We are heroes for each other

— Ты!.. — Астрид с размаху заехала Иккингу кулаком в челюсть, стоило тому кое-как вылезти из машины следом за ней, — Ты!!!.. — следующий удар пришёлся парню в живот, — ТЫ!!!.. — третей пострадала ни в чем не повинная Хэддоковская нога. Близнецы, решив понаблюдать за этой весьма односторонней дракой, уже делали ставки. — Спорим, она уложит его со следующего удара? — А спорим, он выдержит парочку? — Да хватит вам, рыбьи головы! — осадил их Сморкала, однако сам не спешил оттаскивать разъярённую химеру Хофферсон от пытающегося схватить ее тонкие, но довольно-таки сильные ручонки Иккинга, который просто из собственной морали сдачи ей дать не мог (да и не хотел). Ситуацию спас Рыбьеног. — Ребята, а чем мы собираемся расплачиваться за бензин? — вопросы он, конечно, задавать умел — всегда и вовремя, и в тему. Реакция была, что надо: Астрид отвлеклась, Иккинг схватил ее руки и легко (чтоб не сделать ей слишком больно) заломил за спину; Задирака и Забияка разом пооткрывали рты, явно не подумав о том, что на заправке с них обязательно попытаются содрать кучу бабла; а Сморкала, подавив последний смешок (Хэддок не получил видимого ущерба — смеяться было не с чего), панически закашлялся. — Значит так, — Торстонский тандем, как обычно, взял ситуацию в свои не особенно надёжные руки, и Задирака, посовещавшись предварительно с сестрой, принялся изъяснять занятно подофигевшей ребятне новый план действий, — сейчас мы максимально безпалевно заливаем в бензобак нашей тачки бензин и валим, пока нас не заметили сотрудники заправки. — Гениально, — скривился Иккинг, отпуская Астрид. — Ты можешь предложить что-то получше? — Хофферсон, похоже, готова была поддержать что и кого угодно, только бы не соглашаться с ним. — А ты можешь выражать свое недовольство, предварительно объясняя, в чем конкретно оно заключается?! — Могу, когда ты прекратишь строить из себя самого умного! — Когда это я строил из себя самого умного?! — Когда заставил нас таскать с собой этот чертов Драконий Глаз!!! — Хватит, Астрид. Похоже, было в этом долговязом зеленоглазом парнишке что-то, что внушало уважение (если не сказать — прямое доверие), потому как Астрид, впервые за всё это время смотревшая Иккингу прямо в глаза, действительно замолчала. И, к сожалению, ее молчание снова давило на него куда сильнее колких слов и болючих ударов. «Лучше бы сейчас мне достался очередной удар по лицу и, может быть, пинок под зад впридачу — иногда он намного полезнее и безопаснее такого ее взгляда», — подумал Хэддок, горячо надеясь и моля Тора о том, чтобы Хофферсон снова отвела от него свой воистину химерский взгляд. — Прости меня, — тихим, срывающимся голосом прошептала она, наконец-то прикрыв глаза. Она всегда их так закрывала, когда стыдилась чего-то: своих поступков, слов или внешнего вида — да чего угодно! Иккинг хорошо знал этот незаметный для окружающих (и даже для Сморкалы, утверждавшего, что знает девушку если не идеально, то уж точно лучше, чем кто либо) жест. Он умел замечать то, чего не видели другие. Кто-то вроде Йоргенсона мог хвалиться, что смог изучить тонкости характера и поведения Астрид настолько, насколько это вообще возможно, однако Иккинг знал — все они видят ее так, как сама она этого хочет. Она не позволит кому-то докопаться до собственной души, однако ему почему-то показывает всё, что так упорно скрывает от чужих глаз. Когда она плакала там, в машине, никто даже не заметил этого — ни сидевший рядом Рыбьеног, ни Сморкала с близнецами впереди. Однако — Иккинг был уверен в этом — она знала, что он видит ее слезы. И вот теперь она позволила ему — только ему — понять, что ей стыдно за сказанные ею же слова. И