Эфир и мята

      За свою недолгую, но насыщенную жизнь Риз повидал несколько покинутых богами храмов. Например усыпальницу повелительницы морей Ундины или подземные чертоги короля духов Максвелла: жрецы древности не скупились на ловушки или защитные чары, ревностно охраняя драгоценные подношения даже после смерти. Но то, что происходило сейчас, выбивалось из привычного порядка вещей. Дом Великого Спящего преображался, казалось, по его, Риза, воле. Блестящее серебро проследовало за ним вплоть до эфирного колодца, однако вниз — в прореху, дна которой не рассмотреть, как ни старайся — сунуться побоялось. А ещё, стало непривычно тихо. Звук дыхания, шелест одежды и тихое бренчание ножен, что ударялись о бедро жреца — все исчезло. У сердца заворочался очнувшийся ото сна страх. Маг прикрыл глаза, вслушиваясь в ток эфира: колдовство отозвалось чистым перезвоном, ровно струясь по незримым цепям. Любая, даже самая сложная иллюзия теперь воплотится в два счета. …Но хватит ли этого, чтобы одолеть Лилит? — С вами на самом деле никого нет? — развернулся к жрецу Риз. — По слухам, князь порохом не брезгует. — Ах. Вы о стрельцах, — Морт качнул головой. — То лишние, ненужные жертвы. Он нахмурился, изучая взглядом ненадёжного спутника: жрец ссутулился, словно под гнетом непомерной ноши, багровый огонь внутри зрачков потух, а воздух вокруг начал странно подрагивать. И Ризу перемена вовсе не нравилась. В бурном потоке эфира Лилит запросто учует след проклятого идола — а значит и его самого. — Решили использовать меня как приманку? — зло протянул маг. — Как же ваша клятва! — Я никогда не отступаюсь от слова, — тихо проговорил Морт, болезненно морщась. — Ха! Неужто не видели, на что способны истинные ведьмы? Взмахом одной руки она отправит вас к солнцу! А меня другой прихлопнет! Повисло молчание. Морт ничего не ответил, отрешённо посматривая на мага через полуприкрытые веки. — Если ваш Бог и впрямь так силен, докажите! — напирал маг. Он понимал, что играет с огнём — редко какой жрец не отличался высокомерием, а усомниться в могуществе покровителя означало бросить вызов. Но сейчас Риз по глупости поставил на кон не только свою жизнь, но и жизнь Тимоти. А ради него он готов был даже заглянуть в пасть Бездне. — Чего же вы жде… Гневную тираду прервал хруст, эхом отразившийся от многогранных стен комнаты. Вторя ему далеко внизу забухало инфернальной пульсацией, столь громкой, что платформа на которой стояли путники задрожала. Риз, чертыхаясь, повалился на колени, едва не провалившись в эфирный колодец вслед за проклятым камнем. Руки коснулось нечто вязкое и липкое: чёрная мерзость растекалась из глубины щупальцами. Ужас сжал горло когтистой лапой, заставив судорожно вздохнуть. — Что проис… — оборачиваясь, он подавился словами. Бесчисленные трещины покрывали высившиеся перед ним зеркала, а вместе с тем и тело жреца. Густая кровь бусинами скатывалась по коже, заливала глаза, впитывалась в дорогие одежды. В памяти само собой возникло воспоминание об изощрённой пытке, излюбленной вельможами востока — когда тело провинившегося разрезали на куски тончайшей нитью. — С-стойте! — Риз протянул руку вперёд — но опоздал. Тело жреца рассыпалось на глазах: вначале соскользнули вниз кусок щеки и ухо, чтобы разбиться вдребезги, затем — левая ступня и правая рука. Морт оступился и упал навзничь, как покорившаяся стихии статуя. Тёмная кровь устремилась к расползающейся по платформе черноте, утягивая за собой куски плоти. — Й’а… — будто со дна могилы прозвучал глухой хрип. Вопреки логике нижняя часть головы Морта выталкивала из себя ужасные слоги. — …Ф’аи… Хро-дог… Вторя ему стены пришли в движение стряхивая с себя зеркальную плёнку так просто, словно то была яичная скорлупа. Только вот сокрытый под серебром камень преобразился в одно сплошное чёрное полотно. Магу показалось, что он очутился на последнем этаже гигантской обсерватории: у его ног раскинулся величественный город, а над головой зависла пара огромных небесных светил. Чёрные солнца замерли друг под другом, с краёв их слезами стекал холодный свет. Любопытство пересилило страх — Риз осторожно ступил вперёд, рассматривая замершее внизу великолепие. Там были храмы, шпили которых устремлялись к небу, тысячи домов один прекраснее другого, мощёные золотом дороги и даже искрящиеся озерца, окружённые растениями, которых маг никогда до этого не видел. Какие секреты хранил укутанный ночью город? Маленькая, трусливая часть его звенела тревожным колокольчиком, но Риз был глух к своим страхам. Сейчас, дабы защитить то, что дорого, он готов был на всё. …Тут, словно в ответ на его мысли небесные светила мелко завибрировали. Маг сложил руки козырьком, задрав голову наверх, и обомлел. Как в кошмарном сне чернота лопнула, будто шкурка у переспелого яблока, а под ней в непрерывном движении мельтешили тысячи переливающихся сфер. «Глаза. Это на самом деле глаза» — стрелой пронеслась последняя осознанная мысль. В них Риз увидел себя: в настоящем, прошлом и будущем. Победителем; проигравшим; сломленным; торжествующим. Само мироздание, казалось, приоткрыло перед ним невидимую завесу, но его разум был слишком простым, слишком ограниченным, чтобы вобрать знание в себя. И сейчас, не в силах справиться, тот разрушался — воспоминания смешались, как краски на картине художника недоучки. Он не мог вспомнить ни своего имени, ни зачем сюда пришёл, ни почему в груди так тянет ноющей болью. Забыл, забыл что-то важное. Кого-то, кого он пообещал защитить. — Помоги, — в отчаянье прохрипел сновидец. — Прошу, помоги! Что хочешь сделаю! Громада, сочившаяся неописуемыми цветами высоко наверху, издала странный звенящий звук. У солнечного сплетения вспыхнуло уколом боли, чтобы довольно быстро погаснуть. А через секунду Риз обнаружил себя внутри прекрасного серебряного купола. Стены его светились изнутри мягким янтарным светом, усмиряя колотящееся в груди сердце. Кое-как поднявшись на ноги, маг побрёл к лестнице. Мир перед глазами покачивался и плыл. — Боги. Чтоб я ещё раз связался с северянами… — тихо буркнул он. Все мысли его были лишь об одном. Нужно найти Тимоти и убежать так далеко, как только можно.