We are heroes for each other

— Пап, я дома, — Иккинг небрежно швырнул ключи от квартиры на одну из полок в прихожей и, не дождавшись ответа, с гордым и независимым видом прошествовал на кухню. Однако «дошествовать» спокойно ему не дали: цепляясь через пороги, ударяясь об углы и сметая на своем пути всё, что плохо лежит, стоит или просто существует, к Хэддоку подбежал излучающий вездесущую радость по поводу прибытия домой хозяина кот. — Ну привет, Беззубик, — тот, в отличии от вечно занятого Стоика хотя бы среагировал — в знак ответного приветствия оставил на старых потёртых джинсах чуть ли не половину своей шерсти. Идея назвать обыкновенного черного кота Беззубиком пришла к Иккингу, откуда не ждали — как, собственно, и сам кот. Пару лет назад по чистой случайности и собственной неловкости Хэддок стал виновником воистину несчастного случая: лишил черношерстого дворового бродягу половины хвоста и, сжалившись, взял его к себе на временную опеку. Временной она перестала быть тогда, когда Беззубик, вконец обнаглев, решил больше не клянчить у хозяина рыбу и стал воровать ее. Сначала Иккинг яро протестовал и даже пытался проводить с котом воспитательные меры в виде выталкивания пинком под зад на ночь из комнаты в коридор, но потом смирился и решил, что общество этого хвостатого и прожорливого засранца всё же лучше, чем редкие и весьма односторонние диалоги с отцом. Вот и сейчас Беззубик традиционно и без лишней робости вполне самостоятельно вытащил из холодильника небольшую рыбёшку и принялся жевать ее неподалеку от стола, за которым обычно проводились сякие-такие семейные ужины. — Как там ваш сценарий? — без особого интереса спросил Стоик, когда Иккинг с отсутствующим видом предпринял очередную попытку допить холодный и накрепко заваренный чай. — Вообще-то не очень. Мы... — Отлично! Я знал, что у вас все выйдет, — договорить Хэддоку-младшему не дали. Оно и неудивительно — Стоик редко обращает внимание на то, что говорит ему сын. «Интересно, он хоть когда-то выслушает меня до конца?» — с немалым отвращением Иккингу таки удалось допить этот злополучный чай. Сейчас парень жутко завидовал Беззубику — у того не было проблем с заниженной самооценкой, чувством собственной бесполезности и хроническим недосыпом. Ну ничего, сейчас он забросит чашку в посудомоечную машину, подхватит на руки кота и завалится на собственную кровать — скрипеть мозгами над сценарием (не то чтобы ему очень хотелось писать эту бурду, но не выполнить просьбу Астрид...) — Сын?.. — Да, пап? — Завтра к нам приезжают Берсерки, ты в курсе? — Надо же, какая неожиданность, — криво улыбнулся Иккинг, вспомнив недавний пропущенный от Хедер и теперь подозревая, что неплохо было бы перезвонить — иногда она была жутко обидчивой. Но в целом — ничуть не уступала самой Хофферсон. Было время, когда они с Астрид даже общались, однако, если попытаться охарактеризовать все их отношения в полном объёме и составе, то не выйдет ровным счётом ничего путного. Сначала эти две дамочки грызлись, что есть мочи, потому что сам Иккинг, уделяя внимание дорогой сестрёнке, совершенно игнорировал Астрид (чувство собственности у Хофферсон — что надо). Потом вдруг стали лучшими подругами и души друг в друге не чаяли — обеим теперь было не до Иккинга. Ещё позже, когда Берсеркам пришлось снова уехать из города, Астрид слёзно умоляла Хедер не забывать ее, и долгое время они общались в сети. Сейчас же их дружба сводилась к нескольким сообщениям, однако Иккинг почему-то был уверен — его обожаемая одноклассница уже знает о приезде Хедер Берсерк. Как бы то ни было, Иккинг твёрдо решил, что при первом же удобном случае вдохнёт в свои лёгкие побольше воздуха и, изо всех сил стараясь не заикаться, спросит у Астрид насчёт её осведомленности. Однако помимо Хедер в родне Берсерков было ещё одно несчастье, которому теперь предстояло свалиться на забитую до отказа всякой дребеденью голову Хэддока. Дагур Берсерк по кличке Остервенелый был придурком, каких поискать. Он был не на много старше Иккинга и одного с ним роста, однако, если кому-нибудь взбредёт в голову поставить этих двоих рядом, то колоссальное различие между ними явно не позволит назвать их братьями. Широкоплечий и крепко сложенный Дагур, казалось, мог сломать Хэддока одним своим дыханием (но давайте отдадим веснушчатому парнишке должное — дальше «казалось» его слабость не заходила), а Иккинг, в свою очередь, не был способен ни на что, кроме слабенькой и весьма панической улыбки, в которую он вкладывал всю свою любовь к двоюродному родичу. На самом же деле малыш Иккинг был для Дагура настоящей отрадой — именно на него звезданутый по самые уши Берсерк выливал всё свое остервенелое и необузданное безумие. И пусть, когда парни были помладше, они ненавидели друг друга, на чем свет стоит (Дагура выводило из себя неплохо развитое логическое мышление и отменные навыки стратегии Иккинга, а он, в свою очередь, белой завистью завидовал супер-комплекции старшего брата), зато сейчас оба чуть ли не вешали на шею медальоны с надписью «лучший бро и прекрасный друг». Ну и что с того, что дружба у них была весьма своеобразная? В любом случае, какими бы оригинальными не были личности Берсерков и какие бы грешки не водились за ними в прошлом, сейчас Иккинг, безусловно, был рад приезду каждого из них.