Вернуть самое дорогое

С этого момента я принялся старательно ухаживать за парнишкой. Конечно, врач говорил о неделе, но я лелеял надежду, что при хорошем уходе мой срок рабства вполне может сократиться на пару-тройку дней. Парень вел себя довольно странно. [Хотя, для стабильно держащейся температуры в районе сорока это, возможно, и нормальное поведение. Не могу точно сказать. Мне как-то редко приходилось иметь дело с прихворнувшими волшебниками.] В первый же вечер он проснулся и практически ползком стек с дивана. Я мигом догадался, что ему нужно. [Ибо собственноручно старательно вливал в него воду, выполняя рекомендации специалиста.] И, подхватив его под подмышки, проводил в ванную. Там парень и замер, раскрыв рот и робко поглядывая на унитаз. Я внимательно посмотрел ему в глаза, не отрубается ли он снова. А потом приглашающе махнул рукой в сторону унитаза. Но парень лишь растерянно захлопал ресничками. - Ну и на что ты уставился? - раздраженно поинтересовался я. - Ты что, туалета никогда не видел? Парень промычал что-то неопределенное, и я закатил глаза. - Ну тогда знакомься. Вот это - унитаз. В него писают. Ну и другие дела тоже справляют. И ты можешь им воспользоваться. Только спустить потом не забудь. И я для наглядности нажал на спуск. Парень подскочил на месте и так шарахнулся назад в испуге, что влетел спиной в дверь. Но потом, видимо, сообразив, что толчок не кусается, подобрался к нему поближе и с любопытством заглянул внутрь. И уже сам надавил на спуск, с восторгом кота наблюдая за водой. Увидев, что они неплохо поладили, я поспешил откланяться. - Ну, оставляю вас наедине. Наслаждайтесь обществом друг друга. Я прикрыл дверь и занялся домашними делами. Парень не появлялся довольно долго. Я уже было начал беспокоиться, не нырнул ли этот идиот в унитаз головой. С него станется. Когда я выходил, он как раз был опасно близок к этому. Однако потом услышал легкое царапанье, дверь приоткрылась, и красавчик показался на пороге, весь бледный и пошатывающийся. [Я, по правде сказать, облегченно выдохнул. Хоть я и стремился побыстрее в Иное Место, но почему-то меня не привлекала мысль улететь туда из-за того, что этот придурок утонул в сортире.] Я ухватил его за плечи, не дав рухнуть ничком. Потом протянул руку и щелкнул выключателем. Свет в ванной погас. Парень снова вздрогнул. И завертелся в моих руках, пытаясь разглядеть выключатель. И откуда только силы взялись? - Ну-ка перестань немедленно! - рявкнул я. - Хочешь ко всему прочему еще и нос разбить? Он взглянул на меня и как-то сник. Я отвел его обратно на диван и укрыл одеялом. И что за неприятное чувство? Будто я в чем-то виноват? Отмахнувшись еще и от этой странности, я взялся готовить порцию лекарств, которую нужно было влить в моего хозяина до ужина. Дни проходили совершенно однообразно. Большую часть времени парень беспокойно спал в своем лихорадочном сне, то скидывая с себя одеяло, то, наоборот, заматываясь в него, как гусеница в кокон. Я поил его лекарствами, кормил [Иногда даже с ложечки.], пытался умывать, мерил температуру. Она стабильно оставалась высокой. Я начинал подозревать, что врач, ополовинивший кошелек волшебника, оказался шарлатаном. Его снадобья нисколько не помогали. Меня это беспокоило. Конечно же, потому что хотел быстрее вернуться домой. А ухаживать за парнишкой больше было некому. Как-то к вечеру я утомился и в результате излишне глубоко погрузился в воспоминания. Я впал в оцепенение, напоминающее сон. И в этом сне ко мне пришел Натаниэль. Он сидел за столом в своем огромном пентакле и смотрел на меня с усмешкой. Я хотел подойти к нему, но мне мешал круг. - Выпусти меня отсюда, - тихо попросил его я. - Ты что, за