Вот такие макароны

За двадцать лет жизни в уютно нагретом семейном гнёздышке, мне, как человеку с шилом в заднице, уже не терпелось как-нибудь вкусить самостоятельной жизни. Не то, чтобы мне было плохо рядом с наполненным мамой холодильником, налаженным бытом и двумя поразительно похожими женщинами, с которыми вечером можно посидеть за бутылкой пива. Скорее, даже наоборот, но в какой-то момент начинаешь хотеть жить отдельно. Это было одной из причин, почему я ухватилась за возможность уехать на стажировку: по многообещающим улыбкам организаторов было ясно, что в гуще событий я окажусь по колено, и самостоятельность буду вкушать столовыми ложками, да и зная расценки на жильё, ясно было, что жить в одиночестве не получится, но это был своего рода первый шаг навстречу самостоятельности. От одиночества на чужбине меня избавила, как уже известно ‒ Ры. Ещё в Москве мы с Рыксей договорились, что будем жить вместе. Общались мы до этого мало, поэтому оценивали друг друга как вполне сносных собеседников и делали вид, что безумно рады своему предстоящему соседству. Если говорить честно, то вся договорённость жить вместе была больше браком по расчёту, основывавшемся на том, что ни я, ни Рыкся не хотели иметь в своём личном пространстве на протяжении полугода кого-то ещё. По совместным поездкам от университета мы знали друг о друге следующее: что мы обе довольно умные барышни, которые не пропадут за границей, и если подкачает знание языка, то на помощь придёт шарм и щенячьи глаза. Из прочего Рыкся знала, что я молчаливая, но при этом не гнушающаяся снизойти до прямолинейности, граничащей с грубостью, а я знала, что Ры любит поболтать. Чтобы понять насколько, можете представить себе картину: однажды зимой на первом курсе я из вежливости спросила Ры о её планах на выходные, на что в ответ получила тираду с полным перечислением развлекательной программы по случаю новогодних праздников. Ры трещала от турникетов в институте на протяжении почти километра, что мы шли до метро ‒ за это время я успела несколько раз проклясть вежливость и сломавшиеся наушники, как вдруг на горизонте появился мой знакомый. Я бросилась к нему через улицу, как утопающий на белую акулу в надежде, что она окажется дельфином ‒ Рыкся же не заметила этого и ушла вперёд, продолжая рассказывать рецепт оливье. У нас с Ры действительно существенная разница в том, сколько часов общения каждой из нас нужно, чтоб чувствовать себя комфортно. Мне достаточно разговаривать два часа в день, чтоб чувствовать себя членом общества, гармонично вписывающимся в окружающую жизнь: обсудить с кем-то фильм за чашкой кофе и разойтись, чтоб не видеться неделю, а то и год ‒ идеальный график общения для меня. Даже семья уже смирилась с тем, что самые продолжительные беседы я веду сама с собой; если же из меня тисками вырывают разговоры, то для всего живого в радиусе километра появляется смертельная опасность ‒ я могу открыть рот и послать всё к чертовой матери. Рыкся же может говорить постоянно. Абсолютно всё время, с разными людьми, об одном и том же или о разных вещах, высказывая на всё своё бесценное и неизменно аргументированное мнение. Перед отъездом мы решили начать теснее общаться, чтоб не пытаться в ночи задушить друг друга подушками, и за несколько походов в кафе я поняла, что через полчаса даже самой интересной беседы, меня мысленно выбрасывает в пространство между небом и землёй, а в теле появляется ломота, как будто меня переехал танк. Об этом я честно сказала Рыксе, предложив в Парме устраивать самый настоящий тихий час. Рыкся согласилась, понимающе протянув: «Это потому что ты необщительная». Я не стала приводить аргумент, что кто-то просто дохрена пиздит. К счастью во всём остальном кроме вопросов общения мы без проблем нашли общий язык. Рыкся вызвалась заниматься поддержанием дома в чистоте, взяла на себя все вопросы, связанные с коммуникацией, на мне же в нашем скромном быту осталась моя любимая функция: сидеть, хорошо выглядеть, не отсвечивать и изредка отпускать едкие комментарии. Так что в Италию мы приехали, как молодожёны в медовый месяц: воодушевлённые, немного напуганные, и понятия не имеющие о том, какие тараканы ‒ оказывается ‒ обитают в наших головах. В нашей импровизированной семье, созданной точно для того, чтоб проверить толерантность Европы на прочность, я была мужем, и, исходя из своего опыта жизни на одной территории с женщиной могу сказать следующее: Я ОДНОЗНАЧНО