«Мы тратим на вас четыре миллиарда, а потом выкидываем в шлюз!» — Звучал бы слоган «Цербера». «Вы спасаете галактику и попадаете под трибунал!» — Вторил бы им Альянс.
Коммандер невесело усмехнулась, старательно произнося вслух информацию, считываемую с датапада, — о «Цербере» и Альянсе как раз. При должном усердии, это помогло бы как можно скорее привести речь в порядок. Слова лениво вылетали из губ, несколько напрягая слух. Она читала про структуры, про ячейки, про программы, изучала рапорты, видела своё собственное описание. Да, написанное явно соответствовало ей. Точно и верно, но разве удостоят они вниманием её шрамы, к примеру? Как знать, были ли эти полосы на ней всегда или получила она их только в этой войне? Приглушив яркость экрана, женщина взглянула на себя. Был ли этот почти изящный шрам, тянущийся с нижней губы и выходя за пределы верхней, с ней всегда? Кстати очень сексуально смотрится, пожалуй она не будет его сводить, да и чувство такое, будто бы он находится на своём месте. — Мне определённо нрааавится. — Протягивает Шепард, тихо смеясь. — Мне тоже. Двери бесшумно открываются, впуская в палату мужчину, одетого по всем больничным правилам. Шепард с некоторым любопытством рассматривает вошедшего, уголки губ невольно опускаются и всё же она пытается в вежливость.Эй, ну алло! Всё ещё больна, всё ещё в отпуске по уважительной причине! Дайте отлежаться, ироды!
Немного помедлив, посетитель, облачённые в белые парадные формы Альянса плюс небрежно накинутый на плечи халат, проходит к её кровати. Шепард как раз недавно обновила в памяти его личное дело. Это Кайден Аленко, второй действующий человек-СПЕКТР, её напарник, служивший ещё на первой «Нормандии». Читать и видеть его вживую ощущалось совершенно по иному. Каждая прочитанная и произнесённая строчка крепко укоренялась в памяти, собирая из букв картинки прошлых лет. Он хорошо знал её. Ей что-то снится. Снова. В руке жетоны с именами и изображением корабля на задней стороне. Её голосом произносят глупые вещи в дни памяти. Она ползёт по холодной поверхности, ищет каждую цепочку, кусает губы, жмурит глаза до боли, чтобы только не видеть раздолбанные части её Нормандии SR-1. Её биотика не очень сильна, предпочитает баланс и снайперки, и всё равно перекидывает железки, как только визор улавливает блеск. Дерьмо. Люди не противятся, когда коммандер крадёт корабль, даже наполнены энтузиазмом. Шепард знает, что так и только так и должно быть. Когда все отворачиваются, боятся, она всё ещё является лидером и капитаном, идущим к цели — устранению пока ещё одного единственного Жнеца. Она убьёт каждого, каждого, кто встанет на её пути, кто откажется понимать угрозу, убьёт впервые вопреки приказу. Кайден знал её и присутствовал в те моменты. Лиара, Тали, Гаррус — их связь пронеслась сквозь года, пуская корни в сердцах, соединяя совершенно различные расы вместе, давая цель. Он был абсолютно таким же, как и все: напарник, друг и…***
Его глаза не врали — Шепард, сама Шепард находилась перед ним. Не в лучшем состоянии конечно, но он и после Марса выглядел и выглядит так себе, что уже говорить про нынешнее состояние. Вечно уставший, неаккуратный, поцельнее только. Кайден чувствует её взгляд и старательно скрываемое любопытство, он словно не принадлежит ей. Уголки губ поднимаются, выказывая лёгкую "дежурную" улыбку, фиолетовые глаза блестят и манят. Он давно не видел её такой, будто всё вернулось, — он снова падает до лейтенанта, освобождаясь от звания СПЕКТРА, теряя майора, возвращаясь на эксперементальный фрегат «Нормандия», соблюдая субординацию. Шепард не из тех, кто ставит к стенке, заставляя сдавать то, что не записано в личном деле. Такое практикуется только с врагами с подарком в виде быстрой смерти в конце, если ответ её удовлетворит. Сурова, но чертовски очаровательно сурова! В ней будто жило две личности, одна добрая и заботливая, чуткая к состоянию всего своего экипажа, другая являлась словно кто-то щёлкал переключателем, — стоило донести до её слуха лишь слова намёка на предательство, — выпуская на свет жестокую её сторону, . — Бросьте его крабам. — Железный безразличный тон коммандера рассёк вуаль повисшей после выстрела тишины. Тело Урднота Рекса оставили на том самом месте, у кромки воды. Кайден помнил, как Шепард активно пристраивала нового члена команды в коллектив, как бесстрашно говорила с ним даже не о самых приятных для его расы вещах, как командовала, не давая поблажек, как запросто, даже обвязав ленточкой для красоты и