***
В качестве наказания Коноха и Коми должны были пробежать на десять кругов больше, чем все остальные. Бокуто, Сарукуй и Юкие с издевкой смотрели на них со скамейки, а некоторые первогодки лишь кидали ошарашенные взгляды, но он знал, что где-то внутри их тоже забавляла ситуация. Коноха закончил бежать раньше и сел рядом с ним. Он подал бутылку с водой, и Коноха благодарно кивнул, тяжело дыша. — Разве это действительно того стоило? — спросила Юкие, стараясь сохранять невозмутимый вид. Хотя еле заметные смешки в голосе выдавали ее. Ему казалось, что она выглядит взрослой, но поведение Юкие говорило об обратном. Коноха сделал еще один глоток воды, длинно выдохнул, смотря, как Коми пробегает последний круг, и улыбнулся: — Абсолютно. — Я знал, что ты так сделаешь, как только он отдаст тебе мешок, — засмеялся Бокуто, сидящий с другой стороны от него и наклонившись так, что их плечи соприкасались. Тепло. — Ну да. Я взял идею у тебя. — Меня? — Да, тебя. Помнишь, как ты швырнул в Юкие ведро? — Э-это была случайность! Бокуто стыдливо покраснел, а Коноха не удержался и засмеялся снова. Даже Юкие прикрыла ладонью рот, чтобы спрятать улыбку. Ему потребовалось время, чтобы перестать любоваться лицом Бокуто. — Ведро? — шокированно переспросил он. Коноха подсел ближе и положил руки ему на плечи. В любое другое время он бы почувствовал себя некомфортно от внезапного прикосновения, но в этот раз даже не двинулся. — Наш хороший друг Бокуто хотел узнать, как долго вода будет оставаться в ведре, если швырнуть его со всей силы. — Не очень долго, — сразу ответил он. — Правильно, Акааши-кун! Но этот парень хотел увидеть все своими глазами, понимаешь? И наша бедная Юкие стала очередной жертвой его подвигов. — Очередной? — Именно! У меня есть целый список. Бокуто тяжело выдохнул и запрокинул голову, на секунду сжав руки в кулаки: — Не показывай его Акааши. — Почему нет? Бокуто снова покраснел: — Потому что тогда он больше не захочет быть моим другом! — Однако я до сих пор здесь, — он приподнял брови и перевел взгляд на Бокуто. На это Коноха издал смешок, а Сарукуй кинул на него странный взгляд. — Сомневаюсь, что какого-то глупого списка твоих приключений достаточно, чтобы напугать меня. Он не знал, почему сказал это, и хотя ему все же интересно было увидеть этот список, больше его заинтересовало лицо Бокуто. Он даже не осознал, как близко они сейчас стояли. Коноха убрал руки с его плеч, и он кинул взгляд вниз, заметив, что их с Бокуто пальцы находились в миллиметрах от соприкосновения. И затем, прежде чем что-либо еще могло произойти, к ним подбежал вымотанный Коми. Коноха бросил ему бутылку, и Коми еле поймал ее, но тут же бросил на землю — бутылка оказалась пуста. Он перевел взгляд на них с Бокуто: — Я что-то пропустил?***
— Акааши, — тренировка уже близилась к концу, когда тренер Ямиджи позвал его, — подойди сюда ненадолго. Он перевел взгляд с площадки на тренера и обратно, наконец кивнул и нервно провел рукой по волосам. Ямиджи жестом пригласил его сесть на скамейку, что он и сделал, чувствуя в ногах дрожь волнения. — Не нервничай так, — неужели это так заметно?, — я просто хотел сказать, что ты отличный игрок. Я подумываю о том, чтобы сделать тебя связующим основного состава, — что? — Я знаю, что ты только на первом году обучения, но ты показал, что у тебя действительно есть потенциал. Думаю, что ты сможешь развить его лучше, если будешь тренироваться с основой. Он ничего не сказал — просто шокированно смотрел на Ямиджи. Он открывал и закрыл рот, пытаясь что-то ответить, но не мог придумать что именно. В голове было