Песня-тема: «Frozen» by Madonna
Как и ожидалось, Лань Ванцзи сдержал обещание и ни словом не обмолвился об их тайне. Однако он никогда не врал и не придумывал объяснений, поэтому ответ был простым: — Мы сражались. Вэй Усянь поднял руку и потер грудь, словно пытаясь прогнать из сердца чувство подавленности. А потом вдруг выпалил: — Я знал, что Цзян Чэн не отпустит нас так просто. Этот сопляк… Как он мог так поступить?!Выдержка из 90 главы романа
×××
Ты видишь только то, что хочешь видеть. Но разве жизнь может быть такой, какой ты её себе представляешь? Твоё сердце — ледяная глыба, и для меня оно закрыто.
×××
На следующее утро Лань Сичэнь обнаружил, что Лань Ванцзи пребывает в хорошем расположении духа. Возможно, никто, кроме него, и не заметил бы разницы, но для Лань Хуаня, который всю жизнь читал своего младшего брата, как открытую книгу, это было ясно как день. И это его безмерно беспокоило. Всегда бесстрастный Ханьгуан-цзюнь, проснувшись, поприветствовал брата легкой улыбкой и пожелал ему доброго утра. От потрясения Цзэу-цзюнь чуть не свалился со стула. Хуже того, Лань Ванцзи оставался в постели, не выказывая ни малейшего желания вставать, совершать утренние омовения и одеваться. Когда Лань Сичэнь попросил его сделать это, он просто сказал «позже», как будто ему было все равно, и лишь встряхнул рукавами. Это был немыслимый поступок со стороны кого-то, вроде Лань Ванцзи, воплощавшего в жизнь принципы клана Лань! Конечно же, Лань Сичэнь сразу спросил Ханьгуан-цзюня, помнит ли он свой горячечный бред с прошлой ночи. Лань Чжань посмотрел на него спокойно — почти счастливо — и сказал: — Это не имеет значения, брат. — Ванцзи?.. — М-м-м. — Прошлой ночью тебе приснился кошмар. Ты ничего не помнишь? — … Даже при упоминании о кошмаре выражение лица Лань Ванцзи оставалось спокойным, а рот — безмолвным. Казалось, он нерешительно отказывался отвечать, это было больше похоже на… Он игнорировал вопрос, как не относящийся к делу? Нет, это тоже было неправильно. Лань Сичэнь просто не мог понять ненормального поведения своего брата. — Ты употреблял алкоголь? — … — Ты принимал какой-либо дурманящий эликсир? — … — С тобой связался дух молодого мастера Вэя? На это он наконец ответил решительно: — Нет. — Ты… Ты думал, что разговариваешь с молодым мастером Вэем. Ты помнишь? — … Несмотря на тишину, Лань Сичэнь заметил тень улыбки, мелькнувшую на лице брата. Цзэу-цзюнь чуть не застонал вслух. — Ванцзи… О чем ты думаешь? — Вэй Ин. — Что с ним? — встревоженно спросил Лань Сичэнь. — У Вэй Ина очень мягкие губы. Лань Сичэнь был потрясен и несколько мгновений молчал. Что он, чопорный, правильный, непоколебимый Ванцзи, только что сказал?! Наконец, с дрожью в голосе Цзэу-цзюнь спросил: — Ты все еще видишь его? — Нет. «Хвала Небожителям за эту маленькую милость», — подумал про себя Лань Хуань. — Ванцзи… Я знаю, что ты и Цзян Ваньинь по-прежнему верите, что молодой мастер Вэй все еще жив… Но вы должны быть готовы к тому, что он также может быть и мертв. К удивлению Лань Сичэня, вместо обычных протестов, которые исходили от его младшего брата, когда их разговор принимал подобный оборот, он увидел лишь спокойные золотистые глаза без намека на отчаяние и страдания, которые он привык видеть со дня кончины Вэй Усяня. — Не волнуйся, брат, — спокойно сказал Лань Ванцзи. Однако, это еще больше встревожило Цзэу-цзюня. — Ванцзи, как ты себя чувствуешь? — наконец спросил Лань Сичэнь. — Мы сделаем передачу духовной энергии сейчас или после завтрака? — Нет необходимости. — Ванцзи?.. — Теперь нет необходимости в передаче духовной энергии. — Почему?! Лань Ванцзи моргнул, как будто смущенный вопросом брата. — Я в порядке, — заявил он. Лань Сичэнь нахмурился. — Что последнее ты помнишь? Ханьгуан-цзюнь, нахмурившись, уставился на брата. Каждый из них задавался вопросом, сошёл ли другой с ума или его память была, как у ребёнка. Травма от смерти Вэй Усяня могла быть слишком большой для Лань Ванцзи, подумал было Лань Сичэнь, в то время как Лань Чжань задавался вопросом, не чрезмерное ли беспокойство заставляет его брата сходить с ума. — Ванцзи… Ты помнишь, как тебя ранили? — с тревогой спросил Лань Сичэнь. — Мгм. — Ты помнишь, как тебя наказали? Лань Ванцзи кивнул, слегка нахмурившись. «Хорошо», — подумал было Лань Сичэнь. — Ты помнишь, как узнал об осаде Горы Луаньцзан и о кончине Старейшины Илина? — Мгм. — Ты помнишь, как отправился в Илин и нашел Лань Юаня? — Мгм. — Кто такой Лань Юань? — Мой сын. — Ты помнишь, как просил меня сделать его членом клана Лань? — Да. — Ты помнишь, как я говорил тебе, что его родословная должна быть очень сильной, и что я могу сделать его