***
Он был поражен тем, насколько мощным был ветер снаружи, как только он дошел до станции, оказалось, что уже второй нужный поезд был отменен из-за опавших на рельсы веток. Поэтому он дошел до следующей остановки пешком и сел на скамейку, пытаясь понять, как ему лучше поступить. Путь был неблизкий, даже если ехать на поезде, и он подошел к ближайшей карте, чтобы посмотреть, есть ли другой поезд, который мог бы привести его куда-то, чтобы потом можно было добраться до школы, или что-нибудь еще. Была только окольная дорога, но он не умеет ездить на велосипеде (и было бы небезопасно даже пытаться в такую погоду), а Фукуродани слишком далеко, чтобы идти пешком. К его удивлению, в пяти минутах ходьбы от Фукуродани останавливался другой поезд. Он старался не улыбаться так сильно своему счастью. — Акаши-кун! Его улыбка исчезла, как только он услышал знакомый голос, и он переждал пару секунд, прежде чем обернуться. — Я Акааши… — поправил он скорее машинально, и его голос резко затих, когда он наконец-то обернулся и увидел из всех, кого мог здесь увидеть, Бокуто. — Да-да, прости, — замялся Бокуто, потирая шею. — Я не знал, что ты тоже ездишь на этом поезде! — Я не езжу… — он прикусил щеку изнутри. — Поезд, на котором я добираюсь, отменили. Я мог бы быть уже в школе сейчас. — А, понял, — между ними повисла пауза. — Что же, — на Бокуто словно снизошло озарение, — ты можешь поехать со мной! Он вопросительно наклонил голову набок. — Я провожу тебя до школы как хороший семпай! — Бокуто выпятил грудь и упер руки в бока, вероятно, очень гордясь собой. Он словно весь светился, озаряя собой всю станцию. В этот момент он понял, что на них обращают слишком много внимания, и постарался, чтобы неловкость не отражалась на его лице. Он был взволнован и едва на грани, но не замечал напряженности между ними. Тем не менее, он лишь слегка кивнул, и Бокуто начал болтать, как будто ничего и не заметил. На них смотрели, потому что Бокуто яркий и шумный, а волосы у него странные и выглядят такими мягкими, когда торчат во все стороны, так что руки стали дергаться от желания запустить в них пальцы. Он хочет сам почувствовать мягкость, подтвердить свою теорию или, может быть, доказать, что она неверна. Он хотел почувствовать все каждым сантиметром кожи рук. Но не делает этого и возвращается к тому, что начинает теребить лямку школьной сумки. Поезд подошел, и когда он пронесся мимо, ветер стал настолько сильным, что его чуть ли не снесло им прямо на Бокуто. Ему удалось удержаться на месте. Бокуто выглядел абсолютно невозмутимым, все еще говорил о чем-то, и ему действительно жаль, что он не слушает из-за того, что не может не заметить того, насколько Бокуто крепкий. Он такой рассеянный — и это совсем на него не похоже. Он чуть не споткнулся, когда заходил в поезд. Людей было мало, но он все равно предпочитает больше стоять. Бокуто схватился на поручень, и он сделал то же самое, но его взгляд зацепился за бицепс, затем перешел на предплечье и проскользил до самых пальцев, держащихся за поручень. Хватка Бокуто немного ослабла, но даже в этом случае, несмотря на то, что поезд качался, он не пошевелился ни на сантиметр. Как будто весь вес удерживал его на месте — вся его чистая сила. Он не осознал, что бессовестно разглядывает его, пока Бокуто не посмотрел на него своими золотистыми глазами и не наклонил голову. Почему-то он напоминал сову. — Хм? Акааши? На этот раз Бокуто правильно произнес его имя, но отбросил суффикс. — Что? — он нахмурился и посмотрел на Бокуто. — Ты вообще слушал? Упс. - …Нет? — Акааши! — Извини. Вместо того, чтобы разозлиться или что-то в этом роде, Бокуто просто откинул назад голову и протянул: — Все в порядке… Это не была слишком интересной. О! Подожди! Я