придания торжественности, передала тому родовой доспех и как безразлично и холодно отреагировала на его смерть, короткой благодарностью кивнув Уильямс. Кайден чувствовал себя мальчишкой рядом с ней, подростком, теряющимся перед объектом воздыхания. В её общем дружелюбии не было места вопросам и сомнениям, не было различий между коком, секретарём, пилотом — каждому она была верна, о каждом заботилась, с каждого требовала исполнения своих обязанностей. Среди вынужденных собраний, безликих и знакомых лиц, бесконечно растущих запутанных путей, Аленко был счастлив знать, что Шепард ценит его мнение, возможно испытывая мммм…некоторое влечение? Кто знает. Странно, что во всей суровости капитана, в порой резких скачках на добро и зло, следованию собственной морали без противоречия приказам, Кайден находил очарование. В одной из звуковых передач как-то упомянули Торфан, сделав краткую сухую пометку на жестокости Шепард. Они с Джокером пытались поспорить из какого оружия капитан пристрелит вещателя-самоубийцу. Прослушивающая их коммандер не выдержала, моментально выдав себя разочарованным всхлипыванием, всю следующую неделю игнорируя попытки Джеффа отшутиться-извиниться и намеренно не беря лейтенанта на вылазки. — Кайден Аленко, действующий второй человек-СПЕКТР. — Нараспев медленно, но внятно произносит она, взглядом указывая на свободный стул. Кайден торопливо кивает, присаживаясь. Его проинформировали о её состоянии и проблемах с памятью. Его смущает ситуация, когда невозможно понять, насколько далёк от тебя человек сейчас, как стоит себя вести? — Ты помнишь меня? Произнесённое имя ничего не значит. — Да, я думаю. Ты мне снился или что-то вроде того. Взрыв. Она помнит взрыв. И бомбу. Помнит Уильямс, Рекса, Кайдена, Вермайр и свою слабость. Эшли Уильямс и Кайден Аленко как два идиота спорят о том, в какой части базы им суждено сдохнуть. Бойцы не думают о смерти и не говорят о ней, потому что не готовы, потому что к ней нельзя подготовиться. В глубине сердец запрятан страх, на войне всё не может пойти так. Коммандер хмурится, но времени на раздумья не оставляет, — отправляет сержанта Уильямс в поддержку саларианцам, а лейтенанта Аленко прикрепляет за бомбой.— И в с ё, мать его, летит к чертям!
Женщина ударяет по столу с такой силой, что лежащие на нём планшеты подпрыгивают, некоторые даже падают. С лёгким звякающим звуком, подпрыгнув, на поверхность стола опускается рамка фотографии, неся внутри изображение большой семьи Эшли. Шепард облокачивается на стол, склоняет голову. —…к чертям. — Повторяет она, шипя и ненавидя себя за повторение одних и тех же слов. — Всё… туда, всё к чертям!.. На общем собрании она не выказала ни капли сомнения своему поступку. Сейчас она делала тоже самое, продолжая портить если не мебель, то свои руки. Поддержка — Эшли, бомба — Кайден. Бомба — приоритет, — взорвёт здание, сохранность её важнее. Простая логика! Будь все иначе, будь с отрядом Кайден, приоритетом бы всё равно осталась бы бомба и тогда, хоп, Эшли была бы здесь, стол бы был цел, а коммандер издевалась бы над…чем? Шепард не оборачивается на шум открывшегося лифта, однако укрощает свой гнев. С камер и так всё видно, онлайн-шоу «Шепард тоже человек» только на «Нормандии»! Нет… Джокер знает, как ей сейчас плохо, как страдает «Нормандия», — его корабль, в первую очередь, от таких-то встрясок. — Шепард, я хотел извиниться. Кайден стоит напротив неё, держа дистанцию. Он чувствует вину за свою жизнь, чувствует себя недостойным этой жизни, чувствует себя идиотом за то, что высказал несогласие её выбору на собрании. И благодарность, ведь он жив, стоит, мучается и внезапно злится от того, что коммандер даже не оборачивается. Лейтенант нервно сглатывает, берёт контроль над собой, усмиряя биотические импульсы, синим пламенем охватившие его тело. Не к чему беситься, — только головной боли ему до полной радости жизни и не хватает. — Ше… — Кашляет. — Коммандер, я выражаю полную солидарность с вашими действиями. Уничтожение комплекса было приоритетной целью. Уильямс подарила нам время, которым вы воспользовались правильно. — Будь всё наоборот, я бы поступила также. Кайден замирает на месте, когда Шепард наконец оборачивается и смотрит на него. В её глазах лейтенанту видится вселенская печаль, хотя лицо скупо на эмоции и ничего особенного не отображает. Шепард будто смотрит вглубь него, прямо в его карие глаза.»…слышит смешок, улавливает нотки флирта, взгляд такой особенный, только для него или ему просто хочется так думать?..»
