Overcoming

Александр сидел в кресле, постукивая ногой по деревянному полу, сцепив руки в замок и глядя в одну точку. Он то думал, что самым сложным будет сам процесс суда, но гораздо тяжелее оказалось сидеть и ждать, находясь в полном неведении. В голове роились тысячи вопросов, на которые парень не мог дать ответ, и это раздражало больше всего, делая напряжение почти невыносимым. Единственное, что хоть как-то успокаивало натянутые нервы - присутствие Томаса. Виргинец стоял рядом, подпирая спиной стену, и молчал, ибо понимал, что Гамильтон сейчас говорить не захочет, поэтому старался поддержать ментально. Его бесило, что во время суда ему придется сидеть среди свидетелей, в то время как Алекс будет один. Джефферсон обещал, что поможет, а теперь будет вынужден бросить рыжего. - Александр. - Все же прервал кудрявый затянувшееся молчание. - Я... - Все готово, пора идти. - Прервал его вошедший Натаниэль. - Мистер Джефферсон, вы остаетесь здесь и ждете, пока вас вызовут. Мистер Гамильтон, вы идете со мной. Преимущество на нашей стороне, хоть подсудимый и отказался признать вину, несмотря на уговоры адвоката. Вслед за мистером Грином парень вошел в зал и занял место на скамье для потерпевших, ожидая, пока войдет судья и начнет разбирательство. К счастью, уже через несколько минут в помещение вошла женщина лет пятидесяти, которая, кажется, являлась олицетворением спокойствия и собранности. Все встали, соблюдая правила, а потом она дошла до своего места и ударила судейским молотком по специальной подставке, объявляя суд открытым и попросив всех сесть. После этого началось второе испытание. В зал вошел Адамс, руки которого были заведены за спину и заключены в наручниках, но его безумная ухмылка никуда не делась. Когда его оставили за решеткой, парень растер запястья и повернулся прямо к Гамильтону. Улыбка стала неприлично широкой, и он помахал рукой, как если бы они были старыми друзьями, и Алекс сейчас не пытался отправить его за решетку на ближайшие лет пять. Рыжий отвернулся, сосредоточив внимание на судье. - Рассматривается уголовное дело по обвинению Джона Адамса в изнасиловании. Мисс Уайт, доложите о явке пожалуйста. - По правую руку от судьи сидела молодая девушка, которая встала и четко отрапортовала. - Все свидетели явились и ожидают вызова в коридоре, присяжные выбрали старшину и готовы дать присягу. - Благодарю. Уважаемые присяжные-заседатели, прошу огласить, кто был выбран старшиной. - Ваша честь, старшиной присяжных был выбран я, Адам Гордон. - Садитесь. - Суд устанавливает личность подсудимого, подсудимый, встаньте. - Джон поднялся со скамейки. - Представьтесь. - Джон Адамс, 1996 года рождения. Являюсь студентом Колумбийского университета, обучаюсь на факультете финансов. - Парень не отрывал взгляд от Александра, а тот в свою очередь упорно игнорировал его. - Садитесь. Дело рассматривается под председательством судьи Росс и с участием коллегии присяжных-заседателей. Сторону потерпевшего представляет адвокат Натаниэль Грин, защиту подсудимого осуществляет адвокат Аарон Берр. Мистер Грин, огласите обвинение. - Натаниэль поднялся на ноги и устремил на скамью подсудимых холодный, стальной взгляд. - Джон Адамс, вам предъявляется обвинение в изнасиловании согласно 18 кодексу США, параграфу 2241. - Подсудимый, вам ясна суть обвинения? - Гамильтон изнывал от нетерпения, пока проходила вся официальная процедура. Ладони вспотели, и он постарался как можно незаметнее провести ими по штанам. - Да. - Вы признаете себя виновным? - Дежурным тоном спросила Росс. - Нет. - Прозвучал вполне ожидаемый ответ насильника, и Алекс начал отсчитывать секунды до момента, когда его вызовут. - Потерпевший, пройдите пожалуйста к трибуне. - Не чувствуя ног, которые внезапно стали ватными, парень подошел к