***
— Тём, меня отчисляют. Как, блять, это фото смогли сделать? Дверь была закрыта! А теперь эта фотка у всей школы перед глазами! Я не понимаю, — зарыдал Слава, когда зашёл последний раз в кабинет к своему биологу. К Артёму Сергеевичу. — Родители после разговора с директором сказали мне, что мы переезжаем! Шатохин ушам своим не верил, да и не хотел. Не мог так просто принять тот факт, что их раскрыли, и что теперь они будут нести наказания за содеянное. А главное его наказание — потерять общение и отношения с любимым мальчиком. А всё из-за какого-то фото, которое кто-то из одноклассников Михайлова скинул в беседу класса, давая всем на общее обозрение компромат, раскрывающий ориентацию обоих, где те страстно целовались на рабочем столе учителя. — Слав, всё будет хорошо, не плачь, прошу, — попытался успокоить его Артём, приближаясь для объятий. — Не подходи ко мне больше! Из-за тебя всё это произошло! Ты не закрыл дверь! А теперь, я для всех педик, даже для своих предков! Все сейчас считают меня какой-то ошибкой! Из-за тебя! Артём, я ненавижу тебя! — прокричал Слава, отходя от преподавателя, словно огня шугаясь рук Шатохина, хоть и понимая, что в школе уже практически никого нет, ведь конец дня, но всё равно опасаясь лишних глаз. — Что ты такое говоришь? Слава, мы сможем всё преодолеть! Какая разница, что о нас говорят? Мы любим друг друга, так ведь? — нежно произносил Артём, всё-таки надеясь, что у Михайлова просто паника и всё образуется. — Я тебя больше не люблю. Моя жизнь в дерьме, а ты мне затираешь про какую-то «любовь»? Нет никаких «нас» и отныне никогда не будет! Всё, хватит с меня, — сказал грубо Слава, поворачиваясь к двери, оставляя Тёму так и стоять с застывшей гримасой. Гримаса безнадёжной, «кривой улыбки». Артёма Сергеевича так же, как и ученика убрали из этой школы. А ещё убрали из его жизни маленький комок счастья, который был так необходим ему. Но жизнь никого не щадит.***
Снился Тёме кошмар, повторяющийся всё время после расставания с бывшим парнем. И никак иначе. Биолог ворочался всю ночь и мычал, постанывая что-то неразборчивое. А когда старший проснулся, то весь в поту стал оглядываться по сторонам. Ему снилось его прошлое. Выдыхая, повернул голову на яркое солнце за окном, которое слепило того, но он был явно рад такому восходу небесного светила. А когда обернулся направо, то увидел ещё более радостную картину. Рядом с ним лежал его ученик. Такой красивый и беззащитный. Как же хорошо, что сегодня был выходной, а-то пришлось бы будить младшего на учёбу, а самому торопиться на урок, всё-таки ему преподавать нужно. Артём засмотрелся на Ракитина, подмечая для себя, что тот идеально смотрится в его постели. А в квартире стало намного уютнее и приятнее находиться, когда ты не один в ней. В воздухе витало чем-то удовлетворяющим, чем-то, чем хотят насладиться утром. — Завязывайте пялить на меня, Артём Сергеевич, — произнёс внезапно Егорка, блаженно переворачиваясь на спину, медленно открывая глаза, а сердце его стало стучать в два раза быстрее, потому что ученику казалось, что все вчерашние события были во сне. Стеснённо присел на мягкое постельное бельё, накрывая своё оголённое тельце, а осознание того, что всё произошло наяву пришло сразу же, когда он ощутил себя без нижнего белья, когда увидел, что с ним в одной кровати лежит его учитель, и что тот явно не просто так смотрит на него. — Как грубо, а вчера кое-кто мне в симпатии признавался, — хитро глядя на смущение Егора, облизнулся Тёма. — Я не знаю, что на меня нашло вчера, но сейчас понимаю, что совершил, кажется, большую ошибку. Артём Сергеевич, я совсем не был готов к этому, — задумчиво говорил Ракитин с поникшим взором. — Я ведь вовсе не гей. Криво улыбнувшись, биолог встал с кровати, мрачно уходя на кухню, по пути натягивая на себя домашние шорты и футболку. — Как решишь, гей ты или нет, сообщи мне об этом, а пока будем делать вид, что между нами ничего не было, хорошо? Так всем будет легче. Но ты можешь продолжать ходить ко мне на дополнительные занятия, а также рассказывать мне о наболевшем, мы ведь можем просто общаться, верно? Даже если кому-то хочется другого, — вопросил Артём Сергеевич, приходя с кухни с пачкой