членом клана Лань только наполовину? Что он будет ребёнком помеси двух родов? — Мгм. «И мы опять вернулись к «мгм», — подумал Лань Сичэнь, находясь на грани истерики. Он не был уверен, хочет ли он обнять своего брата и сказать ему, что все будет хорошо даже со смертью Старейшины Илина, или вытрясти его из этого странного состояния, чтобы убедиться, что Лань Ванцзи все еще в себе. Но из-за ран Второго Нефрита он не мог заставить себя сделать это. Единственное, что ему оставалось делать, это нервно сидеть у его постели и задавать новые вопросы, чтобы убедиться, что, по крайней мере, его память не пострадала. — Ты знаешь, где мы? — В Пристани Лотоса. — Ты помнишь, как попал сюда? — Нет. — Что?! — Помню, как был в Илине, а проснулся я уже здесь. Ты сказал, что ты и Цзян Ваньинь принесли сюда Лань Юаня и меня. Лань Сичэня охватил испуг. Тревога явно затуманила ему мозги. Он глубоко вздохнул, чтобы очистить свой разум. — Ты знаешь, почему ты в Пристани Лотоса? — Чтобы восстановить силы. — И твоё восстановление требует регулярной передачи духовной энергии, да? — Уже нет. — Ванцзи?.. — Я чувствую себя намного лучше, брат. Нет необходимости продолжать передачу энергии. Глаза Лань Сичэня расширились. — Как твоя спина? Стало лучше? — Мгм. — Дай взгляну. Лань Ванцзи не возражал. Лань Сичэнь развязал бинты и осмотрел брата. Со вчерашнего дня не произошло никаких существенных изменений; как он мог чувствовать себя лучше? Лань Сичэнь приложил ладони к спине брата и позволил своей духовной энергии циркулировать. Лань Ванцзи заерзал, явно желая, чтобы он остановился, но ничего не сказал. Мысли главы клана Лань из Гусу бесконечно крутились, пока он исцелял своего младшего брата. Все лучше, чем пустой, мертвый взгляд Лань Ванцзи — как будто он потерял свою душу, — который был у него, когда он проснулся после двухдневного сна. Именно это видел Лань Сичэнь раньше… Но теперь он думал, что его младшему брату, который сходил с ума от горя, становится ещё хуже. Ему безусловно хотелось избежать этого. Покончив с передачей духовной энергии, он заговорил снова, пытаясь убедиться, что его брат все еще в здравом уме, хоть и немного неуравновешен. — Ванцзи, ты помнишь, что ты и Цзян Ваньинь расследуете исчезновение молодого мастера Вэя? — Мгм. — И?.. — … — Ты помнишь что-нибудь из ночных кошмаров, которые у тебя были, Ванцзи? Лань Ванцзи пожал плечами. Пожал плечами. Лань Сичэнь никогда в жизни не видел, чтобы он пожимал плечами. Он даже не знал, что его брат способен на такой жест. Лань Ванцзи с беспокойством наблюдал за встревоженным, испуганным лицом брата. Он хотел, чтобы тот узнал правду, но Вэй Ин попросил его не делать этого, так что… Однако, его брат, как оказалось, слишком беспокоился. Может быть, длинная игла, которую всадили ему в лоб, повлекла за собой последствия? Он вытащил её после ухода Вэй Ина и притворился спящим, чтобы брат не пытался заговорить с ним. Он знал, что Вэй Усянь не был искусен в искусстве врачевания, поэтому у него, должно быть, был напарник. Он вспомнил голос и чужие шаги, которые, как он думал, ему послышались. Вэй Ин не будет вредить Лань Сичэню, но как быть с его компаньоном? Неужели он воткнул иглу в лоб старшего брата только для того, чтобы тот потерял сознание и Лань Ванцзи и Вэй Усянь смогли поговорить? Но если так, почему он не вытащил иглу, когда они уходили? Сам Лань Ванцзи был обучен только основам врачевания — этого было достаточно, чтобы позаботиться о себе и других на поле боя. Судя по тому, что он мог выяснить, игла была умело воткнута и не должна была иметь каких-либо побочных эффектов при её извлечении. Кроме того, его брат уже давно беспокоился о его благополучии. Тем не менее, желая в этом убедиться, Лань Ванцзи взял брата за руку и послал небольшой поток энергии, чтобы осмотреть его. Сосредоточенный, он не понял, что Лань Сичэнь застыл и через некоторое время вздохнул, как будто большая ноша была снята с его плеч, хотя он все еще выглядел очень обеспокоенным. Он даже не спросил, что делает Лань Ванцзи, так что младший мог без каких-либо препятствий подтвердить, что с его братом все в порядке. Нет, с его братом все в порядке. Компаньон Вэй Ина не причинил ему никакого вреда. Лань Ванцзи облегченно улыбнулся Лань Хуаню. — Не волнуйся так, брат. Это нехорошо для тебя, — сказал он, стараясь выглядеть настолько обычно, насколько это возможно, чтобы успокоить брата. Это возымело обратный эффект. Теперь Цзэу-цзюнь был абсолютно уверен, что Лань Ванцзи сошел с ума от горя.×××
Ты всецело поглощён насущными проблемами И тратишь жизнь на злобу и сожаления. Твоё сердце — ледяная глыба, и для меня оно закрыто.