деревянной трибуне и оперся на нее руками. Внешне он сохранял непроницаемое выражение лица, но внутри будто натянулась струна, готовая лопнуть в любой момент. - Вы - Александр Гамильтон, 1996 года рождения, студент Колумбийского университета? - Да, все верно. - Рыжий кивнул, и перевел взгляд на Грина, который должен был продолжить этот спектакль. Думать обо всем процессе как о сценке, сюжет и конец которой он знает наизусть было легче, поэтому парень решил и дальше придерживаться этой стратегии. Нужно просто пережить заседание. - Расскажите, что случилось 3 декабря этого года? - Задал вопрос его адвокат и, выдохнув, Гамильтон начал повествование. - В тот день мы с Джоном поссорились из-за разных взглядов на одну из тем, освещенных на лекции. Я прервал нашу перепалку и вышел из аудитории. После того, как я свернул в коридор и прошел несколько метров, я почувствовал сильный удар по ушам, который привел меня в дезориентированное состояние. Более менее я пришел в себя уже в ближайшей кладовой, в то время как Джон сидел на мне и говорил, как же я его достал, и что стоит научить меня молчать. - Он скрыл дрожь, прошедшую по телу, сменой положения. - Потом было совершено само насилие. Сопротивляться я не мог, ибо мои руки были связаны обрывками собственной рубашки. - Парень неосознанно потер запястья, скрытые трибуной. - Также он сделал импровизированный кляп, опять же из моей рубашки, так что я не мог позвать на помощь. Во время самого полового акта Джон Адамс наносил мне удары в глаз, челюсть и по ребрам. На мое счастье, когда он вытащил кляп, я смог закричать, и мне на помощь пришел Томас Джефферсон, мой друг из университета. - Могу я задать вопрос потерпевшему? - Получив кивок от судьи, адвокат Адамса встал и улыбнулся, на первый взгляд дружелюбно, но что-то в этой улыбке напрягало. - Мистер Гамильтон, вы сказали, что поругались с моим подзащитным в тот день. Кто начал ссору? - Подавив желание скривиться, Александр хотел ответить, но его прервал Натаниэль. - Вы хотите представить своего подзащитного в качестве жертвы, мистер Берр? Может упомянете то, что его спровоцировали? - Даже Алекса проняло от ледяного голоса Грина, но Аарон, даже если его это задело, сохранил невозмутимый вид. - Я хочу до конца разобраться в ситуации. Так что вы скажете, потерпевший? - Мы с Джоном никогда не были в хороших отношениях, и, если честно, я даже не помню, кто первый начал ссору. Все начиналось как обычная дискуссия. - Ваш рассказ звучит очень складно, но... - Берр выдержал драматичную паузу, а Александр почувствовал поднимающееся внутри раздражение. - Безэмоционально. - Обвинение привело рыжего в замешательство. Это стоило всей его выдержки, чтобы не начать активно жестикулировать, обвинять Адамса во всех смертных грехах и вообще держать чувства под контролем, а теперь какой-то неизвестный мужик обвиняет его в пассивности? Неужели не нашел аргументов получше? - Насколько я знаю, пострадавшие обычно ведут себя не так. - А вы когда-нибудь оказывались жертвой изнасилования? - Не удержался от колкости Алекс, и губы сами собой растянулись в едкой ухмылке. - Думаю, мы можем поговорить о психологии как-нибудь в другой раз. - Искорка злости, мелькнувшая в глазах Аарона, бальзамом легла на душу. - Ваша честь, могу я представить суду вещ-доки? - Спросил мистер Грин, вновь заканчивая их конфронтацию. - Конечно. - Благодарю. - Натаниэль коротко кивнул и прошел к столу. - Уважаемые присяжные, в материалах дела присутствуют вещественные доказательства - это обрывки одежды потерпевшего, которыми его обездвижили и лишили возможности говорить. На них обнаружены генетические следы подсудимого и, соответственно, жертвы. Также хочу представить вам медицинское освидетельствование, подтверждающее повреждения, нанесенные мистеру