We are heroes for each other

Усевшись на заднее сидение автомобиля, Иккинг наконец-таки решил дать волю своему чёртовому смущению и густо покраснел — благо, Задирака так и не нашёл, где включается в этом джипе лампочка, а потому в практически абсолютной темноте были видны только примерные очертания его лица. Жаль, правда, Астрид обнять ему так и не удалось, ну да Тор с ним — перебьётся! С чего это вообще химера Хофферсон вдруг захотела… нежностей? Или ей настолько надоел Сморкала, что она решила действовать по принципу «из двух зол выбирай меньшее»? А, может быть, это просто чей-то изощрённый и весьма жестокий рофл, и сейчас Задирака развернётся и закричит на всю округу своё излюбленное «ЛОКИ!»? Но, увы, Задирака молчал и лишь изредка подозрительно косился на ребят, проверяя, не занимаются ли они там, часом, чем-нибудь неприличным. Сама же Астрид, не отставая от Иккинга, краснела настолько, насколько хватало крови в ее бледном теле, а смущалась, наверное, ещё больше. Ведь не она ли свято клялась и божилась, что никогда в жизни ни в кого не влюбится? Не она ли открещивалась от любых отношений, как черт от святой воды? Не она ли ещё недавно считала, что любовь — фактор ненужный и отвлекающий? А что теперь? Идиотская и совсем неуместная просьба обнять ее просто потому, что сейчас, вдали от дома, преследуемая вместе с друзьями сумасшедшим тюремником Вигго она — сильная и непреклонная Астрид Хофферсон — вдруг дала слабину?! — Астрид… — зачем он постоянно говорит так ее имя?! — Чего тебе? — сказано, возможно, слишком резко — как, впрочем, и всегда. — Ты в порядке? — хотя, когда это Хэддок обращал внимание на ее резкости? — Нет. Я не в порядке. — Я знаю. Глупый вопрос. Никто из нас не в порядке. — Почему это? — к ним, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, повернулся Задирака, — Я, например, в полном порядке. И хоть меня слегка напрягает наше положение, этот движ вполне можно назвать прикольным! — Да, мне тоже так кажется, — в только что открытую дверь просунулась сначала голова Забияки, а потом и вся она — уселась брату на колени, весьма довольная своей жизнью. — А мне кажется, — появившийся вместе с ней Сморкала сел рядом, — что это всё — полный в своем роде идиотизм. — Так, вы все здесь, — Иккинг мельком оглядел подвалившую компанию, — Рыбьенога-то куда дели? Через несколько минут на горизонте появился Ингерман, показавший весь свой предел в таланте бегать быстро — запыханный и продрогший от ещё не высохшей на коже холодной воды, он самым что ни на есть прямым образом валился в машину. — Можем ехать? — Астрид пересчитала всех ребят, хоть в этом и не было нужды. — Будет исполнено! — кивнул Задирака и нажал на газ. *** Мимо проплывали поля и редкие деревья, светлые звёзды на черном небе мешались с белой дорожной разметкой на сером асфальте, и всё это диким, безудержным калейдоскопом отражалось в больших, зелёных глазах, чуть ли не вплотную касавшихся едва запотевшего стекла. Они были настолько близко, что стоило моргнуть — и на каплях влажного конденсата тут же остались бы тонкие полоски-следы от светлых, пушистых ресниц. «Неужели это, — подумал Иккинг, — и есть та самая, обещанная нам в книгах и фильмах дорожная романтика? Неужели ради этого подростки — даже самые отчаянные — сбегают из дома навстречу солнцу? Неужели они действительно не понимают, что впереди их ждут далеко не солнечные рассветы? А ведь когда-то я тоже мечтал о таком приключении… Но на самом деле — как бы обидно это ни было — в жизни всё далеко не так, как расписывают нам современные романы и американские сериалы. Этот мир