×××
На рассвете Цзян Чэн решил, что он разбудит детей и отведёт их к братьям Лань, и они все смогут вместе позавтракать. Ваньинь послал слугу на кухню с инструкциями, а затем направился к детям. Цзинь Лин, с удовольствием отметил глава Цзян, был в гораздо лучшем настроении с момента прибытия Лань Юаня. Старший ребенок был живым и в то же время спокойным — уникальная черта, которая заставила Цзян Чэна подумать, что, если бы кто-то взял лучшие качества Лань Ванцзи и Вэй Усяня и смешал их вместе, чтобы сделать человека, Лань Юань был бы результатом. Цзян Чэн фыркнул. Глупые романтические идеи Цзэу-цзюня насчёт их братьев, должно быть, пустили в нем корни. Он никогда не признался бы в этом вслух, но прошлой ночью даже он был обеспокоен безумием Лань Ванцзи. Было страшно смотреть, как он разговаривает с Вэй Усянем, как будто он действительно был там. Он взял двух детей и посадил их себе на плечи. Смех Лань Юаня был мягким и застенчивым. — Доброе утро, дядя Цзян, — радостно сказал он. Довольное хихиканье Цзинь Лина стало более громким. — Дядя-дядя-дядя-дядя! — повторял он, дергая за волосы Цзян Чэна и беззубо улыбаясь. Цзян Чэн не мог сдержать собственной улыбки. — Доброе утро, вы двое. Мы сегодня будем завтракать с твоим папой, А-Юань. Улыбка Лань Юаня была ярче солнца. Цзян Чэн направился в комнату Лань Ванцзи, Цзинь Лин портил пучок волос своего дяди, а Лань Юань безуспешно пытался отговорить его. Однако, когда глава клана Цзян зашёл в комнату, замер, увидев панический ужас на лице Лань Сичэня и легкую улыбку Лань Ванцзи. «Что, черт возьми, здесь произошло?» — сердито подумал он. Он поприветствовал братьев Нефритов клана Лань, и они оба вежливо ответили ему тем же. Передав детей Лань Ванцзи, Цзян Чэн повернулся к старшему из братьев. — Цзэу-цзюнь, мне нужно кое-что обсудить с тобой, как с главной клана. Не мог бы ты уделить мне время? — Цзян Чэн жестом пригласил Лань Сичэня встать и пойти с ним. Конечно, этот официальный подход сработал с Первым Нефритом, когда он последовал за ним к двери, бросив лишь несколько встревоженных взглядов на Лань Ванцзи. На самом деле, было довольно небезопасно для главы такого клана, как Гусу Лань, отсутствовать так долго, но Цзян Чэн решил, как и много раз до этого, что он не собирается поднимать эту тему перед обеспокоенным человеком. — Что-то случилось? — спросил Лань Сичэнь, когда Цзян Чэн остановился посреди коридора, что был достаточно далеко от покоев, дабы Лань Ванцзи не смог их слышать, но и также далеко от его приёмной комнаты, где он должен был решить все «дела глав кланов». — Это ты мне скажи, — фыркнул он, отбросив все приличия. В последнее время его отношения с Лань Сичэнем были именно такими — иногда вежливыми до мозга костей, иногда странно прямолинейными. Смысл его слов был ясен, и Цзэу-цзюнь ответил после одного удивленного вздоха. — Ванцзи… он… — глаза Лань Сичэня наполнились слезами. — Я думаю, он сошел с ума от горя. Я должен отвезти его обратно в Гусу к нашим целителям. Цзян Чэн нахмурился. — Почему ты так думаешь? Он все еще разговаривает с ним? Лань Сичэнь покачал головой. — Он улыбается. Счастлив. Кажется, мой брат страдает от частичной потери памяти. Я думаю, он… Он, вероятно, забыл, что молодой мастер Вэй умер, и инстинктивно блокирует даже малейшее упоминание о его смерти. Кажется, он даже потерял интерес к вашему расследованию. Цзян Чэн пообещал Лань Сичэню, что он тоже понаблюдает за Лань Ванцзи, и они вернулись в комнату. Когда они вошли, Ханьгуан-цзюнь поднял взгляд, но ничего не сказал. Цзян Чэн провел остаток утра, внимательно наблюдая за Лань Ванцзи, когда он играл с малышами и время от времени разговаривал с Лань Сичэнем и Цзян Чэном, когда они что-то спрашивали. Лань Сичэнь был прав и неправ одновременно, решил Цзян Чэн. Внезапное спокойствие Лань Ванцзи было жутким. По-видимому, он не только забыл о своем кошмаре и о том, что провел полночи, разговаривая с призраком Вэй Усяня, — которого никто не мог видеть, — но и, казалось, также забыл, что был убит горем из-за смерти Старейшины Илина на Горе Мертвецов. «Это чертовски подозрительно», — подумал Цзян Чэн. Обычно, Лань Ванцзи хотел бы узнать последние новости об их расследовании, как только он увидел бы Цзян Чэна, отчаянно пытающегося найти ключ к поиску Вэй Усяня. И даже несмотря на то, что тело Лань Ванцзи в данный момент было изранено, а его брат глупо беспокоился за его здравомыслие после каждого кошмара, который у него был, — что означало почти каждую ночь, — ум Второго Нефрита клана Лань оставался таким же острым, как и всегда. Он улавливал малейшие намеки, и его вопросы и указания для дальнейших расследований были блестящими. В последние недели Цзян Чэн понял, почему Ханьгуан-цзюнь считался одним из самых выдающихся совершенствующихся не только в своем поколении, но и в целом. Его тихий гений был великолепен, и он понял, что Лань Ванцзи, вероятно, был единственным, у кого был мозг, который мог успевать за удивительным Вэй Усянем. Если бы он только понял это раньше… Он покачал головой. Лань Ванцзи, несмотря на беспокойство брата, не мог так легко сойти с ума — особенно, когда их расследование продвигалось так хорошо. Даже Цзян Чэн был на девяносто процентов уверен, что Вэй Усянь был жив; это был лишь вопрос его поиска. И это заставило его понять, что единственная причина, по которой Лань Ванцзи мог быть так счастлив и потерять интерес к их расследованию, может состоять только в том, если он действительно