Гамильтону. - Благодарю, мистер Грин. Есть ли вопросы к потерпевшему? - Берр отрицательно покачал головой. Ему нечем было опровергнуть данные доказательства и, скорее всего, он понимал, что проиграл дело. Алекс вспомнил слова Натаниэля о том, что Аарон сам уговаривал своего подзащитного признать свою вину. - Мистер Гамильтон, вы можете сесть, благодарю Вас. - Александр прошествовал к своему месту, гордо подняв голову, но опустившись на стул, почувствовал, как неизвестная тяжесть легла на плечи. Это выступление отобрало у него куда больше сил, чем он думал. - Пригласите в зал первого свидетеля, Томаса Джефферсона. Войдя в комнату, виргинец первым делом бросил взгляд на Алекса. Парень сидел прямо, и его глаза были сухими, но Томас знал, что это лишь маска. Гамильтону в сто раз хуже, чем он старается показать, а значит нужно заканчивать все это. Дальше пошли показания свидетелей. Берр цеплялся за любую мелочь, пытаясь оправдать своего подзащитного, но все понимали, кто выиграл дело. Тем взвинченнее становился Александр. Он хотел, чтобы это закончилось, он устал, он надеялся поскорее вернуться к Джефферсону домой и пролежать пару дней на кровати, либо отвлечься на уроки. Да что угодно сделать, лишь бы не находиться здесь, но приходилось сидеть и терпеть все традиции и ход суда. Адамс вел себя тихо все время заседания, и игнорировать его было легко. Все изменилось в тот момент, когда Лафайет закончил давать показания. Внезапно, Джон подскочил со своей скамьи и буквально впечатался в решетку, блокирующую его от остальных, вперив взгляд в Алекса и улыбаясь во все тридцать два зуба. По спине пробежал холод, горло перехватило, а желудок как-будто сделал кульбит в животе. Он знал эту улыбку и этот взгляд. Адамс вел себя точно также, когда нес непонятную ересь, а потом вдалбливался в его тело, разрушая до основания. - Лучше бы ты тогда заткнулся, Гамильтон. Я ведь говорил, что хотел сделать все аккуратно, но ты как обычно открыл свой поганый рот и все испортил. - Джон сполз по решетке и рассмеялся. От этого смеха пробрало всех вокруг, а Александр вообще находился на грани паники и не понимал, что удерживает его о истерики. В голове роились отрывки воспоминаний, причем не только об изнасиловании, но и о смерти матери, дяди, уходе отца. Гамильтона будто засасывало в водоворот, и чем сильнее он барахтался в воде, тем глубже его утаскивало. - Твой рот вообще годится только для одной вещи - моего... - Конвой, уведите подсудимого. - Резко приказала Росс, и двое мужчин в форме вошли в камеру, скрутив упирающегося парня. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Томас передислоцировался к Александру и взял того за руку. - Все хорошо, Алекс, слышишь? Но парень не реагировал, и виргинец легко встряхнул его, что, впрочем, тоже не помогло. Взгляд Гамильтона был направлен куда-то за его спину, и, обернувшись, Джефферсон увидел картину, от которой не мог отвести глаз рыжий. Джона пытались как можно скорее увести из зала, но даже скованные руки не мешали ему активно сопротивляться, кричать непонятные вещи и брызгать слюной. Проходя мимо них, он попытался наброситься на Алекса, но Томас тут же встал между ними, а конвой еще раз скрутил Адамса, выталкивая из зала. Повернувшись обратно, Джефферсон увидел бледного, как полотно Гамильтона, который ощутимо дрожал, смотря на дверь с полными слез глазами, в которых отражалось безмолвное отчаяние и паника. - Александр. - Виргинец положил руку ему на плечо и, не встретив сопротивления, заключил лицо парня в свои ладони, пальцем стирая влагу с щек. - Все закончилось, я рядом, сейчас вынесут приговор, и мы пойдем туда, куда захочешь. Слышишь? - Постепенно в глазах Гамильтона начала появляться осмысленность. - Все, не плачь. - Алекс закрыл лицо волосами и пару