сигарет, закуривая прямо на кровати, усаживаясь рядом, взирая на боязливые глазёнки Егора, а последнюю фразу произнёс шёпотом, ибо понимал, что младший ещё не разобрался в себе. Ученик сначала сконфуженно посмотрел на учителя, а потом вдруг понял, что как человек его преподаватель очень хорош и он даже не настаивает на чём-то. Тот и правда с разумом и пониманием относится к нему. — Да, спасибо, что не давите на меня. Мне правда приятно, — мягко сказал Ракитин, понимая, что симпатия никуда не делась, а осадок прошлой ночи будет в нём ещё долгое время, однако, тот решил, что не будет торопиться с этим, а Артёму лучше не торопить младшего. — Вот и разобрались. Я твоей матери вчера написал, что ты у друга, додумаешь сам у какого именно. Не забывай про экскурсию на следующей неделе. Ты не торопишься куда-то? Если нет, то мы могли бы сейчас перекусить и приступить к занятию, которое вчера не получилось провести, — ухмыльнулся Шатохин, давая сигарету младшему, а тот охотно взял её, но после слов учителя закашлял из-за дыма и резкого понимания причины отмены вчерашнего дополнительного урока. — Одна пятёрка по биологии у тебя уже есть, думаю, не так сложно будет заработать и вторую. — Вы говорите про реальное занятие? — невзначай, скромно спрашивает ученик, теряя свой взор в серо-голубых глазах. Шальные мысли не покидают голову Ракитина, подпитывая его воспоминаниями прошлой ночи. — А ты про какое подумал, Егор? — в открытую усмехается Артём, слегка скалясь. — Если хочешь, то можешь и дальше получать отличные оценки так, как ты это сделал вчера, но это уже твоё дело. Либо я могу давать тебе на дом задания и параграфы, которые тебе необходимо будет сделать и вызубрить, чтобы передать мне то же самое, что и даётся в учебнике. Договорились? Решай сам. — Думаю, я вполне ясно до этого ответил, что из этого выбираю, — намекая на второй вариант преподавателя, прояснил Егорка, уворачиваясь от взгляда таких глубоких глазок. — Более чем, — произнёс Артём, а после вставая, находя на полу вещи младшего, кидая ему, уходя на кухню. — Я буду ждать тебя. Как оденешься, выходи. После ухода старшего Егор сразу стал одеваться, ему было не особо приятно осознавать, что теперь они с Тёмой просто ученик и учитель. Да, Артём Сергеевич сказал, что у него есть выбор, но почему-то в животе так едко стало, а разум стал испуганным и неспокойным, поэтому тот решил не рисковать. Одевшись полностью, выходит к преподу, который открывает для него учебник и тетрадь, принесённые им же. — Ну-с, начнём? — с этой фразы биолога, те и правда стали заниматься. Ракитин сидел и писал конспект, а Артём попутно делая себе утренний кофе, рассказывал нюансы, которые интересовали или были непонятны младшему. Ещё учитель разогрел ему мясо по-французски, сделанное им недавно. Было много лишней болтовни, милых и весёлых моментов, но всё же большая часть была кропотливой работой над учебником, который ученик не открывал с самого начала учебного года. К вечеру они закончили, так ещё и домашнее задание успели повторить по биологии. Преподаватель грустно посмотрел на тлеющий закат и на скоропалительно текущее время, а после перевёл взгляд на юношу, положившего голову на свою же тетрадку. Видимо, устал, но второй день отсутствия сына в доме, наверное, будет слишком подозрительно. Оставить у себя это дитя будет плохим решением. Поэтому придётся будить и отправлять его к себе, несмотря на то, что совсем не хочется. — Егор, тебе пора домой, пока совсем не стемнело, — немного толкая в плечо парня, говорит Тёма, успокаиваясь, когда голова того сонно поднимается с исписанных листов, поворачивая лицо на преподавателя, а старший в свою очередь слегка прыскает в кулак. — У тебя немного чернила отпечатались на левой щеке. — Чего? — вопросил парнишка, а после суетливо взял большую ложку, чтобы лицезреть самому. — Твою мать, я определения размазал! Переписывать снова что ли? — Будет, чем дома занять себя. А, кстати, про дом, тебе нужно идти, я считаю. А-то потом поздно будет. Я вместе с тобой выйду, мне бы прикупить себе кое-чего, — произнёс Артём Сергеевич, видя как на глазах тускнеет его ученик. — Пойду собираться. Биолог переоделся в уличные, широкие, рваные штанишки, а