«Ты когда-нибудь была в Японии, Шепард? Приглашаю, теперь там прибавилось апокалиптических классных местечек»
От Джек она разом получает сразу несколько запоздавших и грубых сообщений. За крепкими словами скрывается боязнь за жизнь капитана, Джек готова вытрясти душу из её тела, чтобы потом вогнать обратно и понять, как она мучилась без ответа. Зеро продолжает работать на благо общества вместе со своими учениками, расчищает площадки для распределения временных вагончиков-жилищ, поднимает обломки огромных машин… Самара сообщает, что связь с системой Нимб слаба и она не может узнать положение дочери, как и не может бросить всё и попытаться отправиться за ней из-за стойко засевшего в мозгу Кодекса. Флот, на котором находилась азари, испытывал трудности с ловлей нужной энергетической волны и неприкаянно шатался по космосу. Джейкоб Тейлор написал, что он в порядке и рассчитывает полностью осесть где-нибудь в милом и тихом местечке на Земле, да жить поживать на военную пенсию с человеком, с которым ему было хорошо. Он делится также своими опасениями по поводу молчания Миранды и пересылает видео с камер наблюдения её корабля. Картинка являет только силуэты, скрывающиеся за кучным дымом, мельтешащие туда-сюда, да воспроизводит командный голос, принадлежащий оперативнице:«Всем спуститься в спасательные капсулы!»
Дальнейшая пропажа сигнала не обязательно означала гибель бывшей сотрудницы «Цербера», потому как она могла добраться до одной из станций, для безопасности скрыв свою личность. Несмотря на совместную работу Альянса с бывшими «Церберовцами», первый не мог в полной мере заявить о сотрудничестве в связи с ситуацией на той же Цитадели. К перебежчикам относились с подозрением, если не в полной мере враждебно. Корабль мисс Лоусон не числился в официальных списках, объявляясь её собственным достоянием, так что даже спасательные отряды были не в полной мере осведомлены о существовании судна. Сокрытие было логично со стороны политики Альянса и предоставлении защиты населения для населения, но не слишком хорошо с человеческой части и с соблюдения союзных договоров. Миранда была главным специалистом, ведущим компанию против «Цербера». Она восстановила и передала все возможные данные, полученные ей в процессе работы на террористическую компанию, рассекретила назначение комплекса «Святилище», а также сумела ухитриться прикрепить жучок на корабль Кай Лена, отследив путь к основной базе «Цербера», где разве только Призрака, восседающего в кресле не хватало, а всего остального было навалом. Для Шепард же Миранда была не только источником информации, а неким ведущим её из тьмы голосом. В прямом смысле, ведь первое, что капитан помнила сквозь смертный сон, так это её звучание. «Признаться, сначала капитан спутала голос Миранды с материнским, в каком-то общем тоне читающим нотации. Не по поводу разбитой губы конечно, — что-то про напор веществ. Также Миранда становится первым существом, которое Шепард, пусть на мгновение, видит. Спустя вечность мрака она видит её холодные глаза, слышит взволнованный голос. Не о ней лично, не о Шепард как личности, а как цели. Важной, неразделённой, но словно неодушевлённой, ничего для неё не стоящей. — Я же просила рассчитать точнее! Кто закрепил дозировку?! Перед глазами все плывёт. Шепард закрывает глаза, поселив лик новой «матери» в голове. Следующее пробуждение тоже начинается с её голоса и выстрелов конечно же. Куда без них? Это походит на обычную тревогу, — у солдата Альянса не возникает вопросов, — только голос не автоматизирован, жив, он направляет, объясняет. Шепард даже не спрашивает черноволосую красотку о мужчине, как его звали? — ах, Уилсоне, которого та застрелила как только увидела. Вот Шепард только что ввела панацелин в его организм, считая союзником, давала команды прятаться или бежать за ней, укрываясь от роботов, а вот смахивает его кровь, попавшую на броню. — Я тоже не люблю предателей. — Хмыкает капитан. Миранда не рассчитывает растопить сердце коммандера так скоро, настроить на доверие воскресившей её организации и искренне удивляется, что проблема решается сама собой, впрочем всё ещё не слишком веря в её полную лояльность. Женщина ожидала скорее неповиновения, была готова холодно излагать факты, давить тем, что ей предоставили, запугивать арестом за уже свершённую с ними работу. Шепард же не выказывала признаков агрессии и принимала «Цербер» за то, что он хотел действовать и действовал. Подобное поведение радовало мисс Лоусон и заставляло невольно проникаться уважением, действительно принимая капитана своим капитаном.» Шепард оставалось только надеяться, что Миранда действительно цела и невредима. Лиара в письме жалеет, что не может навестить и обнять Жаннет. Она сообщает, что вместе с азарийским флотом планировала вернуться на Тессию и флот только-только сумел поймать нужный угол, грамотно рассчитав направление. Здорово, что это вообще получилось сделать, после стольких дней простоя и игры в догонялки мест энергетических сосредоточений. Она также сообщает о ещё одной пропаже в лице протеанина. В один из неудачных для флота дней Явик украл шаттл из погрузочного отсека и улетел, не оставив вестей.«Повёл себя как примитив» — прокомментировала Шепард.
