Редакционное задание влюбиться

      Джесси встает в восемь и видит сообщение: шеф разрешил ему явиться в офис после обеденного перерыва.       Джесси понимает, что у него более чем достаточно времени для подготовки, и успокаивается. Идет в душ, бреется, старается уложить волосы, но без геля — Эван предупредил, что прическу ему будут делать уже стилисты.       Снова цепляется за свое отражение в зеркале и пытается понять, насколько приятно смотреть на все это Эвану.       «Конечно приятно, он ведь предложил тебе секс!» — мысленно делает вывод Джесси.       И тут же встряхивается. «Почему ты об этом думаешь? Ты же собрался с ним дружить! Или вообще выбросить из головы, когда закончится проект!» Кивнув себе, Джесси отвлекается, но ненадолго.       На спинке он видит джинсы Эвана, рядом лежит сложенная рубашка.       Он берет штаны и натягивает на себя. Они после стирки, пахнут чем-то свежим. Не Эваном. Но сама только мысль, что он их носит, что вот тут и тут тоже ткань касалась его кожи, заставляет Джесси потеть. Застегнув молнию на джинсах, он хватает рекламный буклет частной диагностической клиники и обмахивается им. Берет в руки рубашку, надевает, застегивает. Вертится перед зеркалом, пытаясь продумать позы (тоже совет Эвана). Потом снимает все это с себя, вспоминая, что одеваться придется тоже на месте, и аккуратно складывает в объемный рюкзак.       В футболке и шортах Джесси чувствует себя гораздо лучше. Музыка по дороге в Мид Сити помогает успокоиться. Эван не звонит. А разве должен? Он, Джесси, взрослый и способен самостоятельно встретиться с фотографом, а у Эвана свои дела. Работа, в конце концов. Подпевая Yonaka, Джесси заходит в «Старбакс» на бульваре Креншо и выпивает кофе по пути к фотостудии.       Она примостилась между двумя жилыми домами. Привлекающее внимание белое здание.       Джесси поворачивает ко входу, и пульс убыстряется.       На ресепшен его встречает девушка в зеленой футболке с бейджем. Ее зовут Елена.       Она выписывает ему номер студии на такого же цвета визитке и с улыбкой провожает к лифту. Джесси не знает, чего ждать. Сомневается в себе и в очередной раз думает, стоят ли его мучения того, что он теперь общается с Эваном. Кабина лифта останавливается на четвертом этаже, прохлада скользит по рукам. Джесси оказывается в длинном коридоре, справа и слева от него гримерки, а чуть подальше он видит большие двери, за которыми слышатся разговоры и смех.       Сверившись с номером на визитке, Джесси идет туда. Нажимает на ручку двери и ступает в ярко освещенную, заставленную высокими лампами комнату. Перед ним проносится человек с фотоаппаратом, резко останавливается, смотрит прямо на Джесси и необычайно громко вскрикивает:       — А вот и он!       Джесси на автомате улыбается, позволяет мужчине в белой футболке и имиджевых очках на голове повести его к толпе таких же эксцентричных людей. Они безумно громко смеются, его новому знакомому приходится пропихнуть Джесси в середину круга, чтобы они хотя бы обратили на него внимание. И все тут же замолкают.       — Элис, Элис, дорогуша, — громче повторяет он, — готовь парня. Джим, выставляй мне свет. Реквизит какой-нибудь нужен? А хромакей?       Джесси оказывается захваченным работниками студии, они действуют слишком быстро, перемещаются, говорят, обращаясь к нему, и тут же, не дослушав ответ, начинают обсуждать что-то друг с другом. Поэтому, оказавшись в гримерке один после напутствия: «Одевайтесь и идите в кабинет к Элис», он выдыхает. Снимает шорты с футболкой, надевает штаны и рубашку, готовится выйти.       Джесси обещает себе сделать все возможное и невозможное, чтобы фотографии получились хорошими.       Но дверь открывается раньше, чем Джесси успевает до нее дойти. И он видит Эвана, появление которого сбивает с мысли. Эван подходит к нему, осматривая с ног до головы.       — Так и знал, что мы подобрали тебе вещи правильно!       — Что ты здесь делаешь? — в шоке выговаривает Джесси.       — Как это что? Пришел проконтролировать процесс. Чтобы вся эта красота, — Эван легонько щиплет его за щеку, — была и на фотографиях.       — Просто замолчи, — беззлобно выдает Джесси.       Он пытается понять, радует его появление Эвана или нервирует. Тот смеется, привычно подталкивает его в спину и ведет к Элис, по дороге рассказывая о фотостудии.       Джесси узнает, что «Мужской журнал» сотрудничает с ней несколько лет. Фотографа, который будет с ним работать, зовут Фернандо. Он гений, он сделает шикарные фото, утверждает Эван и советует не обращать внимания на некоторые странности в его поведении. Эван остается за дверью, и Джесси чувствует себя так, будто солнечная погода враз сменилась противным дождем.       Вопреки страхам Джесси, стилист почти ничего в нем не меняет. Приподнимает челку, наносит на лицо пудру и выделяет скулы. Когда Джесси появляется в зале, Эван показывает палец вверх, а Фернандо пошло присвистывает. В свободную минутку между первыми снимками Джесси спрашивает у Эвана, какая у Фернандо ориентация. Эвана этот вопрос смешит, он говорит Джесси:       — Никто точно не знает, какая у Фернандо ориентация, он одинаково боготворит как мужчин, так и женщин, попадающих к нему в объектив.       Спустя двадцать минут Джесси уже не задумывается о таких вещах, он хочет, чтобы его мучения поскорее закончились.       От софитов исходит неприятное тепло, даже кондиционер не помогает. Плюс ко всему Джесси волнуется, Фернандо сначала обращается к нему ласково («Джесси, детка, больше страсти, пожалуйста»), а потом нетерпеливо («Джесси, уныло! Пожалуйста, сделай что-нибудь с лицом!»). Джесси разводит руками в стороны и видит, что Эван уже попросил для них паузу, будто читая мысли. Он принимает из рук Эвана минералку, стараясь не слушать, о чем он беседует с Фернандо.       Они стоят втроем, Фернандо крутит в руках дорогой фотоаппарат, Джесси так быстро пьет воду большими глотками, что у него закладывает уши, он улавливает лишь отдельные слова: «давишь на него», «иначе», «подход». И разочаровывается еще больше — у него не получается.       — Джесс, — Эван поворачивается к нему и игриво толкает плечом. — Нечего зажиматься, я-то знаю, каким ты бываешь, — он цепляет пальцем подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.       И Джесси не выдерживает.       Конечно же, он смеется, щеки краснеют, он смотрит в пол и неловко улыбается. Наблюдая за его мучениями, Эван закусывает губу.       — Супер, а теперь покажи столько же разнообразных эмоций и Фернандо. Я тебе помогу.       Джесси возвращается под лампы, Фернандо берет в руки камеру, а Эван стоит рядом.       В принципе этого достаточно, чтобы глаза Джесси постоянно находили его. Кроме того, Эван разговаривает с ним, дает советы, подбадривает. И шутит. У Джесси уже челюсти болят к концу фотосессии, но главное, что Фернандо перестает ругаться и получает то, что планировал получить. Джесси пробует десятки разных поз, скрещивает руки на груди, садится на стул и так, и эдак, поворачивается боком, поправляет волосы, очки, рубашку, расстегивает и застегивает пуговицу, подмигивает и смеется, кокетничает и щурит глаза.       Все заканчивается в полвторого.       Джесси дают возможность переодеться в гримерке. Он снимает с себя рубашку вместе с напряжением, скопившимся за время фотосессии.       «Больше никогда!» — уверяет себя он.       Но все-таки улыбается, сталкиваясь с Эваном около дверей. Тот предлагает отвезти его на работу. У Джесси нет причин отказываться. Он не отдает Эвану вещи, говорит, что постирает их и только тогда вернет, чистыми.       — Джесс, может быть, я хотел бы чувствовать на них твой запах, — отвечает Эван.       Он ведет внедорожник по крайней полосе, в солнцезащитных очках, одной рукой держась за руль, а вторую положив на дверь со стороны водителя.       Джесси кажется, что он ослышался. Ну нереально так невозмутимо себя вести, произнося такое! Что ответить, Джесси не в курсе. Спасибо? Или напомнить Эвану, что они уже оставили позади вопрос романтических отношений?       А оставили ли?       В итоге Джесси прижимает к себе рюкзак и откидывается на спинку сиденья.       Они едут в тишине.