дело было не в опущенных глазах, не в осунувшихся плечах и даже не в ее тихом «прости», потому что Астрид прежде всего оставалась Астрид — химерой Хофферсон. Она могла извиняться тысячи раз и не чувствовать вины, а могла в одном слове выразить столько сожаления, на сколько не хватит всех созданных человечеством слов. И сейчас самой Астрид Хофферсон — бесстрашной, бесцеремонной и всегда невозмутимой — было стыдно перед всего-то Иккингом Хэддоком — тихим, скромным и иногда стрёмным. — Все в порядке, — он вымученно улыбнулся ей. Нет. У них ни черта не было в порядке. — Я не хотела этого говорить, — она попыталась улыбаться так же. Нет. Она была рада, что сказала это. — Астрид.. — Иккинг.. Единственное, на что они были способны — это повторять имена друг друга вслух и ещё чаще — в голове, как спасительную мантру. Вот только легче не становилось почему-то никому их них. — Хэй, ребята, — Задирака, похоже, был явно недоволен тем фактом, что внимание переключилось с него на этих двоих — даже его сестренка, не моргая, следила за каждым движением теперь, однако, успокоившейся Хофферсон, — уже поздно. Солнце садится. — Действительно, — протянул Рыбьеног, вглядываясь вдаль, где ещё недавно сиял огненно-жёлтый диск, который сейчас медленно, но верно уплывал за пустынный горизонт. — А что насчёт водных процедур? — горячо возмутился чистоплотнейший из всех живых созданий Сморкала, — мне нужно помыть это прекрасное тело! После этой фразы скривились все, кроме самого Йоргенсона. — По-моему, на заправке должны быть бесплатные ванны, — робко заметила Астрид (ее пыл, похоже, совсем поутих), — Хотя... Полноценными ваннами это назвать крайне сложно — скорее всего, там просто стоит умывальник, пара душевых кабин, несколько туалетов и, если очень повезет, бумажные полотенца для рук. Не ожидая какого-либо одобрения, она гордо прошествовала мимо многообещающей вывески «WC». Никто, впрочем, возражать не стал, и все ребята последовали его примеру — Иккинг, ранее показавший себя неплохим спринтером, оказался в очереди вторым после Хофферсон, а Рыбьеног по прямо противоположной причине замыкал небольшую цепочку жаждущих смыть с себя всю дорожную грязь и пыль. Как, собственно, и предупреждала Астрид, ванная на заправке мало походила на то, в честь чего ее назвали — старый и явно не особенно чистый кафель на полу и стенах, две душевых кабины с треснутыми задвижными дверьми, три покрытых слоем мокрой пыли умывальника и столько же туалетов, на описание которых вряд ли будет достаточно культурных слов. Впрочем, это куда лучше, чем совсем ничего, а в такой ситуации и выбирать-то не приходится. Хвала Тору, ребята вообще смогли добраться до заправки, ну, а факт отсутствия денег — это уже вопрос второстепенный, и решат они его как-нибудь потом, по ходу дела. Большим преимуществом этой так называемой ванны было то, что душевые находились не в одной общей комнате — их разделяла тонкая гипсокартоновая стена. Следовательно, ничьё личное пространство не нарушалось, и потому Астрид и Иккинг, радуясь, что оказались первыми в этой небольшой очереденке, без зазрения совести и под завистливые взгляды друзей молча закрыли за собой двери. *** Открывая заржавелый кран, Иккинг упрямо и честно старался не думать о том, что буквально в метре от него за тонкой стеной, которую при желании одной рукой пробить было проще простого, находилась Астрид в, мягко говоря, довольно привлекательном виде. Его же тело (насколько он мог судить, не видя своего отражения и пользуясь только собственным полем зрения) выглядело весьма побитым — на ноге красовался немаленький ушиб, на языке хорошо ощущался соленый привкус крови и она же сейчас, стекая по подбородку