только что вспомнил еще одну! — Бокуто встрепенулся как ни в чем не бывало. — Ладно. Слушай! У меня есть один друг — его зовут Куроо, и он в некотором роде глуповат, но также очень умен? Это несправедливо — в любом случае, однажды я пришел к нему домой, а у него действительно было настроение съесть вареное яйцо. Но он сказал, что их вообще не было. Поэтому он достал из холодильника яйца и налил в миску горячей воды… Он уже мог угадать, к чему это привело, но вместо этого он акцентировал все внимание на рассказе Бокуто. Это наверняка глупая история с не менее глупым концом, но то, как Бокуто оживленно жестикулировал и подчеркивал каждое сказанное слово… превращало даже самый скучные детали во что-то интересное и важное. - …Так вот он поставил миску в микроволновку где-то, хм… минут на пять? Нет, наверное, все-таки три? Неважно, просто на несколько минут. И мы вместе сели перед микроволновкой в предвкушении вареных яиц с таким чувством, будто мы взломали саму жизнь… Это такая захватывающая история; он просто обязан узнать, что случилось дальше. - …И вдруг все вокруг взорвалось! Бум! И яйца разметало по всей ебаной микроволновке! — на него резко уставилась пожилая женщина, и Бокуто испуганно прикрыл рот ладонью, словно сам не ожидал такого от себя. — Упс. Гребаной микроволновке, — исправился он и продолжил: — Так что я буквально шлепнулся на пол, а Куроо едва не сошел с ума, потому что его мама должна была вернуться домой в течение часа, а он понятия не имел, как ему удастся убрать все это за такой короткий промежуток времени. Он открыл микроволновку, и оттуда буквально повалил пар. Миска, в которую он положил яйца, была пластиковой и поэтому частично расплавилась! — он споткнулся на слове «расплавилась» и произнес его неправильно, по крайней мере, три раза, прежде чем, наконец, поставить звуки в правильном порядке. — Он взял миску прихватками и бросил яйца в раковину, а они даже не треснули! И он осознал, что только что сварил яйца в микроволновке, так что мы возликовали и стали смеяться, игнорируя тот факт, что Куроо попадет от его мамы. Ему показалось, что Бокуто что-то упустил в этой истории, и он поднял брови, ожидая продолжения. Бокуто громко рассмеялся и улыбнулся: — Оказывается, яйца, которые он хотел сварить уже были вареными. Ему пришлось держать себя в руках, чтобы не расхохотаться. Он подавил хихиканье, вырывающееся из горла, и резко выдохнул через нос. Слишком забавно. Это одна из самых смешных историй, которые ему когда-либо рассказывали. — Извини, — вдруг говорит Бокуто с пристыженным видом. — Не хотел утомлять тебя. — Нет! — мгновенно ответил он и замолк, поразившись тем, как громко он сказал это. — Я имею в виду… нет. Мне не было скучно. Твой друг кажется веселым парнем. «Быть рядом с Бокуто Котаро не может быть скучным», — подумал он и кивнул сам себе. — Ага, — Бокуто тоскливо вдохнул, и его настроение резко поменялось. — Я не вижусь с ним часто, потому что занят волейболом. Он тоже играет, но я собираюсь стать одним из лучших! Он думает, что Бокуто уже один из лучших, но на этот раз ему удалось удержать рот на замке. Бокуто снова заговорил, не давая ему возможности что-либо сказать, но он все равно не мог придумать что-нибудь. Он обнаружил, что голос Бокуто очень успокаивающий и легко затягивает. Бокуто сам по себе как маяк — то, к чему тянутся другие люди, осознают они это или нет. Много людей вокруг наблюдали за ним или просто смотрели в его сторону, то ли удивленно, то ли рассеянно. Бокуто резко перестал говорить, как только поезд остановился: — О, мы на месте! В этот раз даже быстрее, чем обычно! — как только они вышли из поезда и начали проталкиваться сквозь толпу людей, Бокуто вновь посмотрел на него и улыбнулся, — Наверное, это