ПОНИМАЮ МУЖИКОВ, КОТОРЫЕ НЕ ХОТЯТ СВЯЗЫВАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ С ЖЕНЩИНАМИ. И дело тут даже не столько в женщинах, сколько в целом в наличии второго человека в жизненном пространстве. За три месяца жизни с Рыксей у меня появился целый список пунктов, которые стоит учесть, живя вместе с женщиной. Да простят меня феминистки, к которым я себя отношу, но есть у женщин черты, прощающиеся или навязываемые им обществом, которые из осветлённой головы не выбьет ни горемычная жизнь, ни высшее образование. Рыкся, при всех своих достоинствах (умная, красивая, интересный собеседник, обладающий прекрасным кругозором и умением увлечь публику), всё равно остаётся бабой ‒ простите ‒ женщиной. На протяжение всей жизни я сторонилась подобных «девочек-подружек» с золотыми локонами, звонким смехом, сладкими духами и балетным прошлым, с которыми можно попилить ногти и поболтать про мужиков под «Секс в большом городе» на фоне. И тут именно такой комплект в компактной упаковке упал мне прямо на голову. Итак, если Вам свезло получить в своё распоряжение женщину, удовлетворяющую всем требованиям веков от девятнадцатого до двадцать первого: А). Мои Вам соболезнования. Б). Учитесь с этим жить, иначе так недалеко до скамьи подсудимых или до больничной койки. Во-первых: нужно обеспечить женщину жизненным пространством. Это территория, на которой она будет ощущать свою безраздельную власть и господство. Причём, аппетит у женщины на жизненное пространство может сравниться разве что с наполеоновскими планами на Россию: так Рыкся планировала оккупировать кухню под основной театр своих боевых действий, обеденный стол для учебных занятий и поигрывания в салон красоты и, до кучи, она захотела три четверти двухместной кровати. Я с готовностью уступила ей все запрошенные территории, оставляя себе небольшой письменный столик и одноместный диван. Первое время, пока женщина осваивается на новой территории, её главное не беспокоить; со временем она поймёт, что хватила лишнего, и добровольно уступит часть пространства. Так кухня отошла в моё пользование под конец первого месяца, потому что просыпалась я раньше, а есть хотела чаще и больше, и уже через неделю Рыкся решила, что ей не очень нравится играть в заботливую кормилицу-жену. Во-вторых, стоит учитывать рацион женщины. Чтобы было понятнее, куда смотреть и чем кормить, нужно отметить, что женщина ест. А ест женщина, как правило, всё, в разных количествах, неизменно сопровождая приём пищи фразой: «надо меньше жрать». В-третьих, женщину важно развлекать, выгуливать, а если у Вас активная женщина, то ей нужно обеспечивать коммуникацию с другими формами жизни. Лично я на форму жизни тяну слабо, да и не то, чтобы сильно старалась. Даже наоборот ‒ когда Рыкся пыталась со мной поговорить, я прикидывалась мёртвой, физически ощущая, что мои социальные батарейки перегорели и взорвались. Рыксе довольно быстро надоел мой опоссумский стиль общения, поэтому вскоре она переключилась на остальных участников программы Эразмус ‒ если первые недели своего пребывания в Италии моя маленькая женщина сидела дома, то после первого же посещения бара её начали узнавать на улицах, а меня воспринимать как её угрюмого телохранителя. Внимание женщине очень нужно, в этом Рыкся напоминала мне собачку-шпица, которую нам однажды оставили на передержку и которую я однажды чуть не выбросила из окна двадцатого этажа. В связи с этой незначительной деталью, думаю, не нужно уточнять, как я себя чувствовала, когда каждое моё утро начиналось со слов: «Санни, ты меня любишь?» Со временем, правда, вырабатывается привычка говорить: «хорошо выглядишь», «хорошие духи», «да, конечно, люблю», а спустя три месяца уже даже не задумываешься над тем, веришь ты себе или нет, произнося их. Просто говоришь. И всё же от нашего сожительства есть польза, поэтому данный текст ни в коем случае нельзя воспринимать как одну сплошную жалобу. Благодаря Рыксе я научилась терпеть людей и смиренно относиться к тому, что независимо от того, какую умную мысль ты пытаешься донести, если у твоего собеседника есть своя точка зрения, то бесполезно как-то пытаться внести хотя бы горсточку благоразумия. Ненавидеть людей меньше я не стала, но начала сопереживать их тараканам, и вот честно, я не знаю второго такого человека как Рыкся, который бы так смешно ржал над моими шутками. Хотя бы ради этого и кофе по утрам на своей территории стоит держать компактную женщину.