абсолютно пусто — ему следует поблагодарить тренера? Протестовать? Сказать что-то? — Я также думаю, что ты должен больше работать в паре с Бокуто, — продолжил Ямиджи, не замечая его секундного замешательства. — Между вами есть что-то вроде — как бы правильнее сказать — искры? Вы двое могли бы серьезно улучшить свои навыки, работая вместе. Тренер посмотрел на него, ожидая ответа, и он понял, что на этот раз точно должен что-то сказать. — А, да. Спасибо вам, — он прямо чувствовал, как горят его уши, но старался выглядеть максимально спокойным. — Я… поговорю об этом с Бокуто-саном. — Ладно, — сказал тренер, крутя пальцами ручку. — Хорошо, это все, что я хотел сказать. Ты можешь вернуться к тренировке. Он кивнул и пошел обратно к площадке. Бокуто тут же подвинулся, освобождая место рядом с собой, чтобы он смог включиться в игру. Это ненавязчивое и почти автоматическое движение заставило что-то внутри него сжаться. Теперь нужно сосредоточиться. «Между вами есть что-то вроде… искры». Серьезно.***
Как только тренировка закончилась и весь инвентарь был убран, он наконец осознал. Бокуто придет к нему домой. Он даже забыл об этом; воспоминание об их разговоре неожиданно свалилось на его голову, как сетка, которую он сейчас пытался убрать на верхнюю полку стеллажа. Никто не обратил на него внимания, и он облегченно вздохнул, возвращая сетку на место. Он даже не мог понять, откуда взялась нахлынувшая на него волна беспокойства, заставляющая теребить пальцы сильнее обычного. Когда он возвращался обратно к своим вещам, его шаги показались ему слишком громкими, так что он старался идти тише. Не помогло. И несмотря на свое обычное состояние, Бокуто в этот раз оказался наименее забывчивым и с улыбкой до ушей буквально прыгнул к нему. — Эй, Акааши! Готов идти? Он сглотнул комок в горле и угукнул, не доверяя своему голосу. Все тело странно покалывало. Они попрощались с командой и отправились к станции. Ему кажется, или погода сегодня действительно была какой-то жаркой? Бокуто, казалось, вообще ни о чем не беспокоился, покачивался на носках, пока они ждали поезд. На нем все еще была волейбольная форма, но поверх шорт он надел спортивные штаны. Лоб все еще влажный от пота — они действительно серьезно потрудились сегодня. Когда вечерний ветер подул в их сторону, Бокуто с наслаждением вдохнул прохладный воздух, чуть оттянув воротник футболки. Видимо, ему тоже было жарко. Тепло. Он имел в виду тепло. — Вот бы было еще жарче, — подал голос Бокуто. — Мне нравится жаркая погода. — Ну уж нет, — он наморщил нос. — Тебе не нравится? — Абсолютно нет, — твердо ответил он. — Ты всегда можешь надеть что-то еще, когда холодно. Что ты будешь делать, если станет еще жарче? — Все постоянно мне это говорят! — воскликнул Бокуто. — Мое тело словно создано для жары! — он вскинул руки вверх и улыбнулся небу, здороваясь с солнцем. Мило. Бокуто наконец опустил руки, когда подошел поезд, и они сели внутрь. — Больше всего я люблю солнечные дни. Никаких облаков. Легкий ветерок. Мне нравится выходить на пробежку в такие дни. Он слегка пожал плечами: — Мне нравится, когда температура на улице от десяти до двадцати градусов. Ни жарко, ни холодно. Может, еще когда дождь, — глядя на Бокуто, он слегка улыбнулся: — Но солнечные дни мне нравятся тоже. — Дождь — тоже неплохая вещь, наверное… Но я не люблю попадать под него. Мне больше нравится его шум. — Я нахожу его расслабляющим. Прогулки в дождь — мои самые любимые. — В дождливые дни? Ты же можешь промокнуть! — Я беру с собой зонт. — Но твоя обувь! — Резиновые сапоги. — Боже, у тебя есть резиновые