Футон, очки и прочие прелести жизни.

Дневник — колонна, на которой держатся дни Куникиды. Дневник — опора, дневник — помощник, дневник — оружие, дневник — жизнь. Каждый потраченный листок стоит мужчине времени, которое он вычитает из оставшихся годов. Чем быстрее заканчиваются листы, тем быстрее Доппо оказывается близок к краю. Поэзия его жизни трагична, мед — горький. Он, конечно, сможет выжить и без способности, средство для осуществления которой столь редкое и дорогое, но когда толщины личного блокнота не хватает, чтобы удержать улетающую бумагу, тогда Куникида серьезно задумывается: он избрал путь идеалиста или путь затянул его? В конце концов, способности и личные убеждения очень тесно соседствуют, и тут главное правильно определить причинно-следственную связь. А то получится дилемма. Куникида застегивает свою рубашку, записывая убористым ровным почерком расписание дел на весь день. Рука его дрожит от недосыпа. Очки упрямо сползают с переносицы, совершенно не улучшая видимости. Доппо ругается под нос — это чужие очки, но искать свои времени совершенно не хватает. Он, скрипя зубами, отказывается от завтрака наплевав на него, чтобы успеть добежать до работы вовремя. Обычно Куникида приходит заранее, а потому вероятность услышать шутки от Дадзая и наткнуться на странные взгляды девушек-сотрудников превышает допустимую норму. Надежда, что все опоздают больше, чем он, или испарятся, пульсирует болью в висках. Надо было делать все заранее, ведь он хорошо знал о конечном результате, много раз повторяющемся. Прыжками натягивая мятые, куда-то ранее выкинутые штаны, Куникида приземляется на носки. Опаздывающие люди раздражительны, но способны разгоняться до небывалой скорости, не разбудив при этом ближних. Они способны на чудеса. Чужое мирное сопение подгоняет Доппо лучше любого реактора или двигателя. Мастерства, наблюдательности и пунктуальной расчетливости детектива, который наспех собрал длинные волосы в хвост, не хватит, чтобы держать блокаду перед чужими темно-серыми глазами каждый вечер. Выдержка, конечно, бдит, а руки все равно вписывают в конец ежедневного расписания: «Технические работы 20:30».Ему до ужаса смешно от глупых шифров. Технические работы никак не починят сломанного Куникиду, который чиниться не хочет. Кое-как обутые туфли опять будут натирать весь день. Он не запирает дверь, потому что отказался от ключей. Сделать деталь, которая немного изменит строй его идеальной системы, частью бытовых дней, купить щетку зубную, станок одноразовый и перевести запасные вещи сюда, наконец, — все это давно записано. Но Куникида не хочет делать это частью обыкновенных дней. Любая теория терпит крах, соприкасаясь с реальной жизнью. Любой порядок, в конце концов, стремится к хаосу, находя в нем спасение. Когда-нибудь Куникида Доппо об этом очень пожалеет. Листая дневник на ходу, он с тоской смотрит на куски вырванных ночью страниц и, хмурясь, краснеет. Не от бега. Когда-нибудь Куникида очень пожалеет, что вместо аптеки предпочел приобрести презервативы через способность. Его жизнь — романтичная трагикомедия одного героя-идеалиста, который методом проб и ошибок пытается достигнуть установленной планки. Надо делать все заранее, думается Куникиде сурово, раз уж ползти к этой планке он будет не один. В дневнике появляется запись о запланированных покупках, которые превратят технические работы в пожизненно-исправительные. Семейные. Завтра же! Дом Катая Таямы остался позади.