White Swan

Когда Чонгуку исполнилось шесть лет, Юнги привел своих новых друзей в их дом. Намджун жил по соседству, а Джин был сыном крестных Чонгука и Юнги. Они оба являлись идеальными детьми и нравились всем, даже родителям Чонгука, которые иногда могли осуждать людей. Джин и Намджун играли огромную роль в его жизни. И хотя разница в возрасте была весомой, Чонгук считал их своими лучшими друзьями. Когда они приходили на ночевку, Чонгуку всегда разрешали присоединиться к ним и смотреть, как они играют в видеоигры, или задавать вопросы, когда они обсуждали людей из школы, и даже звали с собой на улицу. Это делало его самым счастливым на свете. “Гукки? Что ты думаешь о своих родителях?” Спросил однажды Джин, сидя на одном из кресел на заднем дворе с Чонгуком на коленях, Юнги и Намджун бесились на траве и кричали от счастья. Чонгук вытер сопливый нос, раскачивая ногами вперед и назад. “Я люблю маму и папу.” Джин протянул два пальца и заправил непослушные волосы Чонгука за ухо. “Это правда? Юнги рассказывал мне, что из-за них ты часто плачешь, и что они делают тебе больно.” Чонгук нахмурился и покачал головой. Это была ложь, родители любили его. Они всегда будили по утрам, готовили блины и яичницу, чистили ему зубы и помогали одеться. Мама даже иногда в тайне давала ему побольше печенья, пока папа не видел, и папа делал то же самое. “Хмм, Юнги врет. Он злится, потому что мама и папа всегда кричат на него.” Юнги не ладили с ними. Их крики по ночам в гостиной о вещах, которые он не понимал – единственное, что заставляло плакать его в подушку. Иногда он видел, как Юнги закидывал в свою рюкзак еду и уходил из дома, чтобы вернуться через несколько часов вместе с папой, а под его глазом по какой-то причине каждый раз расцветал синяк. “Это не так, милый.” Проворковал Джин, поглаживая пальцами волосы Чонгука и массируя кожу головы. “Ты должно быть не помнишь. Твои мама и папа очень и очень злые. Ты, наверное, забыл, но это так и есть. Они причиняют вред тебе и Юнги каждую ночь, разве ты этого не помнишь? Тебе должно быть так тяжело, осознавать, что твои родители не любят тебе…” Чонгук моргнули в недоумении и посмотрел на Джина. “Что ты имеешь в виду?” Он с тревогой тер свои маленькие ручки друг о друга, прикусывая нижнюю губу, хотя у него не было одного переднего зуба. “Мама и папа говорят, что любят меня каждый день. Они сказали, что любят меня на веки вечные.” Джин только лишь вздохнул и покачал головой. “Они врут тебе, Чонгук. Они тебя совсем не любят, они даже мне это говорили.” Чонгук почувствовал, как начала дрожать его нижняя губа. “Н-нет, это неправда. Ты врешь.” “Нет, не вру.” Сказал Джин. “Они сказали мне, что никогда не любили тебя и просто лгут, поэтому ты думаешь, что это так. Сказали, что, когда ты повзрослеешь, они убьют тебя. Сказали, что возьмут один из кухонных ножей и будут отрубать тебе пальцы. Потом они привяжут тебя к кровати и вырвут все твои зубы, даже если они не будут шататься. И после всего этого отрубят тебе голову и похоронят так глубоко в земле, что твой труп сгниет за день.” Слезы потекли по пухлым щекам Чонгука, он начал плакать навзрыд, сжимая свои крошечные ручки в кулаки. “Тебе страшно, Чонгук?” Спросил Джин, притягивая Чонгука ближе и позволяя голове мальчика упасть ему на грудь. Ткань рубашки в том месте начала пропитываться слезами. Чонгук кивнул, продолжая плакать, щеки были ярко-красными, а из носа текли сопли. “Все хорошо, Чонгук.” Улыбнулся Джин, целуя его в макушку. “Я защищу тебя, несмотря ни на что. Намджун, Юнги и я всегда будем любить и заботиться о тебе, и ты больше не будешь беспокоиться о том, что родители могут убить