***

      — Боже, Эван, боже, нет! — качает головой Джесси, закрывая руками лицо.       Он сидит за столиком летнего кафе Aroma Coffee & Tea, Эван напротив. Благодаря навесу Джесси не так жарко, как десять минут назад, когда он шел по раскаленному городу. Но десять минут назад он еще не знал, что фотосессия окажется не худшим этапом журнального проекта в его жизни, и чувствовал себя счастливее.       — Ничего такого, зря ты переживаешь, — в который раз повторяет Эван.       Джесси продолжает сокрушаться, бесится, что Эван даже не пытается понять, в какое катастрофическое положение он завел Джесси.       Беря в руки молочный коктейль, он пытается объяснить еще раз.       — Эван, это кошмар. Я серьезно, мне придется рассказывать кому-то о каких-то, — он возмущенно выдыхает, — хитростях секса…       — Нет, не совсем так. Случайным образом мы выберем человека, с которым ты и встретишься. — Эван кладет ладонь на руку Джесси. — Это будет просто розыгрыш, благотворительный к тому же. Мы не будем никому обещать консультацию по сексу. Может быть, выиграет девушка, которой ты нравишься.       — Меня разыграют как подарок. Класс. Хорошо, девушка. И что?       — Проведешь с ней время, соберешь деньги и сможешь сделать мир чуточку лучше.       — Ты говоришь как рекламный менеджер, а не как мой друг, — фыркает Джесси. Он пользуется возможностью отстраниться, чтобы достать смартфон, посмотреть на время. — Ладно, допустим. Мы хорошо проведем время. А если выиграет кто-то, кому захочется получить от меня шесть советов, как стать в постели настоящим гуру?       — Снова не понимаю, в чем проблема. Ты же писал об этом сотни статей!       — Писать не то же самое, что говорить!       Эван доверительно заглядывает ему в глаза, Джесси почти выходит из себя.       Он вспоминает, как в детстве от злости топал ногами, а папа продолжал как ни в чем не бывало смотреть бейсбол по телевизору. И Джесси в тот момент искренне верил, что поза отца не изменится, даже если он разобьет голову о стену. Сейчас Эван так же, как и отец, не старается войти в его положение.       — Я не могу. — Джесси размешивает коктейль трубочкой. — Ты же видишь, я… Я не тот, за кого меня принимают читатели. Я не гуру и ничего не умею.       — Прям уж ничего?       — Хочешь убедиться лично?       Эван строит ему глазки, кладет локоть на стол и подпирает рукой подбородок:       — Хочу.       — Ну, я тоже много чего хочу, — парирует Джесси. «Например, чтобы ты перестал быть мудаком и спать с кем попало», — договаривает он про себя.       Эван смеется, прикрывая рот ладонью.       — Давай потренируемся, — предлагает он. — Я могу сыграть роль барышни, которая на тебя запала, или мужчины с кризисом среднего возраста.       Джесси почти шипит:       — Ничего не получится, к черту тренировки.       — Ты в себя вообще не веришь. — Эван опускается на спинку плетеного кресла. — Постоянно говоришь «не могу», «не получится». Хотя все же получается. И интервью, и фотосессия. Почему ты так в себе не уверен?       — Когда эта встреча превратилась в сеанс у психоаналитика?       — Я просто пытаюсь говорить с тобой не как менеджер, — он очерчивает в воздухе кавычки, — а как твой друг.       