With you infinity

Пытаться быть всегда крутым могло бы утомлять, если не стало уже второй кожей, да и вообще, он просто сам пропитан всем этим огромным пафосом, самомнением как у звезды всего мира и извечно пофигестическим ебалом, что подходить к нему на самом деле страшно иногда. Ещё вдарит с правой, оправдываясь потом плохим настроением и вообще «пахнешь ты противно, вот и вдарил». Он на самом деле мог, если разозлить. Но, в последнее время, что-то пошло не по прямой линии, которую уже давным давно наметил себе Юнги, а как-то зигзагами и косит то вправо, то влево. Будто бухим ходит 24/7, а он даже алкоголя ещё в рот не брал. Шестнадцать лет, знаете ли, достаточно сложный возраст. Ты вечно драматизируешь и строишь чсв мразь, когда внутри булочка с заварным кремом. Шестнадцать лет у альф - это как решение судьбы, потому что этот год либо поставит на тебе крест, похоронив заветное долго и счастливо, либо сможешь выбраться живым и, что важнее, нормальным. У Юнги как бы и выбора уже нет - он этот крест носит у себя на лбу, куря за воротами школы, огрызаясь на учителей и такое вот из него выросло, не обессудьте. Чимину все равно, он как слепой липнет. У Юнги нервы совсем не железные, да ни капельки вообще-то, но что-то в глуповатом слащавом омежке заставляло Мина раз за разом позволять: быть рядом, тайно вздыхать, ложиться на колени и греть голову на его плече (чуть реже, через глубокое не хочу), но позволяет. - Хен, - Чимин с надеждой в глазах Мина ищет хоть капельку взаимности, - а ты знаешь, что противоположности притягиваются? Блять. Конкретное такое блять. Пиздец просто. Юнги почти скрипит зубами, прокусывая себе губу чуть ли не до крови, потому что вновь чувствует его, ставший за короткий срок родным? привычным, запах бабл гама и сигаретного дыма. Они курили вместе на остановке, встречаясь каждый день, почти выходя из школы вместе - Сокджину домой, ему на работу. И как бы окей, ладно, они даже не разговаривали толком, просто как-то Юнги очень захотелось не жевать жвачку после выкуренной сигареты на остановке, а Сокджин и его сильный запах стояли рядом. Ну, поцеловал разок из жалости к собственным зубам, с кем не бывает. Просто вошло в привычку не хуже сигарет, а от противной дешевой жвачки (по рублю), вкус у которой исчезал через три укуса, он вскоре отказался совсем. Вдруг стало без надобности. Он мог бы охарактеризовать это как полный сдвиг в мозгах и капец свихнулся уже, причём был бы прав. Они как бы даже не разговаривают толком, в школе вообще будто друг друга не знают, но Сокджин целуется так сладко, что в некоторые моменты хочется глобально больше. Приехали. Ваша остановочка, дорогие мозги. Ну, а они у Юнги неприхотливые, так что реально выходят в закат, помахав напоследок альфе белым платочком. Хочешь слезы пускай, хочешь на луну вой, вот только блядские противоположности ведь притягиваются. Проблема главная состояла лишь в том, что никакими такими противоположностями они с Ким Сокджином нихуяшеньки не были. Омега был таким же: глухая пустота внутри и какие там перспективы и желания на будущее, если все делаешь тупо для галочки и родителей; выебонов море, плавать в них размашистым брасом можно; Сокджин любил нагибать и чувствовать при этом заливающее с головой превосходство. Юнги, в чем главная проблема чиминовского высокого заявлянения, тоже. А не противоположности, по простому закону их мира, должны как полюса магнита - расходиться в разные стороны. Только, блять, простите, но какого фига не работает? Ещё раз обдумав такие вот нехилые доводы тринадцатилетнего Чимина, закусив при этом губу с ранкой от собственных зубов, которую Сокджин нехило так зализал, прежде чем выйти на своей остановке, Юнги решает, что пора бы уже поговорит с омегой. Потому что разговаривать у них пока получается в несколько триллиардов раз хуже, чем целоваться на остановке. И в автобусе. И даже в пыльной школьной кладовой, где по статусам жанра должны бегать крысы и валяться никому ненужные швабры. Заебись решение и выводы, а Чимин просто хотел достучаться до хен-хена с привычным запахом сигарет, к которому теперь примешивался уж слишком едкий сладкий. Чимину как бы не нравилось, потому и сказал. Никак ведь не думал, что Юнги придёт к совершенно иной интерпретации незамысловатых слов с обычным прямым смыслом. Где там зеркала-то? Не терпится просто посмотреть в глаза сволочи, которая его жизнь под откос постоянно пускает.