***
Фадеева, стоя перед экраном ноутбука, восхищённо ловила взглядом быстрые движения рук Риты, склонившейся над пультом. Дикие телодвижения и вопли экстаза молодых людей снизу были лучшим подтверждением тому, что диджейский талант девушки наконец-то нашёл своё применение. Ремикс и без того навязчивой мелодии в исполнении Сащеко звучал изо всех колонок, окружающих эту типичную вечеринку с бассейном. Рита чувствовала себя паршиво – Савченко сразу же отделалась от неё под предлогом поиска Лавровой, но, разумеется, они обе знали, что та точно не тусуется снаружи, предпочитая спокойно потягивать коктейли бэкфлипам в воду. После того, как ажиотаж вокруг её появления спал, и однообразные, пьяные и будто бы удивлённые возгласы «Англичааанка!» поутихли, Сащеко растянулась на шезлонге, планируя весь вечер провести в этой расслабленной позе гордой одиночки, разглядывая разношёрстную толпу и изредка фоткая самые сочные моменты торжества. Астапов, высаживая девушек у входа, как обычно, пожелал им «делать грязь», но настроения на что-то подобное у Риты не было совершенно. От предвкушения экзистенциальной пустоты в своём страдающем сердце на ближайшие пару часов девушку оторвал голос откуда-то снизу. — Эй, не подашь стаканчик? Привстав на локтях, Сащеко сняла с низкого столика рядом бумажный стакан и протянула его девушке в бассейне, в которой тут же узнала Джарахову. Та, тоже узнав её, просияла улыбкой и хотела было что-то сказать, но, протянув Рите руку, тут же ушла с головой под воду - видимо, бассейн был для неё глубоковат. — Ты в порядке, Эль? — Сащеко подошла к кромке воды и присела перед вынырнувшей Джараховой. Та старалась одновременно смахнуть прилипающие тёмные волосы со лба на бок и стрясти капли со стёкол очков, но, не доставая до дна, снова тонула. — Всё с ней в порядке, — протянула рыжая девушка, проплывающая рядом, и, забрав из рук Сащеко стаканчик, схватила Джарахову за предплечье, подтягивая вверх, — и если прекратит расстёгивать мне лифчик купальника, то точно будет. Я Даша, кстати. Поперечная. — Рита Сащеко, — представилась девушка, но, не получив ощутимой реакции, добавила: — Англичанка. — А, ЛСП! Знаю, слышала. Тут, кстати, бар прямо в бассейне, прикинь? — Поперечная приподняла стаканчик и, немного промазав, указала им на сооружение в центре бассейна, плотно окружённое людьми, — Хочешь, нальём тебе чего-нибудь? — «Бомбей», «Туссин», «Бакарди»? Выбирай! — радостно захлёбываясь, Джарахова начала топить Дашу. — Да, спасибо, не сегодня, — Рита привстала, чтобы свалить в место поспокойнее, подальше от громкого смеха, визгов и брызг, — приятно было познакомиться. — Пока-пока! — подняла руку Эля и тут же пошла на дно, за талию увлекаемая Поперечной вниз. Постоянно натыкаясь на каких-то знакомых, далеко Сащеко не ушла. Фадеева, заметив её из диджейской рубки, видимо, наскоро сколоченной около бассейна из нескольких деревянных паллет, затащила Риту на пьедестал, вызвав бурные овации публики и, в особенности Джараховой с Поперечной за баром. Прокручивая четвёртый или пятый трек, Рита услышала из сообщений с телефона Дины войс Лавровой, приказывающий диджею-кёкусенкаю, то есть Фадеевой, срочно найти и отправить Сащеко в её кабинет. Рита нехотя слезла вниз и, проведя несколько минут в напряжённых поисках, отыскала нужную дверь среди десятков других дверей в бесконечных, полных людей коридорах. — Привет, Босс, — пройдя вглубь просторной светлой комнаты, Сащеко бросила беглый взгляд на присутствующих, чтобы, остановив его на Оле, усесться в кресло рядом с ней, — твои друзья умеют отдыхать. — А то, — усмехнулась Лаврова, восседая напротив них на кресле, больше напоминающем трон, — вообще, сегодня что-то типа репетиции дня рождения Стаси. Финалом демо-версии будет салют, а двадцатого мы решили снести с ракетницы диджейскую рубку Фадеевой - очень уж она дерьмовая. Кстати, Оль, ты же играешь в