Вернуть самое дорогое

Птолемей очень хотел, чтобы я тут же рассказал ему, как же мне удалось его вернуть. Однако я настаивал, чтобы он сначала отдохнул. Несмотря на оптимистичные заверения врачей, я опасался переутомлять его. Птолемей снова уснул. А я нехотя вспомнил про свои обязанности опекуна и отправился навестить малышку Кирстен. В палате было несколько маленьких пластиковых кроваток. В одной из них она и спала, такая одинокая, что во мне мгновенно взыграла совесть. Наверное, плакала и плакала, а покачать было некому, вот и утомилась, заснула. Я подошел к возившейся с малышами медсестре. - Долго плакала? - поинтересовался я. К моему удивлению, медсестра только руками всплеснула: - Что вы! Такая спокойная девочка. Вам очень с ней повезло. - Правда? - я покосился на малышку в раздумьях. Может, ей здесь больше нравится, чем в занюханной лачуге? Интересно, Сэнэриэн нарочно нас в ней поселил? - Вы не беспокойтесь, - словно прочла часть моих мыслей медсестра. - О ней очень хорошо заботятся. У нас чудесный персонал. - Спасибо. Ну, хотя бы за ребенка можно было не переживать. Я снова поспешил к Птолемею. Тот вскоре проснулся, я даже не налюбовался им спящим как следует. И сразу вспомнил о моем обещании рассказать о Сэнэриэне. [А я-то надеялся, что еще пару дней не вспомнит. Но у Птолемея всегда была цепкая память на все любопытное. Помнится, он мог не вызывать меня несколько дней. А потом продолжить разговор об Ином Месте ровно с того момента, на котором остановились. И всегда припоминал любую, сказанную мной мелочь. А ведь я мог ляпнуть что-то просто так, а потом преспокойно забыть.] Я не знал, с чего лучше начать свой рассказ. Поэтому начал с Паттернайфа. Как тот нашел меня на крыше и поведал о могущественном духе, способном возвращать утраченное. И как я отправился к этому самому могущественному духу. О Натаниэле я не упомянул. Почему? Просто не готов был долго рассказывать о нем. Не знаю, как бы я нашел слова. Мне и просто начать о нем кому-то говорить было тяжело. Пусть даже и Птолемею. [А Птолемей бы принялся расспрашивать в подробностях, уж я-то его знаю.] К счастью, Птолемей загорелся любопытством в адрес Сэнэриэна и упустил важную деталь - ради кого я это все затеял. Он засыпал меня вопросами о духе: как он выглядел, что говорил, откуда у него такая сила... - Как ты думаешь, Рехит, как он это делает? - на новом личике Птолемея появилось такое знакомое прежнее задумчивое выражение. Я пожал плечами. - Вероятно, искажает определенным образом реальность. Вызывает душу из небытия, или где она там находится, и создает, вернее, воссоздает для нее тело. - Ты о таком знал? - Нет. Никогда не слышал. Видел духа, способного искажать пространство вокруг себя. Но о таком - нет. Глаза Птолемея просто сияли. Я не выдержал и обнял его. Как давно я этого не видел! - Рехит... - запротестовал Птолемей. Он хотел о чем-то еще спросить. И был не готов к очередному шквалу нежностей. - Что? - я нагло зарылся лицом в его волосы. - Ты отведешь меня к этому духу? - упрямо продолжил мальчишка. - Нет, - решительно отказался я, не прекращая его тискать. - Больше никаких опасных выходок. - Но Рехит, это же не... - воскликнул Птолемей, и по его голосу я понял, что он уловил мой настрой. Но мне было плевать. Я больше не позволю ему подвергать ни малейшей опасности собственную жизнь. - Общение с духом такого уровня всегда опасно, - лениво откликнулся я и поцеловал его в ушко. - К тому же я сказал "нет", и это не обсуждается. Я уже сделал глупость, когда дал тебе возможность попасть в Иное Место. И еще раз устраивать подобное не собираюсь. Птолемей обиженно насупился и попытался отстраниться. Ага, конечно! Так я его и выпустил! Ничего, скоро найдет много интересного и без опасных приключений. Это я ему еще про гибридов не рассказал. - Рехит, - спросил он вдруг без малейшей обиды в голосе. Я осторожно взглянул на него и сообразил, что он опять отвлекся на что-то, заинтересовавшее его, на очередную мысль, пришедшую ему в голову. - Два тысячелетия прошло... В отношении к духам хоть что-то изменилось?.. Я покачал головой. - Ничего. Птолемей вздохнул. К малышке я стал заходить все чаще и чаще. Благо, тревога за Птолемея меня отпустила, теперь я чувствовал себя гораздо спокойнее. Малышка Кирстен всегда рада была меня видеть. Тянула ко мне ручонки и, честно говоря, это было очень приятно. Мне разрешали даже гулять с ней в больничном скверике. Такое удовольствие с ней общаться, когда она не вопит. Температура у Птолемея уже была стабильно нормальной, и нас начали готовить к выписке. Врачи особо не трогали Птолемея, но приносили таблетки и иногда ставили капельницы. Иголки мой хозяин пугался и начинал нервничать, как только видел, что медсестра берется за все эти трубочки. А перед выпиской и вовсе пришли взять кровь. Мы с Птолемеем беседовали о нашем общем прошлом, когда приперлась медсестра. Птолемей уставился на шприц и испуганно схватил меня