поверх лёгкая, в чёрно-белую клеточку ветровка, похожая на кофту. Размеры вещей опять не по его параметрам. На нём привычно сверкают его очки с позолоченной оправой. Всё гениальное — просто. Егорка снёс все учебные принадлежности в свой рюкзак, пытаясь не смотреть на изысканный профиль своего учителя. Они выходят, разговаривая о завтрашнем дне. — Завтра нет вашего предмета, Артём Сергеевич. Но мы же сможем увидеться после уроков? — спрашивает Ракитин, ибо не увидеть препода, становится для него как-то неправильно. — К примеру, на занятии дополнительном. — Не ищи лишних поводов, чтобы увидеться. Если сам так сильно хочешь, то просто приходи ко мне домой после школы, договорились? — отвечает преподаватель с улыбкой, подмечая для себя, что младший явно хочет этого. А в подтверждение этому, парнишка стеснённо глянул себе под ноги, а после положительно качнул головой. Артём почти доходил с ним до нужного магазина, а значило это то, что пришло время расставаться. — До завтра, Артём Сергеевич, — проговаривает юноша, сам того не замечая, как подминает к себе в объятья старшего, ощущая такое тепло и приятный запах биолога, но очнувшись, понимает, что тот обескуражен, ибо те находились на улице. Стало беспокойно. — Ой, простите. До свидания! — И тебе пока, Егорка, — ухмыляется легонько Артём, уходя в сторону супермаркета, оглядываясь, ища среди всех переулков лишние глаза, которые смогли бы запечатлеть это. Но, вроде как, было пусто и тихо, и только переменчивый ветерок обдувал лицо преподавателя. А ненужные взоры и правда имелись. Подозрения и опаски были оправданы, ибо не совсем далеко были егоровы одноклассники и бывшие друзья Андрей и его подруга Ева, которые с раскрытыми ртами сидели на скамейке, наблюдая за интересно складывающейся картиной. Ева подождала пока Ракитин удалиться с поля зрения, в принципе как и их учитель, чтобы после начать в голос смеяться. — Ты видел? Боже, да это надо скинуть в нашу беседу, все просто обалдеют от этого! Вроде как, уже ведь был слушок, что он за оценки хорошие сосёт Артёму Сергеевичу, — отходя от шока, хохотала блондинка, показывая фото, сделанное во время объятий нашей парочки, моментально отправляя в беседу класса и своим друзьям. — Я-то просто шутил над ним! Я не думал, что это всё правда. Думал, если так стебать начну, то его тупая девка уйдёт ко мне, что и произошло по итогу. А он, видимо, реально с нашим биологом мутит. Это же видно, скажи? — улыбается брюнет, хлопая себя по лбу от удивления. — Блевать хочется от этого факта. Мне противно от того, что я так близко общался с ним, дак ещё и мы с ним в одном классе. С педиком. — Смотри, эта девчонка написала о них рассказ! Ей, вероятно, нравится такое, — ухмыляется Ева, перекидывая ссылку на рассказ Андрею, а тот после кидает её всему классу. — Это будет сенсацией для всех! Ссылка на этот дрянной рассказ оказывается доступным на всеобщее обозрение. И к утру его прочли от и до практически все в школе.***
Егор ранним утром встаёт с отличным настроением. В телефон, конечно, он со вчерашнего дня не залезал, а там были многочисленные сообщения и звонки от его преподавателя, явно не лучшего содержания. Одевшись, тот привычно бредёт на кухню, а там за плитой стоит мама, приготовившая что-то вкусное. — Где ты был прошлые дни? Я волновалась, мог бы и позвонить, а не писать мне сухие сообщения под ночь, — без настроения говорит мать, пронзительно смотря на сына, держа в руке лопатку, переворачивая омлет на сковороде. — Тебя ещё волнует то, что со мной происходит? Вау, я-то думал, что тебя кроме твоей работы и любовников ничего не парит! — отвечает Егор, но та яростно повернулась на него, подходя ближе. — Не разговаривай так со мной! — произносит мама, оставляя смачную пощёчину на мягкой коже Ракитина. — Я зарабатываю нам на жизнь, а ты так пренебрегаешь моей заботой! Юноша схватился за щёку, сидя в шоке, что кто-то смог испортить такое прекрасное утро. — Заботой? Ты поздно спохватилась со своей заботой, я проживу без всех этих телячьих нежностей, — на выдохе плюёт Егорка, выходя из кухни, держась за покрасневшую щёчку, оставляя мать одну, начиная умываться, а после подбирая нужную одежду. Настроение явно уходит куда-то