тебя.” ~ Четыре месяца спустя Чонгук знал, что они говорили правду про его родителей. Это было очевидно по их натянутым улыбкам и по тому, как они относились к Юнги. Чонгук был напуган, беспокоясь о том, что когда он вырастет, то они убьют его, как это говорили ему каждый день Юнги, Намджун и Джин. Чонгук лежал в постели, когда это произошло, ему давно пора было ложиться спать, два его друга пришли на ночевку к Юнги и сидели у того в комнате. Раздался крик, пронзительный и пугающий одновременно, а затем внезапно оборвался. Чонгук начал дрожать и плакать. Его родители кого-то убили? Возможно, они узнали, что Джин и остальные рассказали ему правду, и так сильно разозлились, что убили их? Он слышал чей-то приглушенный крик. Хотя Чонгук был парализован, мысли о его старшем брате и друзьях придали ему сил и смелости для того, чтобы встать с кровати и открыть двери спальни. Он безостановочно трясся и все еще был одет в пижаму с лунными кроликами. Чонгук крошечными шагами шел в гостиную и распахнул глаза, когда добрался туда. Джин, Намджун и Юнги находились в безопасности. Но они были одеты в странные наряды, похожие на мешки, которые закрывали все тело, за исключением глаз. На руках были большие синие перчатки, хотя они теперь стали совсем не синими. Чонгук вздрогнул. Джин сидел сверху мамы и снова и снова бил молотком по ее голове. На полу вокруг была мягкая слизь, а из тела торчали белоснежные кости. Он продолжал делать это, лицо было напряженным, и что-то блестело в глазах. Его мама не двигалась, а от ее головы почти ничего не осталось. Ее руки были вытянуты, а ладони подняты к потолку. Было странно наблюдать за тем, насколько прекрасно ее тело по сравнению с верхней частью. Кровь текла по деревянному полу и просачивалась в щели, такая темная. Она почти достигла пальцев ног Чонгука. Он посмотрел на своего отца слезящимися глазами. Его руки и ноги были связаны веревкой, как и рот. Их взгляды пересеклись, и его отец начал прыгать вверх и вниз, слезы стекали по лицу. Чонгук не смог точно разобрать, что он пытался сказать, но это было похоже на ‘Беги!’. Джин и другие внезапно узнали о его присутствии, Юнги подошел к нему в то время, как Намджун пнул в бок отца, заставляя его замолчать. Юнги, улыбаясь, протянул руки к Чонгуку. “Не плачь, Гукки. Послушай, мы сделали то, что и обещали тебе. Мы защитили тебя. Тебе больше не нужно беспокоиться о том, что они могут убить тебя.” Их отец крутился и пытался выбраться, несмотря на то, что Намджун продолжал пинать его. Чонгук боялся и не был уверен, как должен поступить. Юнги осторожно взял его за руку. “Все хорошо. Все будет хорошо, если ты будешь делать то, что мы говорим тебе. Если ты этого не сделаешь, все разрушится, и ты больше никогда не увидишь меня, Джина и Намджуна. Ты понимаешь?” Чонгук кивнул, хлюпнув носом, он не хотел оставаться в одиночестве. “Сейчас мы собираемся отпустить папу. Я, Джин и Намджун порежем себя, чтобы было похоже будто все это сделал папа. Нам также придется немного поранить тебя, но мы не причиним тебе много вреда. Потом мы позвоним в полицию. Когда они приедут, ты должен будешь рассказать им историю, которую я сейчас расскажу тебе, понимаешь?” Чонгук сел рядом с матерью, когда ему все объяснили о поведали историю. Его лицо опухло от слез снова, когда Намджун оставил багровый порез на его животе, сказав ему не двигаться, а потом Джин крепко сжимал его руку, пока Намджун бил его в глаз. Остальные выглядели намного хуже, Джин тяжело дышал, сидя рядом с Чонгуком, и сжимал кровоточащую рану на боку. Юнги и Намджун ушли, чтобы убрать костюмы, которые были на них до этого. Чонгук не совсем понимал, что