Кайдена гнетет ситуация, эта паузу хоть ножом режь, хоть пусковым ракетам давай ход. Он хочет что-то сделать, но что нужно делать в такой ситуации перед капитаном? Уйти, сдаться, аргументировав тем, что всё было сказано? Шепард горько улыбается. — Нам нужно было взорвать это чёртово место. — В голосе столько сомнений. Она понимает, что ей не нужно это говорить. — Пустить всё на воздух. — Рука ожесточённо трёт глаза, пытаясь стереть не появляющиеся слёзы. — Вы собачились, а я просто подумала, что с бомбой будет легче справиться биотикой. Тащить легче, от пары попаданий щитом защитить, чтобы не взорвалась случайно раньше времени. Муки выбора знакомы ей. Она ведь просто человек. — А Эш и в технике так себе, зато стреляет хорошо и бьёт. И капитан. Нужно помнить о субординации. — И я просто говорю Киррахе «берите Уильямс», — испускает нервный смешок, будто находится на грани срыва, — а потом всё катится к чертям. И дело-то всего лишь в бомбе, понимаешь, Кайден? Она произносит его имя с такой болью и горечью, что Кайден хочет умереть прямо сейчас, поставив на своё место Уильямс. — Всё просто решает какая-то бомба. З а д а н и е. — Капитан произносит слово по буквам. В голове мужчины внезапно проносится лишь один факт — не «Аленко», не «лейтенант», а «Кайден». Она произносит его имя, даже зовёт, в надежде на понимание. Ей больно, но лейтенант чувствует, что в откровении правильность и неправильность выбора не главное. Он понимает, что она хочет сказать. Она не жалеет о выборе, то, что случилось именно так, а не иначе, принесло ей облегчение. Об этом говорит абсолютно всё — внезапная откровенность, то, как она произнесла его имя, её взгляд.С.у.б.о.р.д.и.н.а.ц.и.я
— Ты боялась за меня? — Кайден чуть удивляется тому, как твёрдо произносит вопрос. — Будь всё иначе, я… — Ты боялась за меня?С…у…б…о…р…д…и…н…а…ц…и…я
Он стремительно сокращает расстояние между ними, нарушая дистанцию, ломая рамки. Ему даже нравится видеть возникшую растерянность на её лице, слегка приоткрывшийся в удивлении ротик, а краткое «да» просто сносит крышу.С у б о р
Пофиг.