сапоги? Я всегда хотел себе какие-нибудь действительнояркие! — глаза Бокуто засияли. — Какого они цвета? — Серые. — Скучно, — Бокуто фыркнул. — Я бы хотел себе, например… красные! Или даже желтые. Или оранжевые! Розовые! — Думаю, тебе идет желтый, — выпалил он, даже не осознавая этого. Ладно, теперь он не может взять свои слова назад, нужно что-то придумать. — Я имею в виду, ты бы хорошо смотрелся в желтых. Это тоже звучало не так, как хотелось. Он чуть не засмеялся. Вот они — едут в поезде и болтают о погоде. Бокуто кинул на него странный взгляд и наклонил голову набок, словно сова. — О, — тихо сказал Бокуто и затем улыбнулся, — спасибо! Он лишь кивнул, чувствуя себя несколько смущенным. На остановке, после которой они должны были выходить, поезд наполнился большим количеством людей. Они с Бокуто в итоге уступили свои места беременной женщине и ее спутнику, так что теперь их стиснули в центре вагона. Плечом его крепко прижало к груди Бокуто, другой рукой он попытался ухватиться за поручень. Кожа горела везде, где Бокуто касался его. Он даже почувствовал, как покраснели его уши — боже, уже в сотый раз за день? — и беременная женщина со своим спутником кинули на него веселый взгляд. Он не был уверен в том, что это значило. Поезд резко остановился. Бокуто схватил его за руку, хотя сам чуть не упал. Это была их остановка, поэтому Бокуто уверено потянул его к выходу сквозь толпу. Оказавшись на свежем воздухе, он облегченно вздохнул. Многолюдные места явно не то, к чему он питает сильную симпатию. И они пошли. Обычно здесь Бокуто сворачивал и шел к своему дому, но на этот раз он остался рядом. Он бодро размахивал руками, то и дело задевая его, рассказывает о чем-то, что случилось сегодня в классе, но он не слушает. К нему раньше никогда никто не приходил домой. Никаких друзей. Он должен был помочь Бокуто с учебой, но не уверен, сможет ли сосредоточиться. Что, если родители вернуться раньше и застанут их во время перерыва? Что, если им не понравится Бокуто? Что, если они попросят его больше не приходить к нему? Что, если они запретят видеться с ним? Что, если они запретят заниматься волейбо-… — Эй, Акааши. Акааши? — А? — Ты в порядке? Нет — хотел ответить он, ведь Бокуто с таким беспокойством смотрел на него. Но он быстро отогнал от себя эту мысль. — Извини, все в порядке, я просто немного задумался. Ты рассказывал что-то про, эм… Твою сестру? Бокуто смотрит на него еще несколько секунд. — Ты уверен, что в порядке? — наконец переспросил он. — Тебе не нужно притворяться, если что. Аргх. И что он может ответить на это? — Извини, — пробормотал он. — Просто я никого раньше не приводил домой. — Правда? — в голосе Бокуто звучало искреннее любопытство. После ответного кивка он продолжил: — Ну, тогда это очень круто, что я буду первым, ха! Бокуто Котаро действительно нечто.***
— Твои родители здесь? — Нет. Бокуто медленно и тихо снял свои ботинки на пороге. Когда он закрыл за ним дверь, он понял, что граница уже пройдена. К нему пришел в гости друг. — Могу я спросить, где они? — голос Бокуто звучит так осторожно. Он даже не мог понять, почему ему так показалось. — На работе, наверное, — ответил он и вспомнил, о чем его просила мать. Он бросил сумку и немедленно достал телефон. — Обычно я здесь один, — отстраненно добавил он, отправляя сообщение: «Бокуто пришел позаниматься». Бокуто не издал ни звука в ответ. Тишина заставляла его беспокоиться. Он оглянулся на Бокуто и повел его в свою комнату, где они сели на пол, прислонившись спинами к кровати. — Ты голоден? — спросил он, потому что не знал, как еще можно