Молча, без прощаний (2). Намджун/Сокджин
19 января 2020 г. в 23:06
Примечания:
Продолжение внеплановое, хз зачем, просто мне надо, чтобы хоть где-то был паршивый и невписывающийся хэ
Намджун в очереди на посадку в третий вагон с обливающимся тёплым красным вниз сердцем и ужасно холодными пальцами. Белые, неживые, а сердце осталось сидеть на витиеватой чёрными железяками скамейке, рядом с мягким, податливым, сладким до сахарного диабета, нужным - Сокджином. В его голове диссонанс и слишком много синонимов к имени «Сокджин». Перечислять бесконечно, только какой смысл? У Намджуна холодные пальцы на ручке черного чемодана и полное осознание в работающем мозгу, что все. Кончилось. Дальше его поезд идет только в Китай. Составу не хватило тяги, чтобы дотянуть до станции со слишком громким названием «счастье».
Паршиво. Чуть-чуть. Намджун давится кашлем в горле, но ни звука. И, знаете, пусть так, так правильно. А Сокджин переживёт, у него ещё ранняя любовь и вся жизнь впереди, Намджун туда как белое к чёрному квадрату. Совершенно нет, не к месту. Сокджин переживет, куда денется. Почему-то читать его судьбу как открытую книгу: от боли будет прятаться дома, уедет к родителям на выходные и ничего никому не скажет, а через месяц, может даже меньше - зайдет после университета в кафешку и все будет хорошо. Хо-ро-шо с цветом слоновой кости и блестящими розовыми разводами поверх. Слишком легко. Слишком предсказуемо и Намджун дурак, что читает этот паршивый хэппи энд без своего участия.
Потому что между третьим и четвертым ребром разрастающаяся гангрена. Ее ни туда, ни обратно.
- Вы обронили, - милая девушка в очереди раньше подаёт ему паспорт рукой в красной варежке. На сокджиновскую похожа чуть-чуть, только с бантиками.
Намджун принимает документ, зачем-то на пробу сжимает заледеневшие пальцы - занемели. Как-то стремно. Он их совершенно не чувствует. Интересно, с сердцем работает так же?
- У вас руки побелели, - говорит все та же девушка, указывая на неживые длинные пальцы Намджуна, сжатые на ручке чёрного чемодана замершим замком. - Вам бы в тепло их.
Намджун отнекивается снова, вежливо благодаря за беспокойство. Но руки в карманы не прячет. И в тепло (к Сокджину) тоже. На самом деле чертовски холодно. Намджуну все равно. Совсем. Он почти готов остаться на перроне и замерзнуть насмерть.
- Паспорт, пожалуйста, - говорит ему контролерша, проверяя по списку пассажиров. - Так, Ким Намджун, место 57А, прошу пройти в поезд.
Какой-то работник с вагона ее окликает звонким голосом, что-то про погоду и шубу. И мужа, рядом с шубой. А она ему «ничего, в Китае сейчас потеплее, согреемся!». Улыбается как-то уж совсем глупо. По дурацки. Намджун смотрит на это и зубы скрипят, но не от холода.
Сокджин переживет. А Намджун нет, не смог.
- Посадка, молодой человек! - ему в спину кричат, но нет. Он уже не слышит.
Это были самые долгие двенадцать шагов в его жизни. Размашисто, до той самой скамейки с уверенностью, что его мальчик сейчас там. Когда до неё остаётся приблизительно три, настолько непреодолимо долгих и далеких, что Намджун останавливается. Понимает, что сейчас ни туда, ни обратно.
А Сокджин смотрит себе на варежки, потирая колени в тонких джинсах. Без сердца долго не живут, он уверен, а он своё отправил в далекий Китай вместе с Намджуном. У него самого внутренности в несладкую кашу, сердце замедлилось до темпа поминального марша, но он и не против. Умереть, наверное. Не жить. По ощущениям, будто вырвали грудную клетку, а ребра все еще продолжают цепляться за кожу. Сокджин сидит на этой гребаной ледяной скамейке и выглядит потерявшимся маленьким мальчиком в огромной толпе, с тупым непониманием: что же дальше? и неживыми, стеклянными глазами. Желанием разрыдаться и позвать на помощь. Только некого. И на вопрос ответить тоже - некому.
- Сокджин.
Он поворачивает картинно-медленно, как обычно показывают только в сопливых дорамах про романтику. Смотрит размыто, совершенно неуверенно, что звали его. Отворачивается обратно тоже медленно, страшно очень. Прислоняет красные вязаные варежки с рождественскими оленями к красным щекам, сгибается пополам и рыдает в голос.
Для Намджуна три долгих шага пролетают за один безумный скачок, и вот он уже сцеловывает соленые слезы с холодных щёк. Наверное, зрелище тоже безумное. Аплодисментов не слышно, но зрители оценили, Намджун уверен. Наверное, в Китае сейчас тепло, но...
- Не смог, - в декабрьской Корее им жарко.