Руки Кайдена обхватывают её талию. Ладони Жаннет упираются в грудь лейтенанта, но не отталкивают, — напротив, коммандер сдаётся эмоциям, пряча лицо у него на груди. Она не плачет и не врёт. Она сделала бы это снова, просто благодарна обстоятельствам.***
…любовником. — Надеюсь сны не были плохими? — Мужчина протягивает руку и женщина с готовностью перехватывает её, встречая недоумённый взгляд. — Не такие уж и плохие. Она улыбается, в лёгком смущении, тронувшим её щеки, убирает руку, но Кайден протестует, переплетая их пальцы. — Прости, что не смог навестить тебя раньше. — он виновато вздыхает, хмуря брови. — Самый здоровый мужчина от всея человеческой расы вынужден скользить по системам и направлять заплутавшие корабли домой. Труда выйти на скопления «рассеянности» не составляет, вот только топлива не напасёшься, а ведь корабли ещё от выстрелов пострадали, датчики наверняка повреждены, от всех отрезаны, от того и трудности. О, хорошие новости тоже есть.— На его руке проявляется оранжевый интерфейс. Нажимая на гало-клавиатуру, Кайден вызывает подобную реакцию появления на руке Шепард. — Больше не опасны, хотя всё ещё несколько ограничены. — Поясняет он. — Например взлом теперь не проведёшь, резотрон переносят на отдельные наручи, потому что при использовании на носители спускается силовая волна тока, а уменьшение мощности вообще его не активирует. — Хотят пустить энергию по кругу, сосредотачивая выбросов в лезвие? — Это будет интересный выход. Привычным движением, будто и не было перерыва, Шепард делает пару нажатий, отодвигая от себя возникший зеркальный экран. Она улыбается, совершая снимок, сразу перемещая его в свой профиль с кратким комментарием «я жива». Это взорвёт журналистов и общество в целом. На большее правда она вряд ли решится, не любит она камеры и репортёров. Прицелы камер ощущаются будто бы её держат на мушке и вот-вот выстрелят. Фобия какая-то. Кайден успевает подметить фотографию в её профиле, которую он уже видел ранее, даже помнит, при каких обстоятельствах та была сделана. Коммандер в белоснежно-чистом одеянии Альянса стоит на церемонии. Всё строго и серьёзно. Парадная форма ей очень подходит. В её руках генно модифицированные цветы разных сортов, но в кадре чётко видны тонкие веточки с неестественно большими развернувшимися розовыми бутонами. Розовый — её любимый цвет и пусть к соцветиям она сама по себе относится прохладно, женщина всё же не может удержаться, чтобы не прижать к себе их чуть ближе, вдыхая восхитительный искусственно усиленный аромат. Автор снимка умудряется запечатлеть именно этот момент, такой прекрасный и удивительный. Расталкивая и безжалостно паля по посмевшим заснять её без разрешения дронам, рефлекторно заезжая их владельцам в челюсти, Шепард всё же замечает юного фотографа, закрепляя его работу в своём профиле, делая рекламу. «Я жива». Так просто и так невозможно. Она уже хочет заявить о себе, действовать и выполнять приказы, может быть где-то и нарушать тоже. Всю команду, включая Кайдена, волнует случившееся. Отлично, Совет просто плюнул на факты в который уже раз и заблокировал корабль. Не ища выхода и смиряясь, персонал «Нормандии» разбредается по местам, а Кайден шествует к инвентарным шкафчикам, где обнаруживает Шепард, копающуюся и проверяющую снаряжение, просто чтобы руки были чем-то заняты. — Выберем себе самые лучшие места, будем сидеть сложа руки и наслаждаться. — Хмыкает Кайден, облокотившись на стену, складывая руки на груди, как и сказал. — Или…будем искать решение, пока конец до нас не доберётся? В его словах чувствуется некий вызов. Губы Шепард трогает лёгкая ухмылка. — Намекаете, что нам нужно проявить инициативу, Аленко? — Подражая тону его голоса спрашивает она. — О, у вас есть туз в рукаве, Шепард? Хотя о чём это я, он всегда у вас есть. Оба тихо смеются. — Хорошо что вы здесь, лейтенант. — Всегда рад. Кайден кивает, а корабль вдруг резко дёргается, будто бы готовясь к пространственному прыжку. Жаннет выставляет руки, пружинистым движением отталкиваясь от стены, чтобы не впечатало, делает поворот, оказываясь спиной к стене. Кайден действует также, припадая руками к поверхности, почти прижимаясь к женщине. Их лица находится в близкой опасности друг от друга, взгляды сталкиваются, а губы готовы вот-вот соприкоснутся. Встряска не повторяется, поэтому нужды отталкиваться в другую сторону нет. Они просто замирают в таком положении. Тёплая рука мужчины накрывает её щёку, нежно поглаживая кожу пальцами. Они оба так отчаянно хотят испробовать вкус поцелуя. — Я конечно всё понимаю, коммандер, но вас как бы капитан Андерсон вызывает. В голосе пилота, стопроцентно устроившего подобное, чувствуется сдерживаемый смех. Подлюка и обломщик, вот ты кто, Джефф!Украсть корабль?! Это твой туз, Шепард?!