встретил Вэй Усяня и знал, что он жив и здоров. Если он ничего не говорит, значит что-то его останавливает. А поскольку Лань Ванцзи был ужасным лжецом, если бы он поклялся хранить тайну, то не сказал бы ни слова, но он также не смог бы лгать, особенно своему собственному брату. Это означало, что бедный Лань Сичэнь мучился из-за пустяков. — Этот ублюдок создаёт проблемы, даже ещё не показав своего лица, — тихо выругался Цзян Чэн, но его сердце воспарило при мысли, что у него был шанс вернуть своего блудного брата домой. Сейчас ему нужно было не допустить окончательного краха главы клана Лань из Гусу и подтвердить свои подозрения с младшим Нефритом клана Лань. — Цзэу-цзюнь, — сказал он так мягко, как только мог, пытаясь говорить, как сделали бы его отец или сестра, потому что последнее, чего он хотел, — это иметь дело с двумя сломленными братьями Лань. — Не мог бы ты взять детей в детскую? Лань Сичэнь моргнул. — Да, конечно, — ответил он. Лань Юань и Цзинь Лин широко улыбнулись. Они оба обожали Лань Сичэня. Конечно, раздражённо подумал Цзян Чэн, все обожали Цзэу-цзюня. Он никогда не видел кого-то, кто считал бы иначе. Лань Сичэнь улыбнулся детям и поднял их обоих. Лань Юань счастливо хихикнул и обнял своего дядю за шею с восторженным криком: «Дядя, пошли!». Цзинь Лин, который почти во всём подражал Лань Юаню, попытался сделать то же самое, но его маленькие ручки были слишком слабенькими. Тем не менее, он прижался ближе к Первому Нефриту клана Лань и радостно заявил: «Дядя Лань!». «Лань» было не совсем хорошо произнесено, потому «дядя» было более или менее единственным словом, которое Цзинь Лин мог говорить правильно. И оно также было его любимым, с нежностью подумал Цзян Чэн; особенно с тех пор, как ребенок начинал повторять «дядя-дядя-дядя» каждый раз, когда он замечал Цзян Чэна. Он даже стал называть Лань Ванцзи «Дядя Папа», а Второй Нефрит клана Лань не возражал. По какой-то причине это раздражало Цзян Чэна. Но так как Цзинь Лин явно предпочитал Цзян Чэна всем остальным, он оставил этот вопрос без внимания. Цзян Чэн проводил Лань Сичэня до двери, заметив, что улыбка главы клана Лань была немного измученной. — Цзэу-цзюнь, — тихо сказал он. — Пожалуйста, не волнуйся. Я обещаю тебе, что твой брат никоим образом не пострадает. Мы будем держать его в безопасности… и в здравом уме. Пожалуйста, не теряй веры. Я полагаю, что у Ханьгуан-цзюня есть причина такого поведения, и это никак не связано с его здравомыслием. Я выясню, какая именно. Пожалуйста, дай мне несколько дней, Лань Сичэнь. — Цзян Ваньинь… — Лань Сичэнь выглядел так, будто был готов снова заплакать. За почти десятилетие, что Цзян Чэн знал их, не было ни одного случая, когда бы он видел их такими разбитыми и, что еще хуже, плачущими. Последние недели были чистым безумием, не говоря уже о предполагаемом сумасшествии Лань Ванцзи. — Ты действительно думаешь, что с Ванцзи все будет в порядке? — дрожащим голосом спросил Первый Нефрит. — Я уверен. Уверенность Цзян Чэна, казалось, вселила в Лань Сичэня надежду. — Спасибо, — сказал Лань Сичэнь с легкой, но облегченной улыбкой и ушел с детьми. Цзян Чэн вернулся к Лань Ванцзи. — Он велел тебе молчать о нем, не так ли? — сразу набросился с вопросами он на раненого. Лань Ванцзи молчал. — Ты хоть представляешь, как сильно беспокоишь своего брата? — разбушевался Цзян Чэн. — Он убежден, что ты сошел с ума от горя, и скоро начнет искать для тебя целителей разума! Лань Ванцзи моргнул и нахмурился. На обычном бесстрастном лице, как у него, было еще более заметно, насколько глубокими были эмоции, что даже его мягкие черты лица исказились. Цзян Чэн горько рассмеялся. — Ты даже не заметил, наивный придурок, — выплюнул он. — Ты хоть представляешь, как изменилось твоё поведение за одну ночь? Даже я вижу разницу! А для твоего брата, который может читать тебя, как открытую книгу, как ты думаешь, как выглядит сочетание твоего молчания и тайного счастья? — Я просто хотел показать брату, что теперь мне намного лучше, — тихо сказал Лань Ванцзи. Цзян Чэн покачал головой и тяжело вздохнул. — Поскольку ты, кажется, дал ему обещание, что не будешь раскрывать его секрет, я не буду спрашивать тебя об этом, — сердито сказал он. Лань Ванцзи облегчённо вздохнул. — Но, — строго сказал Цзян Чэн. — Мне нужно, чтобы ты поведал мне, сказал ли этот идиот что-нибудь действительно полезное. Лань Ванцзи кивнул. — Мы должны быть осторожны с Цзинь Гуаншанем и Цзинь Гуанъяо. Глаза Цзян Чэна расширились. — Цзинь Гуаншань… Я понял. Наше расследование и анализ показали нам это, — сказал он, и Лань Ванцзи кивнул. — Но Ляньфан-цзюнь… — пробормотал Цзян Чэн. — Будет сложно… Разве он не очень близок с твоим братом? Лань Ванцзи кивнул. — Мы также должны предупредить его об этом. Цзян Чэн мог поклясться, что это «мы» было собственным дополнением Лань Ванцзи, а не тем, что сказал ему его глупый несчастный брат. Потому что… Вероятно… Вэй Усянь все еще был уверен, что Цзян Чэн ненавидит его, верно? Если нет, то какого черта он пришел к Лань Ванцзи, а не к нему, когда они оба находились в Пристани Лотоса?! Вэй Усянь, несомненно, знал, как его избежать, он легко нашёл бы его, если б захотел найти! Он потряс головой, чтобы немного прояснить ее, и застонал. — Чёрт! Когда же Цзэу-цзюнь сможет свободно вздохнуть? Сначала его брат, а затем его лучший друг-конченный-побратим!×××
Если бы я смог растопить твоё сердце, Мы бы никогда не расставались. Доверься мне, Только ты можешь всё исправить.