потому, что в этот раз со мной был кто-то еще. — Ты обычно ездишь на поезде один? — с любопытством спросил он. — Ага, — ответил Бокуто, пожав плечами. Он тоже ездит на поезде один, прячась в углу, вне поля зрения других людей, но то, что Бокуто Котаро — живая упавшая с неба звезда — каждое утро идет в школу в одиночестве, беспокоило его во всех отношениях. Но потом он вспомнил о том, что говорили про Бокуто его товарищи по команде — если тебе нужен будет отдых от Бокуто, просто скажи! Я не поменяюсь с тобой, но помогу придумать оправдания — и нахмурился. — А? Что случилось? Я сказал что-то не так? Он резко мотнул головой и нахмурился еще сильнее, но твердо ответил: — Нет. Но его ответ привел Бокуто в еще большее замешательство, однако он только мотнул головой еще раз и двинулся в сторону школы. — Подож-… Эй! Акаши! Подожди! — Я Акааши.***
В конце концов Бокуто проводил его до самого класса. Многие первогодки в восхищении смотрели на Бокуто, а тот привлекал внимание, но не из-за того, что громко рассказывал о волейбольном матче, который смотрел вчера вечером. Все смотрели на Бокуто, затем на него, затем обратно на Бокуто. Дружба второгодки и первогодки — это не настолько необычная вещь, но это было только начало учебного года и кто-то, кто уже целый год учился в старшей школе и он могут быть… … Друзьями? Его собственный поток мыслей так удивил его, что он даже остановился на месте. Он старался игнорировать громкий стук своего сердца. Он пытался игнорировать все мысли, которые сейчас были у него в голове, — о чем подумают родители? — и мысленно уговаривал себя: нет, нельзя так думать, перестань так думать-… — Ого… Ты, должно быть, очень умный. Он обернулся, чтобы увидеть, как Бокуто уставился на номер его класса, а затем заглянул внутрь, наблюдая за тем, как переговариваются между собой и шутят ученики. Некоторые из них сидели прямо на партах и болтали ногами. Одна девушка откинула голову назад от смеха так сильно, что хвост, в который были собраны волосы, немного распустился. Группа парней смотрела что-то в телефоне парня по центру, перешептывались и смеялись. Он посмотрел на свою парту. Никого не было рядом. Затем вернул взгляд на Бокуто: — Полагаю. Он хотел бы быть его другом.***
Он вспомнил, как говорил своим друзьям из средней школы, что не хочет сближаться с ними. Это не было правдой, но и не совсем ложью. Его родители подобрали ему все слова, но они были наполнены не только их намерениями. «Мне не нужен друг», — он вспомнил, как сказал это, потому что не хотел, чтобы кто-то был достаточно близок, чтобы увидеть то, кем он на самом деле является. Оболочка. Робот. Инструмент. Акааши Кейджи.***
Во время обеда он нервно стучит ногой и вертит палочки в руках, глядя на свою еду. Он голоден, но слишком поглощен мыслями о сегодняшнем дне. Он пытается сосредоточиться, но его мысли возвращаются к образу Бокуто, так ярко улыбающегося ему, словно он всегда был его другом. Он продолжает думать о том, как звучит голос Бокуто, когда он взволнован, когда рассказывает истории, когда смущается в ответ на строгий взгляд женщины из поезда, недовольной тем, что он нецензурно выразился. Живот протестующе заурчал, и он наконец-то отправил в рот первый кусочек еды, чтобы насытить его хотя бы на мгновение. В классе шумно, но не достаточно, чтобы перекрыть громкие удары его сердца. Он чувствует тревогу, но в то же время его переполняет радостное волнение, которого он никогда раньше не испытывал. У него были друзья в средней школе, но он никогда не ездил с ними в школу и ему не рассказывали глупых историй просто так. Он чувствует себя немного глупо и знает, что родители непременно сказали бы ему то же самое, но он хочет быть другом Бокуто. Он хочет