Не успевает Джесси переварить его слова, а Эван уже просит счет, достает из кошелька несколько купюр и расплачивается за них двоих. Он встает и идет. Джесси в шоке разворачивается и смотрит ему вслед. Он не понимает, что сказал или сделал не так. Почему Эван ушел? Мысль, что он обиделся, кажется чужеродной, сознание сразу выталкивает ее наружу, отторгает.       И Джесси остается с этим открытием один на один.       Он думает о том, что Эван, оказывается, умеет обижаться, пока идет мимо газетного киоска и книжного магазина, и доходит до волнующего вывода, что Эвана задел именно он, Джесси, уже у самого входа в редакцию.       Знать бы еще, что стряслось.       Весь день Джесси сам не свой. Ему хочется пойти к Эвану, извиниться (непонятно за что) или выяснить предварительно, за что придется извиниться.       Но его душевное равновесие до сих пор не восстановилось. Он решает дать и себе, и Эвану перерыв. Собирается домой, быстро идет к лифту, прощается с девушкой на ресепшен и, не оглядываясь, направляется к своей остановке метро.       «Такое ощущение, что я с ним уже в отношениях», — фыркает Джесси.       Все его мысли крутятся вокруг Эвана, и до полного помешательства остается один неосторожный шаг. Сознание будто восстало против него. Почему Джесси настолько важно, что чувствует Эван, и настолько наплевать на собственные чувства?       Уже в метро он плюет на свое же обещание не писать пока Эвану и набирает осторожное: «Мы что, поссорились?»       Джесси долго смотрит на слова на экране, даже перепечатывает сообщение, заменяя «мы» на «я с тобой». Потому что от этого «мы» отчетливо веет связью, которую Джесси не собирался признавать. Он оставляет «мы» и нажимает на кнопку «отправить», решая быть честным с Эваном хотя бы отчасти.       Ожидание ответа превращается в пытку, удлиняет его путь до дома в два раза как минимум.       Смартфон вибрирует в кармане, прерывая попытку Джесси вставить ключ в замочную скважину. Его руки подрагивают, снимая блокировку.       А на экране короткое: «Нет».       Джесси отвечает вопросом: «А что тогда случилось?»       Он опирается на дверь и продолжает стоять на пороге, медленно вдыхая теплый воздух.       «Ничего не случилось», — отвечает Эван, и Джесси прижимает руку ко лбу.       С одной стороны, он ценит этот момент. Ведь он узнаёт об Эване что-то новое. И потом он в разговоре с воображаемым другом скажет: «О, я знаю, как он ведет себя, когда дуется. Нет-нет, он отвечает на сообщения, но говорит таким подчеркнуто холодным тоном…»       С другой стороны, Джесси кажется, что он ступает на опасную территорию. Как долго Эван будет вести с ним дискуссии, прежде чем перестанет отвечать или разозлится всерьез? Джесси в раздумьях, но набирает ответное: «Ты ушел». Он бы даже не начинал разговор, если бы не стремился получить нормальный ответ, что пошло не так тогда в кафе.       Проходит три минуты — Джесси следит за временем, смотря на экран смартфона каждые пять секунд.       Пять минут.       Десять.       Нога, на которую он опирается, затекает, он меняет положение. Мнется. И решает все-таки войти в дом. Нечего стоять под дверью, как идиот.