происходит, его разум был затуманен. Он мог думать только о своем порезе и ушибленном глазе. Больно. Чонгук протянул руку и Джин взял его маленькую ладошку. “Джинни… Станут ли твои родители теперь и моими?” Джин с улыбкой покачал головой. “Нет, с этого момента я стану твоим родителем.” ~ Он рос в доме Джина с тех пор, так как там жили его крестные. Они всегда смотрели на него такими печальными глазами, баловали и гладили по волосам, давая ему все, что он только захочет. Хотя больше всего времени он проводил с Джином. Они стали очень близки. Когда ему исполнилось девять лет, именно Джин отвел его на занятия балетом и старался поддерживать во всем. Он всегда смотрел на то, как Чонгук тренируется, и хлопал ему после выступлений, даже если он совершал ошибки. Однажды, когда они возвращались домой, держась за руки, Чонгук задал вопрос. “Джинни, какой твой любимый балет?” Джин улыбнулся и развел руками. “Ох, я не знаю. Я никогда не смотрел ничего, кроме твоих выступлений. Какой у тебя любимый?” “Mмм.” Задумался Чонгук, прищурив глаза и поджав губы. “Возможно… Лебединое озеро.” Джин сжал его руку. “Ох, правда? Я никогда не видел его раньше. Кого бы ты хотел сыграть?” Чонгук подпер языком два передних зуба, когда они переходили дорогу. “Я хочу быть принцем!” “Ох, правда? Принцем?” Засмеялся Джин. “Хмм. Да, я хочу быть им.” “Ну,” сказал Джин, “Если ты хочешь стать принцем, то я все сделаю ради этого.” ~ Этот год был плохим, Джин, Намджун и Юнги уехали в колледж. Чонгук остался совсем один, и, хотя у него, конечно, были крестные, которые заботились о нем, чувство будто его бросили не пропадало. Он был немного замкнутым, когда дело доходило до знакомства с детьми его возраста, но он изо всех сил старался приспособиться к этому. Кроме того, Джин сказал ему, что пора уже начать заводить новые знакомства. Принц был очаровательным и дружелюбным, говорил Джин. Поэтому Чонгук тоже должен быть таким. Конечно, он не был в восторге от этого, но если это необходимо, то Чонгук сделает все. Но он был придирчив и не хотел ни с кем дружить. Он не хотел ни с кем проводить все время, не хотел настоящего друга. Это слишком для него. Ему нужен был человек, который бы доверял ему, так он смог бы обмануть дружбу. В конце концов, Чонгук выбрал своего соседа по парте, Хосока. Громкого, через чур активного, дружелюбного. Достаточно занятого, чтобы вмешиваться в дела Чонгука. Это был хороший вариант, и Чонгук играл свою роль. Джин научил его актерскому мастерству, как завоевывать доверие людей и заставлять их влюбляться. Они вместе возвращались домой, иногда ночевали друг у друга дома. Чонгуку это надоедало, но так было нужно. Однажды ночью, когда Чонгук спал в доме Хосока, он лежал, не сомкнув глаз, рядом с храпящим ‘другом’. Они были повернуты лицом к лицу, и Чонгук рассматривал его. Каково это находиться в том же положении, что и Джин, сидя сверху Хосока, и дробить его череп? Будет ли это отвратительно, когда кожа и кровь застрянет под ногтями, испачкает ладони, а в воздухе будет стоять зловоние от трупа? Или это будет другое чувство? Радость, власть, ощущение того, что он повелевает другим человеком? Чонгук сглотнул и заморгал, пальцы дрожали. Он не сделал бы такого. У него не было такого же характера, как у Джина. Он не мог также поздно ночью, как это сделал Джин, оторвать руки и осторожно уничтожить все доказательства, оставив их единственной уликой, которая была освещена их некрологом на следующей недели в газете. Нет, подумал он. Чонгук не любил Хосока за то, кем он был, ему нравился его образ. Он бы не заставил Хосока истекать кровью или плакать. Это произошло бы быстро, безболезненно, как