Не о том думал Кайден, говоря про секретные карты, не о том. Безрассудство, глупость, смелость, твёрдость — все чувства передавалась команде. Никто не был против! «Захватывающее приключение!» — Воскликнул заместитель Пресли. Чувство опасности опьяняло и разносило вырабатывающийся в крови адреналин по телу. Ага. Украли корабль, похитили команду. Персонал «Нормандии» конечно бы воспротивился второму заявлению, только Шепард никогда бы не позволила себе поставить сей добровольный факт себе в защиту. Ах, да, где-то после десятой строчки, когда поднимутся корабельные записи, в «заслуги» припишут и нарушение субординации. Даже сейчас, стоя в её личной каюте, Кайден не мог не вспоминать о том, что уже нарушил. Годы службы не отнять, капитан это тоже понимает, но злится, выражая недовольство лишь взглядом. Что уж, лишний пунктик сверху огромной кучи грешков не давит, посему Аленко скидывает тяготящий устав с плеч. — Так ли важны Совет, Жнецы, галактика, когда есть мы и осознание того, что этого может не случиться снова? Они находятся так близко друг к другу, да что уж там, — он в её каюте. Лейтенант будто играет, прощупывая почву, ступая и отступаясь, напрашиваясь на приказ. Шепард вздыхает и первой целует его, с удовольствием отмечая тяжесть рук, опустившихся к талии. Упираясь пальчиками в грудь, коммандер чуть надавливает, увеличивая расстояние между телами. Сладко вздыхает, понимая, что мужчина не желает расставаться даже на секундочку и делает шаги назад вместе с ним, упираясь в край кровати. Так быстро, как в критический момент, требующий полной боевой готовности, когда и минута время, тела возлюбленных лишаются одежд. Жар слившихся воедино тел опаляет каюту, срывающиеся с губ стоны разбавляют тишину, отпечатки поцелуев на коже расцветают синими пятнами биотической энергии, потухают и оставляют приятные покалывания. — Мне сказали, ты потеряла память. Кайден обеспокоенно заглядывает ей в глаза, слегка нахмурив лоб. Шепард кивает, однако не комментирует свою возникшую слабость. — Хочу знать положение Цитадели. — Медленно, смакуя каждое слово, ища каждую букву, просит она. Кайден хмурится чуть сильнее, вызывая складку на лбу. Стоит ли сейчас сообщать ей что-либо? Жаннет словно читает его, всего лишь взглянув на его лицо. После стольких лет, после смерти, после встречи из посмертия, не изменилось абсолютно ничего. Она вновь проснулась и забыла, как перед смертью грубо втолкнула своего любовника в спасательную капсулу, оставив того на два долгих года в своём погибшем мире. Она проснулась и не вспомнила. Он не верил, не верил этим слухам. Слова, издаваемые людьми, издевались над ним, ищущим спасение в работе. Убить, расследовать, зачистить территорию, отчитаться, сопроводить — механически, что угодно, лишь бы заглушить боль и просто жить дальше. Но Шепард была там — на Горизонте. Настоящая, живая, яростно сражающаяся за, как такое вообще возможно, террористическую организацию! Жуткая в своей ярости, увлечённая, искренне верящая в то, что делает. Кайден даже не понял, что творит, что говорит, что видит.— Жива, мертва, с Альянсом, с Цербером, кто ты, чёрт возьми? Чья марионетка?!