баскет? — Бывает, да, — сняв парик, Савченко ладонью растрепала волосы. — У нас будет, скажем так, чемпионат, — заманчиво улыбнулась Ира и, похрустев костяшками пальцев, увешанных перстнями, добавила: — На приставке, разумеется. И приз за первое место – право стрелять! Не успела Оля выразить свою заинтересованность в идее разрушения кучи досок с РПГ, как в дверь, будто с разбега, влетела Конченкова и тут же двинулась в сторону круглого стола, с обратного края которого, подняв ладони в примирительном жесте, молниеносно вскочила Ирина. Будто не замечая рядом девушек, открывших рты – кто бы мог подумать, что извечно молчаливая и доброжелательная Станислава способна на такое, — Конченкова, стаскивая балаклаву, злобно уставилась на Иру. — Да уж, двойное свидание явно не задалось, — вздохнула Лаврова, и, казалось, осталась единственной в комнате, кто не покраснел до ушей, — ну прости меня, Цветочек. — Проси прощения у Шанели, живодёрка, — ответила Конченкова и добавила чуть более миролюбиво: — Я бы отправила тебя спать на диван, но вряд ли мы вообще будем спать сегодня. Оля, скосив глаза на Сащеко, встретилась с ней взглядом и глупо улыбнулась – кажется, они случайно стали свидетелями семейной драмы. Лаврова, издав удовлетворённый смешок, натянула самодовольную улыбочку, а Конченкова кивнула гостьям, приветствуя. — Вы определённо знаете толк в клубах, поэтому и спрашиваю. Как вам вечеринка, ребят? — поинтересовалась Станислава, присаживаясь на крутящийся стул в углу комнаты. — Более, чем достойная, и дресс-код заебись, — заявила Савченко больше для того, чтобы угодить хозяйкам – это им пригодится впоследствии. — Я в таких делах, если честно, не разбираюсь больше, — вздохнула Рита, закидывая ногу на ногу, — последнее время просто наебениваюсь и засыпаю. — Поняла тебя, — улыбнулась Лаврова, и, встав с трона, принялась расхаживать по комнате, останавливаясь напротив её и Стаси портретов, которыми были увешаны все стены. Оле показался до жути милым не только сам факт существования этих картин в кабинете Ирины, но и то, как внимательно она их разглядывает, будто нарочно смущая Конченкову. — Ладно, тусовщицы, давайте к делу. Выразительно глянув на Савченко, Рита кивнула, и Оля начала: — Десять процентов от выручки, полгода, каждый месяц. — Нам нужно узнать, где можно словиться со Славой КПСС, — добавила Сащеко. — Двадцать, — усмехнулась Ирина так, что Савченко могла почувствовать её азартный взгляд сквозь очки. — Пятнадцать. — Договорились! — радостно воскликнула Лаврова и, назвав адрес места у доков, продолжила: — Можете встретить её там с двух до трёх ночи каждый день. Она лично проверяет, как её товар расфасовывается для длинных перевозок. — Чёрт, можем успеть ещё сегодня, — глянув на часы, Рита обратилась к Савченко: — Позвоним Астапову? — И что мы скажем, если у него возникнут вопросы касательно нашего настойчивого желания попасть на пристань глубокой ночью? — Ничего не придётся говорить, — Станислава укоризненно глянула на Лаврову, раскручиваясь на кресле так, что её русые волосы, развеваясь, парили над плечами, — раз уж у нас действительно неплохие проценты, я думаю, Ирка не откажется дать вам тачку на вечер. Спускаясь вниз в маленьком, но до блеска натёртом лифте, Оля оказалась зажата между стеной и Конченковой, неловко склонившейся над ней — из-за высокого роста девушка задевала головой то люминесцентные лампы, то низковатый потолок. — Зачем они носят солнцезащитные очки ночью? — быстро шепнула та, глазами указывая на Сащеко и Лаврову, внимательно наблюдающими за цифрами два, один и минус один, бегущими по панели управления. Савченко улыбнулась. — Спроси что полегче. Подземный гараж больше напоминал парковку, и Рита была несказанно рада тому, что в этом слабо освещённом помещении с низкими потолками музыка сверху звучала намного тише; лишь бит с тяжёлыми басами всё ещё сотрясал воздух, будто бы они