Сава... эээ... Симидзу Нана, приятно познакомиться!

      Когда Чуя приняла к себе этих детей-подопытных и согласилась взять на себя такую серьезную ответственность (учитывая, что изначально она рассчитывала всего на одного ребенка — тихого и спокойного Тсу-куна!), она не соглашалась открывать отделение детского сада. Не то, чтобы произошедшее было сильно удивительным, учитывая любовь судьбы в травливание Накахары в различные неприятности и приключения, но все-таки. Девушка не то, чтобы стремилась к приключениям, но иногда даже ей со всем ее опытом не удавалось избежать неприятностей.       Фатум, одним словом.       Нет, безусловно, так жизнь становилась только ярче и интереснее, так что рыжая не сильно-то и жаловалась (разве что лишь иногда мысленно вопрошала Ками за что ей это?), но должны быть все-таки какие-то грани происходящего. Однако, иногда ей казалось, что в ее случае их не будет, и поэтому ее Судьба-судьбинушка будет с каждым разом вываливать на нее только большее количество приключений. Опять-таки, она не то чтобы жаловалась, пытаясь воспринимать многое в своей жизни с философским смирением и почти что Буддистским спокойствием. У нее не всегда получалось (особенно когда дело касалось Дазая), но девушка старалась.       Чуя тяжело вздыхает и морщит лоб, пытаясь понять тот момент, когда она подписалась на весь этот хаос. Кавахиро, которого она таки смогла отловить (не совсем верно, потому что скорее Шахматноголовый сам нашел ее и детей), объяснил ей многое в устройстве этого мира, дал безопасное место, где ее никто не найдет, чтобы растить детей и свою компанию Шамана, как будто та была ей нужна. Впрочем, стоило признать, что Накахара не сильно-то и сопротивлялась — она не могла не задумываться и не замечать тех плюсов, которые давало ей шефство столь могущественного и сильного существа.       Она не то чтобы жалуется, серьезно. В ее вечно подвешенном состоянии, когда тебя в любой момент может захватить Бог Хаоса и Огня Арахабаки, который по каким-то своим причинам еще не попытался это сделать, думать о будущем было… ну, не слишком эффективно. Чуя больше всего на свете любила жизнь и жила одним днем, потому что не была уверена, что доживет до завтра. Именно поэтому ее настолько сильно раздражало, когда Дазай хотел покончить с собой только потому, что ему было скучно!       Неужели эта скумбрия просто не понимает, насколько на самом деле этот мир чудесен и удивителен?       Ну, как бы то ни было, в данный момент Накахару интересовало совершенно другое. Когда Чуя приняла к себе этих детей-подопытных и согласилась взять на себя такую серьезную ответственность (учитывая, что изначально она рассчитывала всего на одного ребенка — тихого и спокойного Тсу-куна!), она не соглашалась открывать отделение детского сада. Опять-таки, она не сильно против (наверное), но…       Быть матерью невероятно тяжело. Даже если ты профессиональный боец, киллер, мафиози и иже, иже, иже с ним, это все равно не дает тебе гарантию, что из тебя получится хорошая мать. Ну, хотя бы потому, что для этого нужна хоть какая-то моральная готовность (ну, например, девять месяцев беременности), а не то, что ребенок свалился тебе, как снег на голову. И девушка ничего бы не сказала, если бы ребенок был один — возможно, с ним она еще кое-как справилась бы (возможно).       Но что ей делать теперь, когда у нее уже семь малышей, и это число будет продолжать увеличиваться (хотя, возможно, это просто ее паранойя). Чуя уже кое-как была морально готова к тому, что ей придется очень много усилий приложить для того, чтобы найти точки соприкосновения со всеми найденышами. Разумеется, ожидать от нее нежных сюсюканий и абсолютной доброты не стоило, но она правда старалась. Девушка действовала скорее на инстинктах и специальных учебниках по воспитанию детей и психологии ребенка. Она не могла позволить себе налажать тут.       Со временем это дало свои плоды. Конечно, мамой ее никто кроме Тсунаеши не звал, но зато остальные дети перестали напрягаться в ее присутствии, звали ее уважительно «Ане-сан» (ее даже на слезу ностальгии пробило, когда она вспомнила про Кое), полностью полагались на нее и позволяли о себе заботится. И, разумеется, слушались ее. Их жизнь текла неторопливо и спокойно, пока…       Первой в их доме появилась малышка Наги-чан. Это была крохотная и ужасно хрупкая девочка с темно-фиолетовыми волосами ниже плеч и огромными сапфировыми глазами, в которых отражались все оттенки доброты и невинности. Ее привел в дом Мукуро, который смог протащить ее к себе с помощью Пламени Тумана. Трехлетнюю очаровательную малышку родители не любили и постоянно над ней издевались. Мукуро услышал ее просьбы о помощи, когда тренировался в использовании Пламени, и сразу же отозвался.       Чуя вздохнула, закатила глаза, но решительно кивнула. Ну, одним ребенком больше, одним меньше — разница небольшая. Учитывая, что она вообще не в курсах, как заботится о такой малышне. Благо, что учебники и интернет-видео давали ей большую почву для совершенствования в роли многодетной мамочки. Это было очень и очень сложно, но она правда старалась. Благо, что Гравитация и собственное Пламя во многом облегчали жизнь, хотя оставались и другие проблемы. Она даже думать не хочет, что именно скажет ей Дазай, когда узнает.       Впрочем… К черту этого гребаного суицидника, сколько на него оглядываться можно?! Если уж свалил из ее жизни, то свали навсегда и больше никогда не возвращайся. Накахара сделает все, что угодно, чтобы больше о нем не вспоминать. У нее вон детки есть, хотя их все сильнее хочется назвать маленькими монстриками.       