дурака меня держишь? - рассмеялся Натаниэль. И исчез. Появился он внезапно, внутри моего пентакля, прямо позади меня. - Я скоро приду. Просто занят пока немного. Подожди еще чуть-чуть, ладно? - прошептал он мне на ухо. Я резко обернулся. И чуть не сверзился с подоконника, на котором сидел. Сущность саднило от боли. Я в который раз проклял и Паттернайфа, и Сэнэриэна, но это не помогло. Тогда, желая хоть немного утешиться, я направился к спящему парню. Я стиснул его пальцы в своей ладони. Хрупкие пальчики были ледяными, но от моего тепла стали согреваться. Парень едва слышно вздохнул и впервые на моей памяти заснул спокойно. Утром, несколько часов спустя, он пришел в себя. Взгляд прояснился, и даже щечки порозовели. Я воспользовался этим, чтобы накормить его завтраком. Когда он поел, я отставил тарелку. И осторожно поинтересовался, есть ли у него кто-то, кто может о нем позаботиться. Парнишка недоуменно моргнул и ответил еле слышным шепотом: - Только ты. Наверное... Я нахмурился. И уточнил: - То есть, ты совсем-совсем одинок? Мальчик растерянно посмотрел на меня. - У меня есть ты... Я перебил его. - Но, видишь ли, мне-то надо улетать в Иное Место. - Почему? - прошептал парень. Я тут же возмущенно вскинулся. Вот тупой идиот! - То есть, как это - почему? Да потому, что я там живу. Мне тяжело на этой вашей Земле. У меня уже вся сущность болит. Парень поспешно кивнул с несчастным видом. - Хорошо... Конечно... Сейчас я... Он попытался подняться и даже почти сел, упершись локтем в подушку. Но тут же рухнул на бок и начал сползать с дивана. Я аккуратно уложил его обратно на подушки и потрепал по волосам. - Да лежи уж. Я и так все понял. Парнишка шмыгнул носом. А я с неожиданной нежностью посмотрел на него. Ну куда ж я его такого оставлю? Нет, это просто нереально. За покупками я выходил раз в три дня в магазинчик, расположенный рядом на углу. Я старался, чтобы у парня всегда были свежие продукты. Пока деньги еще оставались, я избегал воровать. Один-два раза это, конечно, сойдет с рук. Но потом бесследно исчезать станет уже трудновато. Район был бедным, но вполне цивилизованным. Напротив лачужки стоял довольно приличный ухоженный домик. Правда, люди там жили до крайности неприличные. Женщина, что там обитала, не только не здоровалась при встрече, но и поджимала губы и корчила презрительную гримасу, завидев меня. А то и бубнила бессвязные гадости мне вслед. За что она так невзлюбила меня, мне было невдомек [Вероятно, ей не пришлись по вкусу песни моего сочинения, которые я напевал, возвращаясь с покупками, чтобы подбодрить себя. Ну да, там встречаются изредка не совсем литературные обороты в адрес постоянных обитателей Земли, в том числе о неуклюжих толстых дамах, загородивших весь путь. Но в целом ее вкус оставлял желать лучшего.], но я старался каждый раз приветствовать ее радушным красноречивым жестом. Как и почему волшебника занесло в этот район, я не мог и предположить. Вероятно, с ним произошло нечто ужасное. Ибо вряд ли волшебник по своей воле согласился бы здесь поселиться. Меня все это не касалось. Вот выздоровеет [Довольно скоро, надеюсь.], и я улечу в Иное Место. Однако помимо воли я ловил себя на том, что мне нравится заботиться о парнишке. Нравится кормить его, кутать в одеялко и наблюдать, как он спит. А еще меня беспокоили приливы непонятной нежности, когда хотелось обнять этого дурачка, погладить по волосам или чмокнуть в аккуратненький носик. Только этого мне для счастья и не хватало. Неужели потеря Натаниэля так подействовала мне на голову, что меня теперь при виде каждого сопливого мальчишки так накрывать будет? Однажды днем тишину нашей скромной лачужки внезапно расколол отвратительный