раз тихо всхлипнул, прикусывая язык и впиваясь ногтями в руки, лишь бы успокоиться. - Господа присяжные, предлагаю вам пройти в совещательную комнату для вынесения вердикта по настоящему уголовному делу. - Присяжные начали удаляться из зала суда. - Прошу всех встать. - Пронесся По комнате звонкий голос мисс Уайт. - Зачем им совещаться, все же ясно, почему они не могут все это закончить? - Начал тараторить, сбиваясь и проглатывая буквы, Александр. Его снова начала заполнять душащая безысходность, воздуха не хватало, поэтому он резко дернул верхнюю пуговицу, надеясь расстегнуть, но она не поддалась, и это будто стало последней волной, которая откинула его в эпицентр водоворота. - Алекс. Алекс, посмотри на меня. - Но Гамильтон все таки поддался панике и вновь перестал контролировать себя. - Черт. Ваша честь, можем мы ненадолго покинуть зал суда? - Воскликнул Томас, с надеждой глядя на судью. Женщина явно колебалась, выбирая между долгом и человечностью, в то время как Александру становилось все хуже. - Пожалуйста. - Никогда в своей жизни Томас Джефферсон не молил о чем-либо, но сейчас не было другого выхода. Он бы на колени встал, если бы это помогло парню, которого он так бережно обнимал. - У вас пять минут. - Как можно быстрее виргинец вывел рыжего из комнаты и распахнул одно из окон в коридоре. - Ну что, мы это уже проходили? - Нарочно радостно произнес Томас ты взяв руки Гамильтона в свои, положил на свою грудь. - Дышим вместе. - Но Александр окончательно потерялся в лабиринтах своего сознания. - Давай, Алекс. Возвращайся ко мне. - Джефферсон запечатлел короткий поцелуй на губах парня. - Все, что хочешь сделаю. - Еще один краткий миг соприкосновения. - Черт возьми, Гамильтон, давай, ты мне нужен. Очнись, малыш. - Безнадежно прошептал виргинец. - Прям все, что угодно? - Прозвучал слабый голос, и рыжий обмяк в руках парня, который сразу подхватил его и донес до кресла. - Блять, как ты меня напугал. - Кудрявый незаметно утер слезы и усмехнулся. - А что, ты что-то особенное хочешь? - Я домой хочу. - Только посветлевшее лицо Александра вновь помрачнело. - Все, с меня хватит, Томас. - Несколько минут, Алекс. Несколько минут и все это закончится, понимаешь? Не будет больше в твоей жизни Адамса и судов. - Хватит, Джефферсон. - Процедил рыжий, борясь с очередным приступом. - Всю жизнь меня теперь будут преследовать эти сцены. - Он поднял голову вверх, собирая себя по кусочкам. Установив хрупкое равновесие, парень встал и провел рукой по щеке виргинца. - Ладно. Идем. - Томас тоже поднялся на ноги и, взяв руку Александра, поднес к своим губам. - Если я подарю тебе спокойствие, будет ли этого достаточно? - Более чем. - На выдохе ответил Гамильтон, а потом они плечом к плечу вошли в зал суда.

***

Они сидели в гостиной и периодически целовались, когда Александр почувствовал знакомую черную субстанцию, поднимающуюся откуда-то с самых глубин его существа. Не сорвавшись на бег только по той причине, что не хотел вызвать подозрений, он поднялся с дивана и заперся в ванной, выпуская наружу безмолвный крик. Сейчас парень уже не пропадал в закоулках воспоминаний, как это произошло на заседании, но теперь он осознанно прокручивал события в голове, а голос, всегда шептавший гадкие вещи, вновь проснулся и начал свою привычную песню. "И снова ты показал себя слабым. Когда же ты научишься быть нормальным, Гамильтон? Или так и будешь всю жизнь прятаться за чужими спинами? Что ты сделал для того, чтобы выбраться из этой ситуации? Нихуя ты не сделал. Все за тебя организовал Томас. Бесполезный" - Александр резко встал с пола и дрожащими руками стал доставать лезвие, чуть не сломав бритву. На этот раз порезы были гораздо глубже, что делало боль заметной. Ему не было приятно и не должно было быть - он наказывал себя