далеко, не говоря, когда вернётся. Выходит к школе, замечая, что в телефоне много пропущенных вызовов и сообщений из социальных сетей. Тот видит всё, что ему прислали, и что скинули в беседу, и ему хочется вернуться домой. Заходя в злосчастную школу подмечает, что многие смотрят на него с отвращением, а кто-то со смешками, но тот решает, что ему кажется. Все в классе обернулись на вошедшего, а тот, растерявшись, скоропалительно удалился к своей парте. Андрей оскалился, всматриваясь в Егора, а после говоря так громко, чтобы юноша услышал, но тот натянул наушники. — Егорка-то наш, видимо, в педики записался, — говорит бывший лучший друг Ракитина. — На уроках только и делает, что глазеет на нашего препода. — Говорят, что то, о чём было написано на том сайте — правда. Не заметили ещё, что Егор зачастил к нашему биологу после уроков? — бесстыдно произнесла какая-то блондинка в короткой юбке, поправляя светлые локоны волос. — А нам говорил изначально, что он что-то забыл в кабинете, чтобы мы без него шли домой. Отговорки. — Да по одному его взгляду можно понять, что то, чем они занимаются после уроков — это не повторение пройденного материала, — уверенно сказал брюнет, но тут в класс заходит тот самый учитель по биологии, о ком и шли обсуждения. Все сразу зашептались, а Егор, сидящий на самой последней парте, высунул наушники из ушей, после поднял голову, завидев преподавателя. Но тут самый храбрый сплетник воскликнул: — Я дежурный. Сегодня все в классе, — произнёс спокойно тот, и после благодарного кивка учителя, довольно громко добавляет: — Особенно — Егор Ракитин! После чего, весь класс засмеялся, а Егор молча встал и ушёл из кабинета, опустив голову, заставляя учителя тревожно привстать и задержать взгляд на нём. — Тише! Успокойтесь! А-то быстро все по очереди в кабинет директора пойдёте! — громко сказал Артём Сергеевич, от чего класс затих, а после этого, усаживаясь на место, начал рассказывать тему урока. Видимо, учитель химии заболел, а на замену поставили биолога. Конечно, а кого же ещё?***
Пулей вылетев из школы, Егорка побрёл в ближайший сквер, чтобы закурить. А в голове кружились мысли, заставляющие тревожиться и волноваться. Парень думал, что же будет теперь с репутацией, которую он так долго строил. А главное, как изменится жизнь его учителя, ведь ладно, если только Ракитина начнут презирать, переживёт уж как-нибудь. А вот случай Артёма Сергеевича намного серьёзней, всё может обернуться ещё хуже, могут уволить. Переживал почему-то парнишка больше за биолога, чем за себя. А на уроке сидел такой же нервный преподаватель, глядящий на класс, словно это хищники, а он жертва. Было неуютно, неловко и вовсе не приятно лицезреть всю их неприязнь и отвращение. Казалось, что хрупкий и спокойный мир Егора разрушился, обваливаясь на мелкие фрагменты хороших ощущений прошлого. Будто жизнь разделилась на до и после. Раньше у Егорки была стабильная репутация в школе, девчонка имелась, хорошие знакомые и один лучший друг. Вписки, алкоголь и травка, что ещё надо было для шикарной жизни? Вероятно, чего-то не хватало, раз судьба так распорядилась. Но почему-то сожаления огромного нет у парня по поводу его будущего, ибо с его преподавателем ему было комфортно и очень приятно, как не было ни с кем до этого. Казалось, что он нашёл своё.***
Наконец-то кончились мучения и у Шато, после чего все ребята вышли, странно поглядывая на учителя, шушукаясь между собой. Голова биолога наполнена воспоминаниями, как когда-то в другой школе, так же, как и с Егором сейчас, тот очень сильно облажался, не закрыв дверь, когда они с бывшим парнем занимались своими делами, из-за чего пошли дурные последствия. Но тогда самым болезненным и переломным моментом было то, что Слава так просто отказался от их отношений, от их любви, от всего. Просто потому, что тех раскрыли и его отчислили. Да, всё плохо, но Тёма готов был до последнего держаться за него, а тот оттолкнул его. И сейчас, Артём Сергеевич боялся, что его бросят, разбив сердце напоследок, ибо это он ведь виноват, что сразу не остановил объятия с младшим. Вероятно, скоро придёт Егорка и скажет, что из-за него все считают того геем, что из-за этого теперь всё пошло по наклонной. Учитель