VIII. Скорп
17 июля 2019 г. в 15:29
Альбус всё же заценил служащую отеля там внизу, посему я сам занялся оформлением номера. Цветы и шампанское уже входили в стоимость, но я заменил маггловское «Кристалл» эльфийским вином. Розы оставил, зачаровав их, чтоб не увядали, и поменяв цвет бутонов на индиговый.
Свечи должны парить в воздухе в течение двух суток, если верить упаковке, а дорожка из лепестков «начнёт источать приятный аромат, как только на неё ступит девичья ножка». Интересно, кто придумывает эти описания к товарам Джорджа и Рона Уизли? Очень смахивает на манеру Лили исторгать глупости из пустоты. Всё-таки Альбус при всей его взбалмошности — самый серьёзный из детей Поттеров. Старший, Джеймс, так вообще сорванец, но, к счастью, недостаточно башковитый, чтобы создавать столько же неприятностей, сколько в прошлом его именитые сородичи.
Именно Джеймс Сириус изначально носился с идеей стать незарегистрированным анимагом, которую позже подхватил Ал. Вдохновлённый историями отца о Мародёрах, он проштудировал библиотеку Хогвартса и нашёл-таки ту самую книгу-самоучитель, но не сумел преуспеть. У него не было секретного оружия, как у нас с Алом. Ведьмы по имени Роза Уизли. В «Прикладной анимагии Фергюссона» всё описано довольно чётко, раз даже незадачливый Питер Петтигрю сумел научиться превращаться в крысу, но там нет главного — практических советов по трансфигурации человека. МакГонагалл теперь с опаской давала любой материал по этой теме, во избежание новых неприятных ситуаций и компрометирования Хогвартса в глазах министерских работников. Но Роза, как и её мать в своё время, не умела довольствоваться обобщёнными формулировками. Пришлось соврать ей, что хочу должным образом подготовиться к Ж.А.Б.А., чтобы плавно подвести её к анимагии. Я даже намеренно пошёл на конфликт с директором МакГонагалл, лишь бы обратить на себя внимание старосты Гриффиндора. Впрочем, старуха и сама недолюбливала меня ещё с первого курса, так что было несложно.
Поначалу эта праведная скромница показалась мне просто находкой: она не только мастерски схватывала нужный материал, изобилуя разрешениями в запретную секцию, но и придумывала нестандартное применение на практике любым, даже незначительным теоретическим знаниям. Именно Рози решила проблему наготы по возвращении в человеческий облик: всего-то уменьшенный мешок для одежды с безразмерной резинкой на запястье, а скольких неловких ситуаций мы избежали благодаря ему? Мне захотелось её в свою команду. Хотелось поиметь её мозги с максимальной пользой. Я даже не сразу заметил, насколько влип. Зная, что педантичная староста девочек не пользуется ни популярностью, ни успехом среди парней, я нашёл способ заполучить её лояльность. Предложил встречаться. Просто подтягивать по трансфигурации капитана квиддичной команды Слизерина — это одно, но быть девушкой, разделяющей интересы и желания своего парня (и его лучшего друга, конечно), — совсем другое. Её анимагическая форма отчасти походила на мою, что не могло не тешить самолюбие. Ал даже шутил, что для начала мы могли бы трахнуться в животном обличии. Я отметал любые мысли о физической близости, ведь это было нечестно. Мы и так пользовались её интеллектуальными способностями, я не смел посягать на большее. До этого самого момента. До теперь. Теперь, когда я бесповоротно влип, я украшаю маггловский номер для молодожёнов и чертовски волнуюсь. Не только по поводу отца.
Никогда бы не поверил, что влюблюсь в неё. Что захочу стать у неё первым, но главное — самому потерять девственность именно с ней. Правда, у меня технически всё уже случилось, но полагаю, это не в счёт.
Я не сразу понял, какая же она на самом деле милая — эта хрупкая, неуверенная в себе и чертовски одарённая маленькая женщина. Талантливая ведьма с неукротимыми волосами медного оттенка и милыми веснушками. Она первая робко поцеловала меня спустя два месяца тайных свиданий. Я рассчитывал подарить ей зависть окружающих, став её парнем, но она меня удивила. Рози объяснила необходимость скрывать наши отношения от родных и сокурсников. Тот факт, что она не захотела кичиться мной — красивым, популярным и состоятельным, — открыл мне глаза на то, что она за человек на самом деле. Насколько отличается от остальных девчонок нашей школы. И от меня самого.
