with understanding

      На следующий день Кастиэль проснулся, когда Дина уже не было рядом. На мгновение собственная нагота привела в смущение, пока до парня не дошло, что он сделал.       У него был секс с Дином. Он позволил Дину сделать это.       Кастиэль встает и идет в ванную, закрывая за собой дверь. Он осматривает свою кожу, но вчера вечером Дин тщательно протёр его — нигде нет засохшей спермы. Что касается секса, то даже то, что они сделали, было довольно приличным. Кастиэль даже не трогал Дина, только его руки и грудь. И когда он смотрит в зеркало, то всё ещё видит себя. Кажется. Те же волосы, слишком длинные. Такие же голубые глаза, только они выглядят неуверенно и тревожно. Две эмоции, которые он никогда не использовал, потому что в те редкие времена, когда они накатывали, он мог решить проблему, у него были возможности и силы. Потому что это принцип его работы — ты не попадёшь в ФБР, если недостаточно силён.       Сейчас нет ничего, кроме Дина       И всё потому, что он отобрал у Кастиэля буквально всё. Работу, семью, будущее. Дин пытается изменить всю перспективу Кастиэля и сделать себя центром его мира. И у него получается.       Кастиэль опускает голову вниз и хватается за бортики ледяной раковины руками. Небольшая вспышка паники охватывает парня, вызывая приступ тошноты. Он резко выдыхает и пьёт холодную воду из крана в попытке сдержаться.       Кастиэль вспоминает список всего хорошего, что сделали Винчестеры. Дин и его брат спасли мир не один, а, по крайней мере, дважды. Да, Сэм начал апокалипсис, но когда и небо, и ад манипулируют тобой, сложно не поддаться на провокации. Кастиэль — невинный заключённый того, кто спас мир. А, может, не только мир? Является ли Кастиэль платой Дину за то, что тот спас его и всех близких ему людей? Должен ли он отдать Дину свой разум, тело и чувства?       Философское большинство скажет «нет». Кастиэль хотел бы сказать «да». Если бы он смог убежать от Дина, не посадив его в тюрьму, то сделал бы это. Но Хотчнер и его команда будут искать похитителя даже после того, как найдут пропажу. Если найдут.       И все же, Дин не ужасный человек. Хорошие люди порой творят ужасные вещи. Но они не перестают быть хорошими людьми. Кастиэль не может не думать о том, как Дин был с ним осторожен, как сильно он любит его, как пытается угодить, и это полностью подрывает его внутреннюю способность оставаться объективным. Собственные противоречивые чувства и разные проблемы Кастиэля не вина Дина. Ну, отчасти. Но это не намеренно. Он хочет счастья и не сможет его получить, если не оставит Кастиэля в плену. Дин знает, что не может получить желаемое иначе.       Дин хороший человек. Немного сумасшедший, но определённо хороший. Винчестер спас мир. Дин отпустил своего брата.       Дин не отпустит Кастиэля.       Кастиэль берет свой мягкий член в руку и поднимает его, чтобы осмотреть. Как странно, что вчера Дин заставил его пройти это. Целовал его и разбивал вдребезги, а Кастиэль просто лежал, позволяя этому случиться, не сопротивлялся. Как странно, что Дин хочет этого, эту его часть.       Зеркало показывает усталое лицо, когда он смотрит в своё отражение. Он больше не чувствует себя агентом ФБР. Он не чувствует такой легкой уверенности и стремления делать свою работу. Все его мысли перепутаны, и он не может привести их в порядок. Прищурившись, он решает, что больше не похож на агента. Агенты не носят такие прически, не одеваются так. Агенты ФБР сильные.       Кастиэль сжимает руку в кулак и поворачивается к зеркалу.       Оно разбивается на несколько больших кусков, большинство из которых на самом деле прилипают к подложке. Остальные попадают в раковину и на пол. Его рука кровоточит от нескольких глубоких порезов, и когда он расслабляет кулак, чувствует, как расходится кожа в месте пореза. Кровь капает с кончиков его пальцев. Двигаясь осторожно, он поднимает большой осколок, глядя на его край.       Стук в дверь.       — Кас? — пауза. — Мне кажется, я что-то слышал. Ты в порядке?       Осколок острый со всех сторон, поэтому если Кастиэль решится использовать его, стопроцентно порежет себя.       — Кас, у тебя есть двадцать секунд, чтобы ответить, или я захожу.       Но зачем он хочет его использовать?       Дверь открывается с медленным скрипом. Дин замирает в дверях. Кастиэль видит его босые ноги в уголках своих глаз. Дин делает крошечный шаг вперёд, а затем возвращается назад.       Кастиэль поднимает растерянный и полусумасшедший взгляд от кровавого беспорядка, который натворил.       — Могу ли я подстричься?       Дин нервно сглатывает один раз, потом ещё. Его глаза широко открыты.       — Конечно. Но сначала нужно сходить в душ. Не возражаешь? — спрашивает он, указывая на осколок зеркала. Дин полностью входит в ванную и протягивает руку тыльной стороной вниз.       Кастиэль осторожно кладёт свою ладошку в относительно широкую ладонь парня.       — Спасибо, Кас, — Винчестер откладывает осколок в раковину, а другой рукой хватает Кастиэля, поднимая его на ноги. — Я собираюсь отвести тебя на кухню, а затем обработать раны.       И он делает это. Кастиэль полностью подчинён, когда Дин усаживает его в кресло. У Винчестера слегка сбито дыхание, когда он возвращается с домашней аптечкой, но парень без промедления принимается дезинфицировать раны. Он хмурится, оценивая размер, прежде чем перевязать меньшие. Самый большой порез — между двумя костяшками пальцев почти до запястья — он решает зашить. Эта медицинская нить пропадёт через пару дней. Его руки дрожат, но он быстро накладывает совершенно профессиональные швы.       — Кас. Посмотри на меня.       Кастиэль послушно выполняет приказ.       — Я собираюсь приготовить завтрак, хорошо? Потом мы посмотрим фильм. Но тебе нужно остаться здесь, пока я готовлю. Понял?       Кастиэль кивает.       — Хорошо. Завтра, когда ты немного поправишься, мы можем подстричься.       