Второй (хотя, скорее шестой) каким-то непостижимым образом к Чуе прибилась Мадлен — девятилетняя девочка с рыжевато-красными волосами и синими-синими глазами. Мадлен, сколько себя помнит, всегда жила на улицах Парижа, перебиваясь воровством и попрошайничеством. Накахара встретила ее случайно, когда приехала в этот город, чтобы выследить свою цель и устранить. Платили за заказ очень даже хорошо (не то чтобы она нуждалась в деньгах, но все-таки), так что девушка решила прервать свой отпуск по материнству и сходить на задание. А Мадлен стала ее проводником. Девочка была очень дерзкой, грубой и настороженной абсолютно ко всем, чем невольно напомнила рыжей о том, каким ребенком была она сама в этом возрасте.       Не удивительно, что спустя неделю Мадлен оказался частью ее семьи в Японии, потому что Чуя просто не смогла позволить девочке оставаться на холодных улицах Парижа. Было просто чудом, что на хорошенькую малышку (она была по-настоящему красива) не наложил руки какой-нибудь педофил ублюдок. Владелицу Смутной печали потом долго убивала мысль, какого хрена она вообще творит, ведь она совершенно точно не собиралась таскать к себе в дом детишек без родителей, как каких-то брошенных котят.       Впрочем, вполне возможно, что Накахаре все-таки стоило признать хотя бы самой себе, что она была слишком добрым и сострадательным человеком. Ну, или решить, что прошлая личность Наны оказывала слишком серьезное влияние на нее. Эспер вздохнула, нахмурилась, почесала макушку и решила, что второй вариант более предпочтителен (первый она даже не рассматривала, потому что мафиози не должен быть сострадателен!).       Третьим и одновременно седьмым ребенком, который прибился к их разношерстной семье-компании, был годовалый Фран. Точнее, Франческо — дальний родственник Хром и Мукуро (который его и притащил) в таком далеком поколении, что их корни уже затерялись. Если бы не «дядюшка» Кавахиро, который со стопроцентной вероятностью настаивал на этом, их в родственных связях даже заподозрить было бы нельзя. Хотя, разумеется, что-то такое в них вроде как прослеживалось…       Чуя плюнула и окончательно решила воспринимать абсолютно все события, происходящие с ней, философски. Тем более, что, как ни странно, но с таким большим количеством детишек она справлялась просто отлично. Ну, для той, у кого практически никакого опыта нет (книги и ведео-уроки не в счет). Накормлены, одеты, обуты и даже воспитаны (Благо, что Кое и Мори в свое время знатно постарались, чтобы дать ей достойное образование). К тому же, Чикуса и Мадлен постоянно помогали ей с самыми младшенькими, так почему бы и нет?       Накахара, честно сказать, плохо представляла, как надо воспитывать детей (она не думает, что пример Мори или Кое-будет нормален, учитывая, что они воспитывали ее по законам мафии. Что же до примера Ацуши, про приют которого она узнала… Просто нет). Она не знает, как правильно воспитывать детей, но старается. Она учит их иностранным языкам, которых знает чуть более десяти (включая немецкий и итальянский Наны). Она учит их защищать себя, хотя и понимает, что сделает все, чтобы им не пришлось однажды убивать. Она учит их читать и писать (это нужно всем, потому что кое-кто еще слишком маленький, а кое-кого этому даже не учили — она не думает, что на улице или в лаборатории урокам грамматики и чистописания уделяли хоть какое-то время).       Она учит их готовить, рисовать, делать ловушки и оружие убийства из всего, что попадется под руку. Она читает им книги на языке оригинала, потому что понимает, что так они куда быстрее обучаться языку. Она смотрит с ними фильмы, ходит на экскурсии и парки развлечений. С размахом празднует день рождение каждого, предварительно заказав самый вкусный и оригинальный торт. Она делает все, чтобы дети чувствовали себя именно детьми и имели простые детские радости. Пусть она часто ошибается, словно бродя в непроглядной темноте и постоянно натыкаясь на какие-то углы, но она, по крайней мере, пытается.       Со временем Чуя может признать, что теперь прекрасно понимает Оду в его стремлении оградить детей от жестокого и безжалостного. Другое дело, что Сакуноске со своей задачей не справился совершенно, будто бы забыв о том, что если постоянно демонстрировать свое слабое место, по нему однажды обязательно ударят. Одасаку не продумал, насколько коварным и безжалостным может быть Мори Огай. А может, просто был слишком наивно верящим в хорошее, чтобы вспомнить про то, что не все белые и пушистые.       Как и про то, что всегда может найтись такой ублюдок, что будет шантажировать тебя даже смертью детей.       Накахара усмехается, с нежностью глядя на малышей, которые радостно ужинали за столом, разбирая гостинцу в виде домашнего печенья с шоколадной крошкой, которое она испекла специально для них. Она буквально чувствует, как внутри поднимается волна силы, резонируя с проснувшимся ненадолго Арахабаки, который благодаря Пламени Неба и впрямь стал более тихим и мирным. А еще, что самое важное, более здравомыслящим и больше не стремящимся к уничтожению всего живого. Девушке даже дышать легче стало.       Чуя усмехается и с кристальной ясностью понимает, что она всех убьет за свою семью. Всех, кто посмеет на нее покусится, включая Мори или Достоевского (если такой тут есть). Она не позволит тронуть детей. Никогда и никому.       Она ни за что не повторит ошибку Одасаку. Она не станет выставлять свою слабость напоказ.       К тому же… Ей просто нужно воспитать детей достаточно сильными, чтобы те всегда смогли бы постоять за себя.