прервать эту неловкую тишину. — Не, — Бокуто снова звучал как обычно, и это вселило в него надежду. — Пока нет, по крайней мере. А ты? Он задумался на мгновение. В желудке было пусто, но он отрицательно покачал головой. — Не особо, — он открыл сумку. — Над каким предметом ты бы хотел поработать сначала? — О! — воскликнул Бокуто и принялся рыться в своей сумке. Он наклонился, чтобы посмотреть, что внутри, и обнаружил, что там царил абсолютный беспорядок: какие-то учебники, бумажки, как будто их не глядя запихнули все разом. Он пробежался глазами по вещам Бокуто, пока наконец не нашел проверенные тесты. Они практически полностью были покрыты красной пастой, кое-где возле ответов стояли такие же красные вопросительные знаки, а оценки варьировались от двойки до слабой тройкой. Он взял один из листов, чтобы посмотреть на ответы. Некоторые из них явно были написаны наугад, некоторые показывали, что над ними действительно старались: неправильные варианты были тщательно зачириканы ручкой, а исправленные стояли рядом и обводились в кружок. Поля были изрисованы всякими мелкими рисунками: странными закорючками, маленькими деревьями и цветами и даже набросками сов. — Итак… — подал голос Бокуто. — Каков твой вердикт? — Хм? Он поднял глаза и наткнулся на робкий взгляд Бокуто. На его лице по-прежнему была улыбка, но совсем слабая и не такая привычно яркая. Бокуто отвел глаза и нервно поерзал на месте. Наконец он подтянул колени к груди, словно пытался спрятаться, и спросил: — Я плох, да? — Плох? — В этом. В учебе. Я не очень умный, да? Он открыл рот, но тут же закрыл. Под взглядом Бокуто он не мог сказать ни слова. Атмосфера в комнате сильно давила. Видеть Бокуто без его обычного восторженного взгляда на мир и уверенности в себе было… странно. И это беспокоило его. Очень сильно беспокоило. — Ты не… Ты не плох, — запротестовал он. — Я-… Кто вообще сказал, что ты плох? — Много кто, — бормотал Бокуто. — Учителя. Коноха. — Тогда, — он сердито фыркнул, — игнорируй их. Теперь я твой учитель. И ты не глупый. Тебе просто нужно научиться искать правильные ответы. — Но я не знаю, как их найти. Он бросил листы на пол и отодвинул их подальше, переводя решительный взгляд на Бокуто: — Ты сможешь их найти. И у тебя получится. Именно поэтому я буду учить тебя. На этот раз в улыбке Бокуто было больше света.***
Он даже не осознавал, как долго объяснял английский, пока не посмотрел время. Уже прошло несколько часов. — Ты голоден? — внезапно спросил он, заставив работающего над предлогами Бокуто вздрогнуть. — Что? — отозвался Бокуто громче, чем нужно. — О, еда? Ага. Что у тебя есть? Он пожал плечами, потому что, честно говоря, и сам не знал. — Пойдем посмотрим, — предложил он, поднимаясь на ноги. Бокуто тоже встал и направился за ним на кухню. Кухня была соединена с гостинной, и ее масштаб заставил Бокуто присвистнуть. Он смотрел на высокие потолки, затем на пробу прокатился на ногах по скользкому паркету. Пока он шел к холодильнику в поисках пищи, Бокуто успел переместиться в гостинную, и он услышал скрип кожи, извещающий о том, что кто-то сел на диван. И, видимо, поерзал по нему, поскольку скрип повторился еще несколько раз. Затем раздался приглушенный смешок. Закатив глаза, он просто открыл холодильник. В нем никогда не бывает много всего, и сегодняшний день не был исключением. Хотя там стоял небольшой контейнер с надписью «ужин». Он открыл его и исследовал содержимое — рыба и рис. Достаточно для них двоих, чтобы хорошо поесть. Он снял крышку и отправил контейнер в микроволновку. — Знаешь, — послышался голос Бокуто из гостинной, — твой