Протеанин не успел стать для неё кем-то, кого можно было бы назвать близким, хотя в некоторые моменты Явик понимал её как никто другой. Скрыть что-то от этого инопланетянина было невозможно, — если он не мог понять мыслей, он чувствовал. Желая разорвать пятидесятитысячный барьер и сблизиться, Шепард часто вызывала протеанина на боевые и даже на более-менее дипломатические вылазки. При всей своей холодности, Явик оставался живым существом со своими потребностями к узнаванию нового и пугающими вкусовыми предпочтениями. Как ни странно, он видел в Шепард командира, в остальном не принимая чужую для него жизнь. Его вела большинством своём месть и Шепард чувствовала это, одаривая и приковывая его к своей личности. Она даровала ему эту возможность. Давала не надежду, но ярость, жгучую месть, желанную лишь под острым соусом, но никак не лижущую ледяным пламенем. Протеанин принимал это, видя в капитане не восходящее за взрывом солнце, а подобную себе эмоциональную близость. Чувствовалось, что их в какой-то мере связывала странная, смутно похожая судьба, касающаяся не только настоящего с будущим, но и прошлого. Явик не хотел касаться граней маленького переливающегося кристаллика, потому что знал, что внутри находится боль. Знал, держа его рядом, со злобной усмешкой смотря вглубь резных букв. Он не коснулся его, как Шепард не касалась глубинных участков своей памяти. Ведь если нет памяти, нет боли? Несмотря на бесчисленные попытки Лиары достучаться до Явика, Шепард тоже отсылает ему сообщение«Привет, Явик. Поздравляю с победой. Как ты? Помню, хотел отправиться в гости к ханарам, чтобы как следует отдохнуть, а потом с новыми силами по Галактике? Я буду там. Пиши, звони, не стесняйся. Коммандер Шепард»
Для человека Шепард была вполне неплохим капитаном. Правда она была его единственным человеческим капитаном, о чём инопланетянин незамедлительно сообщил, разрушив комплимент. Под влиянием алкоголя Проти становился четырёхглазой лапочкой, признающейся в любви всем, кого только встречал, моментально загибая, что у примитивных женщин всё равно не представится шанса его соблазнить, так как они не обладают дополнительной парой чувственных глаз, а обладай бы всё равно не смогли бы раздеть мужчину одним лишь кратким взглядом из-под опущенных ресниц, потому что примитивы. Шепард сильно сомневалась в искренности поддатого Явика, да и даже в трезвом протеанине, отмёржшим лишь телом, но, в силу своего характера, не могла не пытаться идти навстречу последнему представителю расы, раз за разом показывая себя достойной. Не специально, не словами, как уже упоминалось, — делом. Явик считал существ, окружающих его, ресурсом, которым можно и нужно жертвовать. Шепард не противилась, не забывая насыщаться тем, что она могла получить от ещё живых ресурсных единиц: жизнью здесь и сейчас, их моментами, сохраняя тепло и память, за ненадобностью загонять её в глубины сознания. Если бы она позволяла себе это столь часто, то не смогла бы даже помыслить о том, чтобы назвать его если не другом, то хорошим напарником. Имей она возможность не вспоминать о нём, он бы так и остался живой реликвией, до которой нет дела и которую можно без зазрений совести пристрелить, отдав на изучение особенностей тела последнего представителя своей расы, раз уж в мозговых дисках нет никаких полезных данных. Мордин кстати предлагал…Мордин!
Шепард спохватывается, радостно выдыхает, обнаружив письмо от учёного: активно ведёт работы по направленной энергии, очень увлекательно. Кажется ракушки подождут. С довольным видом на большую, но почти совсем пустую сумку и с менее довольным взглядом на журналистов за окном, Шепард видеозвонком уведомляет уехавшую в отдел ветеранов мать о своём выпуске из больницы, посылает воздушный поцелуй, и, вдохнув поглубже, покидает палату и больницу. Сейчас это не просто репортёры, потенциальные смертники, — сегодня это компании Альянса, в камеры которым нужно улыбаться и махать ручкой. Вышедший на связь Хакетт предупредил её об этом, тут же курьером прислав приличную, не слишком официальную, форму. Появляется только когда ему нужно, сволочь.— Шепард! — Шепард! — Коммандер! — Всего один вопрос!
Среди человеческих лиц, мелькают азари и саларианцы. Альянс состоит не из ксенофобов, но он на то и Альянс, чтобы работу вели люди. Никакие наспех приколотые нашивки со звёздочками не сделают саларианца участником людской компании по пиару.— Шепард, пару слов!
Она лучезарно улыбается, ожидая пока адмирал в тёмно-синем безупречно выглаженном парадном костюмчике, нарочито медленно пробирается сквозь толпу, вежливо обмениваясь приветствиями и давая краткие и не очень комментарии. Шепард являет собой образец выдержки и услащённого в несколько раз очарования. Богородицу и Христа, воскресшую несколько раз и пышущую здоровьем, только-только выбравшись из своей могилы. Хакетт достигает женщины, протягивает руку для рукопожатия, не разрывает контакта для возможности фото. — Рад видеть в добром здравии! — Мужчина улыбается, поворачиваясь к камерам. — Вы не перестаёте удивлять Галактику! Надеюсь и не перестанете. — Так точно, сэр! — Отвечает женщина, выпрямляясь. Отдаёт честь, позируя для снимков. — Вы упомянули, что отчёт по поводу Цитадели готов? Коммандер кивает, доставая датапады, заметки, собственные вычисления, скромные схемы, подправить нелепость линий которых можно компьютерной графикой, и торжественно вручает адмиралу. — Мы обязательно осветим их публично. — Заверяет адмирал, не найдя в чьи руки можно свалить приличную стопку. Из толпы с громкими извинениями и цветами в руках, в их общий с Хакеттом полукруг вваливается Кайден Аленко, в чьём лице адмирал разглядывает ходящий столик со свободной поверхностью. Хакетт перехватывает маленький аккуратный букетик с белыми цветами, вручает его Шепард под новые вспышки камер, а отчёты вталкивает в руки Аленко. — Прости, я отправлял сообщения, но за делами не заметил, что время отправки было превышено и они не дошли. — Шепчет Кайден, недовольно косясь на адмирала. — Адмирал! Вы сказали «не перестанет удивлять», значит ли это, что капитан Шепард вернётся к управлению «Нормандии»? Вопрос тут же подхватывается и разделяется на более мелкие углубляющиеся: «да», «нет», «что вы можете сказать по этому поводу»? Судя по манере быстрого говора, идея вопроса принадлежала саларианцу, чтоб язык его отсох! Хакетт не теряется в лице, ловко перекладывая груз ответа на Шепард. Капитан считает, что это всё чётко спланированный план в попытке пристроить её к новым делам через обещания, данные общественности. — Разумеется я присоединюсь к спасательным отрядам и сделаю всё возможное, чтобы ничья жертва не рассеялась космической пылью с пальцев. — Она расправляет руки и люди немного отступают, делая круг шире. — Мы не забудем то, что они сделали для того, чтобы этот день наступил. Как гражданские, обычные люди, — не воины, жертвовали собой и не сдавались под напором жатвы. — Гул смолкает, все жадно ловят её слова на запись. — Секретарь, медик, техник, солдат, репортёр, — каждое существо Галактики внесло свой вклад, чтобы я могла сказать это — мы победили. Шепард заканчивает, строя перед камерами взгляд печальных, но полных надежды глаз. По толпе проносится одобрительный рокот и вспышки неприятным светом поражают её несчастные глаза. В круг вносятся солдаты, некоторых из которых она видела при подходе к лучу в Лондоне. Приятно видеть их среди живых. В их строю, крайне очаровательно сверкая белозубой улыбкой, с новыми шрамами показывается Джеймс Вега. Жаннет