чертовски хорош за окном, но когда ты сталкиваешься с ним напрямую… Это — полное дерьмо, честно. И романтики здесь полный и безоговорочный ноль». *** А Астрид тем временем думать совершенно не могла, и все её мысли так или иначе выливались в чуть сероватые и беспокойные сны. В жуткой тряске по неровным дорогам её сильно укачало, и сейчас она, подтянув к себе ноги и обхватив их руками, мирно и совсем немного посапывая, спала. Ей снился вечер. Снилось, как медленно зажигаются на небе маленькие огоньки и как постепенно растворяются в пустоте облака. Снился теплый и душный ветер, от которого дышать становилось тяжело и хотелось побыстрее спрятать лицо в холодных ладонях. Иккинг слышал, как тяжело ей давался каждый вдох и лишь слегка вздрогнул, когда голова Хофферсон упала ему на плечо. — Спи… — тихо прошептал он куда-то в пустоту, боясь потревожить девушку, — и пусть тебе снятся хорошие сны… Однако ничему присниться ей, видимо, не судилось — бедную Астрид разбудил не особенно приятный голос Задираки: — Хэй, ребятки, мы уже в городе. Я, если честно, без понятия, в каком именно, но это определённо жилая местность. — Верно, — девушка протёрла глаза от накатившей дремоты и выглянула в окно — на обочине стояли ларьки и магазинчики, на широких билбордах сияла реклама брендовой одёжки по скидкам, а вокруг стоял невыносимый после ночной тишины шум. — Куда теперь? — озадаченно и немного боязливо спросил Иккинг, открывая дверь машины и впуская внутрь салона прохладный ночной воздух, смешанный с хорошо ощутимым запахом мокрой дорожной пыли. — Я хочу есть, — откровенно призналась Хофферсон, в утренней суматохе на пару с Хэддоком забывшая поесть и побрезговавшая школьной столовой. — Предлагаю план, — в голове у Задираки, видимо, зародилась очередная безумная и, явно, не особенно законная идея, когда все дружно закивали в подтверждение словам Астрид, — Сейчас мы разбиваемся на пары и ищем какие-нибудь дешёвые забегаловки и кафешки. Там, как ни в чем не бывало, заказываем еду и, запихнув ее наскоро в свои желудки, валим, так как расплачиваться за пропитание нам нечем. — Ты это сейчас серьёзно? — скептически усмехнулся Рыбьеног, которому идея с бензином не очень-то нравилась, не говоря уже о том, чтобы красть что-либо самостоятельно. — Конечно! — Забияка раскинула руки врозь, заехав любимому братику по лицу, отчего тот громко выругался, — Это ведь идеально! Чур, я иду со своим бро! — Кто бы сомневался, — хмыкнул Сморкала и, натянув на лицо лучшую (как он думал) из своих улыбок, повернулся к Астрид, — Не хочешь устроить романтический ужин? — Ну уж нет, — та не поленилась наклониться вперёд и отвесить этому самонадеянному выскочке хороший подзатыльник, — Иккинг, ты со мной? — А как же Рыбьеног? — Хэддок с жалостью посмотрел на Ингермана, осознавая, что этому парню придётся, хочет он того или нет, вытерпеть всю Йоргенсонскую «романтику» от начала и до конца. — Пошли! — Астрид явно не желала оставаться в опостылевшем за долгие часы дороги джипе и, схватив Иккинга то ли за, то ли под руку, вылезла из машины, — Вон то кафе выглядит довольно мило! Заведение, на которое указала девушка, слишком уж натянуто попадало под характеристику «мило». Время от времени мигающая вывеска «бар работает круглосуточно» наталкивала на мысль о ребятах, толкающих питье на любой вкус и цвет каждому желающему, а подтверждал сию нехитрую теорию неприятный запах алкоголя, исходящий изнутри. — Как знаешь, — пожал плечами Иккинг и, оставив препирающихся Сморкалу и Рыбьенога, поспешил за неугомонной Астрид, которая, видимо, снова стала химерой Хофферсон.