дом действительно… пустой. — Да? — он и так знал это. Мебели было мало — лишь необходимая. То же самое касалось и обстановки. Единственными украшениями были картина, подаренная матери одним из дальних родственников, и семейное фото. Деревянный пол, казалось, тянулся километрами, коридоры ощущались невообразимо длинными. — Может, это из-за того, что твоих родителей сейчас нет, — продолжил Бокуто, который, видимо, говорил что-то все это время, пока он витал в облаках. — Но дом кажется слишком большим для всего лишь троих человек. — Моя родители — сторонники минимализма, — ответил он, наблюдая, как крутится в микроволновке еда. — Да и они нечасто бывают здесь. — Так… Тут обычно только ты? — Да, — микроволновка запищала. Он достал еду и попробовал кусочек рыбы, который оказался все еще холодным, затем поставил контейнер обратно. — Только я. Бокуто некоторое время молчал. — Мой дом очень маленький, но это, наверное, из-за того, что у нас много вещей. Он немного оживился, не сводя взгляда с микроволновки: — Правда? — Ага, — послышался смешок. — Постоянно куча людей, так что вещи сами по себе… Накапливаются? У моей тети, например, очень много разной одежды. Он вспомнил, как выглядит гардероб его матери. Полно коричневых, черных и красных цветов. В основном деловая одежда. — Моя тетя старается отдавать ненужное, но потом все заканчивается тем, что она покупает еще больше. Некоторое она отдает моим сестрам, но я не думаю, что они разделяют ее чувство стиля, — усмехнулся Бокуто, вставая с дивана. — Они обычно частенько воруют одежду друг у друга. А еще мои футболки. Он попытался представить, какова была бы его жизнь, будь у него сестры или братья. Но ему казалось, что ничего бы не поменялось, а они с братом или сестрой вряд ли бы много общались друг с другом. Возможно, что между ними присутствовала бы некая конкуренция — у кого лучше результаты в школе или кто лучший сын (или дочь). Микроволновка снова запищала, и он достал еду. — Звучит весело. Иногда я представляю, каково это — иметь брата или сестру. Когда он обернулся, Бокуто стоял прямо рядом с ним. — Похоже, ты одинок, Акаши. Казалось бы, Бокуто просто пошутил, но это было не так. Он даже не стал исправлять вновь неправильно произнесенное имя. — Ну… — наконец протянул он, передавая Бокуто тарелку с едой. — В последнее время уже менее одинок.***
После перекуса они вернулись обратно в комнату, чтобы начать работу над линейными уравнениями. Как оказалось, в математике Бокуто был еще хуже, чем в английском. — Аргх! — Бокуто возмущенно бросил карандаш на пол. — Это так тупо! Я не понимаю. — Не расстраивайся, — он почти протянул руку, чтобы успокаивающе похлопать его по плечу, но прервал движение в последний момент. — Ты все поймешь, — он задумался на мгновения, вертя пальцами карандаш. — Как насчет того, что мы решим это задание вместе? И я по ходу все объясню. —...Хорошо, — Бокуто сощурил глаза. Он кивнул и подвинулся ближе к Бокуто, чтобы видеть, что тот пишет в тетради. Он скрестил ноги и положил ее на одно колено, записав систему двух уравнений. — Итак, метод подстановки, — начал он. — Два линейных уравнения, и нам необходимо найти их точку пересечения, — он даже не осознал, как близко придвинулся к Бокуто, пока их колени не соприкоснулись. — Эм… Сначала мы должны выразить одну переменную через другую. Как ты думаешь, какую будет выразить легче? Бокуто прищурился и наклонился вперед. На мгновение он задумался, носит ли Бокуто очки или нужны ли они ему, но мысль быстро исчезла, стоило копне черно-белых волос коснуться его щеки и носа. — Переменную