Смиренно выслушав претензии, Шепард вновь исчезает из его жизни, будто и не было никакой встречи. Она не отвечает на его сообщения, просто пропадает. Всё заканчивается так и не начавшись. —…поисково спасательные операции. Это бесполезно и тяжело. Мужчина вздыхает. Он приставлен к одному из отрядов. Это не основная его задача, как он уже упомянул, делал всего лишь пару вылетов. — Станция работала до последнего, но после отключения энергии — тяжёлый вздох — они не могли выжить. Задохнулись и даже если бы успели надеть маски, то их тела унесло бы в открытый космос, а если нет, то перемещение станции к орбите Земли также не сыграло на руку. Их…просто сожгло бы заживо. Мы перевезли нуль-элемент к ядру, но Хранители погибли, а наши учёные ещё не знают как заставить энергию бесконечно поступать и удерживаться в ядре. Цитадель и Хранители — этакие странные насекомовидные инопланетные существа, вырвавшиеся при своём развитии из лап Жнецов, не существовали и очевидно не могли существовать без станции. Как только ядро перестало вращаться, а системы прекратили функционировать, Хранители, будучи живыми или полуживыми существами, вероятно либо задохнулись, либо были зажарены избыточным выбросом энергии. Иначе их исчезновение просто не объяснялось. Слабо изученная, оставленная на попечение «богомолов» Цитадель была полна тайн, на разгадку которых потребуется время. Уйма времени. — Вы восстановили гравитацию? — Утяжелённые ботинки позволяют обходиться без неё. — Мужчина смеётся, но во взгляде нет и крупинки веселья. — Обнаружили панели управления, горы трупов соответственно тоже. Хранителя нашли, то, что от него осталось — лужица и конечности, сцепленные на ручках баков, наверное пытался вызвать голоклавиатуру и вернуть систему жизнеобеспечения в норму. — Пока мы не научимся удерживать энергию в определённой области ничего не выйдет. Искусственно создать гравитационные участки можно, но без постоянной подпитки и отсутствии знаний работы станции это не имеет смысла. — Она беззвучно хмыкает. — Бесполезная трата времени. Хакетту или кто там сейчас у пульта, следует сосредоточиться на поисках затерявшихся кораблей. — Да ты никак рвёшься в бой? Кайден уже в который раз поражается ей. Сколько бы она не страдала, как бы не уставала, как сильно бы не была ранена — она всегда желала выйти на передовую, вдохновляя своими поступками сослуживцев. Аленко тоже хотел этому научиться, наверное уже научился, вставая перед лицом опасности, заглядывая прямо в дуло пистолета.— Опусти своё оружие, Кайден, и я опущу своё!
Всего пару дней назад она приходила к нему в палату в такой обычной повседневной одежде. Красивой бледно-розовой рубашке с завёрнутыми рукавами и строгими тёмно-серыми брюками. Она искренне волновалась за него, была несвойственно тихой и не угрожала врачам в отчаянии, была заботливой и не хотела волновать его пострадавшее тело всплёскивающими эмоциями. Не было больше счастья для Кайдена видеть её вместо медицинской сестры, осуществляющей уход. Усладой для ушей становились доверительные шепотки персонала «сегодня о вашем здоровье справлялась посетительница». Мужчина был полон решимости пригласить её на свидание после выздоровления, поведать, что чувства и слова, которые он быть может произносил полубредя — правдивы и как никогда настоящи. Но, ах да, Цербер.— Ты ведь знаешь меня, Кайден.
Кайден знает, как знает и то, что видел на Горизонте, что слышал, что в ней и уже в нём есть решимость. Кайден знает и отступает. Намеренно, потому что не желает испытывать захлёбывающее чувство отчаяния от потери близкого человека вновь. От ошибки, своей собственной ошибки, только не снова. Оружие новоявленного СПЕКТРА меняет цель, выбирая политика. Удина держится на эмоциях, проклиная всех и вся. Приложив усилия, посол бросается к панели, отталкивая азари, но не успевает совершить и нажатия, как Шепард стреляет и оказывается права. Залитые кровью коридоры, саларианская представительница, СБЦ красноречиво ведает об этом. Что из того цветастее — выбирай на вкус. Жаннет кивает, рваться в бой даже сейчас так похоже на неё. Тело непослушно движется, затрудняясь даже усесться, свесив с кровати ноги, а сильное подкачанное тело выглядит таким бесполезным, будто это не годы службы с постоянными тренировками, а банальные операции с вкачиванием под кожу геля. Откидывая белое одеяло, Шепард, найдя опору в лице Кайдена, опускает ноги на пол, отталкивается одной рукой от поверхности кровати и падает в руки мужчины. Всё ещё слаба, как бы не хотела это признавать, но упрямо цепляется за белую парадную форму, не думая, что своим упорством может её и порвать. Кайден заботливо поддерживает её, крепко держа и направляя. До окна, куда женщина и устремила свой взор, всего пара шагов негнущимися ногами. Рука Шепард хватается за занавес, с силой тянет ткань в сторону, впуская настоящее солнце, попеременно прячущееся за пролетающими в небе шатлами. Золотые лучи освещают активно восстанавливающийся город, слепят, прыгая на зеркальные объекты, подсвечивают волосы женщины, находившейся в руках Кайдена. Солнце превращает прядки в золото, заставляет фиолетовые глаза блестеть, подмечая слёзы, выступающие с непривычки к яркости мира. У Кайдена путаются мысли, кончики пальцев чуть нагреваются и покалывают. На Шепард белая майка на голое тело, короткие свободные шорты такого же цвета и… Кайден незаметно сглатывает, стараясь сосредоточиться на открывшемся виде, который, по правде говоря, сейчас мало его волновал. Дыхание женщины неровное, шумное, несколько беспокойно вздымается грудь, упираясь в ткань, выделяя чёткие границы тела. На руках, бёдрах, шее, по всему телу очевидно, находятся мелкие шрамики, такие красивые, они будто создают звёздную карту. Большинство из них, самые большие, убрали, маленькие ожидали повторного сеанса, рискуя пропасть навсегда и не оставить после себя даже крохотной белой точки. Кайдену хочется коснуться их и нарисовать какой-нибудь узор.— Добро пожаловать на борт снова!