будто он просто заснул, а душа мирно покинула его тело. Он не изуродует его, как это сделал Джин, сохранит и сделает Хосока более красивым при смерти, чем тот когда-либо был при жизни. Идеальным. Он сделает Хосока идеальным. Чонгук вздрогнул и посмотрел на руку, потрясенный своими мыслями. Он впился ногтями в ладонь, моргнул и отвернулся от Хосока. Нет, это произойдет не сегодня. Кроме того, Хосок не заслужил смерти. Чонгук не хотел его в этом смысле. Когда он пришел домой на следующий день, то достал ноутбук и начал писать, записывать все, что он хотел сделать с Хосоком и свои чувства по этому поводу. Это принесло ему облегчение, зуд под кожей немного утих, когда все было сделано. Как только он закончил, то глубоко вздохнул, умиротворение вернулось и все эти желания забылись. Только позже он начал беспокоиться, когда увидел, как его крестная смотрит в его ноутбук и явно читает то, что там было написано. Появилось чувство страха из-за того, что она может все понять. Но вместо этого она взволнованно посмотрела на него. “Чонгук, это действительно замечательно! Для чего ты это пишешь?” Она не замечает, как по нему скатывается пот. “Я… Это для одного проекта, некоторые идеи для книги… детектива?” Она улыбнулась ему. “Это очень интересно! Ты должен попытаться дописать, тогда можно будет опубликовать эту книгу!” Чонгук задумался над этим. ~ Чонгук начал искать черного лебедя после нескольких неудачных попыток с белым. Это было в балетной студии, все репетировали, когда его взгляд зацепился за него. Молодой, красивый, соблазнительный. Прыгал и приземлялсь так, как будто летал, Чонгук не мог оторвать взгляд. Его волосы были покрашены, но это можно исправить. Строение тела был почти правильным, возможно есть несколько вещей над которыми стоило бы поработать. Он не был идеалом, но близок к этому. К девятнадцати годам Чонгук уже знал, как играть свою роль. Это на самом деле просто, проще чем Хосок. Чимин был слишком доверчивый, и Чонгук понял, что его настоящая личность отличается от танца. Милая, заботливая, добрая. Но, опять же, ему известно, как можно это изменить за короткий срок. Но пока, все что ему надо сделать – это завлечь Чимина в свои сети и убедиться, что он не сможет выбраться из них. Он говорит с Чимин о балете, танцах, искусстве и даже смотрит с ним его любимые ТВ-шоу, чтобы иметь больше общего. Одним вечером они вместе сидели и наблюдали за закатом, тогда Чонгук решил, что пришло время. Они сидят рядом, температура комфортная, их волосы колышет легкий ветерок. Чимин кладет свою голову на плечо Чонгука, он явно нервничает. Чонгук прислоняется к Чимину, позволяя их пальцам соприкоснуться. Он ничего не чувствует к Чимину в романтическом смысле, совершенно ничего. На самом деле, вся эта ситуация немного забавляет его, так как Чимин думает, будто между ними что-то есть, когда это не так. Трудно сдерживать смех, думая о будущем, и о том, что он запланировал. “Эм, мне интересно, если ты… Возможно, ты хочешь пойти ко мне? Я имею в виду, что мы могли бы поработать над некоторыми упражнениями и движениями. Но только, если ты действительно хочешь этого!” Чонгук специально запнулся, зная, что Чимину понравиться эта нервозность. Мышцы на лице были напряжены из-за всех этих натянутых улыбок и фальшивых выражений лица. Но это стоит результата. Щеки Чимина покраснели, и Чонгук чувствует прикосновение его ресниц на щеке. Он действительно не хотел такого рода контактов с Чимином, поскольку такие моменты должны быть разделены с его белым лебедем, но сейчас это важнее. Он моргает, когда Чимин целует его в щеку, желая помыть ее с мылом. Как же все неуместно. Ему сложно не