тихо окликивает его, незаметно касается руки напарника. Его шрам… Шепард помнит, что он был ранен. Не помнит насколько серьёзно, но упрямый взгляд, яростное от боли шипение «Лола» — помнит. Шепард нужно бежать, она боится не успеть. Люди гибнут, солдаты тем более. — Джокер! Шепард вызывает «Нормандию»! Срочно! Капитан не понимает почему. Почему Явик не осуждает её, не фыркает презрительное «примитивы», покорно отступая, прислушиваясь к её яростному командному тону. Почему так упорно к ней не хочет прислушиваться Джеймс. Его броня получила глубокое повреждение. Левая часть нагрудника повреждена, глубокой полосой проходя внутрь. Хоть бы не всё так ужасно, как кажется! Не выдержав напора помялся шлем и лопнуло стекло, поцарапав лицо. — Я могу сражаться! — Протестует Джеймс, вырываясь из хватки протеанина и не принимая помощь Шепард, которая не чувствует его сопротивления. Он не рвётся, Джеймсу лишь кажется, что он может продолжать. «Нормандия» приземляется к зоне, Джокер рискует оставлять её здесь, но это был приказ капитана, он не может его игнорировать. Коммандер отталкивает Джеймса, передавая его в руки бойцов. Он тянет руку к ней, желая ухватиться. — Лола!.. — Ты задерживаешь меня, Джеймс! — Рычит коммандер сквозь зубы. Шепард не смотрит на него, старается не смотреть. Солдаты удерживают её напарника и дверь закрывается. Капитан не смотрит, бросаясь к яркому свету, тянущемуся вверх, старательно игнорирует ещё один полный отчаяния вой: — Лола!!!.. Вега подмигивает ей, тут же натыкаясь на хмурый взгляд его нынешнего капитана Аленко. В примирительном жесте выставляет руки перед собой и становится на место, как учили, — полукругом, тесня репортёров. Шепард косится на напарника СПЕКТРа, а Хакетт тем временем, мягко направляя её за плечо, устраивается в центре партии рядом с ней. По команде они отдают честь и это становится более-менее заключительной частью диалога с прессой, потому как всю дорогу до ожидавших аэрокаров вопросы продолжают сыпаться на головы как Жнецы в своё время сыпались с небес. — Коммандер Шепард, что вы будете делать после наведения порядка? — С недельку поваляюсь на пляже. — Бесхитростно отвечает она, улыбаясь. — Эй, личный растиратель крема по спинке не нужен? — Тихонечко хихикает Джеймс. Будучи услышанным, шутка воспринимается как новый знак к действиям, уходящим в сторону личной жизни. — Коммандер, вы планируете посетить какой-то конкретный отель? — Какова, учитывая всё случившееся, ваша пенсия? — Вы собираетесь выходить на пенсию раньше или будете служить до конца? — Коммандер, вам есть с кем уехать на отдых? — Шепард, каких вы мужчин предпочитаете? — Или женщин? — Коммандер, вам нравятся блондины или брюнеты? — ЖЕНЩИНЫ! — Правда, что вам поступал запрос на спаривание с кроганкой? — Ещё вопрос! Хакетт хмыкает, получая собственную передышку от более щекотливых вопросов, повернуть которые всё ещё не заимевшие совесть скандалисты могли в любую из сторон и в разные лады. Солдаты хихикают, заигрывая с настроенными на нужный лад корреспондентками. Джеймс смотрит на Шепард, ожидая, когда же капитан начнёт кидаться дронами. Держится молодцом конечно, но он в курсе, как она ненавидит все эти слепящие вспышки. Вопросы раздаются со всех сторон, она путается. В глазах уже усталость, Шепард не знает в какую сторону нужно улыбаться. Их взгляды на миг сталкиваются.***
Они флиртуют, увлекаясь и развлекаясь шутками, порой заходящих ниже пояса. Шепард неприлично громко смеётся и Джеймс заливается в ответ. Она шутливо ревнует его, обиженно надувая губки и в отместку кокетничает с охраняющими её солдатами, которым такое поведение непозволительно. Шепард слушает любую чепуху, которую Джеймс несёт, не забывая подыгрывать и восхищаться Великолепным Вегой, потешая его самолюбие. Иногда она придумывает или не придумывает вещи покруче, соревнуясь с ним. Женщина рассказывает о своих напарниках, нежно перечисляет имена, не вдаваясь в большие подробности — переживает случайно взболтнуть лишнего и открыть их положение, — а когда, склонив голову на его плечо, засыпает от долгих посиделок за настольными играми, Джеймс рассказывает ей о Фел Прайм, успокаивая наполнявшееся тревогой сердце, слушая её дыхание. Они танцуют в битве, не щадя друг-друга, по-настоящему. Джеймсу не хочется причинять ей боль, а Шепард не хочет играть в поддавки. Она бьёт его, да лишь дразнится. Его сила нужна ей в битвах, он — гордый, можно сказать основной, частый гость в её команде. Он и жучина этот, — Явик, с мрачным чувством юмора. Вся эта вечеринка: что первая, что вторая — этакий шанс увидеть Шепард более расслабленной. Жаннет недовольно хмыкает, когда взгляд Джеймса скользит по манящим изгибам тела Брукс и тянет его за руку.«О да, детка, ревнуй меня, у тебя так страстно горят глаза»
Камеры кругом, нужно вести себя естественно. Естественно вести себя на вечеринке? Это запросто, это в бар. Они балуются коктейлями, бродят по этажам, попутно взламывая системы и искажая картинки камер. — Эй, вы что там делаете? Система оказывается немного сложной и Шепард попадается на горячем, растерянно окидывая взглядом подходящего к ней бритоголового мужчину. Отвлекающий другого подобного типа, Джеймс вдруг резко подлетает к Шепард. — Что это у вас? Охранник хватает девушку за руку, а она, вместо того, чтобы треснуть со всей силы в его гладко выбритое щечло, по-девчачьи пищит, обращая взгляд к налетающему медведем Джеймсу. — Ты! Почему ты трогаешь мою девушку?! — Верещит Джеймс, ударом ладони треская того по рукам. Охранник ойкает и тянет руку то ли к шоковой дубинке, то ли к панели на стене, вызывающей подмогу прямым текстом и без каналов. Джеймс прижимает Шепард к стене, целуя и вызывая этим понимающее хмыканье охранника. Подумаешь мужик решил, что до его девки домогаются. Запись с камеры он конечно глянет, но вряд ли это было что-то серьёзное. Хрен с ними, в драку не полез же, а то ведь такого бугая разве что трое уложат, бесперебойно колотя дубинками. Секьюрити оставляет их одних, возвращаясь дальше патрулировать свою точку. Джеймс не спешит отрываться от губ капитана, Шепард сама это делает. На щеках играет лёгкий румянец. — Запишем: Джеймсу больше не наливать. — Хихикает, возвращаясь ко взлому. — Спасибо. — Я и без алкоголя могу. — подмигивает Вега. Наверное без этого можно было и обойтись, только вот как-то не хотелось. Целоваться с Шепард ему понравилось, хоть это было не очень долго и скорее вынужденно. В любом случае больше она никак это не комментировала, а Джеймс не настаивал, оставляя всё случившееся на вечеринке, не упуская впрочем моментов пошутить и сексуально и игриво облизнуть губы, когда им вновь приходилось играть парочку. — Я не могу… Её горячее тело зовёт его. Пальчики ложатся на плечи, обводя рельефные выступы. Губы такие манящие, желанные, дарят лишь один поцелуй, хотя Джеймс настойчиво пытается разомкнуть их и почувствовать больше. Между ними есть искра, сознательно ей сдуваемая, но не могущая погаснуть полностью. Во взгляде почти тоска, огонёк желания быть ближе. Джеймс гладит её щёку, всматриваясь в фиолетовые глаза и отступает. Может…когда-нибудь?.. — Ну что, вот оно, капитан? Солдат следит за проезжающим в безопасную зону танком, даёт сигнал закрыть ворота. Военнослужащие отдают ей честь, вытягиваясь по струнке, когда коммандер приближается. — Уже не «Лола»? Шепард улыбается каждому из них, стараясь приободрить если уж не красивыми словами и уверениями в безоговорочной победе и долгой счастливой жизни, то хотя бы эмоцией.«Лола, конечно же Лола».