и шее, глухими ударами вместе с холодной водой капала на уже мокрый кафель. Наличие остальных повреждений Хэддок при всем желании разглядеть не мог — не позволяло освещение, если таковым можно было назвать старую, время от времени мигающую лампу без люстры. А сквозь картонную стену, заглушая шум водных струй, доносились надрывные и едва сдерживаемые всхлипы — доказательство того, что слезы уже давно не являются признаком слабости. Она ведь сильная, правда? Иккингу слишком хотелось в это верить. Ведь если она слаба — слаб становился и он тоже. Вспомнив, что его ещё ждут как минимум трое, Хэддок выключил наконец-таки ледяную воду и кое-как натянул одежду на мокрое тело (весьма неприятные ощущения, но выбирать не приходится). — А где Задирака? — на выходе он обнаружил, что не хватает сразу двоих — заходившего при нем в душ Сморкалы и одного из близнецов. — Он уже затарился бензином и сейчас отгоняет тачку подальше, чтоб эти дрыхнущие в собственную смену черви не спалили нас, — доходчиво пояснила Забияка, которая тоже даром времени не теряла и спёрла прямо у действительно спавших сотрудников из-под носа бутылку Coca-Cola — хвала Тору, только этим она и ограничилась, — Пройдите немного вдоль дороги и увидите его. — Хорошо, — кивнул Иккинг, так до конца и не поняв, куда всё-таки смылся Задирака, — Астрид, ты идёшь? А в ответ (кто бы сомневался) — молчание. «Будем считать, что да», — и он, надеясь, что упрямая Хофферсон всё-таки последует за ним, вышел из этого душного. кхм, помещения в прохладную, тихую ночь. — Иккинг… — ух ты! Она, кажись-таки не отставала, — Почему все это происходит… с нами? — Я не знаю. — Мы ведь просто обычные дети… — Да. Теперь ещё и бездомные. — Всё могло быть иначе. — Может, и так. — Представь, что бы было, если бы мы не сбежали сегодня? Если бы просто отдали Глаз этому чертовому засранцу Вигго? Или нет... Если бы мы просто не находили его? Мы бы неплохо отгуляли этот вечер в стенах школы или, может быть, дома у кого-нибудь из нас. Скорее всего, у близнецов. Да, наверняка… Ты бы пошёл с нами? Что за глупости — конечно, пошёл бы! Вообще-то, мы все раньше не особенно общались. Я изредка гуляла со Сморкалой и ещё реже к нам присоединялись Задирака и Забияка. Но после этого праздника — я уверена — всё бы изменилось. Возможно, мы пошли бы все вместе в кафе завтра после школы. В «Dragon's edge»* — говорят, там довольно мило, несмотря на весьма странное название. У нас в городе все названия странные. Мы бы выпили там кофе или чаю, а, может быть, и чего-нибудь крепкого… Сейчас я несу полный бред, верно? — Нет, Астрид, ты полностью права. Но знаешь, что самое обидное? Я так и не могу понять, в какую секунду всё пошло наперекосяк. Когда близнецы только притащили этот Глаз к нам, когда у меня появилось предчувствие дурного, когда мы узнали про Вигго, когда поклялись защищать Драконий Глаз или когда сбежали с ним в глухую неизвестность? Когда, черт возьми?! — На самом деле не важно ни то, ни другое. Плевать на то, что мы мы потеряли и на то, что сделали не так. У нас есть «здесь» и «сейчас». И мы есть друг у друга. Только мы… Против, возможно, целого мира. — Но это ведь не так много, правда? — Иккинг.. — Астрид.. — Можно, я обниму тебя? — Да… Конечно. — Хэй, голубки, — раздался откуда не возьмись знакомый голос, — я, конечно, всё понимаю и даже могу оставить эту тачку вам в аренду на ночь, но, ради Одина, имейте совесть и не посвящайте меня в подробности! — Задирака? — как ни в чем не бывало улыбнулась Астрид, — а мы как раз тебя искали! — Оно и видно, — пробубнил тот, открывая им двери в машину, — Милости прошу. ---------------------------- *[Dragon's edge] — «Драконий Край» (рус).