С каждым месяцем — медленно и постепенно — я всё сильнее привязывался к ней, привыкал. И в какой-то момент сказал ей об этом. Точнее, сказал, что люблю. Она не ответила, но я видел это в её взгляде гораздо раньше, чем осознал собственные чувства. Гордячка. Упёртая. Такая правильная, что зубы сводило, но настолько отважная, стоило узнать её поближе. И главное — вся моя. Недоступная, закрытая, отстранённая. И лишь у меня есть доступ к её мыслям, возможность любоваться дьявольской усмешкой на полуангельском личике, когда Рози задумывает что-то порочное… Это подкупает и вызывает сильнейшую зависимость. Знать, что лишь я смогу видеть сокрытые несуразными миди-юбками стройные ноги, ласкать всё самое интересное под скучным хлопковым бельём, касаться аккуратной груди с вызывающе торчащими сосками, которые она умело скрывает от мира под вязаными свитерами бабули Молли.
Она только моя и вряд ли кому понадобится сейчас, пока прячется за подростковой неуверенностью. Когда же я вытащу её настоящую из обломков скорлупы детских комплексов, все поймут, насколько Рози особенная, но будет поздно. Гадкий утёнок станет моим личным прекрасным лебедем. Первый шаг к этому (я надеюсь) мы сделаем уже сегодня. Она планировала отдаться мне ещё на выпускном, но её мать и мой отец неожиданно узнали, что обязаны там присутствовать: Гермиона Грейнджер в качестве организатора праздника и Драко Малфой — как главный спонсор и меценат школы. К счастью, они не заметили, что мы ускользнули в Выручай-комнату сразу после торжественной части (Ал со своей стороны выступал подстраховщиком), но заниматься сексом пусть на огромной, но той же территории, где находились наши родители, не хотелось. Мы провели уютный вечер вдвоём, танцуя и целуясь, чего не могли себе позволить при посторонних, а затем вместе со всеми (но всё же на расстоянии) встретили рассвет у Чёрного озера. Кажется, отец тогда одолжил свою мантию её матери, небрежно накинув ту на открытые женские плечи, унимая тем самым лёгкую дрожь от утренней прохлады. Я сделал для Рози то же самое, подумав, что, возможно, наши семьи когда-то всё же смирятся с нашим выбором. И, поймав себя на этой мысли, понял, что не поеду с Алом на материк.
Да, я влюбился. Наверняка не знаю, сыграла судьба со мною злую шутку или же подарила главный свой подарок, но склоняюсь ко второму варианту. Сам того не ожидая, я заполучил необыкновеннейшую из девушек. Глядя на мать, я со временем отчётливо понял, что красота — лишь обёртка, а главное то, что внутри. Внутри Рози — целая Вселенная, наполненная первородной магией и тайнами, в разгадывании которых можно провести целую жизнь не соскучившись. Не хотелось бы в это верить, но слишком велика вероятность того, что красота матери не просто наскучила отцу, а опостылела настолько, что он решился предать и брак, и семью, лишь бы развеяться.
Что ж, всё готово. Можно вернуться в наш уже обжитый номер и подождать её прихода. Вот только нервы не дают толком сосредоточиться на аппарации. К счастью, мысли о ней всегда успокаивают, как же я рад, что она моя. Какая ещё девушка согласилась бы шпионить за отцом своего парня? Кто ещё попросил бы подождать с сексом до нашего совершеннолетия, а потом за учёбой так и не позволил бы ничего большего, нежели петтинг? Моя Роза — действительно цветок. И в отличие от отца, который пренебрёг целым букетом анютиных глазок, я намерен холить и лелеять свою особенную Розу. Мерлин, я готов раздобыть для неё стеклянный купол и поселиться на планете, где она стала бы единственной.
Материализовавшись в спальне, я достал Омут памяти, взмолившись про себя, чтобы он не понадобился. Хочется настроиться на наш первый секс, а не на блажь моего сумасбродного отца. Отца, который предложил отвести меня в Лютный, когда мне стукнуло двенадцать, и нанять для меня жрицу любви. Он сказал, что ему дедушка Люциус не сделал подобного подарка и что он, отец, сожалеет об этом. Помню, что именно в тот момент впервые в нём разочаровался, сам не знаю почему. Ал сказал тогда, что с удовольствием принял бы подобный «презентик», но его родители слишком «правильные гриффиндорцы» для подобной эпатажности. Через два года мы с ним сделали именно то, что предложил отец, но это уже совсем другая история.
В мои шестнадцать к семейному Малфоевскому половому воспитанию подключилась и моя мать. С её лёгкой руки наряду с настойкой бадьяна и костеростом эльфы начали снабжать меня противозачаточным зельем. Ал додумался тогда продавать его в Хогвартсе, хотя, как и я, никогда не был стеснён в средствах на карманные расходы.
Наконец понадобилась, мам. Надеюсь, ты будешь мной гордиться.
Услышал, как на этаже открылись двери лифта, и почему-то был уверен, что это моя Рози. Увидел, как дверная ручка начала поворачиваться, и нервно улыбнулся. Она здесь, и нет пути назад.