Она смеётся, делая шутливый поклон, выражая своим видом лишь искреннее дружелюбие и радушие. Кайден безумно рад оказаться рядом с ней снова, не совершив ошибки и отныне больше никогда в ней не сомневаясь. Её облик напоминает ему о той самой случайной непостановочной фотографии. Только она настоящая, она здесь, с ним. Обманчиво хрупкая и уязвимая сейчас, яростная в бою. Бесспорный негласный лидер, пример для подражания и при этом всего лишь человек. Кайден берёт её руку, сплетает пальцы. Он так рад, что Шепард нашла время для небольших посиделок в кафе. После всего случившегося он чувствует себя неправильно, сказал так много, но не всё. Этот Цербер, Горизонт, Марс, снова Цербер, это всё то, что повторяется и будет повторяться вечно, не принимая во внимания их двоих. Во взгляде Шепард нельзя ничего увидеть, её рука возвращается на стол, отвлекаемая меню. Внутри мужчины что-то замирает, взгляд карих глаз, наполненных решимостью, тускнеет, она не может этого не заметить, но она не замечает. — Мы замечательная команда. Улыбка трогает её губы вновь. Искренняя, но общая, пусть и обращённая к нему. Капитан умела дать почувствовать себя особенным каждому, с кем говорила, дать понять, что именно её собеседник был важен для неё. Умела обратить это ко всем, не теряя командной хватки. Это работало и на нём, но не так. Это было словно пощёчиной. Кайден хрипло смеётся, уводя тему к напиткам и Шепард запросто поддерживает разговор, шутя про батарианское пойло. В чём дело? Он не понимал почему теряет её вновь и вновь. Не понимал, потому что не было причин и объяснений. — Шепард. — Победа так прекрасна. — Выдыхает она, нескладно произнося буквы. — И ты — её олицетворение. — Хочешь сказать, что я прекрасна, Аленко? Она мило щурится, неприкрыто флиртуя и напрашиваясь на комплимент, одаривая его хитрой ухмылочкой. Три года назад он бы смутился, но того сомневающегося мальчишки уже нет и никаких черт, переступить которые может быть опасно, не существует. — Да. — Шепчет он, опускаясь к её уху. — Ты прекрасна, Жаннет. Звук произнесённого имени, её имени, порождает потоки мурашек, стремительно пробежавших по телу. Руки женщины крепче цепляются в форму, от взгляда не ускользают слабые всполохи синей энергии, исходящей от сильных мужских рук, приносящих приятное покалывание. Кайден прижимает её к стеклу панорамного окна. Как хорошо, что журналисты устали дежурить у дверей больницы, иначе экстранет пополнился бы чем-то крайне новым и горячим. Впрочем пусть, он не против заявить о своих чувствах. Со стеклянной опорой стоится немного легче, особенно когда Кайден продолжает удерживать её. Шепард оборачивается, облегчая доступ к своим губам, не напрягая шею. Губы мужчины нежно касаются уголков её рта, чтобы настойчиво после разомкнуть губы, вкладывая в поцелуй не сам его факт, а даже послание.«У меня не было никого, Шепард, всё это время…» «Я никогда больше не буду сомневаться в тебе» «Сегодня важны только мы» «Помнишь ту ночь перед Илосом?» «Чёрт возьми, я люблю своего капитана»
Мир плыл, оставляя чёткими только их фигуры, ставя в приоритет поцелуй. Тело Шепард дрожит, ноги не справляются с нагрузкой, подкашиваясь, и Кайден подхватывает её на руки, возвращая на кровать. Шепард приподнимается на локтях и целует нависшего над ней мужчину. Он перехватывает её руки, позволяя не напрягать тело в попытках дотянуться до него, касается пальцев губами, целует белые полосочки шрамов. Инструментрон обоих пикает. — Ты находишься здесь дольше положенного.