за ущербность. - Алекс. - Стук в дверь заставил руку соскользнуть и кровавая линия набухла поперек бедра. - Все нормально? - Томас, я понимаю, что напугал тебя своей истерикой, но не беспокойся, я не собираюсь выпилиться здесь и сейчас. - Рыжий заставил свой голос звучать звонко и саркастично. - Очень на это надеюсь. - Услышав удаляющиеся шаги, Гамильтон выдохнул и принялся за обработку ран. Физическая боль отвлекала от уничижающих мыслей, будто упорядочивая хаос в голове, так что покидал ванную комнату он почти в нормальном состоянии. - Как насчет того, чтобы устроить мини-вечеринку на Рождество? - Александр подошел к Джефферсону, который развалился на диване и лег рядом, пристроив голову на его коленях. - Насколько мини? - Я, ты, Лаф, Джон и Маллиган. Можем еще сестер Скайлер позвать, если хочешь. - Упоминание троих сестер неприятно кольнуло в сердце, поскольку между Томасом и старшей определенно существовало некое притяжение. - Ну, ты точно захочешь позвать Анжелику. - Язвительно протянул он, и в глазах Джефферсон появились озорные искорки. - Неужто ты ревнуешь, Гамильтон? - Рыжий притворно-обиженно нахмурился и сел прямо, глядя в сторону. - Пф, больно надо. - Фыркнул он, а потом действительно погрустнел. Да, парень ревновал, но было ли у него право? Ни он, ни Томас ничего не говорили про статус своих отношений. - Ладно, прости, в конце концов у меня нет права что-то тебе предъявлять. - Алекс натянуто улыбнулся, а Джефферсон наоборот помрачнел. - Александр, я конечно понимаю, что у тебя проблемы с обработкой информации. - В духе их обычных перепалок начал кудрявый. - Но не настолько же. - Рыжий никогда бы в этом не признался, но в этот момент он затаил дыхание и весь подобрался, ожидая продолжение речи виргинца. - Окей, если тебе необходимо это услышать от меня - мы встречаемся. Встре-ча-ем-ся, Гамильтон. Повинуясь неожиданному порыву, Алекс подался вперед и впился в губы Джефферсона каким-то ожесточенным поцелуем, заключив его лицо в свои руки. Виргинец в свою очередь обхватил парня за талию и притянул ближе, чтобы чувствовать как можно больше его тела, в то время как рыжий запустил одну руку в его волосы, иногда оттягивая их в сторону. Набравшись наглости, Томас углубил поцелуй, сплетая их языки, а потом сменил положение, ложась на диван и утягивая Гамильтона за собой. Если раньше их поцелуи отличались нежностью и были почти целомудренными, то сейчас обоим просто снесло крышу, и они будто соперничали в том, кто же вложит в это больше страсти и жара. Кровь закипала в жилах, мышцы напрягались, Джефферсон каждой клеточкой тела чувствовал прикосновения рыжего и уже хотел перейти на шею парня, когда Алекс внезапно оторвался от него, тяжело дыша и ошарашенно глядя в глаза Томасу. Его губы горели красным, сердце билось в бешенном ритме, а мысли спутались. - Александр? - Гамильтон все еще пытался отдышаться и внезапно опустился на бедра кудрявого, который выругался про себя. Его член стоял уже давно, и, судя по ошарашенному взгляду рыжего, он это заметил. - Алекс, давай ты встанешь. - Сдержав стон попросил Томас, и парень тут же пересел на другую сторону дивана, а виргинец наконец то смог сесть. - Что ж, похоже теперь я займу ванну на ближайшее время. - Пробормотал он себе под нос и покинул гостиную. Гамильтон прикоснулся ко все еще ноющим губам и тихо рассмеялся. Он думал, что после изнасилования не сможет даже думать о сексе, но, целуясь с Джефферсоном, напрочь забыл обо всем произошедшем и хотел продолжения не меньше, чем виргинец. Александр отстранился, ибо испугался своей реакции. Это ведь не должно так работать? Он должен шарахаться от каждого прикосновения, что в основном и случается, а не прыгать в постель к другому парню через три недели после произошедшего. Что с ним не так?