×××
Лань Ванцзи опустил голову. Он не знал, что делать. С одной стороны, он не мог нарушить свое обещание, данное Вэй Усяню, а с другой — не мог видеть, как его брат страдает еще больше. Он услышал, как Цзян Чэн вздохнул возле него. Хотя он не был полностью доволен тем, как глава клана Цзян из Юньмэна относился к Вэй Усяню в прошлом, но был очень благодарен за всю помощь, которую этот человек оказывал ему и его брату, и за все усилия, которые он прилагал для поисков Вэй Усяня. Лань Ванцзи считал себя единственным, кто будет искать Вэй Усяня, но Цзян Чэн, как выяснилось, тоже. И в то время, как Цзян Чэн бредил и разглагольствовал о том, что Вэй Усянь был самым большим упущением в его жизни, Лань Ванцзи видел, как отчаянно глава клана Цзян хотел, чтобы Вэй Усянь был жив. Он услышал, как Цзян Чэн снова вздохнул, и затем тихо спросил: — С ним... всё в порядке? Лань Ванцзи не знал, что сказать. После долгой паузы он просто кивнул. Он поднял взгляд, когда Цзян Чэн издал странный, сдавленный звук. Выражение лица Цзян Чэна сразу же стало сердитым, и он пробормотал: — Только не подумай, что я беспокоюсь об этом ублюдке! Прежде, чем Лань Ванцзи смог остановить себя, он уже заговорил: — Он сказал, что ты сказал ему катиться в ад — так он и сделал. Он собирался умереть в тот день. Внезапно появившийся страх на лице Цзян Чэна поразил Лань Ванцзи. Разгневанный мужчина немедленно отвернулся, пытаясь сохранить самообладание. — Ублюдок, — наконец сказал Цзян Чэн, его голос слегка дрожал. — Всю свою жизнь он не слушал ни слова из того, что я ему говорил, а потом он взял и послушался, хотя я даже не это имел ввиду! Лань Ванцзи промолчал, а затем медленно сказал: — Рядом с ним кто-то есть, я думаю, это тот, кто спас его. Скорее всего, он целитель, если ему удалось сохранить Вэй Ину жизнь после… — Его голос надломился неожиданно даже для него самого. Лицо Цзян Чэна также стало кислым. — Вэнь Цин мертва, — сказал он через мгновение. — Это была не она, — сказал Лань Ванцзи, а затем покачал головой без каких-либо объяснений. — Может быть это… Вэнь Нин? — вслух озвучил свой вопрос Цзян Чэн. — Вэнь Цин обучала его искусству врачевания, не так ли? Лань Ванцзи задумчиво потер подбородок. — Вполне возможно, что Цзинь Гуаншань не уничтожил Вэнь Нина, а вместо этого оставил для экспериментов, чтобы попытаться контролировать его, — продолжил Цзян Чэн. — Я не могу думать ни о ком, кроме оставшегося члена клана Вэнь, который рискнул бы спасти его. Лань Ванцзи кивнул. Это было правдоподобно. Вэнь Нин был силен и сохранил свое сознание, он был предан Вэй Усяню и обучался искусству врачевания. — Я начну расспрашивать об этом, — предложил Цзян Чэн. — Спасибо, — сказал Лань Ванцзи. — Кто-то из Ланьлин Цзинь должен привезти Суйбянь, — сказал Цзян Чен после паузы. — Я сказал им, что посмотрю, если они отправят его сюда. Лань Ванцзи кивнул. — Он всё ещё запечатан? — Видимо. — Ты смог определить время, когда он был запечатан? — Нет, — вздохнул Цзян Чэн. — Ты был прав. Никто не видел, чтобы он использовал меч с тех пор, как он вернулся после того, как Вэнь Чао сбросил его с Горы Мертвецов. Не могу поверить, что не заметил неладное! Он просто сказал, что не хочет, чтобы люди постоянно вызывали на дуэли, и поэтому он оставил меч… Но разве это когда-нибудь его сдерживало? Раньше он так любил фехтование… — он сжал кулаки. — Я должен был забрать Суйбянь до того, как Цзинь Гуаншань наложит на него свои грязные лапы. Лань Ванцзи просто кивнул. Он давно подозревал, что совершенствование Вэй Усяня было нарушено, и он поделился своими подозрениями по этому поводу с Цзян Чэном, который сразу же начал задавать вопросы. Теперь его гипотеза подтвердилась. Вопрос был в том, насколько сильно пострадало совершенствование Вэй Ина? И как они могли его восстановить? Должно быть, он встал на Путь Тьмы только потому, что другого способа победить не было… Но почему он ничего не сказал после того, как Аннигиляция Солнца подошла к концу? Но ведь Вэй Усянь никогда не был тем, кто делится своими проблемами с другими, не так ли? Незначительные проблемы — ему нравилось разыгрывать драму… Но когда дело доходило до серьезных вопросов, разве он не всегда страдал один? Лань Ванцзи не впервые в своей жизни ругал себя за свою молчаливость. Почему он не мог заверить Вэй Усяня, что он на его стороне, что он поддержит его, защитит? Поскольку он никогда не говорил в нужное время, никогда не произносил правильных слов, Вэй Ин считал себя одиноким. Все было бы иначе, если бы Вэй Усянь знал, что он может положиться на Лань Ванцзи? Он должен был найти его после Аннигиляции Солнца и поговорить с ним должным образом… Но для этого уже слишком поздно. Все, что он мог сделать сейчас, — это убедиться, что Вэй Усянь знал, что Лань Ванцзи будет рядом с ним всю оставшуюся жизнь, несмотря ни на что. Его мысли были прерваны, когда Цзян Чэн прочистил горло. Он протянул Чэньцин. — Передай её Вэй Усяню, она ему понадобится, — сказал Цзян Чэн. — Скажи, что мне очень жаль и что я тоже хотел бы поговорить с ним. И… и что на этот раз я защищу свою семью, несмотря ни на что. Я не хочу снова потерять брата. Юньмэн Цзян будет вместе с ним. Лань Ванцзи мог только кивнуть. — И еще одна вещь… Я уже давно об этом думаю, — продолжил Цзян Чэн. — Твой сын… Лань Юань… Кто его мать? — Вэй Ин. Цзян Чэн моргнул, и выражение его лица вмиг стало комичным. «Если