Хрустальная грань

Гермиона очнулась в своей кровати поздней ночью, чувствуя сильное головокружение и тошноту. Проигнорировав это, она медленно и тихо встала с кровати, обнаружив, что спала она вовсе не в пижаме, как всегда, а в школьной форме, лишь мантии не хватало, она аккуратно висела на стуле. В голове творился хаос, всё мысли были перемешаны, словно ингредиенты в каше, но в мыслях не хватало одного единственного человека — Драко Малфоя. Гермиона прошла в гостиную, накинув мантию и руками расчесав волосы. Две соседки по комнате спали крепким сном и Гермиона позавидовала им, потому что сама она редко спокойно и крепко спала. Да и в целом предпочитала хорошему сну — книги. Сев на диван, с книгой в руках, которая была каким-то романом, Гермиона приступила к чтению, жадно поглощая содержимое книги, будто делая глоток воздуха, но дышать всё равно было нечем и это было странно, в голове чего-то не хватало, вот только Гермиона не знала чего, потому что не помнила. **** Утро наступило неожиданно, Гермиона вовсе не выспалась, потому была раздражённой и даже накричала на неуклюжего Рона, который наступил ей на ногу, и Грейнджер была готова поклясться, что её кость хрустнула, но боли она не чувствовала. Далее был завтраки, урок, свободное время. Как раз таки в это время, Гермиона пошла в запретный лес, её, будто тянуло туда невидимой нитью и она отключив разум, повиновалась инстинкту. Снег сугробами лежал на деревьях и земле, неприятно хрустя под ногами. Солнце скрывалось за серыми облаками, еле просвечивая через густые тучи. Ветра не было, лишь сильный мороз, который заставлял одеваться очень тепло. Эта зима выдалась холодной в отличии от других. — Малфой? — тихо и нерешительно позвала Гермиона, стоящего к ней спиной слизеринца, который был одет очень легко, лишь в тонкое изумрудное пальто, брюки и ботинки. Волосы были влажными от снега, который попадал на них и мгновенно таял. Грейнджер чувствовала себя сумасшедшей, но ничего не могла с этим делать, её ненависти к Малфою просто не осталось, чему Гарри и Рон не были удивлены, но не она. Она знала, что что-то с не не так и Рон с Гарри знают это, но молчат, пытаясь уберечь лучшую подругу. Плечи слизеринца вздрогнули, но он не обернулся, заставляя Гермиону громко вздохнуть и прикусить язык от ненужного комментария и подойти к Драко мелкими шагами, хрустя снегом. Дыхание гриффиндорки были неровным и загнанным, будто пробежала огромное расстояние, не останавливаясь. Она нервничала, не понимая причины своей нервозности. Протянув тонкую маленькую руку, которая была ледяной от крепкого мороза, Гермиона коснулась плеча, облаченного в пальто, чувствуя, как он дрожит. — Драко, Мерлина подери, Малфой! Ты хочешь сдохнуть?! — заставив почти тряпичное тело Драко повернуться к ней лицом, она увидела бледное, синеватое лицо с черными кругами под глазами. Было очевидно, что он привел здесь не меньше полудня, просто стоя на морозе в лёгкой одежде и мерзнув. Он никак не отреагировал, его кадык дёрнулся, а сам он пошатнулся, но Гермиона поймала его за руку, не давая упасть. Сунув руку в карман, Гермиона держа одной рукой Малфоя, а второй палочку, она наложила на него согревающие чары, бурча себе под нос какие-то ругательства. Но Малфой так и продолжил смотреть пустыми глазами куда-то вдаль, а тело продолжало трястись, будто в судорогах. — Ненавижу! — зло рванула Гермиона, но облегчения от этого не получила, в груди неприятно защемило, будто давая понять, что это вовсе не так. Вцепившись в руку Драко покрепче, Гермиона убрала палочку и потащила его в сторону Хогвартса, испытывая смешанные чувства: злость, непонимание, растерянность и что-то ещё, что ей не было понятно. Как только Гермиона зашла в Хогвартс, то что совсем не осталось, но непонятно каким боком рядом оказался Гарри, который подхватил Малфоя, которого Грейнджер уже не могла держать. — Пошли нужно отнести его в больничное крыло, — проговорил Гарри абсолютно спокойно, подняв лёгкое тело слизеринца на руки и зашагав. Гермиона удивилась такому спокойствию зависнув на пару минут, а после нагнала Гарри, который уже дошел до больничного крыла. — Ты обязан мне всё рассказать, Гарри Поттер! — перед тем, как Гарри зашёл к Мадам Помфри, крикнула Гермиона, зло смотря на Гарри, который в свою очередь пожал плечами. Как только Гарри с бессознательным Драко вошли на них тут же напала Мадам Помфри, не переставая ругаться и бегать вокруг Малфоя, повторяя каждый раз, как её взгляд падал на Драко «Бедный мальчик!». За окном уже темнело и через несколько минут должен начаться ужин, на который Гермиона на думала идти, но Гарри вышел из больничного крыла, застав Гермиону, стоящую в нерешительности около двери и заставил её пойти на ужин. Она не сопротивлялась. — Гарри, если ты не