быть рядом с ним. Хочет купаться в свете, исходящем от Боку. Он хочет, чтобы и другие сокомандники общались с ним. Он не хочет ходить на какие-то дурацкие дополнительные занятия или готовиться к экзаменам всю ночь напролет. Он хочет ощущать покалывание на предплечьях после соприкосновения с волейбольным мячом. Хочет увидеть, как после они становятся красными. Хочет чувствовать, как волосы становятся дыбом, а ноги ноют от бега, прыжков и рывков. Класс был наполнен такими атмосферными разговорами, что он сам захотел быть их частью. Он хотел поговорить. Смеяться над глупыми шутками до фырканья, которое возникало у него после долгого смеха. Он больше не хочет чувствовать себя дураком из-за того, что у него есть эмоции. Он просто хочет быть обычным старшеклассником, не Акааши. Он он всегда был кем-то вроде труса. Поэтому он просто вернул внимание к коробке с обедом и продолжил есть.***
В этот раз он даже смог поиграть. Капитан разделил всю команду на группы по пять человек, и он в итоге оказался против Бокуто, люди из команды которого шутили про то, что он оказался в их команде. Но для него это было бы больше, чем просто честью. Конечно, он устал и уже мог чувствовать боль в плечах после каждого паса, но игра Бокуто восхитительна. Пусть они насмехаются над ним, но Бокуто необходим Фукуродани. Бокуто смеялся вместе с ними, но после того, как кто-то упомянул что-то вроде «депрессивный режим», он протестующе загудел и замахал руками. Прозвучал свисток, и Бокуто резко переключился. Одно дело — когда ты смотришь на игру со стороны. Другое — когда сам принимаешь в ней участие. Это… Это выглядит в какой-то степени потусторонне. Он наблюдал за тем, как взгляд Бокуто стал острым, почти светящимся, и все его поведение мгновенно поменялось. Вроде он все тот же, но… другой. Как будто вся его энергия увеличилась в десять раз. По спине пробежала дрожь, когда эти глаза посмотрели прямо на него. Члены команды Бокуто тоже походили своим настроем, но им не сравнить с ним. Как будто весь фокус пришелся на Бокуто, даже несмотря на то, что он всего лишь второгодка, все лишь доигровщик. Он — филин, хищная птица, высокий и статный, с пронзительными глазами, готовый схватить добычу в любой момент. Если постараться, то можно увидеть, как его волосы превращаются в перья, его руки становятся крыльями, а пальцы — когтями. Ему даже показалось, что если он подойдет слишком близко — его просто разорвут на части. И он бы осмелился попробовать. Увидеть Бокуто таким, как сейчас, лицом к лицу — это то, чего он никак не ожидал. Ничто не могло подготовить его к этому. Бокуто размял плечи, согнул пальцы несколько раз. И именно в этот момент он понял, что есть люди, которые рождены, чтобы играть в волейбол. Филин взлетел.***
Тренировка почти закончилась, когда на его телефон пришло сообщение. [17:38] Мама: Где ты Он уставился на экран, пока тот через некоторое время не погас. Когда он снова разблокировал телефон и открыл сообщения, он снова уставился на текст. Она обычно на работе в это время. Она очень редко пишет ему сообщения, лишь в тех случаях, когда он действительно нужен или что-то случилось. Он нервно прикусил изнутри щеку. [17:40] На тренировке. [17:40] Что-то случилось? Он сел на скамейку и положил телефон экраном вниз. Прошло несколько минут, а ответа не было. Бокуто подбежал к нему, вспотевший и запыхавшийся. Он провел рукой по волосам, так что они на секунду прижались к голове, но затем обратно вернулись в свое привычное положение. Интересно, они сами по себе такие?.. — Эй! — окликнул его Бокуто. — Почему ты сидишь здесь совсем один? «На этот вопрос много ответов», — подумал он, но вслух сказал: — Жду ответа мамы. — О! — Бокуто кивнул, как будто ему только что ответили на