бы Вэй Ин был здесь, — подумал Лань Ванцзи, — он бы катался по полу от смеха, держась за живот». Это вызвало намёк на улыбку на его лице. Затем выражение Цзян Чэна прояснилось. — О, — сказал он, и тут его осенило. — Он ребенок из клана Вэнь, которого он воспитывал?.. Лань Ванцзи кивнул и внимательно посмотрел на Цзян Чэна. Это был осознанный риск, на который он пошел. Если Цзян Чэн отреагирует отрицательно, если он захочет вышвырнуть Лань Юаня, Лань Ванцзи заберёт ребенка и немедленно уйдёт. Независимо от того, что он скажет, если сердце Цзян Чэна металось в неопределённости, а его желание принять обратно Вэй Усяня, — включая ребенка, которого он любил, как своего, — колебалось, Лань Ванцзи не будет рисковать. Вэй Усянь и так достаточно страдал. На этот раз Лань Ванцзи защитит его. Если потребуется, они могли бы сбежать и жить спокойно где-нибудь со своим сыном, вдали от мира совершенствования. Глаза Цзян Чэна заблестели. — Хвала Небесам, — пробормотал он и посмотрел на Лань Ванцзи. — Спасибо тебе за спасение ребенка. Это много значит для него. — Он задумчиво кивнул. — Было мудро с твоей стороны объявить его своим ребёнком. Фамилия клана Лань защитит его, — он слегка улыбнулся. — Так… Я действительно его дядя Цзян, а? Лань Ванцзи испытал огромное облегчение. Часть его отчаянно надеялась на эту реакцию. — Он сказал, когда придет снова? — спросил Цзян Чэн. — Хорошо бы ему увидеть А-Юаня, правда? — … Лицо Цзян Чэна вытянулось. — Конечно, ты не можешь сказать мне… Все в порядке. Просто скажи ему, что мне жаль, ладно? Лань Ванцзи мог только кивнуть. Цзян Чэн усмехнулся. — Между прочим, я одобряю, — сказал он. Лань Ванцзи посмотрел на него, задаваясь вопросом о том, что тот имел ввиду. — Ну, ты ведь хочешь жениться на моем брате, не так ли? Быть его партнером по совершенствованию? — спросил Цзян Чэн. Уши Лань Ванцзи покраснели, и он кивнул. — Ну, у тебя есть одобрение семьи. Я не могу даже думать о лучшей паре для него, кроме тебя, и Цзинь Лину ты нравишься. Теперь осталось только убедить этого толстокожего идиота! Лань Ванцзи не находил слов. Наконец, он пробормотал слова благодарности, и Цзян Чэн весело попрощался, пообещав позаботиться о Лань Сичэне. Лань Ванцзи откинулся на кровать, внезапно почувствовав усталость. Интересно, чем занимается Вэй Усянь? Он думал об их встрече… их поцелуе… и что же? Неужели он решил, что на этот раз он будет полагаться на Лань Ванцзи? Он ведь так и не дал ответа на его признание. Примет ли Вэй Усянь его предложение? Что, если он решит, что ему не нужен Лань Ванцзи? Что если?.. Он хотел снова увидеть Вэй Усяня. Отчаянно.×××
Бессмысленно искать виновного. Знай, я тоже страдаю. Если я тебя потеряю, моё сердце будет разбито.
×××
Вэй Усянь был в замешательстве. «Информационная перегрузка», — криво усмехнулся он, сидя на кровати и скрестив ноги в позе лотоса. Вэй Ин едва мог нормально соображать. Лань Ванцзи любит его. Любит его. Любит его — именно его, когда уважаемый Ханьгуан-цзюнь мог заполучить кого угодно! — Что ж, — тихий предательский голосок шептал у него в голове, — у него есть все, кого он желает, беря во внимание, что он сеет своё семя повсюду, не так ли? Лицо Вэй Усяня сразу потемнело. Может быть, Второй Нефрит клана Лань испытывал к нему лишь временное влечение? Новизна, которую невозможно достичь… привлекательность плохого мальчика? Но разве Лань Ванцзи пошел бы на такие нелепые шаги ради него, если бы он был просто увлечением? А как же он сам? Что он думает о Лань Ванцзи? Нравится ли он ему? — Конечно, так и есть, — сказал раздражающий голос в его голове, — ты любишь его уже очень долго. Цзян Чэн был прав, это «Лань Чжань то, Лань Чжань сё» продолжается чуть ли не вечность. Ты, вероятно, влюбился в него, когда впервые встретил в Облачных Глубинах. В конце концов, он невероятно красив. Разве не поэтому ты всё время привлекал его внимание к себе? Вэй Усянь застонал. Теперь, когда он думал об этом… Но хватит ли его для флирта с Лань Ванцзи? Не будет ли разбито его сердце, если он будет видеть, как Лань Ванцзи каждый вечер возвращается домой, пахнущий другим человеком? Подождите, они вообще дойдут до стадии совместной жизни? А что с сыном Лань Ванцзи? Ребенок похож на него? Вэй Усянь эгоистично подумал, что было бы хорошо, если бы мальчик выглядел, как его отец… Тогда бы он мог притворяться, что он мать… Как он иногда делал это с А-Юанем. Нож вонзился в его сердце… А-Юань… Где он сейчас? Должен ли он попытаться найти ребенка? Вэнь Жохань заверил его, что мальчик в безопасности и о нем должным образом заботятся, но… Если бы у Вэй Усяня был А-Юань и сын Лань Ванцзи, он мог бы растить их обоих без тени в своем сердце, и даже если Лань Ванцзи будет время от времени уходить… он будет ждать, пока тот не вернётся к нему. А потом Цзян Чэн… Сердце Вэй Усяня защемило. Цзян Чэн и Цзинь Лин… Сколько вреда он им причинил? Маленький Цзинь Лин… потерял своих родителей в таком молодом возрасте из-за Вэй Усяня и его самонадеянной веры в то, что он сможет контролировать себя… Разве Лань Ванцзи не был прав? Почему он не послушал Лань Чжаня? Даже если бы он был заперт в Гусу, по крайней мере, его семья была бы спасена. И если бы он умолял Лань Ванцзи защитить остатки клана Вэнь, разве Ханьгуан-цзюнь не сделал бы этого? Защита Вэй Усяня закончилась только тем, что все они погибли… Но Лань Ванцзи… Он был другим. Если бы