***
Кайден протягивает Шепард руку, помогая забраться в аэрокар, заслоняя спиной от объективов и мелькающих лиц. Она не отвечает ни на один вопрос из-за бесперерывного осыпания оными и недостатком времени хотя бы на подумать. Шепард благодарно улыбается Кайдену, скрываясь в машине и от его глаз тоже. Хакетт, давая последние крупицы информации по нейтральным и не очень темам, наконец присоединяется к ней, становясь вторым пассажиром. Солдаты под предводительством капитана Аленко едут в другом челноке. — Прошу прощения за этот балаган, Шепард. — Адмирал качает головой. Машина взлетает, слегка дёргаясь. — Наши саларианские союзники в своём любопытстве ничем не уступают нам, — людям. Капитан морщится, с удовольствием наблюдая, как люди на земле понемногу превращаются в более мелкие точки. — Я надеюсь то, что вы сказали были не только для камер и я могу рассчитывать на вашу помощь? — Адмирал… — Хакетт, Шепард. Не прошу называть меня Стивеном или «Стиви», но мы уже столько лет как коллеги. Тем более я лично подготовил бумаги на твоё повышение, хотя куда уж выше живой Героини? Тем не менее, поздравляю, контр-адмирал Шепард. Женщина рассеянно кивает. Хакетт тот ещё змей. Пусть саларианские любопытные глазища и длинные языки не являлись (она надеется) частью его плана, повышение всё равно должно было положительно повлиять на решение вопросов о продолжении службы. — «Нормандия» разумеется вернётся под твоё управление. Штат можешь выбрать самостоятельно, досье подготовим, примеры уже имеются. Шепард не возникает. Она никогда не возникает и не особо обсуждает решения вышестоящих, действуя просто потому что приказали. Она солдат. Скажут поцеловать ворку — поцелует ворку. С её лица не сходит вежливая усталая улыбка. — Полагаю ты будешь счастлива увидеть мистера Моро среди пилотов. — Хакетт с прищуром улыбается. Для церемоний интервью он гладко выбрил лицо. Ему не идёт. — Кайден Аленко вызвался быть твоим помощников и, думаю, за его заслуги это можно позволить. Также из прошлого состава завербовался пилот челноков Стивен Кортез и солдат Джеймс Вега. — Усмехается. — Крепко тогда парню досталось, но и сам он крепкий. — Каковы будут указания? — Честно? Ты нужнее нам в штабе, Шепард. После доставки учёных в систему Сарабарик мы повысим тебя ещё раз. Сделаем это более официально и переведём в отделение. У общественности слишком много вопросов, да и думаю ты устала от битв. — Усмехается. — Церемонии, интервью, встречи, ты погрузишься во что-то из этой оперы. Её хотят запереть в штабе ради благой цели с упором на её личность. Так будет лучше. Шепард не может не согласиться и противеться. Но она противится. Это не плохо — после пережитого не оставить службу, перейдя в более спокойную часть, где всё ещё можно приносить пользу, сравнимую с той, что была на поле битвы. Она могла бы дать знания, направлять, управлять. Шепард хотелось этого, но не ценой преданной памяти. — К Омеге значит. Почему туда, как попадём? — О, тебе это понравится больше всего. — Адмирал весело ухмыляется и активирует омни-инструмент, являя проекцию фрегата «Нормандия». — После первой разборки Жнеца инженерам Альянса удалось не только извлечь, но и заставить работать ядро двигателя (1). Первым составляющим мы заменили «Тантал». Чтобы добраться и собрать урожай органической жизни, Жнецы активно использовали известные ретрансляторы. За Гранью же их порой неповоротливое и замедленное передвижение, завязанное чисто на размерах конструкции, переправлялось благодаря совершенному двигателю. Корабли обладали крайне быстрым телепортационным скачком, покрывающим большие расстояния. Фокус с прыжками был не вечен и негативно сказывался на производительности тех же кинетических барьеров и мощности оружия, однако одно такое перемещение покрывало тридцать световых лет. — Двигатель Жнеца, судя ещё по первым данным, полученным после заварушки с Сареном, совершенен. От чего спасательные операции ведутся столь долгое время? Я конечно принимаю во внимание невозможность подачи сигналов с некоторых кораблей, но всё же. — К сожалению для полной мощности понадобится установка десятков тысяч сторонних управляющих программ. Даже система гетов при постоянном развитии способна справиться лишь с сотней. Этот вопрос уже решается, но что есть, то есть. — Хм, получается мы как ни крути зависимы от «рассеиваний». Как действует это ядро? — «Властелин», — Подсказывает Хакетт, — в честь первого. Всё также, без энергетических коридоров будете добираться до ближайших систем за неделю, — больше в зависимости от удаления нужного скопления. — Слишком идеально… — Шепард недоверчиво всматривается в шарик на проекции. — Если бы. После каждого прыжка система будет перенагреваться, хоть охладительные системы обновили. К несчастью для таких ядер как «Властелин» нужно большие или узкоспециализированные корабли. Это…крайне дорого, боюсь не все потянут дредноуты. «Нормандия» некоторое время будет самым уникальным кораблём, в то время как остальные, даже подобного типа фрегаты, будут передвигаться на сверхсветовом двигателе. — Дорого, говорите… — И долго. Тем не менее мы надеемся в скором времени решить этот вопрос и именно для этого посылаем «Нормандию» на Сарабарик. Так уж вышло, что Ариа Т’Лоак сообщила о рабочем ретрансляторе. — Что?! — Омега-4 прежде нами игнорировавшийся. Госпожа Ариа согласилась на сотрудничество, а также обещала предоставить наиболее выгодные точки для швартования. Плюсом сообщила в списках про беженцев, которых любезно приютила у себя. Учитывая, что произошло на Омеге до этого и каким образом она была возвращена в руки азари, Ариа наверняка использовала беженцев как лишнюю дешёвую силу. Хакетт понимал это, однако отказываться от шанса послать учёных от представителей людской расы не мог. Сама же Ариа смогла обыграть это, выставив себя добродетелью. — С тем, что уже знают наши учёные, с уже активным работающим ядром, и с более подробным изучением ретранслятора нам может и не понадобятся такие рисковые решения. — В чём риск? — Двигатель «Властелина» — это постоянно активный живой нулевой элемент. Я отправлю тебе более подробный отчёт на терминал. Шаттл долетает до космопорта, где Шепард с Хакеттом вновь ожидают беседы с журналистами и их дурацкими дронами.***