Дин быстро возвращается назад. Кастиэль, если бы он не знал Дина, не заметил бы этого. Но Дин обычно не спеша готовит еду, потому что это то, чем он любит заниматься. Обычно он без устали болтает, пока готовит, рассказывая о забавных случаях готовки, а также об ошибках, которые приводили к пожарам, пока Джон оставлял его и Сэма одного в гостиничном номере только с микроволновкой.       Он даже не ставит посуду в посудомоечную машину после завтрака. Он берет Кастиэля и усаживает его на диван. Агент проводит почти пять минут, уставившись в пустой экран телевизора, прежде чем Дин нерешительно говорит:       — Кас, ты можешь поговорить со мной?       Кастиэль смотрит ему в глаза.       — У нас был секс.       — Ну, технически, нет... Нет, знаешь, не важно. Да, был. Ты поэтому сам не свой?       Кастиэль закрывает лицо руками.       — Я не знаю.       — Ты хотел? Я имею в виду, ты хотел меня? — Дин спрашивает, не уверенный, что хочет знать ответ.       — Этого я тоже не знаю, — прямо говорит Кастиэль, опуская руки, чтобы посмотреть на Дина.       Слабо скрытый шок и чувство вины вспыхнули на лице Дина. Он потирает рот, не в силах встретиться взглядом с Кастиэлем, затем кивает.       — Извини, Кас. Я действительно... мне очень жаль. Я никогда не был таким, — он вздрагивает. — Ладно, был. В аду. Но я никогда не хотел причинить тебе боль. Мне не следовало, нам нужно было сначала поговорить об этом. Я не должен был давить на тебя.       Кастиэль хмурится, эмоции начинают нарушать его онемение. Это неудобно, и ему это не нравится.       — Однажды ты сказал мне, что у вас с Сэмом было правило. Винчестеры не извиняются, они поступают правильно.       — Тогда скажи мне, что мне нужно сделать, чтобы поступать правильно? — Дин аккуратно подбирает слова, разглядывая глаза Кастиэля.       — Ты не сможешь, — парень грустно улыбается в ответ.       — Ты все ещё хочешь сбежать, — заявляет Дин.       — Я не хочу делать тебе больно.       Дин грубо выдыхает.       — Вот почему ты не сделал звонок, да?       Кастиэль чувствует, как в горле сформировался невероятно болючий ком.       — Я не заслуживаю того, чтобы быть заключённым, но и ты тоже.       Дин вскакивает с дивана на пол, заставляя Кастиэля вздрогнуть. Он становится на колени перед Кастиэлем, и это не первый раз, когда он это делает, но сейчас Винчестер такой же сильный, как и раньше, потому что парень знает, что Дин ни перед кем не становится на колени. Парень улыбается.       — Я никогда в жизни не извинялся так сильно, как перед тобой. Не пойми меня неправильно, я знал, что буду чувствовать себя виноватым. Но ты нужен мне, — он делает паузу. — Я работаю над тем, чтобы ты смог позвонить Бальтазару без возможности отследить звонок. Я хотел подождать, чтобы сказать тебе об этом через месяц, в твой день рождения. Но просто знай, что я стараюсь.       Кастиэль несколько раз непонимающе моргает.       — У бункера есть секретный выход на огромное поле, — продолжает Дин. — Я хочу расширить границы на манжете, чтобы ты мог выходить на улицу.       Кастиэль понимает, что, возможно, психолог назвал бы это эмоциональной манипуляцией. Дин делает множество вещей, но манипуляции не входят в их число. Он просто не может. А вот на подарок он способен. Это опасно, но Кастиэль может предположить, что Дин пошёл бы на это ради него. Сквозь сухость во рту он говорит: «Спасибо».       Затем Дин шепчет:       — Я тебя изнасиловал?       Это манипуляция. Это определённо манипуляция. Но даже если он понимает это, даже если любой его коллега будет кричать, что это она и есть, Кастиэль всё равно ведётся на неё.       — Я так не думаю, — медленно говорит он и думает, что это правда.       Дин кратко закрывает глаза.       — Хорошо. Как твоя рука? — он поднимается на ноги.       Парень переворачивает руку запястьем вверх. Швы болят, но всё ещё крепко держатся.       — Отлично.       — Тогда пора смотреть фильм. Ты никогда не видел «Люди в чёрном», верно?

***

      Рука Кастиэля заживает медленно. Он все ещё против любых движений, предпочитая состояние овоща, но Дин усаживает его в ванную и аккуратно наклоняет голову. Винчестер избавляется от большей части длины, поэтому волосы становятся торчащими в разные стороны и больше не вьются, а затем парень проходится машинкой около висков и шеи. Он быстр и практичен, и это заставляет Кастиэля задуматься, делал ли он когда-нибудь это для Сэма. Он легко может представить, как Дин подстригает волосы младшего брата в детстве; он, безусловно, был ответственен за все остальное.       Хотя Кастиэль ожидает это, Дин больше не делает ничего, что могло бы хотя бы напомнить сексуальный подтекст. Вместо этого он, как и прежде, обнимает Кастиэля, принимает душ перед сном (по-видимому, удовлетворяется именно там), а с утра уходит, если проснётся раньше Каса.       Что в последнее время происходит довольно часто.       Какая-то часть Кастиэля сожалеет, когда Дин уходит, а остальная чувствует облегчение. Он не знает, что сделает, если Винчестер снова придёт к нему. Это было приятно, и он наслаждался, по крайней мере, физически, но одновременно со всем этим, он был в ужасе и чувствовал, что срывается с края пропасти своего сумасшествия.       Но с течением времени онемение начинает исчезать, и он снова расслабляется в присутствии Дина.       В свой день рождения Кастиэль просыпается от слабого запаха блинов и голоса Дина, напевающего Led Zeppelin. А на кухне он находит тарелку с блинами, ягоды на которых выложены в форме улыбающегося смайлика, а взбитые сливки похожи на кучеряшки. Кастиэль смотрит на Дина, не в силах подавить улыбку.       — Серьёзно, Винчестер? Мне исполняется сорок, а не десять.       Дин направляет на него лопаточку, как волшебную палочку или пистолет.       — Не ворчи!       Кастиэль садится и хватает вилку, все ещё улыбаясь.       