«Астрид Хофферсон создала общий чат».
Что?.. Общий?! Хотя, с какой это стати Иккинг вдруг так удивился? На самом деле в том, что Астрид не написала ему лично, был определенный толк — организацией злополучного праздника занимаются все, а значит — выяснять отношения и распределять обязанности они тоже должны вместе. Да и разговаривать с ней лично (пусть и через экран мобильника в текстовых сообщениях) Иккинг слегка побаивался — она была далеко не из тех милых и ванильных девчонок, при виде которых Хэддок твердо стоял на ногах, не смущался и более-менее связно разговаривал. Астрид же принадлежала к ровно противоположному типажу. И явно не собиралась оставлять в покое ни Иккинга, ни кого-нибудь другого. В диалоговом окне один за другим начали мигать сообщения.Астрид Хофферсон: «Ребята, вы не заняты?» Задирака Торстон: «Конечно, заняты!» Астрид Хофферсон: «Интересно, чем же это?» Забияка Торстон: «Не твоего ума дело». Сморкала Йоргенсон: «А то ты не знаешь, Астрид! Наверняка очередной и во всех своих проявлениях бесполезной хреновиной». Забияка Торстон: «Не тебе решать — хреновина это или не хреновина».
«Эти двадцать бесполезно прожитых секунд, потраченных на прочтение этих сообщений, мне уже никто не вернёт», — с грустью подумал Иккинг и сам принялся набирать текст.Иккинг Хэддок: «Привет, Астрид. Ты что-то хотела?» Сморкала Йоргенсон: «А почему ты здороваешься только с ней?» Астрид Хофферсон: «Привет, Иккинг. Ты написал сценарий?» Иккинг Хэддок: «Да, почти. Закончу этой же ночью». Задирака Торстон: «Ребята, простите, что отвлекаю вас, но у меня есть один очень важный вопрос». Астрид Хофферсон: «Какой?» Задирака Торстон: «Как называется наша команда?» Сморкала Йоргенсон: «С каких пор мы с вами стали командой? Нет, у нас с Астрид всегда были хорошие отношения, но это не значит, что я имею таковые со всеми вами». Забияка Торстон: «Мы теперь на весь год команда, если ты забыл».
«Задирака Торстон переименовал чат в Племя Хулиганов»
Астрид Хофферсон: «Серьёзно?! И это — всё, что смог выдать твой мозг? В таком случае я рада, что сценарий пишет Иккинг». Задирака Торстон: «Если тебе так принципиально, то можешь переименовать. Я не обижусь». Забияка Торстон: «Не смей делать это! Он обидится!» Рыбьеног Ингерман: «Ребята, что я пропустил?» Сморкала Йоргенсон: «Много чего, толстяк». Рыбьеног Ингерман: «Твое оскорбление беспочвенно. У меня просто широкая кость и плотное телосложение». Сморкала Йоргенсон: «Если ты не толстяк, тогда Иккинга вообще не существует». Иккинг Хэддок: «Ты в курсе, что это была не смешная шутка?» Астрид Хофферсон: «Как и все остальные его шутки». Иккинг Хэддок: «Спасибо за поддержку, Астрид». Астрид Хофферсон: «Это не ради тебя. Меня просто раздражают шутки Сморкалы». Иккинг Хэддок: «Да? Но всё равно спасибо». Рыбьеног Ингерман: «Иккинг, как продвигается наш сценарий?»
«Наш? А разве кто-то кроме меня (Сморкала не в счёт — все его рукописи утонули в его же крови) приложил хотя бы малейшие усилия к его написанию?» — Иккинг раздражённо ткнул ручкой во всё ещё чистый лист бумаги. По правде говоря, то, что торжественно именовалось в новоиспеченном племени Хулиганов «сценарием», на самом деле являлось самой обыкновенной вступительной речью, которую кто-нибудь из ребят в последствии должен был толкнуть новеньким старшеклассникам на сцене в актовом зале. К этой речи в конце (а так же в теории Иккинга) должен был прилагаться список всякой мишуры вроде всевозможных ленточек, бантиков и шариков, дабы завтра после школы скинуться бюджетом и сходить в торговый центр — затариться всем этим бесполезным реквизитом.Иккинг Хэддок: «Сценарий почти готов. Но нам всем придется раскошелиться на декор». Сморкала Йоргенсон: «От меня ни гроша не получишь!» Астрид Хофферсон: «Если он не получит от тебя ни гроша, то ты получишь от меня по шее!» Задирака Торстон: «Доверь украшение зала нам — мы с сестрой шарим в этом куда лучше твоего».
С одной стороны — доверять близнецам хоть что-то было весьма и весьма опасно (кто знает, какая безумная мысль в один прекрасный момент может посетить их дурные головы?), но с другой... «Одним делом меньше», — горько усмехнулся Иккинг, отправил в чат свое официальное одобрение сей рискованной затеи и принялся строчить на бумаге то, чему за одну ночь предстояло стать гениальнейшим во всех своих проявлениях шедевром.