боялся тех самых слов, которые произнёс Слава когда-то. Пальцы старшего дрожали, а ладонями он прикрыл нос и губы, которые начинали шмыгать и дёргаться. Давно тот не плакал, но почему-то сейчас глаза наполнялись горькими слезинками. Да, они с Ракитиным даже не встречаются, но Шатохин испытывает что-то нежное, приятное, тёплое и нужное, когда он находится рядом с младшим. И до какого-то момента ощущал взаимную симпатию, но, кажется, что всё обрушилось. А обрушилось всё тогда, когда Егор зашёл в класс, закрыв за собой дверь, смотря на реакцию Артёма, который тут же кулачком стёр все остатки слёз, шмыгая носом, делаясь спокойным во взгляде, ведь сейчас, возможно, совершит свою главную ошибку. — Егор, — словно захотев что-то сказать, произнёс Тёма, но тут же весь его богатый и большой словарный запас кончился, остались только хлипкие эмоции. — Мы должны прекратить то, что происходило до этого. Нам больше нельзя проводить время вместе, если только как ученик и учитель. Ни больше, ни меньше. Я надеюсь на твоё понимание и адекватное восприятие моих слов. Пока что все эти вещи не добрались до ушей и глаз директора, но если всё-таки доберутся, то нам будет худо. Давай прервём их слухи на корню. Извини, что всё так вышло. Ракитин проходит в глубь кабинета, подходя к рабочему столу учителя. Младший не верит в услышанные слова, однако, не видит на лице препода улыбки, а значит, что это была не шутка. — Артём Сергеевич, я виноват в том, что случилось. Простите, что принёс вам столько неприятностей. Тоже не хотел, чтобы так вышло, — с сожалением и провинившимся голосом начал говорить Егорка, от чего старший мягко сказать ахуел, но виду не подал. — Мы оба хороши. Не вини себя. Мне пора, я пришёл ради одного урока. Встретимся завтра, — сухо сказал Тёма, уже уходя, но непонимающий взор Ракитина заставил его приостановиться. — Экскурсия, Егор. Мы завтра поедем в Москву, не забывай. После последней своей фразы, старший быстро удаляется, чтобы не расстраивать Егорку ещё сильнее. Егор стоит ещё минут пять возле учительского стола, где недавно сидел его уже любимый учитель, до сих пор не веря тому, что именно Артём предложил больше не проводить время вдвоём. Тот, кто, по его мнению, больше всего хотел чего-то. Да, младший не хотел секса или ещё каких-то пошлостей, но он очень яро хочет продолжать общаться и видеться с этим человеком, так как с ним ему уютно и так классно, что тот хоть убьётся, но общение постарается вернуть.***
Потускневший и эмоционально полностью измотанный биолог брёл в сторону своего дома, а к нему сзади быстрым шагом подходит географ, а также его хороший друг. Если сравнивать рост Фёдора и Артёма, то учителю географии легко можно было и пешком догнать Шатохина. — У меня урок отменили. Мне мой класс рассказал обо всём. Тём, ну не далбаёб ли ты? Я не говорю, что ты виноват в этом. Это всё одноклассники Егора, которые и рады наставить рога против него, но ты-то чего? Я же предупреждал тебя, что лучше быть аккуратнее, иначе будет так же, как и с… — Федя начал с громкого тона, но после и замолчал вовсе, ибо имя того, кого он хотел назвать очень больно слышать старшему, мягко продолжая разговор. — Артём, скажи, как отреагировал Егор? Не молчи! Взор старшего отходит куда-то в сторону, смотря на то, как ребята из класса Ракитина курят за школой, во время пятнадцатиминутной перемены. Слегка усмехаясь у себя в голове, думая, что, вероятно, и половина родителей этих деток не знают о их вредной привычке. — Егор весьма нормально реагировал, а я поступил как Слава со мной когда-то. Как последняя мразь или трус. Растерялся и сказал то, чего говорить совсем не хотелось. Подумал, если сказать это ему самому, то не будет так больно, как если бы он мне сказал, но всё не так радужно. Короче говоря, как ты и советовал мне, я всё закончил, — тихо ответил Артём Сергеевич, предсказуемо роняя солёную слезу, покатившуюся по бледной щеке, оставляя после себя мокрую полосу. — Всё в порядке, я в норме. Мы с ним учитель и ученик. Так и должно было быть изначально. Большего нам не дозволено. Мне давно уже пора понять это. Глупо, что я думал, словно всё будет как в чёртовой сказке. Приходов был удивлён, ибо он никогда