Три часа ночи решают. Чонгук/Хосок, Намджун/Юнги
27 мая 2019 г. в 21:12
Хосок думает, что Чонгук не кто иной, как пидор и маленький долбоебыш. Чонгук думает, что Хосок ему нравится. Ну и то, что хен ебобо на всю свою лошадиную голову. Достаточно закономерно и обоюдно все у них происходит.
Обмениваются колкими взглядами, кричащими о том, что они, собственно, думают. И Хосок отворачивается, обращая свой взор на собачащихся Юнги с Намджуном, которые опять вдруг решили устроить петушиные бои в гостиной.
- Я тебе блять в сотый раз объясняю, дятел ты недоделанный, что тут слово «в горы» не подходит, - Юнги злобно тычет длинными пальцами в мятые исписанные листы.
Намджун упирает руки в бока, затем закатывает глаза и будто считает прыгающих через его хуй Юнги, но счёт быстро останавливается, а накатывает злоба:
- «И любовь моя уйдёт..» - задумывается, по тупой соблазнительной привычке ероша зачёсанные на одну сторону волосы. - На дно? На небо? В море? Юнги, еб твою мать, что ты мне тут мозги выносишь с этим текстом?!
Юнги скрипит зубами, готовый в любую секунду впиться когтями и разодрать к чертовой бабушке Намджуна.
- В пизду! - Чонгук как будто открыл Америку, до того улыбается своей радостной улыбкой, - и любовь моя уйдёт в пизду!
Хосок в который только за сегодня раз думает, что Чон Чонгук - маленький долбаебыш чистой масти.
Если бы не Намджун, вовремя решивший облокотиться рукой о стол, то Чонгуку пришла бы глобальная пизда, о которой он сам так счастливо говорил. Хосок бы хоть поржать смог, но Намджун же опирается о стол и тот, с характерным потрескиванием отбрасывает одну ножку за ненадобностью. Стол валится вместе с Намджуном. Состояние Юнги подходит к отметке «убивать».
- Бежим отсюда! - визжит Чонгук, зачем-то хватая за собой мирно наблюдавшего за всем Хосока, который собирался разве что поменять позу.
Они бегут, петляя в узких коридорах, пока Хоби не надоедает болтаться в руке Чонгука-который-качок безмолвной тряпичной куклой. Он останавливается, с пыхтением и тормозя буквально пятками. Чонгук останавливается следом.
- Страшное зрелище, - этот долбаебыш даже не запыхался, прислоняясь к стене темечком, - когда Юнги-хен хочет отпиздить Намджун-хена.
Хосок понимает, что мелкий не просвещен в то, чем такие ссоры хенов обычно заканчиваются. Он сам чисто случайно узнал, не вовремя зайдя в три часа ночи (не спалось, хотелось полялякать с Юнги о мелком долбаебыше и плане глобальной мести) в студию. Чувствует превосходство, потому что он знает, а Чонгук нет.
- Хосок-хен, а что ты обо мне думаешь? - спрашивает совсем не наивно, скорее с подстегивающим интересом потом за эти мысли Хосока глобально постебать.
- Что ты пидор и маленький долбаебыш, - Хоби повода решает не давать, честно признаваясь в своих ужаснейших мыслях, которые и так для всех являлись открытой истиной.
- Хочешь узнать, что я о тебе думаю?
- Нет.
- Что ты, - все же начинает Чонгук, несмотря на явное «нет», - на всю голову контуженное парнокопытное, - подходит на несколько шагов вперёд, достаточно близко, чтобы укусить Хоби за мочку уха, если немного склонить голову набок. - И. Смотри, хен. Мне пизда не нужна, понимаешь?
Хосок не понимал и понимал все одновременно. То есть он понимал, но слова долбаебыша застряли где-то на пути к мозгу, может, в ушных каналах, а дальше ни-ни. Даже движения к работающему полушарию сделать не могут. И как бы Хосок поэтому и стоит просто: вылупившись, зажавшись, до боли прижимаясь лопатками в холодный бетон коридорной стены, пытаясь избавиться от навязчивой мысли о том, что вот всем телом в него сейчас вдавливается маленький пидор Чон Чонгук и у него хуй. Стоит. На Хосока. Пиздец приплыли.
- Ты сейчас блять мне договоришься, - в манерной форме шипит загнанная в угол кошка, которая хочет ещё немного, чисто для виду, посопротивляться, - и я тебе трусы на голову натяну.
Чонгук улыбается. Смотрит так вот по-долбаебски и наклоняет голову набок, кусая непроколотую мочку хосоковского уха.
Не начни тогда Юнги трахаться с Намджуном в студии, когда три часа ночи и Хоби было жизненно необходимо поговорить о мелком, все могло бы сложиться не тем, что он с этим мелким терлись друг о друга вставшими хуями в чертовом коридоре.