***

      Спустя пару дней Джесси и Эван возвращаются к обычному общению. Вопрос, что произошло тогда на веранде кафе, повисает в воздухе.       Джесси свыкается с ним.       Учится игнорировать произошедшее и наслаждаться тем, что у них все хорошо. Ему кажется, что Эван сделал выводы — он гораздо меньше говорит о проекте, гораздо больше говорит о себе. Джесси, слушая его, постепенно приходит к выводу, что семья Эвана вовсе не является сосредоточением негатива и травмирующих воспоминаний. Да, он обижается на маму с папой, имеет напряженные отношения с несколькими сестрами, что в принципе типично, но продолжает любить их.       — Анджелина плевала на то, что о ней думают люди, — рассказывает Эван, подходя ближе к кухонному столу. Они снова в «Мужском журнале», проводят вместе обеденный перерыв. — Однажды проехалась на трехколесном велосипеде в образе диснеевской принцессы. С фатой на голове и все такое…       — Рисковая девчонка, — соглашается Джесси.       — Забавно, что она сейчас отчасти формирует общественное мнение, которое всегда презирала.       Джесси поднимает бумажный стаканчик с кофе, как будто отвечает на тост. Он ничего не знает об Анджелине. Но ему всегда нравились самодостаточные и смелые люди. Общество зачастую мешает продвижению вперед, поэтому успеха добиваются только храбрые и решительные. Наверное, Джесси восхищается решительными людьми, не имея таких качеств. Но он ограничивается кивком. Эван первым выходит в коридор.       Спустя десять шагов они расходятся, Джесси заходит в свой кабинет, а Эван шагает дальше. Они не говорят друг другу «до встречи» и не договариваются о конкретном времени. Они неожиданно добираются до той стадии отношений, когда внезапные визиты кажутся нормальными.       Джесси надеется, что между ними что-то происходит. Но он не видит разницы, не может схватить ее из воздуха, даже когда тот начинает греться.       Он даже себя до конца не понимает, не говоря уже об Эване.       Порой Джесси принимается анализировать свои чувства, чего не делал уже очень давно, и задает себе откровенный вопрос: «На что ты надеешься с Эваном?» И в зависимости от того, насколько у него паршивое настроение, он отвечает по-разному: то «Я думаю, мы станем отличными друзьями», то «Я надеюсь, что он изменится». Второй вариант честнее, но болезненнее.       Он также не понимает, почему Эван, абсолютно неидеальный Эван, нравится ему еще больше с каждым днем.       Теперь Джесси знает его привычки, знает его прошлое и имеет свой взгляд на историю отношений Эвана. Он считает его трусом — после разбитого сердца Эван пошел по пути наименьшего сопротивления и закрылся. Хотя мог бы продолжить искать того самого, разочаровываться, падать и подыматься. То, что делает Эван, — лайт-вариант отношений без привязанностей. Почти бизнес — созвонились, договорились, переспали.       Джесси, когда его кинули второй раз, и не подумал отказаться от отношений из-за боязни пережить это снова.       Но он еще ни разу даже слова на эту тему не сказал.