не видел, как тот плачет. Стало ясно, что всё явно плохо. Печальные слова так и лились изо рта учителя биологии, как и нескончаемые слёзы. Весьма странно лицезреть Шатохина в таком виде, который на людях обычно такой уверенный и самовлюблённый, а ещё слегка наглый и холодный. — Я заметил, Тёмыч, что у тебя всё распрекрасно! Поэтому пошли. Надо выпить! Не стоит сейчас заострять внимание на этом всём. Завтра поездка, а там и времени не будет следить и думать о Егоре. Всё будет хорошо, — обнимая за плечо Артёма, Фёдор ведёт его в ближайший магазин, где они покупают что-то крепкое и дорогое, на что Тёма никогда не откажется. Они выпивали всю ночь, разговаривая обо всём. Федя рассказывал свои многочисленные истории из жизни, а Артём свои весьма трагические, но иногда весёлые. Обсуждали следующие дни этой недели, включая Егора, завтрашнюю поездку, как старший будет вести себя с младшим. Откровенничали друг с другом, будто знакомы всю жизнь, но иногда Тёме казалось, что так и есть. Те, с кем Артём провёл очень много времени, доверяя им всё и вся, кинули его при первой возможности, оставляя после себя незабываемый и незаживающий долго след, потому что было и круто проводить с ними время, но так же, как и положительные эмоции, присутствовали и плохие. И, чаще всего, были они в конце их общения. Со Славой, к примеру.***
Вставать Фёдору с Артёмом надо было в десять часов утра, так как электропоезд отправляется в одиннадцать, они уснули в семь часов, значит, спали они чуть больше трёх часов. Как же они успели вовремя? Очень хороший вопрос. Занимательная задачка. Очнувшись в десять пятнадцать, те начали суетливо бегать по квартире, умываясь и собираясь, попутно обговаривая, как доедут до нужного места. Остановившись на выборе такси, Приходов звонит, заказывая машину, одновременно складывая в чемодан свои вещи. Хорошо, что географ сразу сходил до дома и захватил одежду и прочие вещички, принадлежности для поездки. Голова на удивление не болела, как она обычно болит после посиделок с Федей. — Может, я не поеду? Не хочу я видеть разочарованное личико Егора без возможности успокоить его, — скулил Тёма, облокачиваясь лбом об стену, но того толкает в плечо друг, раздражённо цокая. Они уже стояли в прихожей с чемоданами, собранные, ожидающие такси. — Мы уже говорили об этом. Ты не должен из-за него губить, либо даже терять свою работу. Бессмысленно это. Так что, даже не обсуждается твоя авантюра! Ты едешь, — объясняет ему Федяй, но ему не даёт закончить звонок телефона. — О, это такси. Пишется, что уже подъехало, пошли, нам бы на рейс не опоздать, а ты тут со своими пиздостраданиями! Тютелька в тютельку приехав к месту, подбегая к станции, преподаватели рассматривают людей, ища в толпе своих ребят. До отправления ещё минут пятнадцать. — Чёрт, мы же им сказали какой номер поезда! И время точное указали! Неужели нельзя было соизволить прийти хотя бы сюда вовремя, я уже молчу про уроки, — ворчит Артём с мрачным взглядом, разыскивающим учеников. — Гляди! Вон они все! — кричит Приходов, махая тем рукой, чтобы увидели и подошли. Оказывается, они стояли у другого поезда некоторое время, потом кто-то сказал, что номер совсем не тот, и те собрались искать нужный. — Вы что, таким способом хотите нас в могилу свести? Номера телефонов наших у вас были. Почему не позвонили? Извольте спросить, вы хотя бы в полном составе? Все подошли? — старший начал читать нотации и высказывать свои придирки к подошедшим ребятам, но те лишь молча отводили взоры, поджимая губы. — Чтобы больше такой неорганизованности не было! — Подошли все, но Ариэль с Егором мы ещё не видели. Они, вроде как, вчера с урока какого-то вместе сбежали. Не волнуйтесь, скоро придут, — какой-то парнишка успокоил, но одновременно и разбил сердце Артёма Сергеевича, у которого итак нелёгкая ноша на душе. Биолог кивнул, а после будто пошатнулся, но когда глаза учеников упали на него, то он выпрямился и улыбнулся, откашливаясь, позже поворачиваясь в другую сторону от них, чтобы те не увидели, как уверенное лицо учителя искажается в растерянное, дрожащее, жалеющее о чём-то месиво. Ветерок обдувает его так же, как и тогда в их последний нормальный вечер встречи. Федя видит