With you infinity

Давайте по констатациям: фактов, проблем, несуществующих решений. Вот погода сегодня дождливая, в магазинчике рядом с универом (такой маленький и уютный двадцатичетырехчасовой) так и не поменяли мигающую лампу у третьего стеллажа; чай в кружке горячий, а у Намджуна все как-то светится. По фактам - разложили. У Намджуна две ложки сахара на подсластить себе жизнь и противно из всех возможных щелей выпирает свет. А ему не нравится. Жутко, совсем. Потому что Намджун думает, один раз, ну, что случится. Намджун поправляет на руке своей дорогущие часы и заходит в бар. На правой идеально смотрятся золотые, люксовые, но ими не кичится, а так, подойдет к любому образу. На Намджуне куртка дорого подранная и мешковатые штаны а-ля прогуливаю армию, но Тэхен все равно первыми замечает часы. И смотрит как-то противно совсем, изучающе. На ужасно некомфортной студенческой вечеринке Намджуну со своими часами ну никак, не к месту, зато рядом это место себе находит Тэхен. И как-то не знакомится. Ни «привет», ни «давай дружить». Просто: - Люблю жизнь себе портить, - и глотает шот за раз. Кивает Намджун так, для определенной галочки. Просто его не цепляет. Все эти депрессивные подростки, зациклившиеся на своем эгоизме и саморазрушении. Ему претит и он вырос. Поэтому, Тэхени, извини, отчаливаю. Ха. Фальшивое по двум возможным нотам. Громкое, с предыханием такое х а. В следующий раз Тэхен улыбается смазливо, довольный и напудренный, словно фей. Фей курит на выходе одного из тех безликих клубов студенческого квартала, курит любимые намджуновы сильверы, и вот знаете, Намджун на несколько секунд даже позволяет себе задохнуться от мысли вновь ощутить в легких любимое дерьмо. - Хочешь? - Тэхен улыбается шире, словно само собой и он давно уже знает ответ, протягивает пачку Намджуну. Но Намджун завязал. Он этим всем переболел в старшей школе и больше ни-ни - вырос, говорит мама. Поумнел. Кровь остыла, перебесился подростком и сойдет. Только курить хочется до зуда под ногтями, а в нем в принципе уже энное количество жутко невкусных второсортных коктейлей с градусом чуть меньше коньяка, поэтому можно. Закуривает Намджун умело, красиво, как первый раз смачно затягивается - почти искусство. Потом Тэхен мешает их запахи в один и это Намджуну тоже нравится. Целуется, как отмечает себе, он неплохо. Так-то красивый, на глубоком уровне подсознания с пробившей нахуй красной лампой, на которую Намджун с высокой колокольни. Сексом заниматься негде, подрочить друг другу в туалете - всегда. Намджун чеканит противным баритоном «пока» и уходит первым. Потому что от комедии этой за версту несет помоями и разрушением. Потому что Тэхен подросток совсем, прямо жутко, постоянно своей несерьезностью. Гадость, убери. Намджун на пути поправляет свои любимые часы на правой, но не замечает, как хватается за них. Не в первый и даже не в последний. Будто часы эти (подаренные отцом на совершеннолетие) его самый сильный якорь, знак чертова качества. Годен, прошел стадию длинного пубертата. У Тэхена на запястьях пугающая пустота, поэтому нет. Дома зубы до скрежета щеткой, горло ромашковым ополаскиваетелем и из легких нахуй весь никотин. Потому что реально - нет. Тэхен сказал, жизнь себе любит портить, так вот пусть и портит дальше. О Намджуна, об алкоголь дешевый в клубах и так далее. В принципе, без разницы, похуям вообще, но. - Может, свидание? - на Тэхене свободная рубашка, свободные штаны и весь он сам какой-то... свободный. И это в голове не вяжется совсем. Прямо несет этой прогнившей фальшью. Чисто проверить, говорит себе Намджун, собираясь, и врет, конечно же. Он учится на искусствах и увлекается поэзией Бодлера. И в говно все, Намджун это по-тихому ненавидит. Через два дня в клубе все том же Намджун обеспокоено притирается к барной стойке с Тэхеном (он там пьет жуть много) и кричит сквозь оглашающие басы «я у тебя дома часы оставил». И как досрался до жизни такой, вообще, ужас. Вообразить невозможно. Намджун мог сломать кран, оторвать шланг и даже поскользнуться картинно на паркете, но часы просрать - нет, никогда. Тэхен будто знал. Будто вот все это планировал, будто читает гребаного Намджуна как давно раскрытую книгу. Перелистывает аккуратно, улыбается, о бумагу ни-ни, никаких порезов. И как-то ну совсем не катит, это же Тэхен, который подросток и застрявший в мнимой депрессии мальчишка. Ну же. - Часы твои, - достает из кармана, и о господи, это, кажется, все-таки трагикомедия. - Я вот жизнь себе люблю усложнять. А ты, как посмотрю, саморазрушаться прям король. И вот лучше бы Намджун никогда не ходил по клубам. Уходить первым как переменная, пить черный чай с двумя ложками сахара - привычка, счищать с зубов запах любимых сигарет (он все ещё в завязке) - сто процентная константа.