We are heroes for each other

Если ночь, которую Иккинг благоразумно отвёл на написание сценария, тянулась долго и в высшей степени нудно, то утро, под которое Хэддоку удалось-таки наконец заснуть, показалось ему до ужаса мимолётным. В роли будильника снова выступил чёрный комок шерсти, уже успевший за кратковременный срок опустошить свою половину холодильника и теперь пахнувший (или, скорее, вонявший) за километр сырой и далеко не аппетитной рыбой. — Доброе утро, Беззубик, — промычал Иккинг, отпихивая кота подушкой. Тот, убедившись, что хозяин проснулся и вполне себе жизнеспособен, одобрительно замурчал. Встать с кровати оказалось, однако, намного сложнее, чем просто проснуться. Кое-как подняв свою тушу и не очень устойчиво поставив ее на ноги, Иккинг вяло поплелся к зеркалу — приводить себя в более-менее порядочный и приличный для выхода в люди вид. В отражении на него смотрел слегка растрёпанный, немного худощавый и, похоже, через меру высокий, но в целом — весьма недурной внешности мальчишка. Темные волосы неаккуратными прядями почти закрывали ровные и такие же тёмные брови, большие зелёные глаза чуть ли не на пол лица обрамляли пушистые ресницы, а на носу и щеках «красовались» рыжеватые пятнышки-веснушки, которые самого Иккинга порядком раздражали, но другим людям нравились. Если собрать все эти характеристики в одно тело, то выходит вполне себе неплохо, вот только Хэддока это, к сожалению, не особенно-то утешало. В свои неполные семнадцать его жизнь была до чёртиков скучна, однообразна и уныла, общение с социумом сводилось почти к нулю, а хотя бы об убогом подобии отношений он уже и не мечтал. Единственной девчонкой, которая не игнорировала его и не наносила видимых телесных повреждений его бренному телу, была сестрёнка Хедер, однако отношения с ней были не просто нелогичными, а и вовсе — незаконными. В «зону доступности» входила ещё Забияка, но такая перспектива выдавалась Иккингу полнейшим абсурдом — этот реактивный дубликат Задираки с шилом в заднице мог учудить что и когда угодно, а пожить парню ещё хотелось. Да и самой Забияке не особенно симпатизировал Хэддок, так что этот вариант определённо точно не подходит никому. Конечно, на худой конец оставалась химера Хофферсон (правда, назвав его «худым», Иккинг явно преувеличил — несмотря на свой прескверный характер Астрид многим нравилась, включая Сморкалу). Однако шанс на то, что эта девчонка обратит на Иккинга свое внимание, был ничтожно мал, а потому он уже потерял всякую надежду на мало-мальски приличную личную жизнь (или хотя бы на личную жизнь как таковую). Ещё немного пожаловавшись на свою судьбу родному и обожаемому Беззубику, Иккинг пришел к выводу, что бесполезное рассматривание себя ни к чему толковому не приведет и что гораздо продуктивней будет поторопиться — время-то не резиновое, а школьный устав нарушать в самом начале учебного года — не лучшая идея из всех возможных. С немалым усилием запихнув в рюкзак половину нужных тетрадей, пару книг и, черт бы его побрал, сценарий, Хэддок потрепал Беззубика по голове и выбежал на лестничный пролет — вперёд и с песней, как говорится. Вот только на подходе к конечной точке — воротам с масштабной вывеской «Berk's school» — его запал занятно поубавился. Казалось, даже само название школы напрямую издевается* над своими учениками — и кому вообще пришло в голову давать старшему учебному заведению фамилию ее создателя? И ладно бы фамилия была хоть немного приличной, но ведь эта!.. Звучит, словно предупреждение: оставь надежду всяк сюда входящий. Что Иккинг, собственно, и сделал. Однако кислое выражение лица тут же улетучилось, стоило Хэддоку заметить в поле зрения Астрид — выглядела она, по правде