расскажешь мне, что происходит с Малфоем и со всеми, клянусь, я скажу Снейпу, что ты не потерял его учебник, а хранишь у себя и пользуешься заклинаниями и советами из него. — пригрозила Гермиона, стрельнув в Гарри злым взглядом, в этот момент они вошли в большой зал, и все начали пялиться на них, словно вот-вот начнется война. — Привет, Герм, — рядом откуда невозьмись оказался Рон, кинув на Грейнджер странный взгляд, а после встал со стороны Гарри, начав что-то рассказывать ему. Гермиона чуть не зарычала, понимая, что речь идёт о ней. Вскоре они сели за стол и после слов Дамблдора все приступили к ужину, поглощая еду с аппетитом. Гарри разговаривал с Джинни, близнецами Уизли и Роном, всё остальные Гриффиндорцы, тоже о чём-то говорили, но Гермионе было всё равно, она даже не притронулась к еде, не чувствуя голода. Игнорируя слова Гарри, Гермиона встала со своего места и громко стуча каблуками ушла, гордо вздернув подбородок, под взгляды других курсов. В коридорах было пусто и холодно, Гермиона быстро добралась до Астрономической башни и застыла увидев Драко Малфоя, который стоял, держась за перила в тонких черных брюках и серой рубашке. — Грейнджер, — голос Малфоя дрогнул, он звучал без насмешки и презрения, что было странным, ведь всегда она слышала в его голосе именно это. Он повернулся, медленно и грациозно, и серые такие опустошенные и будто неживые глаза встретились с карими непонимающими и обеспокоенными. Тонкие бледные губы Малфоя были сжаты в тонкую полоску. — Малфой, зачем ты ушел из больничного крыла? — спросила Гермиона, чтобы хоть как-то заглушить собственный бешеный стук сердца. Он усмехнулся, как-то отчаянно и совсем не по малфоевски и сделал несколько шагов вперёд, прямо к Гермионе, оказываясь рядом с ней на расстоянии вытянутой руки, не нарушая её личное пространство. В нос ударил запах одеколона, сигарет и огневиски и перед глазами возникла непонятная картина, на которой была она сама слабая и подавленная и Драко. Гермиона забыла, как дышать, завороженно наблюдая как Малфой тянется рукой к руке Гермионы и задрав длинный рукав мантии, достает палочку и что-то шепчет. На запястье Грейнджер появляется надпись, которая заставляет её подавиться воздухом. «Ты жива, пока внутри не угасает надежда внутри» Она поднимает непонимающий взгляд карих глаз на слизеринца, который так нежно смотрит на эту надпись, держа её руку осторожно, будто она фарфоровая. — Я-я не понимаю, — голос дрогнул, губы чуть подрагивали, а темные брови нахмурены. Он смотрел на неё и наслаждался мимолётными прикосновениями, такими неправильными. Он не должен был снова делать этого, снова быть с ней, но не мог. — Я тоже, — он тяжело выдохнул, большим пальцем поглаживая нежную кожу тыльной стороны ладони. Перед глазами снова мелькнула картинка, где была она самая счастливая и беззаботная и настоящий Драко с искренней улыбкой и светящимися глазами, и наконец она вспомнила подобное. К ней было применено заклятие Обливэйт и она это только что поняла. — Ты заставил меня забыть, — она отскочила от него, как ошпаренная, чувствуя, как в глазах скапливаются слёзы. — Забыть что? — он будто издевался, делая медленные шаги, будто пантера, так грациозно и зрелищно. — Забыть всё, что было. Вероятно, ты не знаешь, но это заклятье не распространяется на настоящие чувства, — она говорила четко и уверенно, наблюдая за сменой реакций на лице Драко. Она боялась говорить любовь, ведь это слово такое непостоянное. Его говорят друг другу абсолютно все, не зная что на самом деле оно значит. — Потому что любовь другого защищает от этого заклятья, — туманно добавил Драко, понимая, почему Гермиона всё вспомнила. — Зачем всё это, Драко? Я ведь всё равно всё вспоминаю, — она подошла к нему, смотря в серые бездонные глаза, ища в них надежду, ту самую, заставляющую жить. — Это неправильно, — выдохнул он, ощущая дрожь во всём теле. Гермиона не сдержала смешок, это отмазка была самой глупой и от Малфоя она ожидала чего-то большего. — Неправильно, что? — она протянула ладони к его лицу и положила их на прохладные бледные щеки, заставляя Драко судорожно выдохнуть. — Это?..– она играла с ним, шепча вопросительное слово прямо в ухо, обдавая его горячим дыханием, едва касаясь мочки, слыша, как сбивается его дыхание от таких неправильным и грязных прикосновений. Она не понимала, что делала, что пыталась доказать, но не желала останавливаться. — Или это?.. — она резко повернула его голову и грубо впилась в бледные тонкие губы, окончательно выбивая слизеринца из колеи. Он не мог ответить, не мог не целовать желанные пухлые розовые губы, поэтому ответил, целуя в ответ также грубо, не сдержал всех чувств и эмоций, которые зашкаливали. — Всё это… — тяжело дыша, прошептал Драко в лицо Гермионы, вызывая улыбку на её губах.