник из сказок, подаренных нам Вонголой Дечимо? Ебись оно все конем, вот это поворот…              — Это будет даже интересно… — прошептал я, выходя на свет из, как оказалось, чулана под лестницей.              — Что ты так долго? — сказала тощая, как селедка, женщина лет сорока — сорока трех. — Поживее, шевелись, давай!              Вот ведь, селедка старая! Приготовь ей чего-нибудь. А хлеба с маслом за шиворот не завернуть? Я готовить то не умею, курица ты, одомашненная. Я ж ребенком полжизни был. Да, собственно и сейчас ничего не изменилось. Ну, ничего, я вам устрою!              — Мне от силы лет восемь, каким боком я смогу вам что-либо приготовить? — спрашиваю ее, глядя прямо в глаза. — Я попросту не умею это делать. Это, во-первых! А во-вторых, я за бесплатно больше ничего делать для вас не буду!              Ого, как глазенки то ее расширились! Что, не ожидала? Ну конечно, этот тугоумный Гарри ничего тебе в ответ никогда не мог сказать, но я-то не он, я-то могу.              — Не умеешь? — спросила эта сельдь не маринованная. — А ничего, что ты вчера еще жарил глазунью, причем справлялся ты неплохо. Это, во-первых. Во-вторых, тебе уже девять с половиной лет, — смотря на меня, а-ля“тебе память отшибло, болван?», протараторила тетушка. — И, наконец, в-третьих, не будешь «за бесплатно», значит будешь за еду.              — Ты не поняла меня, тетушка, — сказал я, медленно проговаривая по слогам последнее. — Мне деньги нужны, а не ваш хлебушек и вода. Денег нет — нет и завтрака! — парировал я.              — Нахлебник! — взревела тетя. — Я тебя столько лет воспитываю, а ты борзеешь не по дням, а по часам!              — Ну, что ж, не хотите платить, значит, и есть не особо хотите, — пожав плечами, я удалился в свою «комнату».              Итак, что мы имеем: я помер в своей реальности и каким-то хером оказался в сказке, теперь я волшебник, но и свои силы у меня остались, примерно через полтора года я поеду в «Хогвартс», родственнички то еще дерьмецо. Перспективы, прямо сказать, не очень. Но я что, не Вариец, не безжалостный наёмный убийца и сильнейший иллюзионист что ли? Я все смогу и даже больше.