за руку. - Все в порядке, - принялся успокаивать я. - Тебе уже брали кровь, помнишь? Когда ты приехал в больницу. Птолемей кивнул и сглотнул. - Это безопасно? - прошептал он. - Конечно, - я погладил его по волосам. - Я бы не позволил никому причинить тебе вред. Медсестра взяла его за руку и улыбнулась. Птолемей уткнулся лицом мне в грудь [На самом деле, если уж совсем по-честному, то он не собирался этого делать. Но я уткнул. Так, на всякий случай.] Медсестра ловко взяла кровь. - Откуда он родом? Я не сразу понял, что это она обращается ко мне. - А? Что? - Он не понимает, когда я пытаюсь с ним заговорить. А язык, на котором вы общаетесь, мне совсем не знаком, - пояснила она. - Откуда он? - Он бенгалец, - буркнул я. - А? - она явно впервые слышала о бенгальцах. - Из Бангладеша. - А. Понятно, - медсестра еще раз улыбнулась Птолемею и ушла. - О чем вы говорили? - поинтересовался Птолемей. - О твоем незнании английского. Мальчишка задумался. - Да, кстати. Эту проблему надо будет решить, - наконец проговорил он. Поскольку и с анализами тоже все было в порядке, нас вскоре выписали. Накануне я обратился с вопросом к лечащему врачу Птолемея - что же это такое было? - Мы пришли к выводу, что это нервное, - огорошил меня врач. - То есть как - нервное? Почему? Врач пожал плечами. - Все анализы в норме. И были таковыми еще на момент поступления. Видимо, ваш брат самостоятельно повышает себе температуру. Чтобы привлечь к себе внимание. Встречаются такие умельцы. - То есть как? - не понял я. - Ну... Это что-то сродни истерии. Для здоровья безопасно. Вы не волнуйтесь. - Это вы что мне сейчас хотите сказать?! - в бешенстве вскричал я. - Что Птолемей - истеричка?! Врач тут же занервничал. - Ну что вы! Это просто невроз... - Это просто лечить кто-то нифига не умеет! [Я был в ярости. Ну надо ж было такое сказать! Чтобы Птолемей, и прикидывался больным? Да он, наоборот, всегда скрывал от нас, если простыл, чтобы мы не запрещали ему по полночи возиться со своими записями.] Врач вздохнул и пожал плечами. - Выпишите ему нормальные лекарства, которые ему помогут, - потребовал я. - От чего? - устало спросил врач. - От температуры. - Будут вам лекарства, - пообещал медик. Я остался собой доволен. Наконец, с малышкой на руках и вместе с бодрым и сияющим Птолемеем, я покинул стены больницы. Домой мы отправились на такси, но только до границ нашего района. Птолемею хотелось прогуляться. Была и еще одна причина для того, чтобы пройтись - наша финансовая ситуация после больницы оставляла желать лучшего. Мне нужно было на что-то кормить и своего любимого хозяина, и растущего ребенка. Я был несколько обеспокоен этим, однако уверен, что в результате непременно что-нибудь придумаю. Главное, что Птолемей теперь вместе со мной. А это такое огромное счастье, что моя сущность никак не могла его ни осознать, ни вместить. Птолемей нес малышку на руках [Ему явно это нравилось, не спрашивайте меня, почему. Сам не понимаю.] и разглядывал незнакомый ему город. Он никогда не покидал ранее пределов Александрии, поэтому ужасный Лондон был для него едва ли не Иным Местом. Само собой, настроение у него было приподнятым. Он удивлялся всему - зданиям, деревьям, машинам, встречным прохожим. И засыпал меня вопросами. Я отвечал как можно оптимистичнее. [Не стоит ему знать мое собственное мнение обо всем этом. Пусть свое сам составит. И пусть оно будет приятней моего.] Так, весело болтая, мы и дошли до нашего дома. Я покосился было через дорожку, на жилище ведьмы, но неприличный жест сделал только мысленно. Не при Птолемее же! Да и ребенок смотрит... [И соседки что-то не видать. Буду я разоряться, когда она, возможно, и не узнает.] Я порылся в карманах, извлек ключ, [Противно металлический, но, к счастью, не железный.] отпер дверь и наконец-то забрал из рук Птолемея Кирстен. Не такая уж она и пушинка, чтобы я позволил ему долго ее таскать. Мерзкая девчонка тут же захныкала. [Вот зараза!] Итак, я толкнул дверь и с ребенком на руках зашел внутрь лачужки. Следом двинулся было Птолемей. Но тут же остановился в проеме, налетев на меня. Я застыл на месте, глядя на непрошеного гостя, сидящего на кухне возле стола. Тот тоже не сводил с меня своих блекло-голубых глаз. Светлые непривычно растрепанные волосы, [Из-за которых я не сразу его узнал.] неприметная внешность. В руке он держал огромный нож, которым игрался, ловко вращая его в пальцах. Я мгновенно впихнул ребенка обратно в руки Птолемею и прикрыл собой их обоих, оттесняя наружу, на крыльцо. Любопытный мальчишка норовил заглянуть внутрь мне через плечо, и я едва на него не рявкнул. Гость пристально, не мигая, смотрел на меня. Я так же уставился на него в ответ в полнейшей тишине. - Вот я так и знал, что без тебя здесь не обошлось, Бартимеус, - негромко проговорил он наконец, и у меня холодок пробежал по сущности от знакомого голоса. - Ну, скажи-ка мне, и каков масштаб того дерьма, в которое ты меня втянул на этот раз?