***

      Пару раз Эван намекает, что хотел бы прийти в гости к Джесси. Но такие предложения, хотя и озвученные непрямо, вызывают у Джесси панику.       Он не желает пускать Эвана в эту часть своей жизни, он готов сказать честно: она жалкая.       Джесси живет на окраине города, все его вещи умещаются в маленьком подвале. И у него нет интересных хобби, как у Эвана, нет интересных вещей, как у Эвана. Вместо моделей боевых самолетов Джесси покажет ему разве что свою внушительную коллекцию дисков с диснеевскими мультфильмами.       О, и еще расскажет, что современные мультфильмы ни в какое сравнение не идут с классическими. Да и сам Дисней уже, мягко говоря, не тот.       И все-таки в субботу он сдается. Минут пятнадцать сидит над сообщением в мессенджере, вновь и вновь читает присланное Эваном: «Могу к тебе заскочить сегодня». Утешает себя — мол, Эван его друг, и даже если его разочарует его жилье, ничего страшного не случится. Он медленно подносит палец к кнопке «отправить», рука подрагивает. Выдыхает и жмет. Короткое «Давай, я согласен» отправляется в руки Эвана, и Джесси очень хочется узнать, появляется ли на его лице улыбка…       Следующий час он предсказуемо возится с комнатой.       К счастью, она маленькая, это плюс — не так много поверхностей, с которых придется смахнуть пыль. К несчастью, она маленькая, так что у Джесси нет возможности спрятать лишний провинциальный хлам и позорные мультики.       Он полностью заполняет пластиковые корзины грязными полотенцами и постельным бельем, запихивает в картонную коробку ролики (дабы не рассказывать Эвану, как мама благословила его на активный досуг в Лос-Анджелесе, а Джесси так ни разу их не надел — слишком старые, да и жмут уже). Потом переходит к столу, который служит ему одновременно и как письменный, и как кухонный. Джесси находит на нем столько пятен и округлых следов от чашек с чаем, что даже мимолетно злится на себя за лень.       Собирает с пола хлебные крошки, выравнивает стопки распечаток с географическими данными разных стран.       За пятнадцать минут моется в душе и переодевается в чистые футболку и джинсы.       Эван шлет ему следующее сообщение, когда доезжает до остановки «Вернон».       Джесси сразу же выходит из дома, радуясь, что хозяйка эти выходные решила провести у подруги. Она бы, конечно, позволила Джесси пригласить Эвана, но едва ли они бы смогли говорить достаточно громко после девяти вечера.       Повернув на Лонг-Бич-авеню, Джесси видит Эвана около автомобильной стоянки. Он спотыкается о собственное чувство радости. И это его тоже злит.       Реакции тела, которые невозможно контролировать.       Он ждет, пока Эван подойдет ближе, а улыбка окончательно прилипает к лицу. Видеть Эвана здесь… какой-то сюр. Он такой же, как и там, в блестящем лос-анджелесском небоскребе, и он приехал сюда ради Джесси.       Коротко осмотрев рубашку навыпуск и штаны с дырками на коленях Эвана, Джесси провожает его до поворота на Восток-47-стрит к дому 1712.       — Интересный райончик, — выдает Эван.       «Интересный?» — про себя вторит Джесси. Он едва не смеется — это мило, что Эван пытается сделать ему комплимент, но здесь нет ничего даже отдаленно интересного. Район наполовину спальный, наполовину промышленный. За развлечениями, в модные магазины и на работу приходится ездить в центр.       Следующего комплимента удостаивается комната самого Джесси. Эван мгновенно разваливается на диване и говорит, что у него очень уютно. Джесси зависает на пару секунд. Он даже пропускает момент, когда Эван достает из кожаного портфеля бутылку вина и заговорщически позволяет заглянуть внутрь — там лежит еще одна. Он затарился алкоголем, и Джесси не против выпить.       Он такой напряженный, что даже спину держит ровно, садясь рядом. Им нужен допинг, чтобы нормально пообщаться, решает Джесси и встает. Он берет два стакана с полки над компьютером, ставит их на столик. Из холодильника достает магазинный бифштекс, старается разрезать его на кусочки и не видит, что Эван, заскучав, полез по его распечаткам.       — А это у нас что? — берет он верхний лист, показывает Джесси.       — Дурацкий опросник Тони, оставь его…       — И что он… Погоди, погоди, Тони и тебе тоже раздавал свои опросники?       — Да, ну и, — Джесси лениво выхватывает у него лист, — технически это, — щурится и читает: — «Десять вопросов, чтобы узнать, сняли ли вы все барьеры в отношениях».       — О как, — смеется Эван. — В креативности заголовков ему не откажешь, но содержание… Муть полная.       Джесси пожимает плечами. Тони отвечает за тесты и опросники в «Мужском журнале», за материалы, которые размещаются в самом конце, такой себе аналог рецептов в журналах для женщин. И несмотря на то, что это развлекательный контент, Тони относится к нему на удивление серьезно. И регулярно раздает всем в редакции свои опросники до публикации, прося, нет, даже требуя обратную связь.       — Может, кому-то пригодится…       Джесси возвращается на диван с алкоголем, берет штопор, ставит тарелки с самодельными закусками. А сам усаживается на пол. Эван делает то же самое.       Джесси пытается убрать опросник в стопку, но Эван останавливает его.       — Дай сюда. Проверю на тебе! — Эван наставляет палец на Джесси. — Так-так-так. Расскажите, мистер Хант, о вашем самом неловком романтическом опыте. Отлично, — он показательно выбрасывает опросник, но вместо того, чтобы отлететь в сторону, тот опускается прямо на колени Джесси. — Рассказывай давай.       Эван жмется к нему ближе, окружает Джесси своим теплом. И прежде чем ответить — а Джесси знает, что Эван будет настаивать, — Джесси выпивает стакан до дна.       Градусы чувствуются во рту, бегут по пищеводу и оседают в желудке.       — Дурацкий Тони, дурацкий опросник, — шепчет Джесси. Он прижимает руки к лицу и слышит, как Эван веселится. — Я так с ходу и не вспомню…       — Не ври, все ты помнишь! Все такое помнят, — убеждает Эван.       Он, уже прикончив свою порцию, наполняет их стаканы снова.       — Хорошо, я отвечу, если и ты тоже ответишь…       — Ладно, ладно!       Эван выставляет руки вперед, его щеки уже покраснели.       — Ну, наверное, неловким было знакомство со Стивеном Паркером. М-м-м, ну и имечко, верно? Я называю его попутчиком в метро, понимаешь? — Эван кивает. — Типа он такой незначительный в моей жизни, что я даже имени его не помню…       — Неловкий момент, — напоминает Эван.       — Да-да. Так вот, когда мы с ним познакомились, я ехал на наземном метро, а он сидел напротив и пялился, — выразительно говорит Джесси, сотрясая ладонями, — пялился прямо мне в лицо. Я вышел с ним на одной остановке и решился спросить, чего он пялится?! А он стер с моего подбородка пятно от кетчупа.       — Кетчупа?       — Ага, и еще сказал такой, мол, я пытался понять, это просто кетчуп или кровь. В первом случае я бы попросил твой телефон, а во втором позвонил бы в полицию…       Эван фыркает.       — Тупой подкат.       — Наитупейший из тех, что мне приходилось слышать, — поддакивает Джесси. — Твоя очередь.       Эван делает вид, что задумался.       — Как насчет того, что в меня влюблен один патрульный и он все время мне сигналит, если видит меня на дороге?       Он крепится, крепится, а потом начинает хохотать. Почти ложится на Джесси. И тот тоже начинает смеяться, хотя Эван еще даже ничего не сказал. Он уже немного пьян.       — Понимаешь, он… Он…       Минуты три уходит на то, чтобы Эван успокоился.       — Когда он сигналит, все сразу думают, что я что-то нарушил! Это так неловко. А если я не на авто, то он подкатывает с фразой: «Арестовать вас, мистер Милгрэм, или вы вели себя хорошо?» И так каждый раз! Человеку тридцать два года.       — Но стоп, стоп… Полицейский. Престижно. Почему ты с ним не попробовал?       — Ну не знаю, может быть, потому, что в десять лет он плевался в меня жеваной бумагой?       — Чего-о-о? — протягивает Джесси.       — Травмирующие воспоминания, — ерничает Эван и вливает в себя второй стакан.       