- ты меня хочешь! - и люблю.

День выдался сумбурным. Какие-то сцены снимались на раз-два, а каким-то приходилось уделять по несколько часов. Скоро уже премьера, а доснимать вóвремя с трудом получается. В третьем часу ночи Куликова и Аверин зашли в гримёрку. Их сцена была последняя и несколько задержалась. На два с половиной часа. Оба бы с удовольствием рухнули на диван, но мужественность не позволяла. — кофе будешь? Чай? — щелкнула кнопку на чайника женщина, пока Аверин повернул ключ в замке. — буду, чай. Только я сам, а ты ложись. Тебе что налить? — он подвинул её от чайника в сторону дивана. — нет, Макс, ты весь день на ногах, я полдня отдыхала. Ты иди ложись, а я всё сделаю. — она подошла ближе и взяла в руки чашку. — вот ещё. Пол дня. Ты эти «полдня» таскалась с нами по всем локациям. — забрал у неё чашку. — я не устала. — достала пакетик с чаем. — я тоже. — взял его себе. — ты врёшь. — слегка прищурила глаза, доставая сахарницу. — ты тоже. — поднял брови. Аверину явно нравилась эта игра. И усталость проходила. Мария уже открыла рот, чтобы выдать следующую реплику, но в этот момент громко щелкнул вскипевший чайник. — наливай) — улыбнулась она, показывая на две чашки. Потом они общими усилиями заварили чай и двинулись в сторону дивана с кружками. Всё печенье, лежащее в шкафчике закончилось, поэтому пили голью. Одной рукой держа полупустую чашку, другой взяв ножки подруги, Макс положил их на свои, стал разминать стопы, икры. — ммм. — блаженно закрыла глаза женщина, сделав последний глоток чая, убрала кружку и откинула голову назад. Убрал кружку и Макс, всё продолжая массировать уставшие ножки. — иди сюда. — тихо сказала Маша, одной рукой едва дотягиваясь его плеча. Оказавшись у лица женщины, Макс изучал каждый миллиметр её личика, искал в ней изменения. Две недели прошло с их последней встречи. Кажется, мало, а вроде и вечность. — я так соскучилась. — в свете одного-единственного настенного бра, черты её лица становились более острыми, а глаза по-особенному горели. Одну руку положив ей на плечико, Максим коснулся её губ нежным поцелуем, чувствуя, как женщина обхватывает его шею, ближе притягивая к себе. Он молча захватывал манящие губы, руками разгуливая по всему телу. Каждое прикосновение его ладошек заставляли её выгибаться навстречу, стараясь сильнее прижаться к любимому телу. Когда губы стало приятно покалывать, а вся поверхность рта от многочисленных поцелуев отзывалась приятной болью, она слегка повела головой, подставляя самую чувствительную часть тела под его обожания — шейку. Чуть прикусывая её, Макс действовал аккуратно, чтобы не оставить на шее подруги синяков. О ней в первую очередь и думал. Спустившись ниже, он приподнял кофточку к верху, оставив влажный след посреди животика. Высвободив из бюстгальтера полушарие любимой груди, он захватил губами затвердевший сосок, получив в ответ пару царапинок на спине. — мм. — её стоны сильнее возбуждали, она сама просила прикосновений, просила поцелуев, умоляла о близости. Из-за своих громких постанываний женщина не слышала тихого шепота, он говорил практически в её кожу. — как же я тебя люблю… Хорошая моя… Любимая… Когда он потянул вверх кофточку, пытаясь её снять, по всей комнате раздалась трель телефона. Звонок почти в четыре утра насторожил обоих. Маша прикрылась, поправляя бюст и кофту, стала вставать, пытаясь вообще понять, что происходит. Нехорошее чувство засело в груди, слегка успокоиться помогла только рука друга на плече. Хотя, он был не менее обеспокоен. «Тамара Васильевна» — что понадобилось соседке от Куликовой среди ночи?