Даже на её собственном корабле конец пыткам вопросами не настаёт. Пиар-компания Альянса направляется и снимает, как Шепард знакомится с новым и старым составом экипажа, проверяет обновление системы и просматривает новое снаряжение! В общем и целом броня мало чем отличалась от её прошлого доспеха, но теперь, вместо встроенного в общую массу костюма резотрон заменялся отдельной облегчённой перчаткой. Его работа как оружия не изменилась, просто была сделана отдельным элементом. Ответная реакция на выброс энергии в виде кинжала уменьшилась в виду одной завязанной функции. Альянс также предоставил автоматическое обновление систем с вшитым дешифратором. Спасибо «Элкосс Комбайн» и прочим, что попытались найти выгоду везде в любое время и сработались вместе! После каши из людей и опять каким-то образом пробравшихся на корабль саларианцев, Шепард с огромным удовольствием сбежала на свой личный этаж, плюхнулась на кровать и громко начала обсуждать вместе с Джокером новую ИИ-систему «Нормандии». Её голос был более плавным и звучал механически только в момент неполадок, но всё равно казался им более медлительным и не живым, хоть она могла через секунду дать ответ на сложный вопрос и предоставить всё отчёты сразу на личные терминалы. Новая ИИ, как и СУЗИ в прошлом, тоже была несколько ограничена, однако за пилотом оставалось полное право переключиться на полный доступ, дабы позволить увеличить мощность работы систем. Итак, у неё был самый лучший пилот в Галактике, большой парень Джеймс Вега, инженер Адамс, истекающий слюной на новое ядро, Карин Чаквас, желающая лично следить за здоровьем капитана, Стивен Кортез, нашедший в челночном отделе свой смысл и теперь уже старший помощник Кайден Аленко. Остальные по той или иной причине покинули корабль. Был слушок, что Кеннет Доннелли и Габриэлла Дэниелс укатили в постапокалиптическое свадебное путешествие. Даже открытки не оставили! Саманта планировала прибыть немного позже, чтобы как минимум послушать «наверняка дивный голосок нового ИИ…ой». Корабль был готов к полёту хоть сегодня, но учёным нужно было погрузить некоторое оборудование, а Шепард банально нуждалась в отдыхе от общественности и времени для размышления. Омега-4… Ретранслятор, на другой стороне которого погибла целая система. Центр галактики, поглощённый чёрной дырой. Кладбище для сотен кораблей. Когда-то убежище Коллекционеров, нашедших дом в царстве смерти. Учитывая постоянный процесс рождения и угасания жизни звёзд, ретранслятор получал бесконечное количество энергии, мощность которой не сравнима даже с технологией Жнецов, хоть благодаря ей в этом огромном астероидном поле нашлось одно единственное безопасное местечко. Войти на правильный вектор да с «Властелином» и прочими апгрейдами, а выйти по немыслимым расчётам или с помощью перенаправления энергии, чтобы сократить путь до Кахье…пожалуй. — Да ты спятила! — Джокер покрутил пальцем у виска. — Уже забыла про дронов, астероиды, притяжение, бултыхающие нас туда-сюда? — Ха, что-что всегда говорил мой пилот? Мужчина вздыхает, проводя рукой по светящимся консолям корабля и оглаживая ощущаемые рубильники. — Что летает лучше самих птиц. — Улыбается. — Ладно, попробую провести вычисления, учту наши новые возможности, проанализирую старые записи…а ты отдохни что ли? — О! Пожалуй поближе познакомлюсь с экипажем! — - Проворковала капитан, игнорируя существование такого слова как «отдых». Джокер только добродушно промычал что-то и принялся за дело. Немного побродив, поболтав и узнав о новых коллегах чуть больше того, чего предоставили в досье, Шепард спустилась на второй этаж, чтобы поговорить с Чаквас, проведать порядки в бывшей комнате Лиары, так и оставленной под компьютеры и отданную айтишникам, и конечно же заглянуть в отсек жизнеобеспечения. Первым, что бросилось в глаза, так это отсутствие света в левой части комнаты. Лампы не было, ровно как и стола, на котором она стояла. Не было в помине и чашки. Его чашки. Помещение было пустым и использовалось как склад — у стен стояли коробки. Сквозь толстое дополнительное стекло было видно ядро «Властелин», превыщающее размерами «Тантал». Кажется для него комнату немного расширили. В момент перегрузки, по словам Адамса, оно издавало скрежетчащий фирменный звук Жнеца. После дополнительной защиты и отведения систем скрежет заменился на тихие вибрационные постукивания. И замечательно, — Шепард не выдержала бы этот звук на собственном корабле. Жаннет активирует инструментрон, пытаясь соединиться с Колятом или Тейном, хоть с кем-нибудь. — … Контр-адмирал Шепард. Приём. Молчание. — Колят? Тейн? Это Шепард, ответьте. Тишина. — Чёрт. Должен же ловиться хотя бы слабый сигнал! На Кахье же всё в порядке?.. — Шепард? Створки двери в отсек разъединяются, лифтовые тоже. Из лифта выходит Вега в компании новеньких девушек, в комнату входит Кайден. — Ты звала кого-то? — Пытаюсь выйти на связь с бывшим напарником и его сыном. — Как ни в чём не бывало отвечает коммандер, улыбаясь. — Хм, я не знаю его? Мужчина подходит к ней, а дверь закрывается, скрывая капитана и помощника от любопытных глаз, но не ушей. Джеймс аккуратненько прилипает к стене рядом с дверью, подальше от датчиков, надеясь, что больше тут никто не пройдёт, а иначе ему не поздоровится. Утешает, что если его уши будут страдать от справедливой трёпки, то страдать не в одиночестве — рядышком, приложившись к его спине, на корточки опускаются две девушки, пару минут назад обсуждавшие задницу Аленко и с удовольствием поведавшие Веге о слухах, связывающих двух СПЕКТРов. Вот болтушки-то. — В некотором роде знаешь. Это дрелл. Он охранял твою жизнь в больнице. Коммандер отворачивается, пряча взгляд за спадающими на лицо волосами. Ядро корабля немного подрагивает. Страшное в названии, оно тем не менее красиво хотя бы тем, что несёт память об общей победе над машинами, призванными сорвать плоды цивилизации. — Это было очень мило с его стороны. Кайден помнит дрелла, но табличка на мемориале корабля являла совершенно иное имя, в то время как инопланетянина в госпитале кажется звали Таннором Нуарой. Он сам слышал, когда медсёстры звали его на процедуры. И ещё…он слышал, да-да, может просто так совпало, но, — на процедурах, когда они вместе с дреллом попадали в одну очередь, ему иногда сообщали, что его ожидает женщина. Светловолосая, в розовой рубашке и с фиолетовыми глазами.«Сегодня о вашем здоровье справлялась посетительница»