находились под водой. Выхаживая между рядами машин — одна лучше другой, — Сащеко поймала удручённый взгляд Оли. Они уже давно мечтали о своей, но проблемы с налоговой и вечная занятость в агентстве давали о себе знать. — Рита, лови! — потирая ладони от подземной прохлады, Конченкова бросила девушке ключи, сверкнувшие в воздухе отблеском металла, и та довольно ловко для суммарных трёх коктейлей поймала их. Лаврова приоткрыла Оле дверь белого Шевроле с пассажирской стороны, и, когда обе девушки уселись на бежевые кожаные сидения автомобиля, сказала, облокотившись на блестящую крышу: — Не то чтобы я была в восторге от Фёдоровой, но вы, девчонки, просто безбашенные. — Каждый день, как последний, — с наигранным пафосом протянула Савченко, в душе всё чётче осознавая, что чем дольше она думает об их шатком плане, тем сильнее его идея кажется полнейшим сюром. — Утешить могу лишь тем, что последнюю неделю Карелина называла себя Воровской лапой, — вздохнула Ирина и, закрыв дверь машины, сняла шубу, позвякивая украшениями, чтобы протянуть её Конченковой, — думаю, именно сейчас она наиболее безобидна, если так вообще можно выразиться по отношению к «Антихайпу». — Это была дружеская информация или за дополнительную плату? — вставляя ключи в замок зажигания, усмехнулась Сащеко, заметив, что алые губы Ирины растянулись в довольной улыбке. — Ты знаешь. Кстати, если выживете, приглашаем вас со Стасей на генеральную репетицию её дня рождения завтра, — Лаврова, притянув к себе именинницу, довольно закутавшуюся в пушистый предмет гардероба, приобняла её за узкие плечи и, взглянув на золотые наручные часы, добавила: — Точнее, уже сегодня, но какая разница? Просто знайте, что у нас сегодня выходной как и завтра, и вчера. — Принято, Босс, — улыбнулась Оля, поднимая тонированное стекло. Рите хватило всего одного рассеянного взгляда серебристых в полутьме глаз подруги и пальцев, нервно скользящих по ремню безопасности, чтобы понять, чем Оля взволнована. Это было легко, учитывая, что саму её мучило то же самое. Выезжая за ворота, Рита ощутила, как её ладони, сжимающей рычаг коробки передач, мягко и будто бы случайно коснулись пальцы Савченко, лбом уткнувшейся в стекло, разделяющее их и вязкую темень летней ночи на окраине города. Спустя пару минут они уже мчались по автотрассе, и Сащеко, провожая глазами редкие встречные машины, гадала, будет ли у них с Олей, как в этой маленькой идиллии с искренней заботой и кошкой по имени Шанель, всё так же хорошо.2
10 мая 2019 г. в 23:00
Оля нажала на звонок пару десятков раз, но калитку на вид абсолютно неприступных ворот никто так и не открыл. Астапов по доброте душевной – благо, его смена уже закончилась, – подкинул их до особняка Лавровой и тут же смотался по своим делам, оставив девушек мёрзнуть, раздражённо подпирая массивные каменные стены.
Они уже были за воротами пару раз, и знали, что роскошный дом с бассейном с подогревом и полем для гольфа на гигантской ухоженной территории больше напоминает виллу, чем обычный особняк. И сейчас, когда какая-то популярная песня разрывала колонки так, что всё было прекрасно слышно даже за сотню метров от источника звука, за воротами, где находились девушки, а в небо то и дело взмывали яркие разноцветные всполохи света прожекторов, сомнений, что внутри – нехилая вечеринка, не осталось, а попасть внутрь хотелось всё сильнее и сильнее.
Когда палец Савченко от постоянных нажатий начал слегка неметь, дверь со скрежетом распахнулась.
— Ага, привет из Белоруссии, — улыбаясь во все тридцать два, Дина, секретарша Лавровой, жестом пригласила девушек внутрь, — ждали вас!
Оценив действительно подходящий для костюмированной вечеринки прикид уже слегка покачивающейся Фадеевой – костюм не то барана, не то овцы, – Савченко, лучезарно улыбнувшись в ответ, вместе с Ритой, натянувшей солнцезащитные очки, отправилась по длинной аллее на звуки торжества.