чувствовать отвращение. Только белый лебедь может так прикасаться к нему. Только с ним он может разделять нежные моменты, а не с кем-то вроде Чимина. Но это был черный лебедь, и, возможно, хорошо, что Чимин такой, вполне соответствует его роли. Гнев просыпается в нем, когда он понимает, что должен повернуть голову и поцеловать Чимина, обхватив его лицо руками. Это мерзко, впервые у него появляется желание убить, как это сделал Джин. Больно, разрушающе, мучительно. Может быть, позже, когда Чимин уже не сможет сбежать, он выпустит на него весь свой гнев. Но пока ему остается только подыгрывать и делать вид, что он действительно очарован Чимином. Они спускаются с холма, держась за руки, Чимин едва может сдерживать улыбку в то время, как Чонгук кусал щеки изнутри до крови. ~ Это случилось в очередной нудный четверг. Он сидел в своей спальне, сгорбившись над столом, испытывая боль плечах от того, сколько времени провел за написанием нового романа. Его издатель был весьма настойчив, всегда напоминая о сроках. Прошло несколько часов с тех пор, как он видел естественный свет, ел или разговаривал с кем-то. Он был занят и в плохом настроении. Джин и другие ушли, пока Юки спала. Не то что ему не с кем было поговорить. С разочарованным вздохом он захлопнул ноутбук и потер глаза. Как бы то не было, ему сложно собрать мысли в кучу и написать что-то сейчас. Желания это делать просто нет. Чонгук встал с хмурым выражением лица и впервые за день вышел из комнаты. Он должен разбудить Юки, она развлечет его, заставит почувствовать себя лучше. Ему не хотелось встречаться с Чимином сегодня, поэтому он прошел мимо его комнаты прямо к комнате Юки и начал открывать дверь, не удосужившись постучать. Все равно она принадлежит ему и не может на это жаловаться. Чонгук уже видел все. Но когда он зашел, его глаза распахнулись. Юки не лежала в кровати, как должна была. Нет, простыни были сброшены, все находилось в ужасном беспорядке. Чонгук почувствовал, как что-то сжалось в его груди, и поспешно покинул комнату, направляясь к главному входу. Когда он увидел распахнутую дверь, его ноздри расширились в гневе. Это была чистая ярость, то, что он никогда раньше не испытывал. Отвращение, предательство. Он дал ей все, и вот так она отплатила ему? Бросив его? Оставив его одного? Юки должна была любить его. Даже сейчас. Кулаки Чонгука сжались, когда он подошел к маленькому шкафу с другой стороны от двери, вытаскивая из него все, пока его руки не обнаружили пистолет, выключив предохранитель, он выбежал из дома. Сука. Сука. Она бросила его? Зная, что произойдет? Эта любовь была фальшивкой? Он злой, очень злой. Чонгук идет вперед и находит ее недалеко. Она даже не смогла убежать на четверть мили* от дома. Юки даже не бежит. Она идет, медленно, спокойно. Как будто зная, что Чонгук последует за ней. “Юки.” Злиться Чонгук, и она останавливается. Она медленно разворачивается, и Чонгук замечает белое платье, однако на ногах ничего нет. Они грязные. “Я не думала, что ты потратишь на это так много времени, Чонгук.” Спокойно сказала она, наклонив голову набок. “Как ты смеешь, как ты смеешь так вести себя со мной.” Говорит Чонгук странным голосом. Юки уже не боится этого. Она улыбается. “Да, как я смею.” “Почему?” Спрашивает Чонгук, и это звучит как мольба. Почему она не хочет быть с ним? “Я не белый лебедь, Чонгук. Это так просто и понятно. Все кончено, я больше не могу притворяться.” Даже если все это притворство, разве ложи рано или поздно не становится правдой? Он направляет пистолет на нее, рука дрожит. “Вернись в дом. Сейчас же.” Юки качает головой, улыбаясь. “Нет, Чонгук.” Его нижняя губа дрожит. Он ненавидит, когда