Дочки-матери

      — В смысле ты подаёшь на развод?! Ты не можешь, — разворачиваю Пэнси к себе лицом, вынуждая посмотреть мне в глаза.       — Это ещё почему? — она наивно приподнимает тёмную бровь, но мы оба понимаем, что всё это — её мимика, её фальшивое удивление — не более чем игра.       — А ты сама как думаешь, Пэнс? Куда ты пойдёшь? Как будешь жить? На что существовать?       — Это угроза, Драко?       Моя жена говорит совершенно спокойно, откинув эмоции в сторону. У неё явно есть план действий, иначе она не осмелилась бы на подобный шаг. Или же это очередная манипуляция и она просто блефует, чтобы добиться от меня… Даже не знаю, чего ей на этот раз нужно. В любом случае я сам виноват, что последовал за ней в спальню, а не отправился пить в библиотеку, как задумывал изначально. Снова повёлся. Что ж, будем выяснять наши блядские отношения здесь и сейчас. Как будто вечер недостаточно испорчен.       — Да нет. Это вполне естественный вопрос. Логичный, я бы сказал.       — Драко, я устала.       — Отлично! Я тоже устал и не намерен играть в твои игры. Так что давай сэкономим время обоим и ты просто скажешь, чего хочешь. Ты всегда была хороша в переговорах, особенно в тех, которые касались твоего личного комфорта.       — Я не шутила про развод. Скорп совершеннолетний и обещал обо мне позаботиться. Я больше не хочу быть твоим послушным приложением, и мне наплевать, что об этом напишут в газетах.       — Смотрю все всё уже решили без меня? Поделили мои деньги? Наметили план действий, а?       — О, умоляю. Избавь меня от ненужной бравады. Мы оба знаем, что ты мне должен. За все те годы, которые…       — Дорогая, — снисходительно улыбаюсь, — не продолжай этот фарс о растраченной молодости. Ты сама выбрала меня и подобную жизнь. И тебя это устраивало, ведь…       — Всё так, Драко, — Пэнси вдруг становится абсолютно серьёзной, чем даже слегка меня пугает. — Устраивало. В прошедшем времени. Теперь я решила выбрать нечто иное. Другую жизнь. Без тебя.       — Могу я узнать причину?       — Ты ещё смеешь спрашивать?..       — Ну, уважь супруга напоследок.       — От тебя пахнет другой женщиной.       — Что?       — Мы оба знаем, кто она. И от тебя пахнет ею даже сейчас. Ты снова ходил к ней. После того, как поднял на меня руку. После того, как ранил нашего сына своей неверностью.       — Послушай…       — Нет, это ты послушай, Драко. Я многое способна вытерпеть, но ты сегодня наплевал на годы нашего брака. На бесчисленное количество сил, что я вложила в нашу семью. Пока все притворялись, я хотя бы видела, что тебе не плевать. Не секрет, что мы и раньше думали о разводе. Но тогда я хотя бы видела усилия и с твоей стороны. К тому же… раньше я даже представить не могла жизни без тебя.       — Сейчас можешь?       — Сейчас могу. Тебе всегда нравились сильные женщины, но ты при этом неизменно стремился подчинить их себе. Упрятать в дорогое платье и запереть в красивом доме. Не знаю точно, или это твоё подсознательное стремление походить на Люциуса, или, может, какая-то странная потребность подминать под себя…       — Не неси чепухи, Пэнс.       — Это не чепуха. Ты искренне восторгался мною, кичился нашим союзом перед друзьями. Красиво ухаживал, давая это невероятное ощущение защищённости. Убедил в том, что с тобой я действительно могу позволить себе быть слабой. Ты буквально требовал этого, Драко. А когда я расслабилась, оказалось, что тебе это больше неинтересно. Что, видите ли, скучно жить с кем-то, кого ты добился на сто процентов, верно?       — Это бред. Ты никогда не была против подобного расклада. Да и как только я переставал уделять тебе должное внимание, ты принималась скандалить.       — Да потому что с тобой невозможно иначе! Ты думаешь, мне нравилось становиться такой?! Вести себя на людях и при сыне словно идеальная жена и мать, а самой плакать ночами?! Знать, что ты увлекаешься другими женщинами, но не подавать виду. Ежедневно выводить тебя на эмоции. Порой на злость или гнев — просто чтобы не видеть безразличия! И этой всепоглощающей тоски во взгляде. Долбаной скуки, которую ты даже не удосуживаешься скрывать последние несколько лет! Конечно я скандалила. Я всегда давала тебе то, в чём ты нуждался.       — Очень самонадеянно, крошка.       — А вот и нет, дорогой. Если ты сейчас намекаешь на ваши больные постельные игрища, то и тут ты не прав. Да-да, я в курсе твоих извращённых увлечений, дорогой. Но не обманывай себя. В картинку твоей идеальной жизни никогда не укладывалась такая жена. Для подобной грязи ты всегда выбирал любовниц. И не смотри так удивлённо. То, что я никогда не заговаривала об этом, не значит, что я не была в курсе. Каждого твоего шага. Каждой новой юбки. И одной довольно старой министерской мантии.       — Не говори того, о чём можешь вскоре пожалеть, — я предупреждаю жену на автомате, толком не отдавая себе отчёта в том, что намерен делать, если она ослушается.       Я всегда считал себя самым умным. Понимал, что в глубине души она могла чувствовать, что я не до конца честен. Но никогда не оставлял возможности себя уличить. Кроме того раза, когда решил пожить отдельно и перетрахать половину магического Лондона. Того раза, о котором упомянула за обедом Грейнджер. Пэнси вывела меня из себя какой-то мелочью. Потом я нашёл их переписку с Блейзом. На самом деле ничего особенного. В основном мой школьный друг признавался моей жене в любви, она же позволяла глупому итальянцу это делать, а сама оправдывалась тем, что не может бросить сына и, конечно же, меня. Я вспылил, потому что между строк читалось её некое сожаление. Будто она допускает мысль о том, чтобы попробовать с ним, но не решается. В общем, я решил дать ей возможность побыть без меня, а себе дать передышку. Сказал, что не люблю её. Что нам надо пожить отдельно. Началась истерика со слезами и мольбами о том, чтобы я не бросал её.       Не уверен, перестала ли Пэнси писать письма Забини, но она определённо начала строчить их мне. Просить, чтобы я изменил решение. Обещать всякое… Я игнорировал.       А через три с половиной месяца перепуганный домовой эльф застал меня в отеле, трахающего Грейнджер. Существо сбивчиво рассказало о том, что моя жена приняла яд, оставив мне прощальную записку.       Тогда она выиграла. Я вернулся. Мы установили чёткие рамки дальнейших отношений, а я обезопасил себя, напомнив ей об условиях брачного договора. Не хотел повторения подобной ситуации. Не хотел, чтобы Пэнс решила, что снова сможет подобным образом решать за меня. Вряд ли она осознавала, что я не собирался от неё уходить, просто решил отдохнуть и потрахаться без зазрений совести и осточертевшей конспирации.       Гермиона тогда переживала за сохранность моего брака больше меня самого. Я ещё поражался этому глупому альтруизму. А вот теперь я думаю, альтруизм это был или эгоизм?       — Не пожалею, Драко. Я всё для себя решила. Это конец.       — Так ты следила за мной?       — Какое это теперь имеет значение?       — Мои измены — не нонсенс. Тем более если ты не подозревала, а знала о них. Так почему ты уходишь именно сейчас? Ничего же не изменилось.       — Я думала о том, чтобы уйти, давно. Всё взвешивала за и против. Прикидывала, во сколько это встанет каждому из нас. Не скрою, я привыкла к тебе слишком сильно. К насиженной жизни. Ты побуждал меня быть лучше себя вчерашней, чтобы соответствовать тому идеальному образу, что мы создали вокруг себя в обществе. Наверное, мне даже нравилось это в перерывах между ненавистью к себе и желанием себя убить.       — Как драматично.       — Наверное, — она горько улыбается впервые за вечер. — Но вот сейчас до меня наконец дошло. Я никогда не буду достаточно идеальной. Потому что дело не во мне. Дело в человеке, который не способен принимать меня такой, какая я есть. Ты и себя таким принять не способен. Ты передал эту черту своему сыну, а потом сам же не сумел соответствовать его представлениям. А я так больше не хочу.       — Кто он?       — Что, прости?       — Кто он, Пэнсифора? Ты никогда бы не ушла от меня в никуда. Я думал, ты хочешь поторговаться, но сейчас вижу, что ты серьёзна в своих намерениях. Так кто этот твой вариант? К кому ты решила уйти от меня?