***

- Тост за Томаса и Алекса. - Изрядно подвыпивший Джон поднял бокал, широко улыбаясь. Парни уже несколько часов праздновали и Рождество, и выигранное дело, и сданную сессию, в общем, поводов было много и алкоголя тоже. Даже Гамильтон, клятвенно обещавший самому себе не пить, чувствовал действие половины литра вина. Геркулес потянулся за пультом и включил телевизор, листая каналы. Царила пьяная, расслабленная атмосфера, ничего не предвещало беды, пока Лоуренс с Александром не стали спорить насчет посыла одного из фильмов. Все начиналось, как дружеская дискуссия, но рыжий почувствовал знакомое темное чувство - гнев, перемешанный с досадой на то, что его мнение не воспринимают всерьез - такое случалось только во время споров с Джефферсоном, в то время как с Джоном они всегда все обсуждали спокойно. Но в этот раз Гамильтон физически чувствовал возмущение, окрасившее его внутренности черным цветом, запустившее по венам жгучий яд и прыснувшее на язык привкус крови. - Господи, Лоуренс, да заткнись ты уже, пока я тебя не заставил! - Окончательно сорвался парень и в ту же секунду понял, что сказал. Весь запал сразу исчез, и он будто сдулся, становясь меньше и обхватив себя руками. Все остальные шокировано наблюдали за разворачивающейся сценой, а Джон смотрел с непониманием и обидой в глазах. - Я... - Гамильтон и сам не знал, что хотел сказать. - Мне нужно идти. Не дожидаясь реакции друзей, рыжий вылетел из гостиной и выбежал на лестничный пролет, даже не захватив с собой куртку. Преодолев семь этажей в рекордное время, он вышел на улицу, дико оглядываясь по сторонам и стараясь понять, что делать, но в голову ничего не приходило. Из горла вырвался булькающий хрип, и парень обхватил голову руками, стараясь выдавить эмоции и мысли из головы. Что он наделал? Они с Лоуренсом лучшие друзья уже три года, а Гамильтон просто мудак, который сорвался на человека, ни в чем не виновного. Другие люди не должны расплачиваться за его проблемы. "Они не виноваты, что ты жалкий. Никто из них. Всем было бы лучше, если бы Адамс убил тебя в тот раз. Нет тебя - нет проблем" - запричитал голос разума, и на этот раз Алекс даже не пытался его заглушить. Он прав. Все это время этот голос в голове, другая сторона его личности, был прав. Гамильтон ничего не стоит и ничего не заслуживает, а теперь у него даже лезвия нет, чтобы вырезать боль из своего сердца. Едва эта мысль мелькнула в голове, как он оказался у стены и уже хотел удариться об нее головой со всей силы, как его резко дернули за плечи и развернули в другую сторону. - Александр! - Парень перестал вырываться, узнав голос Томаса. - Хоть бы верхнюю одежду взял. - Проворчал виргинец, накидывая на плечи Гамильтона его куртку, захваченную из квартиры. - Не надо. - Прошептал рыжий, осознавая, что у него не осталось сил. Ни на что. - В смысле не надо? - Возмутился Джефферсон. - Заболеешь, а я тебя язвительными замечаниями изведу, пока выхаживать буду. - Александр не отреагировал на угрозу. - Идем, извинишься перед Джоном и все будет в порядке. - Кудрявый потянул парня ко входу, но тот едва покачал головой. - Я не хочу возвращаться. Я ничего больше не хочу, Томас. - Первая слеза скатилась по щеке, и он не стал скрывать это. - Алекс. - Ласково протянул Том и ободряюще улыбнулся. - Что не так? Не молчи, пожалуйста. - Парень подошел ближе и заключил лицо рыжего в свои ладони. Голубые глаза, внутренний свет которых он так обожал, будто потухли. - Прости, все в порядке. Я просто психанул. - Гамильтон уже даже не пытался улыбнуться или придать голос эмоции, чтобы скрыть ложь. - Александр, я хочу тебе помочь, но я не могу этого сделать, если ты не желаешь сказать, что происходит. Я могу вытащить тебя из бездны, если ты протянешь мне руку в ответ. - Но парень продолжал молчать, удерживая стены, которые он