Шепард уходит от разговора. Её лицо непроницаемо, немного печально, источает дружелюбие. Она тихая, улыбчивая, близкая и одновременно отстранённая. Как сейчас. Они стоят так близко, что их плечи почти соприкасаются, но капитан не обращает на это внимания. — Он защитил советницу ценой своей жизни. Она говорит тихо. В отражении стекла Кайден видит её пустой взгляд, горькую улыбку. Он знает про этот случай и теперь понимает немного больше. Он учился оставлять прошлое в прошлом, как это всегда легко и просто удавалось капитану. Учился идти вперёд и тени прошлого перестали нагонять его. Он больше не видел Райну, сумасшедше отмахивающуюся от него как от чудовища, не слышал хруста костей под пальцами и о сломанной турианской шее не думал. Кайден не жалел о возможности жить вместо кого-то ещё. Он пришёл к этому благодаря капитану, только сама Шепард сейчас игнорировала свой кодекс. — Он погиб героем, Шепард. Капитан вздрагивает, обнимает себя руками. Не погиб, нет, нет, нет. Нужно снять эту табличку с мемориала. Разбить к чёртям собачьим.«Не сходи с ума»
Гул ядра тихой музыкой проникает сквозь окна. — На «Нормандии» всегда было так тихо. И в одну ночь вдруг красные огни повсюду, тревога, шум, нападение. Коллекционеры. В одну ночь всё было потеряно. Ночь пронеслась через два года. — До этого я держал тебя за руку. Мужчина касается её руки, обхватывая ладонь. Лицо Шепард смягчается, уголки губ чуть приподнимаются в ностальгической улыбке. Она не рвёт контакт, обращает на него грустный взгляд. — Я же говорила! Я была права! — Верещит девица в военной форме Альянса и её подруга тут же затыкает рот болтушке. — Кайден… Ещё одна ночь в чёрном космосе. Мужское тело рядом, дарящие покой руки, признания в любви и планы на отпуск. Это было в прошлой жизни. В прямом смысле. — Всё в порядке, Шепард. Я сам отпустил тебя, я… Кайден поднимает её лицо за подбородок, заглядывая в чистые глаза цвета космоса. В них нет того особого огонька, который он видел раньше. Кайден улыбается. Его улыбка очень мягкая, личная, нежная. В карих глазах море невыраженных чувств и печаль. — Мои чувства к тебе не угасли. — Признаётся мужчина после небольшой паузы, поглаживая пальцами кожу её щёк. Сейчас Джокер должен «тряхнуть» корабль и устроить ту самую сценку с романтическим продолжением. Но «Нормандия» стоит на месте. Неужто всё произошедшее в больнице было действительно из-за не полностью восстановившейся памяти? — В смысле «до этого»?! А потом что случилось-то?! — Как можно тише, стараясь не выдавать чувств, спросил Вега. — Тссс! Капитан не отвечает на ласки, дыхание не учащается. Кайден действительно значит для неё много. В ином случае она бы без зазрений совести его пристрелила. Только Шепард не любила и не могла полюбить предателей.Она их убивала, а Кайден стал единственным исключением, о котором она не жалела. Со стороны организации капитан прекрасно понимала его чувства, ведь именно она выглядела перебезчицей от Альянса. Она сражалась на одной стороне с террористами, ела и пила с ними за одним столом, решала их проблемы, до этого убивала их за попадение в передряги из-за собственных экспериментов. Убивала, зная что они не смогут оказать должного сопротивления. Она шла за «Цербером» сознательно, добровольно следуя и соглашаясь с планами Призрака. — После Горизонта, Марса, «Цербера» ты не отвернулась от меня. А, ну да, Марс! Джеймс был там. То-то они постоянно о делишках «Цербера» перетявкивались. Справедливости ради, не в пользу Аленко, Шепард вела себя прилично, а вот у Джеймса уже тогда кулаки чесались. Не будь рядом псин «Церберовских», для Кайдена всё могло быть плачевно и без «доктора» Евы. Получается всё это было глубже, чем просто «предательство» Альянса. А Цитадель? Джеймс тоже там был! Коммандер умудрилась разговорить своего дружка, хотя Вега думал, что если не тогда, то позже Кайден всё же получит свою порцию в харю, но нет, даже в команду вошёл. — Я не отвернусь от тебя, Кайден. Никогда. Мы команда. Жаннет прячет лицо у него на груди, несмело обхватывает его спину руками. Кайден гладит её волосы, позволяет себе поцеловать её макушку. Шепард нужно, чтобы кто-то был рядом. Почему при нём никто ни разу не обмолвился ни о каком дрелле? Неужто он настолько слеп и глух к тому же? К чёрту теперь всё это, — ему нужно быть рядом с ней, попробовать заглушить боль. — Я счастлив быть её частью. «Какой же я идиот». — Думает Кайден. «Вот это он конечно идиот». — Думает Вега.***
Постель в больнице казалась мягче, но своя собственная была роднее. Шепард растянулась по всей поверхности, раскидывая руки и ноги по типу морской звезды. Экран инструментрона заранее заготовленным шаблоном автоматически отвечал на сообщения с пожеланием здоровья, тем самым постепенно разбирая завалы. Тело требовало отдыха, посылая импульсы в виде непрекращаюейся зевоты, тёплое одеяло манило, но коммандер была недовольна тем, что нёс сон. Шепард никогда прежде не мучили кошмары. Что было, легко выкидывалось из памяти. Увиденное принималось сознанием как должное. Она не считала неверным то, что делает, даже если сны говорили ей об обратном, предлагая пути. Заглядывать слишком далеко Шепард не любила, потому что на деле ей никогда не давали достаточно времени для решения. Действовать всегда приходилось внезапно. Она справлялась с решениями и последствиями, ведь она солдат, более того — капитан. Что сталось бы, забудь она об этом хоть на минуту? Разобравшись с частью писем, коммандер принимается за изучение новых возможностей корабля более подробно, а также просматривает новости, которые она проспала в больнице и от которых её неокрепшую психику некоторое время берегли: спасательные операции, ново-открытые проложенные каналы, эксперименты с телепортационными лучами по всей Земле, трансляции переговоров, обязательные апгрейды систем кораблей на станциях, обсуждение систем «свой-чужой», в рамках предотвращения одурманивания от даже «мёртвых» кораблей трёкратное и более экранирование. Система одурманивая очевидно работала даже после уничтожения для возможности починки и продолжения жатвы. Хотя в случае полного уничтожения расы древних машин управлять одурманенными было некому. Кроме разве что Призрака. Шепард усмехается. Она действительно была предана организации и не сдала во время сотрудничества ни одного секрета, не отправила в Альянс ни весточки. Коммандер не жалеет о выборе, как не жалеет о выстреле, пулей пронзившей сердце главы организации. Не жалеет и вновь упивается яростью от воспоминания, как на последних силах, перед тем как рухнуть у пульта, размозжила ему голову сапогом. Как хрустели под подошвой кости, как покорно сгибалась шея. Это было очень приятно. Чертовски приятно убивать. А уж какое блаженство она испытала, пронзив любимую шавку Призрака — Кай Лена. Глаза горят, инструмент реагирует на движение. Пёс «Цербера» слаб. Шепард ждёт его действий, последних действий.— Это тебе за Тейна, сукин сын!