Уминая блины, Дин добавляет:       — Я приготовил тебе подарки. Думаю, ты сможешь открыть их в обед. Ты просил шоколадный чизкейк, но ему ещё нужно немного настояться. Значит, торт после подарков?       — Хорошо, — соглашается Кастиэль.       Кастиэль доходит до середины, когда его ослепляет вспышка света. Парень озадаченно смотрит вверх и видит виноватого Дина с маленькой камерой в руке.       — Ты на полном серьёзе собираешься фотографировать меня, открывающего подарки? — спрашивает Кастиэль.       Дин прочищает горло.       — Черт возьми. Ага. Я снимаю больше.       — Ты фотографируешь меня, — Кастиэль опускает вилку. — Без моего разрешения.       — Ну, да. Сначала просто так, а потом, когда ты чуть не сбежал, используя заклинание, я начал собирать доказательства в виде фотографий, — Дин пожимает плечами, стараясь не встречаться взглядом с глазами Кастиэля.       — Доказательства чего? Похищения?       Дин поднимает голову в ответ на эти слова.       — То, что ты был здесь, — парень пожимает плечами. — Какое-то время я был с тобой. Ты был моим.       Это тревожно хотя бы потому, что звучит так, как сказал бы одержимый сталкер. Фактически, Кастиэль не раз слышал слова, которые почти точно отражают слова сталкеров и убийц, пытающихся оправдать свои действия. Слышать это из уст Дина не должно быть сюрпризом, но всё же это так.       Но вместо того, чтобы молчать о своём заключении, Кастиэль спрашивает:       — Ты понимаешь, как невероятно жутко это звучит?       — Хорошо. Я... хорошо, да, — теперь Дин выглядит смущённым. — Это определённо жутко.       Кастиэль делает паузу.       — Я хочу увидеть их.       — Там нет ни одного обнажённого фото! — Дин неохотно толкает камеру в направлении Кастиэля. — Только парочка, где ты спишь, читаешь и все такое дерьмо. Вот, возьми.       Кастиэль поднимает свою вилку. Кажется, он должен потерять аппетит, но эти блины просто фантастические. Поэтому вместо этого он вздыхает и говорит:       — Нет, спасибо. Просто больше не фотографируй меня таким образом. Замётано?       — Замётано, — мгновенно отвечает Дин. Он устанавливает камеру на стойку и заканчивает готовку, а затем садится напротив Кастиэля. Винчестер с энтузиазмом копается в собственных блинах, явно довольный сделкой и не заморачиваясь над ней. Это заставляет Кастиэля задуматься, насколько важны эти фотографии для Дина. Конечно, Дин может лгать, но Кастиэль так не считает. Кажется, парень действительно никогда ему не врал.       После завтрака они смотрят «Типа крутые легавые» (когда Кастиэль говорит: «Это самый реалистичный фильм о ментах, который я когда-либо видел», Дин смеётся), затем Винчестер просит Кастиэля пойти что-нибудь почитать, пока он закончит подготовку подарков в той части бункера, к которой Кастиэлю нет доступа.       Подарки завёрнуты в ярко-синюю бумагу, и они совершенно разных форм и размеров. Кастиэль чувствует себя одновременно удивлённым и озадаченным, когда куча становится всё больше. Дин приносит чизкейк последним, зажжённый четырьмя свечами.       — На каждое десятилетие, — объясняет Дин. — Сорок свеч, вероятно, подожгут дом.       Кастиэль улыбается.       Дин улыбается в ответ и ставит торт на кофейный столик.       — Загадай желание.       Кастиэль делает паузу, а затем шепчет про себя: «Позволь мне выбраться отсюда, не причинив ему вреда», — а после задувает свечи.       Они разделяют чизкейк, и Кастиэль съедает достаточно, чтобы не иметь возможности двигаться из-за полного живота. Это заставляет его думать о Бальтазаре, потому что вплоть до этого дня рождения они проводили все праздники вместе, ели торт и мороженое до тех пор, пока горло не начинало болеть. Даже когда Кастиэль был в ОПА, вселенная позволяла ему провести несколько дней в Техасе с братом. От воспоминаний сладкий вкус чизкейка становится немного горьким.       — Ну, — говорит Дин. — Время подарков?       Кастиэль кивает.       Дин подвигает к сидящему на диване Кастиэлю гору подарков.       — Прежде чем открыть их, — он облизывает губы, — я хотел бы предложить ещё один.       Кастиэль смотрит на парня настороженно.       — Отлично.       Дин опускается на колени перед ним и кладёт руки на колени Кастиэля. Он оказывает мягкое давление, разводя их в стороны, но когда чувствует сопротивление Кастиэля, останавливается.       Кастиэль задерживает дыхание.       — Ты... — начинает тот.       — Я хочу сделать тебе приятно, — быстро говорит Дин.       И это заставляет Кастиэля потерять ритм вдохов и начать хватать ртом воздух.       — Ой.       — Могу ли я? Я не буду трогать больше, чем это необходимо, — добавляет он поспешно. — Тебе вообще не нужно прикасаться ко мне. Я просто хочу... Я просто хочу порадовать тебя.       Кастиэль смотрит на него, он совершенно ошеломлён. Это напоминает ему о некоторых его грубых коллегах, рассказывающих о том, что их подруги делают на День святого Валентина. Дин говорит о таких важных и интимных вещах так, будто они пара или что-то типа того. Что-то типа того. Дин кончил вместе с Кастиэлем, но это не подразумевает отношения. Кастиэль до сих пор не знает, что думать о том факте, что они занимались сексом.       — Я... Я не знаю, что чувствую по поводу секса с тобой. Ты парень, а я заключённый, Дин. Мы не любовники.       — Я не буду делать ничего, чего ты не захочешь, — говорит Дин, не реагируя на слова. — Вот почему я спрашиваю. Если ты хочешь сказать нет, то скажи «нет».       Кастиэль хочет это? Он способен хотеть это? Может ли он доверять этому желанию, если оно существует?       