визгливый звук. Покрутив головой, я обнаружил его источник. У Натаниэля телефон издавал похожую трель. Схватив трубку, я понес ее хозяину. Парень крепко спал, но от звука проснулся. И принялся вертеть головой и хлопать испуганно глазищами, явно не соображая, откуда тот доносится. Я протянул ему телефон. - Эй, хозяин! Ответишь или как? Вопреки моим ожиданиям, парень не спешил браться за трубку. Вместо этого он отполз в самый угол дивана, забился туда и даже зажмурился в ужасе. Я вперился в него взглядом и застыл с вытянутой рукой, чувствуя, как стремительно вспыхивает во мне раздражение. Что за истерика вообще? Я понимаю, звук премерзкий, конечно. Как и у всего, созданного людьми. И все же. Я рассерженно взмахнул телефоном прямо перед его лицом. - Ты что, припадочный, совсем чокнулся? Так берешь или нет? - рявкнул я. - Что это? Какой-то звук... Откуда? - жалобно пролепетал парень. Тут я вконец разозлился. - Да ты чего, придурок? Прикидываться вздумал? Не видишь, что это... э-м-м... [Тут со мной произошла занятная заминка - я внезапно забыл слово "телефон".] Говорят по нему. Вот сюда жмут и говорят. Телефон прекратил трезвонить. И я раздраженно отшвырнул его прочь. Мальчишка смотрел на меня, губы его слегка кривились, словно он собирался заплакать. Я впервые в его взгляде заметил нечто похожее на обиду. Парень снова удобно улегся на бочок и с головой замотался в одеяло. Как же я люблю солнечные погожие деньки, и как же редко они бывают в Лондоне. Я шел из магазина с сумкой витаминчиков для хозяина и весело напевал песню собственного сочинения. - Эй, ты! А ну заткнулся немедленно! А то спущусь и накостыляю, как следует. Не поленюсь! - раздался женский визг откуда-то со стороны соседского домика. Я поднял голову. Из окна второго этажа высунулась соседка, прям таки багровая от злости. Это ж надо, как мне удалось пронять-то ее! Я приосанился. Настроение еще улучшилось прямо на глазах. Я сделал полный оборот вокруг себя, виртуозно успев показать за это время соседке аж три исполненных любви жеста. И, напевая еще громче, я нырнул в наш с пареньком убогий домишко. К моему удивлению, на диване этого чудика не было. Нашелся он перед зеркалом при входе в коридорчик. Он с непередаваемым изумлением на красивом личике разглядывал свое собственное отражение. Я застыл, озадаченный, наблюдая, как он дрожащими пальцами коснулся своей щеки, и тут же поднес руку к глазам, растерянно ее рассматривая. Я усмехнулся. - Что, играешь в "ручки-ручки, ножки-ножки"? Хватит уже дурью маяться. Ты же еле стоишь. Быстро потопал в постель. Парень обернулся. Вид у него был испуганный. - Кто это? - умоляющим голосом спросил он. Я нахмурился в замешательстве. Так, приехали. Либо он повредился головой из-за болезни, либо, что скорее всего, был психически больным еще до нее. [Что отлично вписывается во все происходящее, ибо какому нормальному волшебнику придет в голову вызывать джинна, чтобы тот позаботился о нем, пока он прихворнул?] Мысль была крайне неприятной. Я привязался к этому парню, и что, если он так и останется беспомощным навсегда? Мне несколько десятков лет на Земле сидеть, что ли? Я вздохнул, ухватил парня за плечо и потащил к дивану. - Так. Давай ты сейчас выпьешь свои лекарства, потом проспишься хорошенько. А потом сам мне расскажешь, кто это. Идет? Парень что-то пищал, пытаясь заговорить, но я его уже не стал слушать. Он послушно улегся на диван, но все продолжал разглядывать свои руки. Я принес градусник. - А ну-ка, ротик открой. С градусником во рту он смотрелся еще несчастнее. Я потрепал его по волосам. Глянул температуру. И фыркнул от злости. Температура не спадала. А ведь обещанная врачом неделя давно прошла.