Кровь Лена брызжет, пачкая форму, капли её разлетаются, попадая на края её губ — он сплёвывает, издеваясь. Шепард не обижается на него, — скалится в улыбке, проворачивает клинок, радуется страданиям, отобразившиеся на лице убийцы и, не убирая лезвия, ведёт его вверх, стараясь добраться как можно выше к сердцу, прежде чем энергия резотрона растворится. Тело мужчины тяжелеет, он падает на пол, больше не поддерживаемый энерго-клинком и Шепард ответно сплёвывает, возвращаясь к консоли. Дрожь его тела, открывшийся в удивлении рот — прокручивать одну и туже сцену в голове оказывается крайне классно. Отблески красного солнца, фоном прочерчивающего комнату сменяются серым цветом. Чёрные тени деревьев устремляются ввысь. Это лес. Тот самый бесконечно повторяющийся лес. Откуда-то сверху из полной черноты падают жёлтые лучи. Шепард протягивает руку к свету и системы её костюма начинают сбоить и работать на износ. Она одёргивает руку. Это солнце умирает. Шепард понимает, что это сон. Она всё же уснула. Осознание даёт ей некоторую свободу движения в пределах хотя бы видимой локации. Раньше она бежала за мальчиком, не зная почему и что именно он для неё значит.Ничего…
Он просто ребёнок, поселившийся ниже её «клетки» примерно за месяц до прибытия Жнецов. Шепард даже не знала его имени, лишь иногда наблюдала за его играми в звездолётики. Этот же мальчик прятался и ползал по вентиляциям, как детишки-беспризорники по Цитадели, каждый раз рискуя попасть в белковый чан Хранителей. Он испугался её. Маленькая детская ручка оттолкнула помощь, испугавшись устроенных её же руками выстрелов. Шепард поворачивается, желая попросить Андерсона о помощи, но дитя двигается дальше, скрываясь в разваленных сетевых проходах. Испуганные глаза мальчишки смотрят на неё из спасательного шаттла, который, взлетев, попадает под луч Жнеца. Женщина поджимает губы, отводя взгляд. Коммандер видит его голограмму. Он Катализатор. В голову лезут его маленькие призрачные ручки. Она видит, как мальчик сгорает в огне. Она кричит. Почему она кричит? Затыкает уши руками, чтобы не слышать себя и не слышать чуждый ей смех. Шепард всё равно кто был этот ребёнок, ей наплевать на эти его смех, плач, наплевать на шёпот. Ей наплевать, что листья стремительно опадают и она стоит под палящими лучами. Тени сбегаются к свету, растворяясь в нём. Костюм не выдерживает.— Сиха?..
Нет-нет-нет-нет! Почему ты?! Шепард жмурится, боясь увидеть знакомые очертания. Глаза щиплет от усилий. Плечи содрогаются от переполняющихся чувств. Она срывается с места и бежит в тень деревьев, уворачиваясь от тёмных силуэтов.— Другой может всё перепутать.
Чернота частицами рассыпается прямо перед ней. — Хватит! Я спасла тебя! — кричит коммандер, отшатываясь.— Даже из самой глубокой тьмы есть выход.
Шепард отпрыгивает от этого голоса. Назад, в более глубокую тьму всему вопреки. Сумасшедше сверкают её глаза. Прости, Ева, этот выбор был не в твою пользу. Руки сжимают маленький кристалл, который капитан отпускает, только приметив. Ей не нужна помощь мёртвой.— Не глупи! Я могу их задержать. Возвращайся к Аленко. Ты же знаешь, это правильный выбор.
Шепард смеётся. Конечно же она знает, что это правильный выбор! Он правильный, но из глаз почти бегут слёзы. Падающие листья гонят её вперёд. Площадка действия покрывается туманом, где очень чётко выделяются чёрные силуэты, которые продолжают шептать давно забытые слова. Коммандер движется вперёд, тянется к обожаемой снайперке «Чёрной Вдове», но не нащупывает её за спинным ремнём. Она злится, бежит, сосредотачивая энергию резотрона через боевую перчатку, но она испаряется с её конечности. Шепард издаёт злобный рык, бросаясь на тени с кулаками, используя мощь брони, но и та пропадает, оставляя женщину в гражданской одежде. Она замахивается, но чернота не материальна. Она слышит её, но не может коснуться. — ЗАМОЛЧИТЕ! Ей всё равно, она ведёт бой с тенью, не имея возможности почувствовать боль от собственных ударов. Силуэты плачут и смеются.— Я горжусь тобой…
Голос Андерсона, в которого она выстрелила. Она не хотела.— Шепард-коммандер, есть ли у этой платформы душа?