он сказал, что сделает это, — он бы сделал. И, конечно же, чистая репутация Ханьгуан-цзюня помогла бы? Возможно, ему даже удалось бы заставить Гусу Лань предоставить убежище остаткам Вэнь… Он даже не мечтал попросить Цзян Чэна отвести их в Пристань Лотоса, хватило бы у него смелости просить об этом Лань Ванцзи? Разве он не побоялся бы утянуть его вниз, как страшился, что его решение повлияет на Юньмэн Цзян? Тем не менее, он все-таки впутал их… Но Цзян Чэн… Он искал его. Он назвал его своим братом. Он… Он не ненавидел его. Он сказал, что хочет вернуть его домой… Он даже защищал Лань Ванцзи и его сына… Лань Ванцзи, который был наказан за защиту Вэй Усяня… Жертва, которую Вэй Усянь даже не мог вспомнить. За это он должен извиниться перед Лань Чжанем. Он защищал его ценой собственной жизни, а Вэй Усянь даже не помнил подробностей. Это напомнило ему, что он должен был попросить у Вэнь Жоханя, его дедушки, больше того лекарства. Он мог только надеяться, что это быстро исцелит Лань Ванцзи. Он достаточно настрадался ради Вэй Усяня. Как раз в тот момент, когда он собирался встать с постели и отправиться на поиски своего дедушки, мужчина вошел с тарелкой еды. «Он действительно все время кормит меня, — подумал Вэй Усянь, слегка улыбаясь. — Кто-нибудь, кроме его шицзэ, когда-либо делал это?» — Вот, ешь, — сказал Вэнь Жохань. — Я скоро растолстею, если ты будешь заставлять меня есть, — сказал Вэй Ин. — Я с нетерпением жду этого, — сказал он, посмеиваясь. Он внимательно посмотрел на своего внука. — С тобой все в порядке? В последнее время было слишком много информации, чтобы всё так просто переварить. Вэй Усянь молча кивнул. Вэнь Жохань похлопал его по голове. — Ну, по крайней мере, теперь ты знаешь, что у тебя есть союзники, не так ли? Это поможет, когда мы отправимся за Вэнь Нином. — Ты нашёл место? — нетерпеливо спросил Старейшина. — Он где-то в Башне Золотого Карпа, — сказал Вэнь Жохань. — Через несколько дней я разузнаю больше, и тогда мы сможем идти. Если хочешь, можешь взять с собой своего парня, если к тому времени он уже достаточно поправится. Он довольно сильный заклинатель. Вэй Усянь покачал головой. — Прежде всего, я хочу, чтобы он полностью выздоровел. Мы сами заберем Вэнь Нина. — Он сделал для своего дедушки лучшую щенячью мордочку. — Можно мне ещё того лекарства для Лань Чжаня?×××
Любовь словно птица, она жаждет свободы. Не позволяй обидам глодать тебя изнутри. Твоё сердце — ледяная глыба, и для меня оно закрыто.
×××
Вэнь Жохань посмотрел на своего внука. — Кто тебе сказал, что у меня есть ещё это лекарство, и что его нужно регулярно использовать?! — спросил он. Вэй Усянь посмотрел на него, в его глазах плескалась растерянность. — Значит, нет? — Не в этом дело, — проворчал Вэнь Жохань. — Если ты хотел снова увидеть мальчика Лань, то почему просто не сказал об этом? Вэй Усянь не ответил. Вместо этого он спросил: — Мы можем сделать ещё немного этого снадобья? Сколько времени понадобится, чтобы исцелить Лань Чжаня? — Ты что, его жена, что суетишься так? — отчитал его Вэнь Жохань. Вэй Усянь сильно покраснел, что очень позабавило дедушку. — Я просто хочу, чтобы Лань Чжань поправился, — наконец сказал он. — Зачем? — Он мой друг. — Друг, с которым ты целовался прямо перед своим дедом, и которого назвал «мой прекрасный Лань Чжань»? — насмехался Вэнь Жохань. Вэй Усянь был красный, как помидор. Бывший глава клана Цишань Вэнь ухмыльнулся. — Он любит тебя, а ты любишь его, — непринуждённо сказал он, — в чем проблема? — Мы оба мужчины. — Да ты что? Это, конечно, не помешало тебе поцеловать его взасос. — … — Я одобряю, — сказал Вэнь Жохань. — Мальчик — сильный совершенствующийся и преданный тебе человек, и женитьба с ним принесет тебе поддержку Гусу Лань. С поддержкой клана Юньмэн Цзян и Гусу Лань тебе будет проще восстановить свой. Вэй Усянь нахмурился. — Лань Чжань не инструмент. — Нет, он влюблённый дурак. Как и ты. Но, как твой опекун, я должен рассмотреть и политический аспект твоего брака. — Чего?! — Вэй Усянь сразу же сдулся при виде лица своего деда, который, очевидно, был очень доволен реакцией, которую он вызвал. — Вероятно, это просто временное увлечение, — тихо добавил он. Вэнь Жохань метался между раздражением и развлечением. — Ты серьезно насколько тупой? — огрызнулся он. Вэй Усянь опустил голову. — Но я не… Я… Лань Чжань заслуживает лучшего, — сказал он тихим голосом. — Я больше не хочу, чтобы он страдал из-за меня. Он уже и так сильно пострадал. — И что это тебе говорит? — Что я приношу несчастье людям, которые заботятся обо мне. Ты тоже должен уйти от меня. Вэнь Жохань слегка ударил внука по голове, заставив того в замешательстве взглянуть на него. — Если ты способен видеть, что я забочусь о тебе, то как получается, что ты не видишь привязанности мальчика Лань? — Но… — Он сделал все возможное, чтобы защитить тебя, заплатив высокую цену, ведь так? — Да, — с горечью ответил Вэй Усянь. — А он тебе нравится? — Я… да, — пресловутый Илин Лаоцзу покраснел, как молодая влюбленная дева, заставив Вэнь Жоханя громко рассмеяться. — Только не говори мне, что впервые влюбился, — насмехался Вэнь Жохань. — Ты ведешь себя, как девственная дева, чей первый поцелуй был украден мужчиной, в которого она тайно влюблена. — … — Ты никогда раньше не был с мужчиной? — Конечно, нет. — Это ничем не отличается от того, как быть с женщиной. — … Глаза Вэнь Жоханя