Скорость — его второе имя

      Пак не считает нужным думать на трезвую голову. Алкоголь выбивает все мысли, музыка тарабарит по ушным перепонкам так, что, кажется, они сейчас вылетят. Это куда лучше, чем забивать голову ненужным мусором. Ему откровенно хочется расслабиться и забиться в угол, словно трусливый пёс.       Излюбленное место у барной стойки пустует. Хозяин великодушно бережёт место для короля вечеринок.       — Какими судьбами, Пак Чанёль?       — Мне как обычно, — коротко отвечает гонщик, усаживаясь напротив, после чего кидает равнодушно купюры на идеально отполированный стол.       — Девушка бросила? — протирая до скрипа бокалы, с сожалением спрашивает Ким Минсок, хоть и прекрасно знает, что для Чанёля потерять девушку ничего не значит. Он найдёт ещё таких тысячи.       — Хуже. Объявился неожиданный гость, — ловит наполненный терпким алкоголем бокал. Барабанит по стеклышку пальцами. — Мне нужны твои связи, — не дожидаясь ответа, опрокидывает залпом в себя горький напиток.       — Я тебя услышал, — немного погодя, отвечает Минсок и скрывается за барной стойкой.       Кажется, его нет вечность. Чанёль всё больше отдаётся алкоголю. Его волю тревожит лишь чья-то ладонь, и если бы не пьяное состояние, то он послал бы и её к чёртовой матери. Однако перед ним светится лицо смутно знакомого юноши. Слишком смазливое.       Пак только скептически ведёт бровью, хмыкнув себе под нос.       — Давно не виделись, Хань.       — Давненько, — лёгкая улыбка касается губ, а рука вальяжно подпирает острый подбородок. Ресницы пару раз хлопают, словно бабочки, глаза смотрят на парня со всем интересом. — Что тебя ко мне привело?       — Точно не шлюшки. Их и так хватает, — шумно сглатывает остатки виски. — Ты же знаешь, кто причастен к аварии с Чунмёном?       — Ты рискуешь головой, спрашивая меня о таком, — миловидное лицо вмиг обретает более строгие черты.       — Терять нечего.       — В твоей команде есть крыса, — уголок губ приподнимается, а взгляд щурится в ожидании ответной реакции. Лухан прекрасно знает, что за этим последует. Чанёль вспыхивает, как спичка. Бокал летит в сторону, разбивается о стенку, а самого Ханя зажимают в углу. — Это всё, что я могу сказать.       — Повтори?!       Терпение на счету. Кулак сжимает ткань несчастной рубашки, грозясь вот-вот оторвать ворот вместе с жемчужными пуговичками.       — Ты слишком доверяешь людям, попробуй хоть раз засомневаться, — смотрит ему в лицо, показывая во всей красе свою очаровательную улыбку. Тем временем пальцы, словно невзначай, касаются чужой ладони и осторожно расцепляют смертельную схватку.       — Если это не так, — голос мужчины углубляется до угрожающего рыка, — то я размажу твоё прекрасное личико по стенке.       С таким громким заявлением Чанёль забирает со спины стула свою потрёпанную куртку и покидает злосчастный бар, пообещав ещё раз встретиться с представителем местной «элиты».       Его не покидает чувство досады до самого дома. Может ли кто-то из команды оказаться действительно предателем? Невозможно. А как же товарищи на века? Любовь к азарту и сплочённость команды подрывается вмиг, словно по щелчку зажигалки.       Утро следующего дня предвещает насыщенный день. Сехун спешит застегнуть молнию на куртке и удалиться из квартиры, как только большая стрелка на часах сдвигается к семи.       Над пыльным городом впервые нависает густой туман. Очертания многоэтажных домов размываются в воздухе, словно призраки в дрожащей полутьме. Лишь гулкое рычание красного феррари на пустой городе позволяет почувствовать себя живым. Сехун вжимает педаль так, что кажется, достанет до самой земли. Неужели он наконец-то дорвётся до истины? Можно ли довериться незнакомцу, которого без пяти минут он считает убийцей брата? Определённо нет. Однако О готов цепляться даже за самую хрупкую тростнику.       