Вечер протекает уж слишком хорошо, думает про себя Джесси. Они оба пьяные и, сами того не замечая, становятся ближе в общении друг с другом. Для Эвана ничего не стоит хлопнуть Джесси по плечу, один раз он даже смачно целует его в щеку за предложение положить вторую бутылку вина в мини-холодильник.       В девятом часу у Эвана в руках снова оказывается опросник.       — Черт, а Тони знает толк в деле, — говорит он, читая вопросы. — Этот хорош, — и переводит взгляд на Джесси. — Расскажи, как лишился девственности, Джесс.       — Что? Ну нет…       — Рассказывай, — выразительно говорит Эван и клонится к Джесси, оказывается так близко, что тот чувствует, как алкогольный воздух из его рта опаляет ему щеку. — А потом я тоже расскажу, все честно, так ведь?       Эван встает, неуверенным шагом идет к холодильнику и вынимает вторую бутылку.       И тут до Джесси доходит: они прикончили первую! Они вдвоем! Он уже давно столько не пил и, наверное, мало что вспомнит завтра. Может быть, и Эван забудет его позорный случай лишения девственности.       Джесси не очень-то хочется делиться моментом, в котором он повел себя как шлюха, но Эван идет обратно, садится, так близко, что Джесси чувствует ключи в его кармане, и безапелляционно ждет рассказа. И несмотря на усилия Джесси завернуть свой поступок в покрывало благонадежности, начинает он все равно не очень:       — Выпускной класс, парень с шикарными волосами, расхаживающий в коротких шортах… Из легкоатлетической команды и… — Джесси делает паузу, у него заплетается язык, — с определенной репутацией. Он позвал меня на карьер, место тоже с определенной репутацией…       — А он был твоим парнем?       — Нет. В том-то и дело, — выразительно смотрит Джесси. Эван решает устроиться у него на плече, закидывая голову. Он смотрит в потолок, пока Джесси собирается с мыслями. — В принципе, я знал, к чему все шло. И я хотел, чтобы мой первый раз был не таким, не с первым попавшимся… Но именно таким он и был.       — Не кори себя, это гормоны. В семнадцать лет иногда нам просто хочется секса, да?       — Да, — соглашается Джесси.       — Рассказывай дальше.       Джесси ставит на пол стакан и опирается на диван. Удивительно, что он помнит этот день так четко. Помнит, как приехал на карьер вместе с Джеком, а там уже в самом разгаре продолжалась тусовка. Кто-то разжег костер, девушки танцевали под музыку, льющуюся из чьей-то машины, а Джек взял его за руку. Мозг Джесси затуманивал алкоголь, так что он совсем не протестовал, когда Джек повел его в лес, подальше от любопытных глаз их одноклассников, и убедил отсосать ему.       Больше всего Джесси стыдится даже не неловкого, любительского минета, а причины своего попадания на карьер. В старшей школе ставки возрастают, и парни вроде Джесси, которые раньше никого не интересовали, оказываются между двух огней. Либо ты попадаешь к изгоям, либо примыкаешь к одной из спортивных банд. Джесси, наверное, повезло. Его не избивали, не заставляли есть обед на автобусной остановке и не окунали головой в школьный унитаз. Капитан баскетбольной и бейсбольной команд Кори Лайс с чего-то счел Джесси интересным и взял его под свое крыло.       Вплоть до своего совершеннолетия Джесси занимался всякими отвратительными вещами — пробовал травку, курил, ходил с пивом на кладбище и протыкал шины особо ненавистным личностям. Неудивительно, что он оказался в том лесу на коленях. Кори уже два года мутил с девушкой-выпускницей, и Джесси усвоил, что девственность превращается в его недостаток.       Дойдя до неловкого прощания (Джек подал ему салфетку, чтобы вытереть сперму с подбородка), Джесси останавливается, ожидая от Эвана реакции. Хоть какой-то.       Он осторожно поворачивает голову, отстраняется совсем немного, чтобы увидеть — Эван спит. Спит сном младенца у него на плече, приоткрыв рот.       — Боже, ты очарователен, — шепчет Джесси.       Он любуется минут пять, а потом все-таки понимает, что Эвана нужно уложить на кровать, а самому устроиться на диване.