y? — наконец отозвался Бокуто. А. Точно. Математика. — Да, — выпалил он быстрее, чем собирался. — После того, как ты выразишь переменную, ты должен подставить ее в другое уравнение, — Бокуто так пристально наблюдает за тем, как он пишет, так что приходится просто надеяться, что его руки трясутся не слишком заметно. — Видишь? Y равен минус два x. — И с другим так тоже можно сделать? — Бокуто тыкнул пальцем в тетрадь, на секунду соприкасаясь с его кистью, и наклонился сильнее, практически вдавливаясь в его руку. — Д-да, — он такой теплый… — Круто. Что дальше? — Так… — ему потребовалось время, чтобы снова собраться. — Теперь мы должны заменить эту переменную во втором уравнении. — О! — ахнул Бокуто, как будто что-то щелкнуло у него в голове и расставило все по полочкам. Он старался не улыбаться слишком сильно. — Теперь в уравнении только одна переменная, так что мы можем его решить, — он записал полученное уравнение под предыдущими. — Как думаешь, сможешь решить дальше? Вместо слов Бокуто решительно взял ручку. А следующее происходило в замедленной съемке. Его рука так и осталась висеть в воздухе, когда сам он наблюдал, как Бокуто наклонился к нему и, не потрудившись взять тетрадь к себе, преспокойно стал решать уравнение на его колене. Сделав следующий шаг в уравнении, Бокуто повернул голову к нему, ожидая одобрения. Но в это время он был где-то еще на десять секунд в прошлом. — Акааши? — А? — Я правильно делаю? Он помотал головой, чтобы сосредоточиться. Снова. — Э-... Да! Все правильно, — он забрал у Бокуто ручку. — Так, эм… И ответ-… Он поднял голову, чтобы посмотреть на Бокуто, прежде чем назвать ответ, но застыл, когда их лица внезапно оказались слишком близко друг к другу. Бокуто широко открыл глаза и медленно моргнул, в то время как ручка выскользнула из хватки, а тетрадь вот-вот должна была соскользнуть с колена. — Минус два… — повисло неловкое молчание, и они оба стремительно отвернулись друг от друга. — И… — начал он, — ты понял теперь? Снова тишина. Бокуто почесал затылок. — Ты не мог бы показать мне еще? Он старался игнорировать то, каким горячим чувствовалось сейчас лицо. — Конечно. Да. Без проблем.***
Он написал матери о том, что гость ушел, буквально в тот же момент, когда тот вышел, и бросился к окну в комнате, наблюдая, как Бокуто проходит вдоль улицы и сворачивает в сторону своего дома. Сердце бешено стучало. Чтобы отвлечься, он начал собирать с пола разбросанные листы и учебники обратно в сумку. Несколько страниц с заметками были вырваны из тетради и отданы Бокуто, папки находились в полном беспорядке, а некоторые листы в учебниках были согнуты на уголках и изрисованы карандашом. Решая уравнения, Бокуто ненадолго прерывался, чтобы нарисовать на полях крошечных сипух и смайлики. Как только комната была убрана, он решил убедиться, что на кухне тоже все в порядке. Контейнер для еды и тарелки были вымыты и стояли на своих местах, дверца холодильника плотно закрыта, столешницы чисты, все шкафчики закрыты. Но тем не менее, дыхание до сих пор не выравнилось. Лицо по-прежнему горело. Он поднял руки и с силой прижал их к щекам, чувствуя, как они согреваются. А еще он осознал кое-что очень важное и весьма проблематичное.***
Ему нужно было подтверждение. В порыве юношеского возраста этой ночью он достал телефон и открыл поисковик. «Влюблен ли я?» Вопрос привел его к тесту. После нескольких пересдач (и, как бы неловко это ни звучало, еще нескольких тестов) он всегда видел один и тот же ответ. И как только очередное Да! появилось на экране, он почувствовал, как его охватывает удушающий страх.