выстроил, от падения. - Если ты не хочешь быть спасенным, тебе никто не поможет. Эта фраза стала последней каплей, прорвавшей дамбу. Алекс понял, что больше не может держать все эти, до ужаса сильные мрачные эмоции, которые пугают его самого до состояния ступора, в себе. Это выматывало его каждый божий день, ломая все сильнее, подтачивая его психику, которая и так прошла через многие испытания. - Джон Адамс не только оттрахал меня на грязной полу кладовки, но и на кусочки разорвал мою душу, которая и так была не в лучшем состоянии. Я ненавижу то, что вижу в зеркале. Я прокручиваю воспоминания в своей голове и вижу слабое, никчемное существо. Я не заслужил никого из вас, и вообще должен был сдохнуть тогда, на Карибах. Всем было бы проще. - Сипло закончил он и разрыдался, ожидая момента, когда Джефферсон пошлет его. - Я ущербный, и ничего это не исправит. - Я знаю Александра Гамильтона, который пережил уход отца, смерть своей матери, суицид дяди, ураган. Этот парень поступил в лучший университет Нью-Йорка и выживал на гроши. Он никогда не боится отстаивать свое мнение и поставит на место кого-угодно, хоть и знает, что это навлечет на него проблемы. Черт, да этот двадцатилетний рыжий коротышка видел и чувствовал больше, чем некоторые люди за сорок. - Но он не я, и поэтому ты бросишь меня. - Закончил Алекс и скептично усмехнулся. - Но ты всегда будешь собой, и поэтому я останусь. - Твердо возразил Томас. - Я знаю, в кого я влюбился. То, что тебе сейчас плохо, не делает тебя ущербным. Ты все еще тот парень, который не упускает свой шанс и борется за эту жизнь. Возможно ты остался с ранами, которые до сих пор кровоточат, но это пройдет. Все проходит. - Ты правда так думаешь? - Да. - Не колеблясь ни секунды, ответил Джефферсон. - Тебе придется постараться, чтобы изменить мое мнение. - Ехидно заявил он, и Александр коротко рассмеялся сквозь слезы. На этот раз парень плакал уже не от боли, сжирающий изнутри, а от облегчения. Гамильтон совсем забыл, откуда начал, и где он сейчас, сосредоточившись на противном голосе, который заставлял его унижать самого себя. Конечно, избавиться от его влияния не получится сразу, но теперь рыжий был уверен в том, что Томас на его стороне. - Кажется, этот спор я проиграю. - В тон виргинцу ответил он. - Ты прав. - Пожал плечами кудрявый и протянул ему руку. - Возвращаемся? - Возвращаемся. - Утвердительно кивнул Алекс и сжал ладонь парня.

***

- О, вы вернулись. Все нормально? - С беспокойством спросил Лафайет, ждавший их в коридоре. - Да, все в порядке. Где Джон? Он не ушел? - Сразу переключился на волнующую его тему Гамильтон. - Он в гостиной, Герк отрубился и спит на диване. Томас, может пойдем на кухню? Парень оценил тактичность друзей и, не дав себе время для сомнений, вошел в комнату. Лоуренс сидел на диване и допивал бутылку коньяка, бездумно глядя на экран телевизора. Он не выглядел обиженным, просто задумчивым, и у Алекса отлегло от сердца. - Джон. - Позвал он, привлекая внимание. Блондин обернулся и вопросительно приподнял брови. - Прости. Я не должен был на тебя орать и вообще, причина глупая была. Всегда знал, что алкоголь плохо на меня действует. - Рыжий ухмыльнулся и сел рядом с другом. - Да забей, Алекс, все нормально. Мы все всё понимаем. Не скажу, что мне не было досадно, но что ж поделать - бывает. Вы с Джефферсоном хоть поговорили? - Да. - Гамильтон окончательно расслабился, уверившись в том, что Джон не держит на него зла. - Кстати, все таки был прав. - Ты о чем? - Лоуренс непонимающе поглядел на него. - Я про наш спор. Ты был прав. Пару секунд они сидели, просто смотря друг другу в глаза, а потом рассмеялись. Голос внутри попытался вякнуть, что Джон наверняка его ненавидит, но Гамильтон, хоть и не сразу, заткнул его. Хватит жалеть себя и смешивать с грязью - пора переходить к исцелению.