Потому что он думает, что оно есть, в какой-то степени. В первый раз, когда он поцеловал Дина, он не смог возбудиться и даже не мог объяснить себе, почему вообще ответил. Во второй раз он заработал стояк, а в следующий раз Дин довёл его до мощного оргазма. Тот факт, что страх и некоторая степень давления находятся за всем этим... сбивает с толку. Кастиэль не знает, что делать с конфликтующими желаниями. То, что Дин — человек, является вторичным заблуждением, но все же существует; он не может решить, почему именно он не может ответить парню взаимностью, потому что Дин — мужчина, или потому что он его похититель. Он хочет сбежать. Но так же ему хочется, чтобы Дин всегда был рядом. Ему нравилось целовать Винчестера, даже если ему было страшно или казалось, что всё неправильно. Он позволил своему похитителю заняться с ним сексом, и в этом весь стыд.       Он хочет сказать «нет». Он хочет сказать «да».       — Сначала поцелуй меня, — бросает Кастиэль.       Дин смотрит на него, а после на красивом лице расцветает улыбка.       — Ты любишь целоваться?       Кастиэль смещается на диване, но Дин уже движется навстречу, замирая около парня. Его рука скользит по линии челюсти пленника, дразня растущую щетину, а после Винчестер вовлекает его в поцелуй.       Не осознавая этого, Кастиэль отвечает на эти поцелуи. Он зарывается руками в волосы Дина, которые на удивление мягкие, а руки Винчестера не касаются его ниже шеи. Вскоре губы Кастиэля распухают от поцелуев, лёгких укусов и посасываний. Его рот чувствует себя полностью использованным, когда Дин отрывается.       — Ты бисексуал? — вырывается у Кастиэля.       Дин моргает, делает паузу и отвечает.       — Да. Я имею в виду, что не часто бываю с парнями, охотничье сообщество немного консервативно в этом смысле, и папа бы... Ну, попасться ему не было бы хорошей идеей. У меня лёгкая репутация бабника, просто потому, что женщин подцепить гораздо проще, — он пристально смотрит на Кастиэля. — Ты когда-нибудь задумывался о парнях?       — Честно говоря, я совсем не думал об этом, — говорит Кастиэль. — Все мои партнёры были женщинами.       — Ну, — говорит Дин с лёгкой улыбкой, — мне сказали, что мои минеты ошеломляют. Хочешь попробовать? — он нежно поглаживает щеку Кастиэля. — Но я не хочу на тебя давить. Честно. Одно слово, и ты откроешь свои настоящие подарки.       Кастиэль представляет это. Дин отсасывает. Это удивительно покорная роль для него, учитывая психологию похищения Дина. Но с Винчестерами никогда не знаешь, чего ожидать.       — Я... — он сглатывает, а затем молча кивает. Кажется, Кастиэль хочет попробовать.       — Скажешь, когда нужно остановиться, — бормочет Дин, скользя по телу Кастиэля.       Руки Дина поглаживает кожу вдоль бёдер и доходят до пояса пижамных штанов. Он цепляет пальцами резинку и осторожно тянет вниз. Кастиэль приподнимает бедра с дивана, и Дин одним плавным движением стягивает его боксёры и штаны к коленям и ниже. Дин осторожно поглаживает внутреннюю часть чужих бёдер, придвигает к себе Кастиэля и разводит его ноги в стороны. От этих движений горло агента сжимается и подступает тошнота. Он должен сопротивляться желанию натянуть штаны и выбежать из комнаты. На самом деле, только руки Дина на коже останавливают его.       Кастиэль мелко дрожит, и у него нет никакой неуверенности в том, что он сможет позволить Дину сделать это. Но парень сильно закусывает запястье, когда Дин берет весь его мягкий член в рот и начинает сосать.       Жарко и влажно, и Кастиэль начинает задыхаться, когда Дин вонзает ногти в нежную кожу на бёдрах. Ему нужно меньше минуты, чтобы полностью возбудиться. Дин выпускает член изо рта и держит его в кулаке, чтобы лизнуть кончик и уретру, а после накрыть губами головку, старательно посасывая. Затем он проводит языком вниз к яичкам, осторожно массируя их в руке. К этому времени член Кастиэля уже полностью стоит, и Дин не может уместить его полностью в своём рту.       Кастиэль не знает, чего именно он ожидал, но и не думал о слегка хмуром и полном похоти взгляде Дина, когда он смотрит на своего пленника. Его левая рука скользит по штанам, пока он продолжает старательно вылизывать орган. Выражение на лице Дина такое же сосредоточенное, возбуждённое и эмоциональное, как у любой другой любовницы Кастиэля.       Это то, что он думает о Дине. Его любовник.       Что между ними на самом деле? Они не любовники, но между ними есть что-то столь же сильное. Он перестаёт бороться с собой и кладёт руку на голову Дина, не останавливая его, а просто удерживая. Голова Винчестера покачивается, и Кастиэль на мгновение думает, что это неправильно — позволить так далеко зайти — неправильно. Чувства Кастиэля к Дину растут из страха и беспокойства. Он хорошо чувствует растерянное влечение и нежеланное чувство дружбы и близости.       Дин его похититель, но в то же время друг.       Оргазм Кастиэля застаёт его врасплох. Он резко толкается вверх, чувствуя, как изливается, но Дин крепко держит, не давая отстраниться. А затем всё становится белым на секунду или две.       Через некоторое время Кастиэль снова может дышать. Его член все ещё находится во рту у Дина, который просто обхватил его губами, стараясь не привести к ещё одной эрекции. Кастиэль смотрит в зелёные глаза парня и чувствует, что он сейчас ему улыбается.       Когда Дин наконец отстраняется, он не сплёвывает.       — Ты вкусный, — говорит Дин. — Спасибо, Кас.       Маленький истерический пузырь смеха поднимается вверх, но Новак с трудом его сдерживает.       Дин выглядит довольным, а не встревоженным. Он осторожно, чтобы не возбудить снова, вылизывает Кастиэля, очищая от спермы.       — Надеюсь, ты не возражаешь, но я кончил в штаны, — с этими словами он натягивает боксёры Кастиэля назад, пряча его член со странной нежностью. Теперь парень может заметить мокрое пятно на джинсах Винчестера. — Хочешь в душ? Мне нужно переодеться.       — Хорошо, — говорит Кастиэль.       Вместо того, чтобы оставить агента одного, Дин ведёт его в спальню и даёт пушистое полотенце. Он даже достаёт его одежду. Закончив, он осторожно обнимает Кастиэля, крепко прижимая к себе. Новак приходит в себя, понимая, что отчаянно хватается за Винчестера, и ему хочется ударить себя. Он позволил Дину сделать ему минет.       