Подъезжая к ночному клубу, где он вчера оставил в полном одиночестве своего спутника, Хун достаёт из бардачка сигарету и нервно закуривает. По правде говоря, младший далеко не любитель баловать себя подобной дрянью, но сейчас нервы ни к чёрту. Загнать себя мыслями в тупик будет не лучший вариант. Пусть лучше горькая дымка никотина придаст уверенности.       Чанёль, как специально, приходит пораньше. Козырёк кепки спущен на лицо так, что видна лишь тонкая полоса его губ. Сверху тёмный капюшон толстовки и порванные местами джинсы. Он залезает в авто, не раздумывая, и лишь тогда обращает свой взгляд на Сехуна.       — Не знал, что ты куришь. Поделишься?       — Больше нет, — вздыхает последний раз, прерываясь на сухой кашель.       — Да ты совсем не умеешь, — усмехается Чанёль и вылавливает из чужих рук ещё не потухшую сигару. Блаженно затягивается, выпуская колечки дыма прямо в салон.       — Ты не охренел? — возмущается младший на такие уверенные в себе действия парня, которому, кажется, далеко всё равно, что о нём подумают другие.       — Поехали. Нет времени для болтовни, малыш, — хрипло смеётся на чужое раздражение, вытягивает длинные ноги вперёд, чтобы поудобнее устроиться на мягком сидении.       Они едут в тишине какое-то время, наблюдая за однообразным пейзажем мегаполиса. Туман постепенно рассеивается, а над домами всплывает кроваво-красное зарево. Его лучи рассеиваются в отражении панорамных окон, отражаются в лужах разбитых дорог и исчезают только в дали горизонта тонкой еле-заметной полосой. Город постепенно просыпается ото сна, встречая жителей в своих ярких типичных красках. Народ выходит на пыльные улицы в серых одеждах и бредёт кто куда. Жизнь здесь порою напоминает муравейник. Наверное, поэтому Сехун чувствует до последнего себя неуютно с тех самых пор, как переехал сюда жить с братом.       Автомобиль минует несколько жилых кварталов и шумно тормозит на окраине, поворачивая в места, где обычно никто не обитает. Впереди мелькают лишь заброшенные участки до тех пор, пока со стороны не слышится угрожающий рёв колёс с призывающим свистом. Перед ними открывается настоящий автодром. Припаркованные спорткары гонщиков выстраиваются в ряд, а совсем неподалёку обосновываются предполагаемые трибуны с зрителями.       — Добро пожаловать на мою личную трассу, — разводит руки в стороны Чанёль, словно младший только что получил VIP-приглашение.       Среди стритрейсеров оказываются и знакомые Сехуну лица. Парень с малиновым цветом волос в позолоченной куртке и приятель Чанёля. Они что-то бурно обсуждают с остальными, бросая окурки от сигарет под ноги.       — Один из соперников выходит из синдиката найтрейсеров. Он ставит лучшую из своих машин на призовой лот.       — Неужели Чхве Мин Сок сдался? — усмехается самодовольно Пак, хлопая дверцей машины для привлечения внимания. Он всё прекрасно слышит.       — Тебе как раз есть за что побороться.       — Моя малышка сослужила достойную службу, — взгляд мечется в сторону Сехуна, который делает вид, что не заметил упрёка. Старший умело пользуется ситуацией.       — Новенький отыграет тачку.       — Что? Ты с ума сошёл? — Чонин напрягается от внезапного предложения друга. Обычно таким образом Пак бросает на кон судьбы всех, кто ему не нравится. Чхве Мин Сок один из лучших стритрейсеров в округе. Он разорвёт новенького в клочья и выйдет единственным победителем. — Он никогда не участвовал в подобных гонках.       — Пусть докажет, что достоин команды. Устроим ему тест-драйв.       — Да ты точно псих, — свистит протяжно Бэкхён и с сочувствием хлопает Сехуна ладонью по крепкому плечу. — Тебе стоит постараться, друг. Хочешь, поеду с тобой?       — Бён Бэкхён, я предупреждал, — рычит угрожающе Пак, пряча руки глубже в карманы джинсов. Его всё больше начинает раздражать суета возле младшего.       — Шучу, — малинововолосый как будто невзначай сдувает с Хуна пылинки и отходит на пару шагов в сторону. — Я буду ждать на финише.       Если б не благородная месть за брата, то Сехун непременно обнажил бы кулаки и с удовольствием разукрасил лицо главного короля дорог в багряный цвет. Только придётся повременить и безвыходно подчиниться глупым выходкам Чанёля, на которые Хун только приподнимает уголки губ, звеня призывно ключами от машины.       — Я сделаю это.       — Вперёд, малыш, — с нескрываемым удовольствием смакует Пак, разворачиваясь корпусом к трибунам. Сегодня он побудет наблюдателем и судьёй, ведь исход слишком предсказуем. — Если проиграешь гонку, то вылетишь отсюда, как бродячий щенок.       Райская услада разливается по ушам, лишь только под колёсами машин раздаётся завывающий рёв. Сехун устремляет свой взгляд на дорогу, а затем переводит его в сторону соперника, который с самодовольным видом успевает нацепить на себя солнцезащитные очки. О даёт газ в пол, прибавляя постепенно скорость. Авто при разгоне оставляет на асфальте чёрные полосы резины, крики зрителей угасают позади, словно бледнеющие фонари дорог. Всё дальше и дальше. Перед ним предстаёт неизведанная дорога. Нервы щекочут неприятно бока, а во рту всё мгновенно пересыхает, как в пустыне Сахара, лишь из-под прицела исчезает чужой автомобиль. Соперник решает оторваться с первых секунд. Сехуну стоит поторопиться. Быстро преодолевая расстояние до развилки, он моментально сворачивает на незаасфальтированную дорогу в поле. Автомобиль несётся с той же скоростью, что и по дороге, поэтому его заметно трясёт на камнях и мелких ямах. Конец полосы препятствий близится. Сехун прибавляет скорость, рискуя проколоть колеса к чертям. Машину резко заносит на последнем рывке, перед поворотом, но О успевает вовремя затормозить. Красный феррари буксует на месте, подгоняя под себя слой пыли. Боковым зрением стритрейсер замечает удаляющиеся фары соперника. Поджимает газу, вынуждая автомобиль страшно зареветь и со второй попытки выбраться из ловушки.       — Кажется, твой малец проиграл, — с наигранным вздохом подмечает один из верных друзей Чхве Мин Сока, замечая, как лидер знаменитой команды поджимает губы в присущей раздражённой ему манере.       — Чанёль всегда уверен в нашей победе, — гордо демонстрирует Бэкхён, катая во рту красный чупа-чупс. Он с причмоком вынимает конфету и подмигивает недовольно фыркающим зрителям на столь смелое заявление. Для Чанёля команда превыше всего.       Свист шин несущегося автомобиля предвкушает победу. Впереди мелькает чёрный буггати, словно хищная пантера, он сверкает яркими глазами-фарами в темноте. Сердце замирает в немом ожидании. Зрители ликуют имя очевидного победителя. До финишной прямой остаются считанные секунды, как внезапно с другой развилки дороги вылетает красный феррари. Он подрезает на скорости автомобиль соперника, виляя из стороны в стороны, подобно змею, и выравнивается по прямой, поддавая со всей силы газу. Трибуны оглушает страшный рёв. Серая дымка обволакивает пространство. Воздух вокруг сжимается. Кажется, что гонщик мчится без тормозов и вот-вот разобьётся о ближайшее ограждение, но феррари эффектно разворачивается на сто восемьдесят градусов и тормозит возле немой от удивления толпы.       — Новичкам везёт, — с восхищением присвистывает Бэкхён, когда толпа заволакивает со всех сторон победителя.       — Неужели Пак Чанёль нашёл себе замену? — кричит кто-то из толпы и задевает самое больное. Сехун ему не замена. Его вообще здесь быть не должно. Одно только упоминание сильнее начинает выводить из себя. Кто же знает, что брат Чунмёна оказывается ничуть не хуже.       Тем временем победитель, кажется, утопает в не присущей ему славе. Так только кажется, ведь мысли Сехуна постоянно заняты другим. Похвалы, возгласы его имени слышатся со всех сторон, но не в его голове. Он готов рискнуть всем, если это приведёт к разгадке смерти любимого брата. Дело не в удаче, а в силе мысли.       С таким упорством О прорвался к победе, кончиками пальцев впитывая в себя адреналин, петляющий по извилистым венам его организма.       — Ты точно раньше никогда не участвовал в гонках? — изящная ладонь ложится на плечо и слегка сжимает своими пальчиками ткань кожаной куртки. Бэкхён не может сдержать восторга. Теперь ему самому хочется с ним потягаться. — Таких талантов давно не было.       После изнуряющей гонки победителя тащат в ночной клуб, что для натуры Сехуна совсем не свойственно. Глотка сшибающего алкоголя и кричащих его имя фанатов достаточно, чтобы выпасть из реальности.       На столе крутится уже выпитая одна из немногочисленных стеклянный бутылок соджу, и Сехун странно ухмыляется, когда горлышко останавливается прямо напротив него.       — Целуй следующего гостя на нашей вечеринке.       Бурные аплодисменты со стороны воодушевлённо подбадривают предложение растрёпанного розоволосого паренька.       — Победителю нечего бояться. Ты у нас сегодня звезда!       — Чёрт с вами, — сдаётся и закрывает глаза, облокачиваясь на спинку дивана. — Я здесь всё равно ненадолго. Мне нужно только узнать, что стало с моим братом.       Алкоголь ударяет в голову. Перед глазами уже гуляют размазанные силуэты, а разноцветные прожекторы сливаются в одно радужное пятно. На колени Сехуна успевает присесть какая-то красотка. Сам он равнодушно смотрит по сторонам на совершенно незнакомые ему лица, пока рядом не подсаживается Бэкхён.       — Я не знал, что у тебя есть старший брат. Он тоже стритрайсер? — с большим интересом спрашивает розоволосый, наслаждаясь холодным соджу с кипящей пенкой.       — Был им, — кусает губы, после чего ненадолго покидает шумную компанию и ретируется в уборную.       О буквально не может сдержать чувств вины за то, что прохлаждается здесь, когда время идёт считанными минутами. Задумавшись в себе, он не замечает, как сталкивается с незнакомцем. Тот выплёвывает из себя с желчью что-то то ли на своём диалекте, то ли из приевшихся иностранных словечек, выученных здесь, но это нечто явно недоброжелательное.       — Прошу прощения, — Хун поднимает заплывший взгляд на мужчину. От него пахнет сигаретами и дорогим красным вином. Растрёпанные волосы аккуратно зачёсаны назад. В ухе золотая серьга. Острые черты и руки, увитые, словно жгутом, татуировками.       — Кто ты? Я тебя раньше не видел, — на губах еле заметная ухмылка, а в глазах пронизывающий холод.       — О Сехун. Я здесь относительно недавно…       Всеобщее веселье и разговор с загадочным незнакомцем сносит на нет, как только в зале появляется смутно знакомая фигура. Пак Чанёль буквально тенью появляется за его спиной. Публика с неким испугом смотрят на мужчину, в глазах которого читается одно: «Убью».       — Нашёлся, блядь! — несколько широких шагов, и руки тянутся к чужому воротнику. — Какого хуя?       Он резко выдёргивает парня и под девичий визг волочит в сторону комнат для «отдыха». Захлопнув дверь и оставшись один на один, Чанёль толкает его так, что тот больно ударяется головой, но мужчина не даёт опомниться и снова дёргает за воротник, припечатывая к стенке.       — Я неясно выразился? — шипит сквозь зубы Пак, сильнее сжимая в кулаках несчастную ткань. — Решил пустить всех под колёса?!       Судя по испугу в чужих глазах, король дорог понимает, что с Сехуном подобным образом обращаются впервые.       — Можешь ошиваться где угодно — мне плевать, но только не пытайся лезть туда, куда не следует своим длинным языком, — он тяжело дышит прямо в его губы, чувствуя, как горит собственное лицо от злости. — Поэтому ни шагу в сторону, иначе…       — Эй, откройте! — в дверь неожиданно принимаются колотить. — Пак Чанёль, что происходит? Откройте!       Старший поджимает губы и щёлкает замком, открывая взор на парня с розовыми волосами. Тот несколько секунд смотрит недоумевающе, хлопая ресницами.       — Какого чёрта ты портишь нам праздник?       — Какого чёрта вы не пригласили меня? — язвит Чан, но тут же расслабляется. Бэкхён улыбается, нежно касается плеча и водит пальцами по шее, заставляя Пака вздрогнуть.       — Тебе здесь всегда рады.       Они возвращаются вскоре в зал, и Хун отчаянно плюхается на диван.       Если б здесь не было Чанёля, то он давно бы смог собрать нужную ему информацию. Однако сейчас Сехуну всё больше становится не по себе, ведь справа сидит Пак, который вполне расслабленно беседует с Бён Бэкхёном. Тот, в свою очередь, очень даже удобно располагает свои ладони на чужом предплечье.       — О Сехун, ты не забыл про обещание? — довольная улыбка расплывается на лице розоволосого гонщика, а О недовольно сводит брови к переносице.       — Какое?       — Ты должен поцеловать Чанёля. Он первый и последний сегодняшний гость.       — Не буду я этого делать.       — Да ладно, первый раз, что ли, целуешься? — шепчет кто-то со стороны, поддакивая Бэку, в предвкушении настоящего шоу. Все дружно подхватывают интересную затею, громче хлопая с криками «Давай».       В голове проносится мысль, что сейчас он совершит, наверное, самый глупый поступок за всю свою жизнь, но алкоголь затуманивает разум прежде, чем тело поддаётся вперёд. На кону стоит выгода заслужить доверие среди здешней банды даже самым неприятным путём.       — О Сехун, — младший уверенно и совершенно развязано сминает чужие губы. В глазах напротив недоумение. На языке оседает горчинка табака, О жмурится, но не смеет останавливаться. Слишком напористо, сбивая Пака с толку. Услышав одобрительные свист и угуканья, Пак перехватывает инициативу и видит, как уже округляются глаза Сехуна. Он явно не ожидает подобного.       — Как горячо! — свистит Бён.       Перед глазами всё плывет — белые стены, такой же потолок и надоедливые мигающая лампочка над головой. Губы обжигает неистово. Может ли Сехун сказать, что ему противно? Он чувствует отвращение вперемешку со сладкой местью. О вообще целуется впервые с мужчиной. В пьяном угаре, с потерей разумных мыслей в голове. Он чувствует чужой язык, который нагло проскальзывает внутрь, словно змея. Кажется, до рвотного рефлекса остаётся не так далеко. Младший отстраняется, как будто ему не хватает глотка воздуха, и встаёт резко с дивана.       — Мне душно. Я выйду.       На улице довольно холодно. О ёжится, его трясёт, ведь выходит в одной тонкой футболке. Он ищет по карманам сигареты, но, не обнаружив их, ругается себе под нос. Что вдруг ударяет ему в голову? От самого себя на душе противно. Поцелуй отпечатывается яркой отметиной на губах с привкусом то ли злости, то ли сожаления.       — Не знал, что ты на такое способен, — басистый голос выводит из себя, но не даёт полностью очухаться от происходящего.       Чанёль смотрит на него с интересом. Теперь он понимает — Сехун человек совсем иного уровня.