всё это, но бездействует, слегка пытаясь отвлечь рассказами про Москву ребят, чтобы те не докучали лишний раз Шатохина. В Тёме что-то замкнуло, снова это колющее в груди чувство, когда ощущаешь, что человек больше не привязан к тебе, его окружают другие люди, другие чувства, и что он больше не с тобой. Слишком больное и позднее осознание приходит о том, что пора бы забить и жить дальше. Но у старшего сейчас в голове, только мысли о том, что между Егором и этой девчонкой, а ещё трахал ли он её. — Заходим, ребят, пора уже, — проговорил громко Фёдор, чтобы все услышали, подходя ко входу, там, все ученики давали свой билет проверяющей, после заходя, но, когда все учащиеся были внутри, географ подошёл к Артёму, стоящему недалеко. — Тёмыч, пошли уже, зашли все ведь. Или дождёшься Ариэль с Егоркой? — Я подожду их. С ними зайду. Не придут, так чёрт с ними, сами виноваты будут, — отвечает биолог, смотря в даль, но не на друга, который положительно кивнул и ушёл в сторону входной двери в вагон. Буквально через минут пять подбегают опоздавшие с чемоданами, видя, как яростно и зло на них смотрит преподаватель, они испуганно подходят. А Тёму смущает лишь рука милой девушки, что держится за ручку Ракитина. Учитель наблюдает на них с отвращением. — Дорогие мои, опоздания не поощряются, вы в курсе? В будущем таким, как вы, будет весьма сложно. Ариэль, можешь идти, я ещё позвоню твоему отцу, в следующий раз подумай головой, когда решишь сбежать с уроков, — холодно говорил старший, злясь и раздражаясь одним лишь видом Егора, ибо у того на губах размазанная помада девчушки, что рядом стоит, а из-под широкой, с большим вырезом футболки выглядывали фиолетовые засосы, которые раньше ставил ему он. Ревность едким ядом разъедала его. Слова выплёвывает, стараясь не нахамить той ученице. Обиженно глядя на препода, та удалилась внутрь вагона, наконец выпуская руку Егорки из своей, потом отдавая свой билет девушке на входе. Юноша остался рядом со старшим, вновь стыдясь смотреть в глаза. — Весело тебе, — лишь хмыкнул преподаватель, неискренне улыбаясь ученику. — Всё не так. Ариэль просто успокоила меня, вот и всё, — начал будто искать отмазки или отговорки для Артёма юноша, но тот лишь усмехнулся на это. — Не оправдывайся предо мной, я не твой папочка или парень, чтобы мне такая честь была. — выплёвывает хрипло Артём Сергеевич, мрачно отводя взгляд свой от такого милого, одновременно грустного Егора. — Знаешь, а она ничего такая. Хоть и даёт практически всей школе. Смотри, как бы не облапошила тебя. — Я с ней не встречаюсь! И вообще, с чего вы взяли, что она что-то мне сделать может? — озадаченно смотря на Шатохина, вопрошает младший. — Нормальная девочка. — Как скажешь. Хороший выбор, золотко, — гласит ехидно Артём, а после уходит ко входу, а за ним плетётся Ракитин, понимая, что определённо поссорился со старшим. Все расселись, все обсуждали поездку и Егора с Ариэль, так как последняя уже все подружкам растрепала, что переспала с ним. Эля села вместе с Егором на совместных сиденьях, ибо она надеялась на продолжение чего-то, но у него таких планов на неё не было, так как до сих пор симпатия к другому человеку рвалась изо всех щелей. Напротив этой «парочки» сели случайным образом Артём с Федей, а биолог чуть ли слюной не подавился, когда увидел, как та нежно нашептывала что-то младшему, после легонько целуя за ушком юношу, а последний нервно косится на своего учителя, сглатывая ком в горле, но ему тошно самому становится, когда бесцеремонная девушка тянется к его губам, но Егор отмахивается от слияния скромным смешком. Взирает на профиль преподавателя биологии, слегка откинувший голову назад, отрегулировав свою спинку так, что он практически лежит. Кадык старшего немного дёргается, выглядит завораживающе, хочется дотронуться. — Сколько поездка будет длиться? — спрашивает Егор в надежде, что кто-то из учителей ответит ему. — Почти четыре часика. В три будем уже там точно, — слышится сразу ответ из персиковых уст Артёма, даже Федя удивился быстроте реакции друга. А после серо-голубые глазёнки резко посмотрели на Ракитина, заставляя мрачнеть, либо бояться, либо смущаться. Что-то из этого точно он выявляет в юноше. — Вот чёрт, — думает про себя Егорка, оценивающе глядя на своего препода. Такая же привычная, взъерошенная, немного пышная причёска, похожая на горшок, такие же очки с типичной металлической оправой, всё такие же утончённые скулы и впалый живот, слегка девчачья талия, длинные реснички, обычная непринуждённая одёжка, безэмоциональное, ничего не показывающее личико, а ещё многочисленные перстни на тонких пальцах. — Красив, гад.***