Он позволил своему похитителю сделать ему минет. И они оба сошли с ума.       Дин включает душ и, наконец, уходит, прежде поцеловав руку Кастиэля, и закрывает дверь.       На полпути в душ до Кастиэля доходит. Дин знает, что все такие вещи заставляют Кастиэля волноваться. Вот почему он иногда задерживается, целует руку или лоб — его способ поразвлечься. Он предсказывает причуды Кастиэля и пытается планировать свои действия вокруг них. По какой-то причине Кастиэль находит это утешительным. По крайней мере, хотя бы один из них знает, что делать. На этот раз, когда он поднимает свой мягкий член и смотрит на него, пока тёплая вода стекает по спине, тот факт, что Дин его хочет, уже не кажется таким странным. Это кажется естественным, просто часть Дина, как и любого другого человека: он хочет обниматься, он хочет, чтобы Кастиэль охотился с ним, и он хочет секса.       Кастиэль больше не имеет ни малейшего понятия о том, чего ему хочется.       Кастиэль одевается и возвращается в комнату. Дину потребовалось время, чтобы подготовить подарки от самых больших до самых маленьких. Кастиэль немного смеётся, когда видит это, и Дин оборачивается с улыбкой на лице.       — Что? Мне было скучно.       Диван был единственным выбором для распаковки подарков. Удивительно, но он не пахнет сексом.       — Какой из них мне открыть первым?       Дин сидит рядом с ним, вручая большой подарок. Кастиэль смотрит на упаковку. Синий покрывает большую часть площади, но похоже, что в какой-то момент бумаги не хватило, и место пришлось закрыть газетой или одной из старых упаковочных бумаг. Заметив брешь, Кастиэль вспоминает:       — Поздравляю с прошедшим днем ​​рождения, Дин.       Дин моргает.       — Двадцать четвёртое января, верно? — спрашивает Кастиэль. — Я только что понял, что полностью забыл об этом.       — Да, — говорит Дин, улыбаясь. — Я не против забыть об этом вовсе. Ты был со мной, и это был замечательный подарок.       — Ты очень странный, Дин.       — Да, я знаю. Теперь давай разорви упаковку и проигнорируй тот факт, что я потратил часы, чтобы завернуть подарок.       X-Box One, в комплекте с Call of Duty, Grand Theft Auto V и Assassin's Creed. «Довольно очевидно, почему я получил их». Тостер. «У нас его нет, и я отчаянно нуждался в большом количестве подарков». Тщательно продуманный деревянный ящик с секретным замком, внутри которого есть соль, железо, несколько предметов, которые он не узнаёт, и благословенный нож — унылый, но все же опасный. «Я доверяю тебе. Они все для самозащиты». Набор одежды размера Кастиэля: брюки, носки, футболки, классические рубашки, джинсы и мягкие футболки. «Я решил, тебе надоели кофты и странные штаны с пуговицами». Обувь. «Я не могу гарантировать то, что они не будут давить или натирать первое время, но они твоего размера. Чтобы ты мог выходить на улицу». Kindle*. «У тебя слишком много книг, чувак. И я говорю это как кто-то с большой библиотекой».       Все, что осталось, это небольшая коробка, завернутая с большей аккуратностью, чем все остальные; все края были аккуратными, не было явно видно скотча, в отличие от других. Кастиэль обводит пальцем сложенную бумагу и смотрит вверх.       — Прежде чем открыть это, Кас, — Дин глубоко вздыхает. — Ты спросил меня, почему я продолжаю держать тебя здесь. Какова была моя мотивация, ведь я едва знал тебя.       Кастиэль слушает. Это должно быть интересно. Дин всегда старается показать свои мысли поступками, а не словами.       — Ну, теперь я знаю тебя. И я знаю, что это причинило тебе боль, но я так рад, что у тебя не вышло сбежать. Ты действительно… Ты действительно хороший человек, не такой, как я. Ты хочешь помогать людям и умудряешься сочувствовать самым изощренным убийцам. Чёрт, даже мне. Даже когда ты не знал меня, и я был просто каким-то сумасшедшим похитителем, извергающим чушь о родственных душах и ангелах. Но я… — Дин хмурится, выглядя расстроенным.       — Дин…       — Пожалуйста, — прерывает его парень. — Позволь мне высказаться, прежде чем я трусливо свалю.       Кастиэль кивает.       — Ты пинаешься во сне, — продолжает Дин. — Ты немного храпишь, если спишь на спине. Это почти мило, но и немного раздражает. Ты обнимаешься, потому что тебе нравится, когда тебя трогают, но я думаю, что ты предпочел бы снова ударить меня по голове, чем признать это. Думаю, именно поэтому ты любишь целоваться. Ты думаешь, что лучше всех. Раньше ты был одиноким, но не хотел этого признавать, потому что любил свою работу так сильно, что думал, что всё остальное не имеет значения. Хотел жену, но боялся, что она помешает твоей работе, — он слегка улыбается. — И я понимаю тебя. Итак, ты решил, что никогда не женишься. И устроился на работу в ФБР, потому что хотел оставить след в мире. Тебе не нравится показывать свои эмоции. Ты думаешь, что это слабость. Твои коллеги много говорили тебе, что ты слишком зациклен на работе и не позволяешь себе расслабляться и чувствовать. Ты очень, очень испугался, когда я напал на тебя, но это было едва заметно, потому что был так сосредоточен на том, чтобы вырубить меня и сбежать. Ты умный. Действительно умный, как будто ты сразу бы смог от меня избавиться, если бы знал, что сверхъестественное действительно реально. Я имею в виду, у тебя нет половины знаний, которыми я обладаю, а ты все еще находишь особенные дела, которые я пропускаю, — Дин делает паузу. — В первый раз, когда ты выбил из меня дерьмо, я так гордился тобой. Потому что ты такой сильный. Я не смог бы сделать тебе преднамеренно больно. Я не люблю твой образ. Я люблю тебя.       