With you infinity

Чимин не умеет просто взять и отстать. Даже когда вокруг стаффа на пол Кореи хватит, мемберы беснуются в шаманских танцах, чтобы очередную бомбочку сделать интересной и менеджер разгуливает с гордо поднятой головой. Мой цеплятник, любуемся, но ручками только в целях работы. Фи. Какое-то артхаусное дешевое дерьмо, в котором Чонгук принимает участие за плевый гонорар и обещание дать сюжет получше в далеком будущем. Он продается за это обещание и за Чимина, конечно же. Он вообще-то привык. Точнее, почти. К непонятному хаосу этому и орущему в конвульсиях Хосоку. Немного и совсем свыкнется. Но не сегодня. И, скорее всего, не завтра. Даже не после после. Потому что Чимин капает на мозги. Капает, капает, капает, когда накладывают макияж и крутят причёску. Стучит каплями, когда Чонгука уводят переодеваться для фотосессии, капает, когда Чонгук выходит весь напудренный и готовый убивать. Мемберов, стафф и Чимина доебывающего. Что-то непременно должно пойти по пизде. Чонгук терпит изо всех сил, кулаки сжимает на пробу и до десяти считает мысленно. Надо было до тысячи. Глаза не закрывает - опасно. У Чимина сегодня цель и любыми гребаными способами он ее добьётся. Чонгук знает. Поэтому отходит подальше, прячется за Сокджином и камера ловит их глупые показные обжимки. На радость фанаточкам. Чимин крутится юлой от этого, и состояние его постепенно ползёт к отметке «казнить, нельзя помиловать». На общем фотосете Чимин притирается сзади. Мнет плечи, водит фалангами тёплыми по коже до мурашек противных. Чонгук дергается от каждого прикосновения как от ударов фантомных и на него орет менеджер, фотограф и Намджун. Чонгук порет всю работу сегодня. Что ж, блять, простите, провинился. - Отстань, - шипит Чонгук, в который раз сбрасывая руки хена. Хен только нет, какое там отстать. Наклоняется, шепчет стремно, по-чиминовски: - Хочу тебя поцеловать. - Нас снимают на бомбочку, - фотограф рвёт на себе волосы от этой парочки. - Мы спрячемся, - вот же засранка пусанская, - Чонгуки, чмокни меня. А Чонгук как бы знает, что для Чимина «чмокни» никогда обычным чмоком не заканчивается. Истина простая. Чимин не умеет. Чонгук тоже. Еле еле они заканчивают коллективную съемку. Одиночная начинается с Сокджина. Чонгук пытается убежать, но Чимин силой перед камерой садит его рядом на пуфик. На мягкую набивку его задница падает так, словно сейчас будет казнь. Чимин щебечет мило про ерунду всякую. Доебывается почти незаметно. Намджун подмечает, как у младшего начинает дёргаться глаз и предприимчиво отправляет первую камеру снимать прекрасного Сокджина. - Я хочу твой чмок. Один разок, ну. Пожалуйста. И так уже целый день. Чонгук бы рад засосать хоть до звёздочек, но тут люди и Чимин просто доебывается до него, нервы проверяет. Хен ведь волк в шкуре овечьей. Прежде чем сдаться с повинной, Чонгук ищет взглядом камеру (та все ещё снимает очаровательное личико Сокджина), затем подворачивается к Чимину и чмокает. Аккуратненько и быстренько. Почти. Просто, блять. Чимин тянется за вторым, и он ведь просто знал. Целоваться с хеном только если как головой на плаху, по-другому не бывает. Легкое касание чужих губ превращается за одну секунду в глубокий поцелуй с нехуевеньким засосом. Он так и знал. - У меня сейчас встанет, - шепчет Чимин и призывно вновь открывает рот, ожидая чужого языка. Чонгук хочет оповестить, что у него тоже, но их прерывает Намджун. Честно, вовремя. - Вы совсем охренели, ребятки? Тут вообще-то существует вторая камера, - он указывает на мужчину, который тут же стремительно отворачивается, делая вид, что снимает спящего Юнги. - Как же вы все меня заебали. Чонгуку немного жаль. Совсем. Намджуна жаль. В остальном - он поворачивается обратно к Чимину - только того, что их прервали.