Расчёт окончен

      Черное, идеально-блестящее, как новенькая сковородка, такси подъехало к помпезному зданию. Оно было двухэтажным, но, судя по его высоте, потолки там были высокие. Под крышей очевидно находился еще и чердак, потому что то тут, то там виднелись круглые чистые окошки. Сам фасад сделан из белого кирпича, на окнах первого этажа висели витиеватые решетки, в окнах второго стояли кадки с цветами (белыми петуниями). Перед тяжелыми дубовыми дверями и мраморной лестницей тянулась дорожка, усыпанная гравием. Она вела к дому от самых ворот, проходила через небольшую аллею, подходила ко входу в дом, раздваивалась и уходила за него. Было ясно, что живут тут люди далеко не бедные.       Сэр Реджинальд вышел из автомобиля. За ним последовал Пого, готовый в любой момент подать блокнот и карандаш. Они подошли к дверям и, стоило им только стукнуть молоточком, дубовые плиты распахнул старый швейцар, чем-то даже напоминавший Пого. Он принял пальто Реджинальда и провел гостей в большую комнату справа от входа в дом.       Путешественников уже ждали. Мужчина лет сорока с темными кругами под глазами сидел в черном кожаном кресле и читал газету. Когда вошли гости он немедленно ее отложил и встал, протянул руку сначала Реджинальду, потом Пого и представился. Джентельмена звали Винсен Бертран. Кроме своего имени он не сказал о себе ничего, только предложил гостям занять диван, а сам вернулся в кресло и два раза громко хлопнул в ладоши. По хлопку двери комнаты распахнул все тот же швейцар, и в комнату вошли женщина и маленькая девочка. Они обе были сказочно красивы: пышные светлые слегка вьющиеся волосы, большие серые глаза. У девочки были пухлые губки (видимо в отца), а у матери наоборот тонкие, но, пожалуй, это было их единственное различие. Хотя нет. Под глазами у женщины тоже пролегали темные круги. - Моя дочь Джозефина, - сказан Винсен.       Девочка не выглядела напуганной или хотя бы чуть-чуть удивленной, но можно было с абсолютной уверенностью сказать, что она была очень расстроена. Расстроена была и ее мать. Только отец семейства не выказывал никаких эмоций. - К сожалению, мы больше не можем позволить себе содержать ее, - продолжал Бертран, - природный талант Джозефины в последнее время стал проявляться сильнее, чем раньше. Она кричит по ночам так, будто ее режут, но НЕ ПРОСЫПАЕТСЯ, она выдает ужасающие предсказания, некоторые из которых уже сбылись, но никто в целой Франции не может помочь ей научиться пользоваться своим даром. И дело даже не в ее возрасте: она очень обучаемая, знает французский, немецкий, английский, играет на флейте...       По мере рассказа напускное спокойствие Винсена сменилось волнением. - И что вы хотите от меня? - несколько циничной спросил Реджинальд. - Мы знаем, что вы скупали детей с талантами. Мы знаем, что у вас их уже 6 или 7. Мы знаем, что вы взяли их, потому что хотите тренировать их. Пожалуйста, возьмите еще и Джозефину. Как я уже сказал, она очень обучаемая, очень послушная... - Нет.       От такого резкого и короткого ответа опешил и отец, и мать. Только сама девочка казалась ничуть не удивленной. - Пожалуйста, мы готовы заплатить. Мы очень любим свою дочь, но понимаем, что без посторонней помощи она сойдет с ума, да еще и нас сведет. У нас нет другого выхода. - Дело не в деньгах. Как вы правильно заметили, у меня уже есть "6 или 7" детей. Я не могу взять еще одного. Их воспитание и тренировки занимают много времени, отбирают душевные и физические силы. Я не могу. - Но зачем вы приехали? - Из интереса. Пока же я не увидел в вашей девочке ничего необычного, поэтому даже его не удовлетворил. Благодарю за приглашение. Прощайте.       Реджинальд встал и направился к двери. Пого тяжело вздохнул и пошел за ним. Ему было, что сказать своему другу, но не при этих людях. Неожиданно, дорогу им преградила девочка, вырвавшаяся у матери. Она уверенно встала перед дверьми и уперла руки в бока. - Вы меня возьмете. - Что прости? - пришел черед Реджинальда удивляться. - Вы меня возьмете. Поговорите с Пого и возьмете. Я точно знаю. Достаточно удивительно? - Ну это мы еще посмотрим...       Реджинальд отодвинул девочку и вышел в коридор. За ним, конечно, последовал Пого, которого такой вариант развития событий поразил. Компания остановилась в коридоре. Швейцара не было. Другой прислуги тоже. Была отличная возможность поговорить. Пого уже набрал воздуха в легкие, но Реджинальд его опередил. - И как после такого заявления мне ее взять или не взять? Так и так окажусь дураком. Нехорошая ситуация, - он потянул руку за пальто.       Пого перехватил ее и тоже заговорил. - По-моему, игра стоит свеч. Очень уж интересный у девочки талант. В конце концов, вы всегда сможете вернуть ее родителям, потому что не возьмете и не дадите за нее денег. К тому же, больше - не меньше. Если кто-то так и не откроет свой дар, она станет седьмым ребенком. Кажется, в начале вы и хотели, чтобы их было семь? - И поэтому мне нужно брать "запасного" восьмого? Она что, собачка что ли? Взять-вернуть, взять-вернуть. - Не думаю, на самом деле, что нам потребуется ее возвращать: талант она уже открыла, осталось только научить ее им пользоваться. Уже проще. А вообще, она дама с характером. Это тоже плюс.        Удивляла в Джозефине ее наглость и стойкость. Она оставалась спокойной, пусть и грустной. Она готова встать в оппозицию совершенно незнакомому человеку, если уверена в своей правоте. Только из-за этого Харгривз позволял себе сомневаться: такие качества точно нужны будущему супер-герою.       Он вернулся в комнату. Мать девочки всхлипывала, сидя на подлокотнике кресла мужа. Он сам пытался читать газету, хотя был слишком возбужден для такого занятия в эту минуту. Девочка сидела на диване. - Я возьму Джозефину, но вы должны понимать: вы ее больше не увидите, по крайней мере, в ближайшие 13 лет. А сейчас я бы хотел более подробно обсудить с вами ее талант.       Разговор длился долго. Минут 40 или 50. На всем его протяжении девочка сидела на диване и болтала свисавшими ногами. Пого иногда поглядывал на нее и понимал: пути назад для нее уже не будет.