что-то происходит не по его воле. Это ненормально, все должно быть, как ему хочется. “Я сказал, вернись в дом!” Крикнул он сердито. Она развернулась и продолжила идти. “Если ты сделаешь еще хоть шаг, я блять убью тебя!” Юки останавливается и снова поворачивается, лицом к лицу. “Давай. Я лучше умру, чем проснусь и снова увижу твое лицо.” Она развернулась и шагнула. Юки сделала еще десять шагов, прежде чем пуля пронзила ее сердце, тело рухнуло на землю, красное пятно начало расползаться на груди. Чонгук стоял неподвижно, и все, что он слышал это стук сердца и сбившееся дыхание. Лучше умереть, чем остаться с ним? Нет, нет, это не про него. Она просто врала. Юки была так хорошо, так идеальна, и теперь совершила это? Чонгук шагнул вперед, слыша хруст гравия и чувствуя запах после выстрела. Как будто он вдохнул огонь, трахеи жгло и покалывало все изнутри. Он схватил ее тело и на мгновение обнял. Выражение ее лица казалось спокойным. Даже счастливым. Он взял ее руку и желание внезапно пронзило его вены. Чистая ненависть, предательство, обида. Он сжал руку так сильно, как было больно ему. Чонгук чувствовал, как ломаются кости, хрустят, скручиваются, трескаются. Это приносило облегчение, когда ее рука стала мягкой и бесформенной, темно фиолетового цвета, желание наконец-то отступило, и Чонгук вздохнул. Все прошло, он просто сидел с трупом на руках. Очередной провал. Ну, по крайней мере, она станет еще одной сопровождающей для белого лебедя. Он взял ее на руки и понес обратно в дом. Чимин стоял в дверном проеме, дрожа от слез, скатывающихся по щекам. Чонгук толкнул его и прошел мимо, часть крови осталось на его руке. “Иди и помоги мне привести ее в порядок.” Приказал он, неся тело Юки в одну из дальних комнат, предназначенных для этого. Он не услышал шагов и остановился. “Чимин, я сказал, иди и помоги мне.” Чонгук повернул голову, Чимин стоял и дрожал, глаза закрыты, а изо рта слышались тихие рыдания. “Чимин!” Потребовал он громче. Но, как обычно, Чимин упал на пол, прижав колени к груди, продолжая плакать. Чонгук закатил глаза и осторожно положил тело Юки в комнату, а потом шагнул к Чимину. Он схватил его за запястье и грубо потянул, заставляя Чимина подняться, и ударил его голову об пол, возвращаясь обратно к Юки, таща за собой парня. Чимин плакал и пытался вырваться, но Чонгук сильнее. Он пихнул его лицо к огнестрельному ранению. “Поторопись! Она не очистит себя сама!” Прошипел он, отпуска Чимина и отходя, чтобы больше не иметь с ним дело в таком состоянии. Он захлопнул дверь и запер ее. Чонгук сел на диван, скрестив руки, и наблюдал за Чимином, пока он выполняет задание. ~ “Что происходит?” Спросил Чонгук, немного сбитый с толку тем, что Джин закрыл ему глаза, пока они шли по коридору. “Это твой подарок на день рожденье, Гукки. Я оставил его в твоей комнате.” Ответил Джин, и Чонгук услышал улыбку в его тоне. Он вздохнул и понял, что Юнги и Намджун идут следом за ними. “Не волнуйся, Чонгук. Тебе понравится.” Сказал Намджун, хлопая его по спине. Чонгук услышал, что они зашли в его комнату, и включили свет, который пробивался через пальцы Джина на его глазах. “Хорошо, ты готов?” Взволнованно спросил Джин. “Да, да.” Джин отпустил руки, и Чонгук открыл глаза, часто моргая из-за света, они расширились, когда он увидел то, что лежало под простынями. Эмоции заполнили его сердце, и он упал на колени перед кроватью, почти плача, когда коснулся кончиками пальцев мягких щек парня. “Я-я… Вы привели его для меня?” Спросил Чонгук, все еще очарованный Тэхеном, чтобы даже повернуться к Джину. “Конечно, он был тем, что ты просил, верно? Он тебе нравится?” Чонгук кивнул, положив