самый важный в мире вопрос. — Она хочет тебя подвезти до дома или что-то вроде того? — Я езжу домой на поезде, — ответил он и снова проверил телефон — по-прежнему ничего, — но… обычно она никогда не пишет мне сообщения, только если это не что-то важное… Бокуто наклонил голову: — Если это что-то важное, тогда тебе лучше пойти домой. — Что? — Ой, я не имел в виду, что выгоняю тебя! — быстро пояснил Бокуто. — Это здорово, что ты здесь. Ты потрясающий! Но я могу прикрыть тебя, если тебе нужно уйти. Правда! Он не знал, что ответить на это: — Ты сделаешь это? — Конечно! Конечно — сказал он, как будто это что-то обыденное. Конечно — сказал он, как будто точно был в этом уверен. — О… — его мать так и не ответила. Он был уверен, что ничего не произошло и это она просто повела себя странно, но его нога стала постукивать по полу, а пальцы снова начали перебирать друг друга, но он даже не заметил этого. — Хорошо. Если ты уверен в этом. Я не хотел бы докучать. — Ты не скучающий! — До-кучать. — Я так и сказал! * Теперь он действительно смог улыбнуться: — Спасибо, Бокуто-сан. — Да без проблем! — улыбка Бокуто вспыхнула от радости. — Увидимся завтра, Акааши! С этими словами он побежал обратно, тут же подобрав мяч и отправив его в затылок ничего не подозревающего товарища по команде. Выше названный сокомандник немедленно вскрикнул, обернулся и погнался за Бокуто через все поле. И капитан, и тренер закричали на них, но они успешно проигнорировали угрозы. Увидимся завтра! Эта фраза все крутилась в голове, когда он вышел из школы, и продолжала эхом отдаваться внутри, как будто Бокуто был прямо перед ним.***
Ответа не было, пока он ехал в поезде. Ответа не было даже тогда, когда он уже почти подходил к дому. Зайдя в дом, он увидел свою мать, сидящую за столом и просматривающую документы, делая в них какие-то пометки. Она даже не посмотрела на него, когда он зашел, так что он остановился на пару секунд у дверей, оглядываясь вокруг, пытаясь понять, что же случилось — Закрой дверь, Кейджи, — строго сказала мать, наконец посмотрев на него, — иначе ветер сдует все мои бумаги. — Извини, — он зашел внутрь, снял обувь и достал телефон. — Почему ты написала мне? — Неужели мне нужно оправдание, чтобы узнать, где находится мой сын? - …Нет. Я просто поинтересовался. Она прищурилась, смотря на него, и снова уткнулась в документы. В тишине комнаты был слышен скрежет ручки по бумаге. — Я просто хочу, чтобы ты был в зоне видимости, — наконец ответила она. — Я считаю, что ты зря тратишь время с этим своим клубом. Тебе он даже не нравился в средней школе. Он судорожно сглотнул, не в состоянии что-либо сказать на это. Он даже не пошевелился, и мать снова посмотрела на него, приподняв бровь, как будто ждала, что он скажет что-то против. Он не клюнет на это и не будет потом наказан, но, боже, ему так хотелось ответить. Он хотел сказать все, что было у него на уме. Но это все-таки его мать. — Он… — он сделал паузу, тщательно подыскивая слова. — Он отличается от того, что был в средней школе. Его мать недовольно поерзала на стуле. — Хм, — и через мгновение: — Ужин на столе. Поднимайся в свою комнату и позанимайся немного перед сном. Он опустил голову и кивнул: — Да, мам.***
На следующий день, когда он встретил Бокуто на станции, он не смог сдержать самодовольную ухмылку. — Твой поезд снова отменили? Небо было чистым. Никакого ветра, солнце ярко освещало все вокруг. — Да.***
* В оригинале используется игра слов impose-empose. Я постаралась максимально адаптировать ее, но, если у вас получится вариант поадекватнее, напишите в комментарии, пожалуйста, буду очень признательна /о/ — Alright. If you're sure. I wouldn't want to impose. — You're not emposing! — Im-pose. — That's what I said!