Поездка прошла так, что Тёма вечно залипал на Ракитина, общался с Федей и злился на касания Ариэль, даже если случайные, но виду не подавал, оставаясь таким же безразличным. Егор же только и делал, что наблюдал за своим любимым учителем, скучая по касаниям старшего, ведь так противны были для него руки и запах Эли, так как тот аромат Шатохина незаменим. Запутанная слегка ситуация у них, вроде как, хотят быть друг с другом, но обстоятельства не дают, либо личные страхи. Доехав до Москвы, те все вместе на заказном автобусе поехали до отеля, где и будут жить все дни до окончания поездки. Фёдор уже начал рассказывать историю города, завлекая всех в беседу с ним. Называлось место мини-отелем Есенин, являвшимся бюджетным и выгодным, но хорошим. Там были все удобства для проживания, поэтому по приезду до нужного места, учителя провели всех своих учеников до их этажа, где все ребята должны будут располагаться. Все ученики расселились по номерам по двое, каждый на отдельной кроватке. Егор в одной комнате с Элей, что неудивительно, а Тёма с Федей и должны были быть в одном номере вместе, так как они преподаватели, но, видимо, что-то пошло не так. Возможно, какой-то недочёт у отеля, но постель в их комнате была двуспальная, что заставило друзей посмеяться. Благо, что хотя бы большая. — Что за бредятина? Почему они не могут нас переселить в номер с раздельными кроватями? — возмущался биолог, уже сходив на ресепшен, но там его послали с просьбой. Недоумённо ходил по комнате Тёма из стороны в сторону, думая, почему всё так, мельтеша перед другом, который сидит на кромке этой самой кроватки. — Видимо, они хотят, чтобы я друга потерял, — засмеялся Приходов, но после стал серьёзней, прокашлявшись, высказал мнение. — Да всё окей будет, не пикуй, мы же уже ночевали на одной кровати! Что ты паришься лишний раз? Шатохин вздыхает, удивляясь простоте своего кореша, ибо ну как можно забыть, что когда те засыпали на одной постельке, то это происходило только тогда, когда они были в стельку нашпигованные чем-то. — Да, спали уже, но пьяные в хлам! Я удивлён, что ты вообще помнишь, что такое было, — произнёс Артём Сергеевич, думая, как бы сделать лучше. Фёдор встаёт с кровати, бредёт куда-то, а после находит мини-бар внизу стола на кухне, откуда достаёт бутылку чего-то, ухмыляясь. — Можно исправить! — вновь заливается смехом географ, тряся в своей руке алкогольный напиток. — Мне сейчас вдруг интересно стало, а такие сундуки с сокровищами у наших учеников тоже присутствуют в номерах? — вопросил с прищуром Тёма, намекая на мини-бар с алкоголем. Приходов смеётся, а после они быстрым шагом идут проверять наличие чего-то спиртного у всех. Когда те зашли в номер к Егору с его девчонкой, то из неприличного или ещё чего-то неприятного заметили только то, что когда учителя зашли, парочка страстно целовалась на одной из кроватей, чуть ли не съедая друг друга. Преподавателя биологии от такой картинки перед глазами чуть ли не стошнило, в сердце опять вонзили острый кол, но он сдержался от комментариев этой ситуации, и они с географом просто прошли к ученикам внутрь, проверяя всё. — Лажа полная, конечно, с этими кроватями двуспальными, да, Артём Сергеевич? — невзначай, но будто специально спрашивает громко Федя, на что младший обернулся, заинтересованно смотря на старших, пока на него липла Ариэль. — Да, полный кавардак у них с этим, Фёдор. Но ничего, справимся. И не из такой, извиняюсь за выражение, задницы вылезали! — усмехнулся Шатохин, а после кинув последний взор на младшего и на девушку рядом, они ушли восвояси. У Егора назрел слишком смелый план по поводу двуспальной кровати и Артёма. Так сказать, если человеку отказать в чём-то, то это что-то станет ещё желанней, чем было до этого. Чем и руководствовался Ракитин.