говоря, не лучше его самого. Нет, конечно, особой радости появление Хофферсон не вызвало, однако предало ощущения своеобразного облегчения (теперь не один Иккинг сегодня выглядел так, будто его вмяли катком в асфальт). К тому же девушка, судя по всему, направлялась не куда-нибудь вглубь школьных коридоров, а прямо к нему, так что стоило, как минимум, приосаниться и, как максимум, улыбнуться. — Привет... — погодите-ка, она что... смущается? В таком случае имеется два варианта: либо звёзды сошлись, мир перевернулся, в лесу сдох слон и гордая по жизни Хофферсон вконец отшила Сморкалу, и посмотрела Иккинга не как на объект извечного троллинга, а как на вполне себе милого паренька, либо ей от него что-то нужно. И, зная Астрид не первый день и даже не первый год, сам Хэддок склонялся скорее ко второму. — Привет, — он вяло махнул ей рукой, решив оставить свою кривоватую и в некоторой степени даже милую улыбку на более подходящий случай. А вот случай спросить о Хедер сейчас представлялся хороший. — Слушай, Астрид... — Да? — Сегодня приезжает моя двоюродная сестра. Ты в курсе? — Да, конечно, — улыбнулась Астрид с таким видом, словно ее спросили, сколько будет два плюс два, однако через пару секунд ее уверенность заметно поникла, — Об этом я и хотела с тобой поговорить. Повисло неловкое молчание. Что ж, Астрид хочет поговорить — уже неплохо, однако ее интересует далеко не сам Иккинг, а всего лишь его излюбленная сестрёнка. Похоже, такая уж у него участь — быть худшим в собственной семейке. — Иккинг... — Да? — Я могу тебя попросить. Вы ведь сегодня вечером устраиваете что-то вроде семейного ужина, верно? — Ну, если мой отец соблагоизволит расщедриться хотя бы на пиццу — тогда да, именно так и будут называться наши вечерние посиделки. — Ты бы не мог.. В общем... — черт, за пять минут она смущается во второй раз (не удивительно будет, если на землю сейчас же рухнет гигантский метеорит — чего уж там)! — Не переживай, Астрид, — Иккинг примирительно поднял руки, — Выдохни и говори. — Послушай, я не хочу напрашиваться, но я очень давно не видела Хедер, а она уезжает уже завтра и… ты-не-мог-бы-пригласить-меня-к-вам? После этой фразы Астрид жутко покраснела, и теперь у Иккинга почему-то язык не поворачивался назвать ее химерой. Стоп. Она хочет, чтобы он пригласил ее к себе домой. Видимо, сейчас на землю заодно с метеоритом упадут все звёзды, разверзнутся пучины ада и он вознесется на небо, а потом весь мир на пару с этой дурацкой школой рухнет в небытие. Что ж, неплохая перспектива. — Д-да, Астрид. Кон-нечно... — закивал, заикаясь чуть ли не через каждую букву, Иккинг. — Вот и отлично! — на место краснеющей и милой девчонки снова вернулась боевая химера — отрывисто рассмеявшись, она легко стукнула Хэддока по плечу, — До скорого! Ты же не забыл, что мы встречаемся в актовом зале после уроков? — Забудешь тут, — буркнул он, потирая ушибленное место. И всё-таки эта Астрид нравилась ему куда больше, и смущение ей совсем не шло. Хотя, если подумать, Иккингу весьма льстило стать причиной ее алой мордашки. Однако это ничуть не меняло того факта, что Астрид Хофферсон всегда оставалась Астрид Хофферсон, каким бы цветом не горели её щеки и с какой бы частотой не вылетали из ее маленького и аккуратненького ротика слова. А поэтому — Иккинг был в своём утверждении абсолютно уверен — это была лучшая Астрид из всех возможных. И сейчас эта самая Астрид легонько щёлкнула парня по носу и убежала, заставив краснеть уже его. --------------------------- *Название «Berk» с английского языка на русский дословно переводится как «болван» или «идиот». Следовательно, вывеску на воротах школы можно перевести как «школа болванов» или «идиотская школа».