Список черт, которые Дин любит в нём, — это последнее, что Кастиэль ожидал услышать, и он обнаружил, что не знает, что сказать. Спасибо? Еще более интересным (по крайней мере, с психологической точки зрения) является то, что ничего из сказанного Дином не являтся выдуманным. Все пункты были более или менее правдивы.       — Дин… Ты же знаешь, я не могу сказать тебе эти слова в ответ, — ещё нет. И, возможно, никогда в дальнейшем.       Дин улыбается.       — Я знаю. Открой его.       Кастиэль разрывает бумагу, чтобы найти невзрачную картонную коробку. Но внутри смартфон. Ему, наверное, уже пару лет, и он пересобран раза два. Кастиэль включает и понимает, что у него есть сигнал и связь.       Дин ждет, чтобы парень посмотрел на него.       — Ты можешь позвонить кому угодно и где угодно. Разговор будет длиться две минуты, а затем телефон автоматически отключится. Одноразовое использование. Его невозможно отследить даже специалистами ФБР. Я бы поставил на это свою жизнь.       — Так что, я могу позвонить моему брату? — шепчет Кастиэль.       — Есть только два правила: не говори ему где находишься и с кем ты, — Дин пожимает плечами. — Я понимаю, что ты знаешь только то, что мы где-то в Канзасе. Но одно государство довольно мало для того, чтобы охотиться за таким важным человеком, как агент ФБР.       — Они могут отследить не телефон, — признается Кастиэль.       Дин смотрит на него секунду.       — Письмо? Черт, я знаю, что должен был потратить больше времени на чтение этой вещи, но я не заметил ничего очевидного, — он смотрит в сторону, а затем смеётся. — Но я не удивлён. Что ж, я похитил агента ФБР. Полагаю, это было само собой разумеющееся.       — Так ты послал его?       Дин грустно на него смотрит.       — Конечно, Кас. Я дал обещание. Я имею в виду, ты хотел, чтобы я отправил ему заказное письмо или что-то в этом роде? — Дин кажется наполовину серьезным.       Кастиэль разражается смехом.       Дин смотрит на него так, словно у Кастиэля вторая голова, но он тоже начинает смеяться.       — Ты практически никогда не делаешь этого. Улыбки и «хаха» — постоянно, но не настоящий смех.       Взгляд Кастиэля искажается, радость исчезает.       — Не останавливайся, — говорит Дин. — Мне нравится твой смех.       Телефон кажется таким тяжелым в руке Кастиэля. Он задается вопросом, была ли эта речь для того, чтобы убедить Кастиэля не выдавать информацию во время разговора — это имеет место быть, но агент не думает, что Дин лгал.       — Спасибо тебе за это, Дин.       — Ты хочешь использовать его сейчас?       — Дин, где ты взял это? У тебя нет опыта, чтобы сделать телефон самостоятельно, — Кастиэль делает паузу. — Твой друг-хакер, тот самый, который получил мой файл?       Дин неловко пожимает плечами.       — Да. Я сказал ей, что мне нужно поговорить с ФБР, чтобы меня не нашли. Для охоты, конечно. Я имею в виду, она не знает о тебе. Но мне пришлось рассказать, что ты моя родственная душа, потому что иначе она не взялась бы за взлом базы данных ФБР, но остальное… Знаешь, что. Не бери в голову, это не важно.        Дин установил правила, но должен ли Кастиэль им следовать? Что он должен сказать? Что, если Бальтазар будет говорить триггерные фразы, пытаясь получить информацию? Вполне возможно, Хотчнер и команда рассказали ему специальные слова Кастиэля. Кастиэль не звонил Бальтазару раньше, потому что он боялся поставить под угрозу безопасность и свободу Дина, хотя сам не имел ничего из этого. Если он хочет сбежать, ему нужно звонить не Бальтазару, а Хотчнеру.       Но ему нужно услышать голос Бальтазара. Сказать брату, что он в порядке.       Дин обеспокоенно смотрит на Кастиэля, но всё равно остаётся рядом. Достаточно близко, чтобы остановить Кастиэля, если почувствует опасность.       — Поговори с ним, — говорит Дин. — Я знаю, что такое скучать по брату, Кас.       — Но этого недостаточно, чтобы остановить тебя, — отвечает Кастиэль.       Дин хмурится.       — Я знаю. Но я не… Я не пытаюсь отговорить тебя, Кас. Честно.       Немного дрожа, Кастиэль вводит номер Бальтазара и после секундного колебания нажимает кнопку вызова.       — Привет? — Бальтазар звучит скучно. Нормально. По-воскресенски лениво.       Внезапные слезы на секунду душат Кастиэля.       — Бэл...       — О Боже, Кастиэль? Кэсси? Господи, где ты?       Кастиэль затаил дыхание, любой его план разрушался.       — Так приятно слышать твой голос.       — Кэсси, ты можешь говорить? — Бальтазар спрашивает, выясняя, использует ли он стандартный протокол, который использует ФБР. Фраза будет меняться в зависимости от ситуации, но Кастиэль точно знает, о чем просит Бальтазар.       Кастиэль смотрит на Дина.       — Да. Но я не один.       Бальтазар немедленно отвечает, звучит безумно, как он спрашивает триггерную фразу.       — Ты в порядке?       — Я в порядке. Бальтазар, я в порядке, — не под принуждением, на что указывало бы «все хорошо». Кастиэль хочет, чтобы они доверяли тому, что он говорит, даже если он не находится под давлением. — Я не пострадал.       — Где ты? Ты можешь сказать мне, где ты?       — Нет. Бальтазар…       — Дин Винчестер тебя похитил? — спрашивает Бальтазар. — Боже, Кэсси, ФБР искало тебя повсюду. Я сошел с ума, черт возьми. Хотчнер сказал, что Винчестер похитил, он тебя обижает? Ты в опасности?       С каждой секундой Кастиэль чувствует, как его время выходит. Дин выглядит напряженным, как проволока, готовый забрать телефон.       — Я с Дином, да. Он заботится обо мне. Он меня любит, — это звучит безумно даже для Кастиэля, но это правда. Если ничего другого нет, это даст некоторую надежду, что Кастиэль говорит правду о том, что его не мучают. — Бэл, он позволил мне позвонить тебе, чтобы сказать, что со мной все в порядке. Честно, я… я сытый, ради бога, у меня есть матрас с эффектом памяти. Он меня никогда не обижал. Я просто не хочу, чтобы ты волновался.       Знакомый голос врывается в диалог.       — Кастиэль, это Хотчнер. Мы отслеживаем этот звонок. Я собираюсь перечислить список мест. Я хочу, чтобы ты сказал мне «да», когда я угадаю.       — Я не могу, — говорит Кастиэль почти сразу. Горячие, крупные слезы заливают футболку. — Я знаю, что я сумасшедший, но не могу сказать тебе, где я, потому что ты арестуешь Дина, — он всхлипывает, но Дин все еще смотрит на него, наблюдая и слушая. — Я хочу домой, но ты можешь навредить Дину. Он не такой, каким мы воспринимали его.       Голос Хотчнера спокоен.       — Он тебя специально похитил?       — Да. Тебе не нужно беспокоиться о ком-либо еще в команде. Клянусь, я в порядке, Хотч.       Дин постукивает по запястью.       — Кастиэль. Продержись. Мы идем за тобой, — Хотчнер звучит так же, как и когда-либо.       Звонок обрывается.       Дин осторожно достает смартфон из его руки и сует в карман.       — Ты в порядке, Кас?       Нет. Кастиэль помнит, что думал, что его единственной целью было сбежать. Сейчас Хотчнер считает это своей единственной миссией. Он ожидал, что услышать голос Бальтазара будет больно, но не думал, что настолько. Но в некотором смысле это напомнило Кастиэлю, что внешний мир все еще существует. И он не заключается в нём и Дине, в бункере где-то в Канзасе. Там есть ФБР и ОАП. И учитывая, как быстро Хотчнер присоединился к звонку, они ждали этого. Они все еще ищут его.       Кастиэль внезапно понимает, что если он действительно сбежит, ему придется рассказать кому-то, что он сделал. Что он, агент ФБР, занимался сексом с преступником, который захватил его в плен. То, что он не воспользовался двумя реальными возможностями, чтобы сбежать от похитителя. Какой агент это делает? Что за человек?       Ванна стыда переполняется и заливает соседей, заплаканные глаза болят, а новый приступ слёз подбирается к горлу.       В некотором смысле он хочет, чтобы Дин был опасным, психопатическим серийным убийцей. Это будет психологически легче для него, потому что так проще понять человека; он бы знал, что ему делать. Дин сумасшедший, но ни в коем случае никогда не проецировал это сумасшествие на Кастиэле.       Дин обнимает парня, притягивая его к груди. Кастиэль позволяет ему уложить себя так, как Винчестеру было бы удобно, так что парень утыкается носом в ямочку на его шее. Его тело находится под углом к ​​телу похитителя, свернувшись так, что Дин похож на защитный щит.       Что подумает ОАП, если увидит его сейчас? Конечно, они думают, что Дин — серийный убийца, тот, кто убивает невинных, и это не совсем верно. Но Кастиэль все еще находится под угрозой. По-прежнему удерживается против своей воли и утешается похитителем. Что касается Бальтазара? Кастиэль даже не знает.       — Итак, — говорит Дин, прочищая горло. — Что они думают?       — Что? — Кастиэль возвращается в реальный мир из собственных мыслей.       — ФБР. Я знаю, что ты думаешь об этом, так что поговори со мной. Что они думают об этом? О тебе и мне?       Это легко. У Кастиэля было достаточно времени, чтобы подумать о том, что команда решит о его похищении. Слова приходят, успокаивая его, как они идут.       — Скорее всего, в твоём деле указали, что ты хищный похититель, который взял меня, чтобы покорить жертву, которую большинство сочло бы могущественной. Это, в свою очередь, заставляет тебя чувствовать себя сильным. Они, вероятно, думают, что это твоя месть мне, как сотруднику правоохранительных органов. Ты осуществляешь свой контроль надо мной с помощью насилия и изнасилований. Сможешь ли ты совершить убийство, зависит только от твоей личной психологии, но они сочли мою смерть вероятным исходом, когда ты потеряешь интерес. Особенно после того, как они убедились в твоем имени.       Кастиэль делает паузу.       — После телефонного звонка — возможно, даже после письма — они, вероятно, решили, что ты преследовал меня в течение длительного периода, за который убедил себя, что у нас были отношения, и что я тебя люблю. Похищение меня — твоя попытка воссоздать свою фантазию в реальность. Основываясь на моей реакции, они решили, что ты насилуешь и пытаешь меня. Долгосрочный плен подтверждает это, потому что прошло уже семь месяцев, а я всё ещё жив. Телефонный разговор они примут за эмоциональную манипуляцию, чтобы завоевать мою привязанность и доверие.       — Ну, дерьмо, — бормочет Дин, выглядя болезненно удивленным.       — Они, вероятно, также думают, что я начал воспринимать Стокгольмский синдром как способ выживания в неволе, и планируют спасти меня без моего согласия, — Кастиэль останавливается, его глаза пробегаются по комнате. — Я полагаю, они не ошибаются.       Дин мягко поворачивает голову Кастиэля, чтобы он мог посмотреть ему в глаза.       — Но ты же знаешь, что я люблю тебя. Не так ли? Я действительно люблю тебя. Единственная причина, почему у тебя все еще есть манжета, это то, что я знаю, что ты сбежишь. Я знаю, ты чувствуешь, что должен сделать это. Но ты нужен мне, Кас. Как партнёр.       Кастиэль кладет руку Дину, боль в груди усиливается.       — Я знаю, — уже давно, это никогда не было секретом. Он также знает, что Дин отвлекает его, пытаясь заставить его перестать думать о своем брате, чтобы подлое сердце не болело так сильно.       — Так, у ФБР был мой профиль? — спрашивает Дин, пытаясь перевести тему.       — Дин, твой профиль никогда не имел никакого смысла.       — Да, но ты знаешь правду. Так что?       — Профиль — это всего лишь инструмент, Дин, — Кастиэль разводит руками. — Это помогает нам и местным правоохранительным органам выяснить, кого искать. Если мы знаем, кто этот человек, профиль больше о понимании того, что мотивирует и заставляет его совершать преступления. Ваш профиль был настолько запутанным, потому что мы приписывали тебе не твои преступления. Просто потому что не могли разобраться.       Но Дин говорит только:       — А?       Кастиэль думает над ответом несколько секунд.       — Полагаю, теперь ты станешь преследователем, ищущим близких отношений, который дорос до похищения невесты.       — Похищение невесты? — Дин говорит недоверчиво.       — Ты похитил меня, потому что хочешь, чтобы я был твоим партнером на всю жизнь. Как бы еще ты это назвал?       Дин открывает и закрывает рот, не зная, что сказать.       — Такое всё ещё популярно в определенных частях мира. Центральная Азия и части Африки, — Кастиэль собирается вдаваться в подробности, но видит, что Дин — это комбинация расстройств и переживаний. Рассмотрение различных психологических слабостей и проблем Дина, которые способствовали такому поведению, также, вероятно, было бы плохой идеей. Винчестер не отрицает незаконность и аморальность того, что сделал с Кастиэлем, но ему не нравится, когда об этом напоминают.       — Я бы никогда не сделал тебе больно, — наконец сказал Дин. Это его постоянный запасной вариант, и это, в какой-то степени, верно. Он никогда не бил Кастиэля в ярости, только чтобы подчинить его.       — Дин, ты когда-нибудь сомневался? По поводу похищения меня, всего этого? — Кастиэль никогда не видел, чтобы у Дина было минутное колебание при мысли, что делать с ним.       — Нет, конечно, нет, — немедленно отвечает Дин. Рефлексивно.       Кастиэль ничего не говорит. Просто смотрит на него.       — Иногда я думаю об этом, о том, чтобы отпустить тебя, но потом… Тогда я думаю о том, на что это будет похоже, и я не могу, Кас. Я знаю, что это чертовски эгоистично, но я не могу, — Дин прикусывает губу. Кастиэль не может оставить Дина, парня который видел, как его брат прыгнул в клетку Люцифера. Парня, который позволил своему брату умереть не один, а два раза, и с каждым разом ломался всё сильнее. — Но я думаю, что ты мог бы быть счастлив со мной, как моя родственная душа. Я думаю, что ты мог бы попробовать, — Винчестер криво улыбается. — И ты был бы чертовски крутым охотником. Лучше, чем я.       — Я агент ФБР, Дин, а не охотник за привидениями.       — А я бросил школу. Поверь мне, ты достаточно квалифицирован.       — Не с цепью на ноге, — Кастиэль поднимает ту ногу, на которой надета манжета.       Дин секунду смотрит вниз, затем переводит взгляд на Кастиэля. Он поднимает трубку телефона.       — Мне нужно избавиться от этого. Чарли сказала, что я могу использовать его только один раз.       Чарли. Кастиэль запоминает имя.       — С тобой все будет в порядке? Я сейчас вернусь.       Кастиэль кивает.       — Со мной всё будет хорошо, — и почти смеется, потому что он использовал тот триггер, чтобы показать, что он не в порядке.       Судя по выражению его лица, Дин не совсем поверил ему, но все равно уходит, чтобы избавиться от телефона. Кастиэль смотрит на свои руки и думает о Бальтазаре. Он звучал так безумно, так волновался. Это напоминает ему о том, когда Михаил умер — именно Кастиэль должен был рассказать об этом семье. Михаил знал, что Кастиэль был сильнее обоих, что он мог это принять. Он плакал в одиночестве, без слёз в тот день, когда снял американский флаг с гроба своего брата. Бальтазар сломался и напился. При всей своей постоянной непочтительности, он очень эмоциональный.       Бальтазара заставили думать, что Кастиэлю грозит смерть. Или что-то ещё хуже. Почему-то Кастиэль сильно сомневается, что его слова утешили брата, но, может быть, когда ОАП сделает другой профиль, показывающий, что Кастиэля держат в относительном комфорте в течение длительного времени, возможно, это поможет. Они никогда не озвучат родным худшие варианты, по крайней мере, возможность изнасилования.       Но что это за комфорт на самом деле? Михаил умер, спасая своего солдата; это не помогло их родителям. Дин сделал все для своего брата, в этом мире и в том. Может быть, Кастиэль должен сделать то же самое для Бальтазара, независимо от своего чувства стыда? Независимо о том, как сильно он заботится о Дине.       Ему все еще нужно сбежать от Дина Винчестера, своего не-любовника и похитителя. Он просто должен сделать это самостоятельно; спасения нет.       Подозрение приходит с возвращением Дина в комнату.       — Если бы я позвонил Бальтазару, а ФБР отследило звонок, и тебя бы арестовали — Анна вытащила бы тебя, не так ли? Она ангел, она может телепортироваться куда угодно.       Странное выражение расцветает лице Дина.       — В конце концов, да. Возможно, прошло бы несколько недель, даже пару месяцев, прежде чем она ответила на мои молитвы.       — Ну ты и мудак, — это все, что Кастиэль может сказать.       Дин садится напротив и пытается взять руку Кастиэля, но парень дергает ее на себя. Через мгновение Дин спокойно говорит:       — Я принимаю меры предосторожности, потому что я не могу рассчитывать на это. Анна может быть не способна помочь мне или просто не захочет. Она может умереть в еще одной небесной гражданской войне. И я знаю, что ты считаешь, что я могу воспользоваться помощью других ангелов. Но они не любят меня, в лучшем случае. Есть причина, по которой только Анна знает, что это место вообще существует. Не говоря уже о моих других врагах. Если я окажусь в тюрьме, у меня не будет соли, ловушек и оружия — я легкая добыча. Я не выживу, пока Анна не освободит меня.       Напряжение в фигуре Кастиэля исчезает.       — Если бы ты был на моем месте, Дин, ты бы сбежал, чтобы быть со своей семьей?       Дин сжимает челюсть.       — Твоя семья в безопасности. Моей никогда не было. И я придумаю для тебя другие способы поговорить с твоим братом. Клянусь своей жизнью, Кас.       Кастиэль смотрит на разорванную и помятую оберточную бумагу, которая устилает пол. Подарки, подаренные ему Дином, поместились на кофейном столике. Кажется, он представляет свою жизнь в клочьях, подаренную одним: Дином.       Возможно, ключ к этому — заставить Винчестера полностью доверять ему. Кастиэль просто должен сделать это, прежде чем он окончательно себя потеряет.       Ну, а пока, это день сто девяностый.