голову на плечо Тэхена и смотря на его прекрасное лицо. Идеальный, утонченный, нежный. Юки была милой, но некрасивой. Тэхен сочетается с Чимином. Последний компонент. Как удобно то, что они были лучшими друзьями в прошлом, которым было суждено стать связанными на всю жизнь. “Да, я люблю его. Огромное спасибо, Джинни.” Прошептал Чонгук, скользя пальцем по нижней губе Тэхена. “Ты же знаешь, что я все сделаю ради тебя, милый.” Улыбнулся Джин. “Он, вероятно, будет без сознания еще полтора часа, но это даст тебе достаточно времени, чтобы одеть его и уложить в кровать в подвале.” “Знаешь, отец выгнал его из дома, когда мы пришли. Нам удалось услышать достаточно, чтобы понять, что это из-за его ориентации. Он бродил по улицам, когда мы ввели ему наркотик. Это было так удобно и легко.” Добавил Юнги. Чонгук не мог оторвать взгляд от Тэхена. Любовь с первого взгляда, вот о чем он подумал, когда впервые увидел его фотографии, но теперь все стало еще хуже. Он держал его мягкую руку. Они должно быть были соулмейтами. Как печально, что раньше Тэхен страдал. Но все изменится здесь. Чонгук позаботиться о нем. Джин подошел, схватив простынь, которая прикрывала Тэхена. Он поднял ее, обнажая его тело. Чонгук уткнулся головой между шеей и плечом Тэхена, разглядывая золотистую кожу. “Он идеального роста и по большей части имеет правильные пропорции. У него немного мышц и черт, которые нуждаются в смягчении, но все это можно исправить с помощью эстрогена**.” Предположил Джин, положив руку на низ живота Тэхена. “Мы дадим тебе немного времени, чтобы ты побыл наедине с ним.” Наконец-то сказал Джин, Намджун и Юнги покинули комнату вслед за ним. Чонгук оставил поцелуй на шее Тэхена. “Я позабочусь о тебе, Тэхен.” Прошептал он. “Я сделаю тебя моим белым лебедем, независимо от того, что потребуется для этого.” Он отнес Тэхена вниз, наслаждаясь тем, как ощущалось его тело на руках. Это было похоже на чистую магию. Каждое мгновение словно сон, он не мог остановить свои блуждающие пальцы, когда одевал Тэхена в белую ночную рубашку, ткань была достаточно тонкой, чтобы он смог все почувствовать. Чонгук уложил Тэхена в кровать и убедился, что ему будет тепло и уютно, когда он проснется. И потом оставил целомудренный поцелуй на его лбе. Такие необыкновенно длинные ресницы, густые брови, родинка на кончике носа и губе, одно двойное веко. Чонгук никогда не ощущал такого раньше. Он всегда был собственником, но никого до этого не защищал. Тэхен его, только его. Даже мысль о том, что Джин коснулся Тэхена, раздражала его. Это опасно. Он едва отреагировал, когда Чимин подошел сзади. Улыбаясь своим мыслям о Тэхен, он повернул голову. Ну, теперь Чимин все знает. Но действительно ли это было сюрпризом? Если Чонгук хотел, то он получал это. “Прекрасное маленькое воссоединение, не так ли?” Спросил Чонгук, вставая. “Должно быть, приятно увидеть лучшего друга после стольких лет.” Поддразнивал он. Чимин посмотрел на него взглядом полным ненависти. “Хей, не сердись на меня.” Надулся Чонгук, вставая рядом с Чимином, чтобы посмотреть на Тэхена, его любовь. “В конце концов, я буду заботиться о нем. Мы влюблены, разве ты не видишь?” Чонгук улыбнулся, его сердце таяло от взгляда на Тэхена и ярости Чимина. Этот день не может стать еще лучше, не так ли? “Я позабочусь о том, чтобы ты присутствовал на нашей консуммации***.” Счастливо вздохнул Чонгук. Наступила тишина, Чимин смотрел прямо на кровать и не сводил взгляд с Тэхена, потом он повернулся и уставился на Чонгука. “Я убью тебя, Чонгук.” Сказал Чимин. Чонгук посмотрел на него. Это замечательно. Чимин стал его черным лебедем. Ненависть. Обида. “Ох, жду с нетерпением.”