— Есть, Легион… — Шепчет женщина, опускаясь на колени и обнимая себя руками в надежде не сорваться на скорбный крик. Среди общей вакханалии, с небес, прямо на место, где она находится, падает Жнец. Глаза Шепард расширяются от ужаса, она бежит, отпрыгивает, хотя гул от падения всё же достигает её, заставляя пролететь ещё дальше, больно опуская на землю. Тело ноет, в ушах играет «музыка» древних машин. Клёкот гетов преследует её, урчание Коллекционеров слышится из-за каждого дерева.— Я чувствую себя живой благодаря твоему влиянию.
Звуки ужасно действуют на психику. Враги окружают её, наставляя оружие. Стреляют в беззащитное перед ними тело, окутывая сетью. Она сковывает движения, становится склизкой и мокрой, пропуская её внутрь себя. Шепард словно проваливается в неё, но находит силы, хватаясь за край. Это платформа! Шепард цепляется за выступающие края, чтобы не съехать вниз и не быть предавленной. Больно ударяется головой при приземлении, сверху дополнительно падает какая-то железка, но коммандер успевает откатиться в сторону, натыкаясь на придавленной пластиной тело. Не имея костюма, Шепард еле-еле сдвигает её, но заключённая под ней воровка не двигается. — Касуми?.. Касуми! Пульса под её пальцами нет, внутри капюшона кровь, вся ткань пропитана ей. Руки девушки холодны, очерченные фиолетовой линией губы приоткрыты, в глазах больше нет хитрого блеска, нет жизни. Нет, не может быть, это просто сон. Да. Она хороший капитан! Этого просто не могло случиться! Этого не случилось. Для чего ей эти видения?!.. Где она, чёрт возьми, находится?! Рядом раздаётся хриплый стон. Шепард оборачивается. Её глаза полны ужаса и непрошенных слёз. Придавленный балкой с другой, более перекошенной стороны платформы лежит дрелл. Он жив, дышит, вяло, — нет сил, — пытается выбраться. Капитан ползёт к нему, пытается помочь, еле-еле сдигает балку, — тело совсем её не слушается. Она активирует инструментрон и проверяет жизненные процессы в организме Тейна. Проекция тела красна во многих участках, сигналами трубит «опасно», «критическое состояние». — Т-тейн… Шепард роняет слёзы, они не прекращаются и застилают глаза, всё тело дрожит. Что она за лидер такой, раз посмела допустить подобное? Как она смеет являться команде в таком жалком виде?...Она должна вдохновлять их, защищать, а не плакать, в бессилье кусая губы. Дрелл кашляет, открывает и закрывает глаза, наконец действительно видя её. — Сиха…— Кашель. — Молчи. Просто молчи. — Просит Шепард, располагая голову Тейна у себя на коленях и почти невесомо касаясь груди. Подушечки пальцев выделяются кровавым отпечатком. Она подносит пальцы к уху, выходя на связь с Джокером. — Забери нас, Джокер. — Но пилот не откликается. Разумеется, это ведь просто сон, где всё идёт не по её плану. — Что-то не под силу даже тебе, Шепард… — Мужчина нежно улыбается, игнорируя просьбы и тут же кашляет, захлёбываясь кровью. — Мне всё под силу. Тейн протягивает руку и Шепард перехватывает её, прислоняя к своей щеке, пачкая кожу кровью. — Тогда порадуй меня…улыбнись. — Он держит улыбку, чуть-чуть сжимает пальцы, слабо-слабо, стараясь коснуться влажных дорожек. — Я хочу запомнить тебя такой. —…как я могу тебе отказать?.. Коммандер улыбается, проглатывая всхлипы, нежно и мягко сжимает его срощенные пальцы. — Ты… — кашель — так прекрасна — Тейн вздрагивает, ловит последний вдох, — моя сиха… (2) Женщина сжимает его ослабевшую руку, сумасшедше раскачиваясь из стороны в сторону, сходя с ума, до крови кусая губы и шепча бессвязный бред. — Пожалуйста… — просит она жалобно — не надо больше… Её душу продолжает рвать до самого момента пробуждения.***
До полной готовности к путешествию до Омеги коммандер активно занимается тем, что лучше умеет делать: командует. Она не щадит себя, помогает таскать оборудование, несколько лишних раз сама же распоряжается о перестановке и сама же берётся за неё, недовольно бурча на ничего не понимающих в красоте вояк. Капитан также посылает личные запросы ханарам по поводу поиска семьи Криосов, хотя из-за тайны, которой сама же покрыла своё дело, мало надеется на ответ, а потому больше делает упор на сопровождавших их людей, вывезенных как беженцев. К сожалению даже в случае чистоты связи она всё ещё находилась в своей системе, — ждать нужно было как минимум дня четыре, может больше. За это «больше» она уже достигнет Омеги и завершит все дела с учёными. Коммандер не оставляет попыток самостоятельно дозвониться до Колята или хотя бы достучаться с помощью сообщений, которые рано или поздно всё равно достигли бы адресата. В команду нежданного-негаданно, а на самом деле очень ожидаемо, возвращается Трейнор! Джокер как бы невзначай начинает рассуждать о ретрансляторах, подзывая Трейнор и по ходу дела болтая с новой системой. Возможно ли использовать телепортационный коридор в другие системы, если Омега-4 — односторонний ретранслятор? Саманта задумывается. — Теоретически, учитывая бесперебойную подпитку со стороны Тартара и новое нуль-ядро «Нормандии», можно ускориться в момент снижения массы при выходе, что поможет выйти даже за неизведанную Грань. — Трейнор клацает по консоли, выводя расчёты на экран. — Что за Гранью мы пока толком не знаем, так что подобный трюк я бы не советовала проводить в целях безопасности, — не зная даже примерного расположения и тем более расстояния между существующими там планетами, можно запросто вогнать «Нормандию» в астероид или со всего размаху впечататься в породу неизвестной нам планеты, это ведь на полной скорости! Плачевно получится, мягко говоря. — Хм, а если — Джокер нажимает на гало-клавиатуру, хмурит брови, — перенести фрегат на что-то знакомое с известными числами, — цифры на экране из зелёных загораются жёлтым, затем краснеют, -…то корабль превысит бесперебойное время работы в пятьдесят часов и мы сжаримся. Однако! — Открывает модель «Нормандии» — С новой охладительной системой можно отвести энергию на первом же газовом гиганте. Остановочка будет долгой, но зато сработает! — Ты…ты же теоретически это спрашиваешь, Джокер? — Саманта выгибает бровь, то ли недоверчиво, то ли пытаясь указать, что пилот тронулся кукушкой. — Разумеется! — Запросто врёт Джефф, незаметно подмигивая Шепард. Капитан благодарно улыбается другу.