расширились от шока, глядя на выражение лица своего внука. — Только не говори мне, что ты никогда раньше не был с женщиной! Умиротворенная тишина была достаточным ответом. — Мне часто говорили, что у пресловутого и бесстыдного Старейшины Илин была чрезвычайно яркая жизнь… И подумать только, что ты совершенно невинен!.. Знаешь, в твоём возрасте я переспал с очень многими людьми. Никогда бы не подумал, что мой внук будет чистым белым лотосом… — Вэнь Жохань расхохотался, а Вэй Усянь спрятался под покрывало. Бывший злой лорд Цишань Вэнь смеялся, и смеялся, и смеялся, пока слезы не потекли по его лицу. — Перестань смеяться, — проворчал Вэй Усянь приглушённым из-за одеяла голосом. Конечно, нет. — Эй, ты смеешься надо мной — все бабушки и дедушки должны делать это?! — пожаловался Вэй Усянь. Ухмыляясь, Вэнь Жохань ответил: — Я бы предпочел сказать, что мне нравятся наши небольшие беседы. — Ты наслаждаешься ими очень односторонне! — Неужели? — спросил Вэнь Жоханя и, наконец, перестал смеяться с огромным усилием. — У тебя какие-то проблемы? Возможно, я смогу приготовить лекарство. Я не так хорош, как Вэнь Цин, но с этим справлюсь. — Нет проблем! — воскликнул Вэй Усянь. — Так почему ты до сих пор не тронут? Ты красивый, обаятельный и сильный; не должно было быть отбоя как от женщин, так и от мужчин. — Я нечестивый чудовищный Старейшина Илин. — Это добавило бы тебе привлекательности. — … — Тебе нужно, чтобы я научил, как это работает? Или тебя уже учили? — … Вэй Усянь попытался представить, как Лань Цижэнь или мадам Юй учат их, как… И вздрогнул. Весь класс оказался бы бессильным, если бы это когда-либо произошло. — Думаю, нет, — Вэнь Жохань вздохнул. — Должен сказать, что я очень разочарован системой образования в Юньмэн Цзян и Гусу Лань, если они даже не научили вас этому. — А в клане Цишань Вэнь учили? — Конечно. В период полового созревания. Это очень важно. Нельзя полагаться только на то, как родители или опекуны обучают своих детей. — Ох, — Вэй Усянь вздрогнул. Он не мог спорить с этим. Смутно он задавался вопросом, говорили ли когда-нибудь Цзян Фэнмянь или мадам Юй со своими детьми об этом. Вэнь Жохань покачал головой. — Ты хотя бы видел какие-нибудь эротические сборники, или мне купить их для тебя? — спросил он. — Я их видел, — с небольшой улыбкой Вэй Усянь вспомнил библиотечный павильон и яростное лицо Лань Ванцзи, когда они сражались. Каким беззаботным и не обремененным он был тогда… — Какие именно? Вэй Усянь сказал ему, слегка покраснев, радуясь, что он все еще прячется под одеялом. Было легко говорить и шутить о подобных вещах с его сверстниками, но с его собственным дедушкой, уважаемым главой клана… не так просто. — Никуда не годится. Вылезай. Я зарисую несколько основ, чтобы показать тебе сейчас, а потом принесу правильные сборники. — Нет! — Если никто из вас не знает, что делать, вы можете пострадать. — Лань Чжань знает, что делать, — ответил несчастный, приглушенный голос Вэй Усяня. — Он такой обольститель, а я даже не догадывался. Вэнь Жохань стянул одеяло и всмотрелся в лицо Вэй Усяня. — Что за чушь ты сейчас несёшь? — Ты слышал, что у Лань Чжаня есть сын, — жалобно сказал Вэй Усянь. — Он даже не знал, что у него есть ребёнок, пока мать не умерла, и забота о нём не взвалилась на его плечи. Он, должно быть, спал со столькими людьми, что всё дошло до того, что Лань Чжань даже не подозревает о своих детях! Вэнь Жохань потёр виски. — Это то, над чем ты мучился? — Я мог спровоцировать это. Я сломал Лань Чжаня! — Глупое дитя, какие нелепые истории ты уже успел напридумывать? — В этом есть смысл! — Как это, чёрт возьми, вообще может иметь смысл?! — закричал Вэнь Жохань, а Вэй Усянь вздрогнул. Голос Вэнь Жоханя сразу смягчился. — Не твоя вина, дитя, что тебя этому не научили, но не истязай себя несуществующими проблемами, — он вздохнул. — Ты хочешь увидеться с мальчиком Лань и поговорить с ним о ребёнке? Вэй Усянь кивнул. Вэнь Жохань бросил ему флакон с лекарством и вытащил талисманы Путешествий. — Тогда пошли. Вэй Усянь поймал пузырёк. — Это… лекарство, — сказал он. — Ты обещал дать ему немного, верно? — Но ты сказал… Вэнь Жохань ухмыльнулся. — Я могу сделать ещё больше для своего внука. — Спасибо! Вэнь Жохань с любовью посмотрел на него. Затем он протянул руку и взъерошил волосы молодого человека. — Мальчик Лань предан тебе, даже я это вижу. Не сомневайся в нем. — Посмотрим, будет ли он все еще предан мне, когда узнает о моей родословной. — Так скажи ему. Глаза Вэй Усяня расширились от шока. — Ты… ты не против, если я скажу ему? — Конечно. Почему это я должен быть против? Я горжусь тем, что называю тебя своим внуком, и я не возражаю против того, чтобы весь мир совершенствования знал об этом. Это ты тот, кто стыдится своего наследия. Вэй Усянь не мог заставить себя это отрицать. Пока нет, подумал он, и вместо этого спросил: — Но… разве ты не будешь в опасности, если другие узнают? Вэнь Жохань пожал плечами. — Я в тебя верю. Вэй Усянь прикусил губу. — Я… Вэнь Жохань ласково потрепал его волосы. — Перестань беспокоиться. Давай решать одну проблему за раз, хорошо? Во-первых, давай навестим твоего Лань Чжаня. — Спасибо, дедушка, — и на этот раз он действительно имел ввиду именно это.×××
Если бы я смог растопить твоё сердце, Мы бы никогда не расставались. Доверься мне, Только ты можешь всё исправить. Если бы я только смог растопить твоё сердце…