Проходя мимо бассейна, только около которого зависало человек пятьдесят, Оля предложила разделиться, чтобы быстрее найти Лаврову среди этой весело орущей разноцветной консистенции тел. Рита кивнула и направилась в сторону воды, где её тут же со всех сторон поглотила восторженная толпа.
Проводив её чёрный плащ взглядом – мрачноватую для подобной вечеринки фигуру, не считая, конечно же, торчащих в разные стороны розовых локонов парика, — Оля поправила свой и, перепрыгивая ступеньки огромной, практически дворцовой лестницы, зашла через парадный.
Преодолевая коридор за коридором, она искала Иру среди хаотически движущихся тел в каждой из роскошно обставленных комнат, которых было явно не меньше двух десятков. Их современный стиль странным образом переплетался с какими-то императорскими мотивами: видимо, Конченкова позаботилась о том, чтобы интерьер не только соответствовал высокотехнологичным стандартам, но и удовлетворял особым эстетическим взглядам подруги.
— Меня ищешь?
Савченко, услышав знакомый низкий голос, резко обернулась – совсем не ожидала, что хозяйка вечеринки будет подпирать стенку слабо освещенного коридора в глубине здания при том, что вполне могла выбрать альтернативу из множества других, более занимательных занятий.
— Тебе тоже привет, — улыбнулась Оля, разглядывая всем известный любимый наряд Лавровой – синяя шуба и платок под короной, — а ты, значит, ждёшь меня?
— Почти угадала, — прижимаясь спиной к стене, Ира осторожно выглянула из-за угла и, осмотрев комнату, быстро спряталась обратно, — Стася узнала, что я заперла Шанель в ванной, ну, ты знаешь, от греха подальше, гости там, всё такое...
— Кошку?
— Да, да, и теперь она хочет меня уничтожить.
— Кошка?
— Да нет же, Стася, — Лаврова, поправив солнцезащитные очки на переносице, тяжело вздохнула и продолжила: — А где твоя... Ритка?
— Тут шляется где-то, — промямлила Савченко, неопределённо махнув рукой куда-то за спину.
Оля давно заметила, что любое прямое или косвенное упоминание Сащеко вызывало у неё чересчур повышенное для среднестатистической подруги волнение, от которого она всеми силами старалась, но не могла (или всё-таки не хотела?) избавиться. Она могла бы по праву называться сердцеедкой: чтобы пересчитать все мужские разбитые ею сердца, не хватило бы пальцев обеих рук, да и ног, пожалуй, тоже. Однако, ощутив то же самое чувство на себе, Савченко поняла, насколько от этой односторонней привязанности может быть невыносимо.
Последнее время Рита вела себя с ней, мягко сказать, холодно: избегала как специальных, так и случайных прикосновений и зрительных контактов, как огня; в присутствии чужих людей обращалась к ней «ЛСП», говорила быстро и односложно, прожигая взглядом пол; самым часто используемым словом было, конечно же, «похуй». Единственное, что заставляло сердце Сащеко биться чаще – странная развязность подруги после неплохой порции алкоголя или ещё кое-чего. Оля такое поведение не особо одобряла, но не могла не радоваться широкой улыбке, светящейся, казалось, только для неё, искреннему взгляду, чуть хриплому смеху и бледным рукам, крепко её обнимающим. Как-то раз Рита, пребывая в какой-то эйфории, отодвинула кудрявые волосы подруги и неловко поцеловала её в шею, из-за чего та едва не словила инфаркт на двадцать шестом году своей жизни.
Но, несмотря на долгие задушевные разговоры вдвоём, тысячи общих воспоминаний и даже знакомство с родителями друг друга, всё, что, по мнению Оли, было между ними – это довольно близкая, хрупкая дружба, которая в любой момент может быть разрушена всего одной эмоциональным фразой или неосторожным поступком Савченко. И сейчас, предложив Сащеко отправиться к бассейну, она преследовала лишь одну цель – избежать случайного и такого противного Рите физического контакта, который непременно произошёл бы в этих комнатах, где на каждый квадратный метр приходилось по два человека и три бутылки алкоголя.
Лаврова, вздохнув, поправила выбившиеся из-под платка волосы и достала из кармана шубы телефон:
— Ладно, сейчас попрошу Дину, чтобы намекнула её подняться к нам. Пройдём в мой кабинет?