With you infinity

Чай критически преодолел отметку Ледовитого океана ещё каких-то жалких десять минут назад, а Чимин неспеша ставит греться новую порцию кипятка. Комфорка щёлкает три раза, в итоге не загорается, и Пак психует, отчего с силой дубасит по столешнице маленькой ладонью. Не то, чтобы ему было больно, да и дела как-то никакого нет. Заебись, как видите. Нажимает более спокойно и плавно, в итоге все же ставит чайник кипятиться. Тот довольно булькает. Возвращается за стол. Свет не включён и ему пиздетски все равно на темноту, от открытой форточки сильно дует - опять же, Чимин смотрит в свой Ледовитый океан в кружке с надписью «love is». Делает порывистый глоток, но потом хочет разве что плеваться, потому что это уже никакой не чай. Это будто ему в кружку откровенно нассали, но делает ещё один и ёжится под сквозняком. Темно и холодно. Свистит чайник на плите. Чимин рыдает над ебучей кружкой с надписью про любовь и остывший чай уже не спасает. Кружку они эту покупали вместе. От этого рыдает ещё сильнее, вливая остывшее дерьмо светлого цвета в себя. Почти давится, причём не разобрать чем - ублюдским чаем, слезами и воплями, либо бьющим фонтаном отчаянием. Руки дрожат. Чайник на плите продолжает разрываться от оглушающего свиста. Чимин не может успокоиться, а солёные слёзы делают чай реально океаном. Сокджин приходит на третий день, после того, как до него доходит капец какая нерадостная весть о том, что Чонгук ушёл, сбежал, спезделся к звёздам или на Луну, скопытился в подвале с крысами, просто его больше нет рядом с Чимином. Сокджин приходит не один, а с бутылкой дешевого ликера и напяленной силой на лицо улыбкой, кричащей о жалости. Чимина тошнит. Ему бы кружку остывшего чая и порыдать, а вместо этого вливает в себя стопку ликера и говорит, что все обойдётся, что он понимает. Ничего он, блять, конечно же не понимает, но Сокджину знать об этом вовсе не обязательно. - Ты нормально? - за одну бутылку в хлам не убухаешься, да и цели у Джина другие. - Хватит беспокойств, меня это только из себя выводит, - не нормально, я рыдал над чашкой чая целый час, - вещи он свои не забрал, значит придёт ещё. Куда денется. А если не придёт, то пусть хоть в Аляску катится, к чертовым белым медведям. Сокджин обнимает тихо, а форточка уже, оказывается, давно закрыта. Никто из них на самом деле ничего не понимает. Объяснять некому. Уходя, Сокджин замечает маленькую записку на листе-напоминалке в виде зеленого яблока. Та красуется на холодильнике, а ровный почерк и минималистичное содержание сразу даёт понять, кто эту хуевую объяснительную оставил. Сокджину впервые хочется кого-то отмудохать и, видит Бог и присвятой Марио, он бы избил, будь у него знание о геолокации Чонгука. К великому общему сожалению, о жучках в телефоне никто вовремя не позаботился, да и нафиг надо было. Кто же знал, что эта блядь окажется блядью. Чимин находит кружку с надписью «Love is», открывает форточку и вновь стоит на сквозняке, пялясь куда-то в глубокое никуда. Чайник на плите закипает, и Чимин порывисто думает, что все же осталось по-прежнему, зачем так убиваться, да? Сокджин все ещё лучший друг и хен, так что он не один; на работе все ладно, зарплата там и можно позволить себе пошиковать, купив не дешевый ликёр, а дорогое полусухое вино. Мама все ещё звонит каждую субботу, ровно в девять часов вечера. Окей? Заебись. Наливает кружку и садится за стол в ужасно ледниковой кухне (Чимин в свободной майке и шортах, ему хорошо) как-то совсем неудачно, Не на своё обычное место, которое лицом в окно и пялься в темноту ночную сколько в жопу влезет. Холодильник трещит, трясётся и приклеенная на добром слове бумажка в виде зеленого яблока трясётся вместе с ним. Они ведь даже никогда не пользовались такими вот листочками, а купил он их, потому что милые, а Чимин любит все милое. Смешно, но смеяться сейчас настроения нет. Форточка хлопает по оконной раме. Чай медленно остывает в пресловутой кружке, а Чимин понимает, что пить холодное дерьмо ему надоело. Поэтому рыдает над ещё не успевшим остыть чёрным, а потом обжигает себе язык. Больно. Как разлюбить, если получается только без раз? Любить.