" Если друг оказался вдруг..."

      И, наконец, началось то, что Монстр Скрытого Тумана называл весельем! Кровь кипела, подогреваемая холодной морской водой и клокочущей яростью; саке в обед было принято сверх всякой меры и, несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, оно до сих пор плескалось выше всех дозволенных ватерлиний.       «Жаль, что Самехаду оставил в гостинице, - кровожадно подумал Кисаме, взмывая на гребне огромной волны и группируясь для прыжка, - без него веселье будет неполным»!       Но не на шутку разбушевавшаяся стихия, неожиданно, превратилась в еще одного противника, и жадные языки волн слизали незадачливую незнакомку с отвесной скалы, вздымающейся над пляжем, прямо в бурлящую пучину.       - Дьявол! – взревел Хошигаки, не желая уступать ускользающую добычу никому.       Адреналин и саке уже давно смешались в его крови в убийственный коктейль, превращая в кровожадного охотника.       Море было ему, что дом родной, и он рыскал в нем, словно голодная акула, которая никогда не прекращает движения.       Вода была мутная, полная поднятого со дна песка, водорослей и прочего мусора, так что Кисаме сначала скорее почувствовал чужое присутствие и лишь потом заметил боковым зрением темное размытое пятно.       «Попалась!- самодовольно ухмыльнулся мужчина, выпуская изо рта цепочку воздушный пузырей.       Пальцы сомкнулись на обнаженной лодыжке, и бывший мечник резко дернул жертву вниз, чувствуя, как она забилась в его железной хватке.       Подол и рукава хлопкового кимоно колыхались в толще воды, словно плавники невиданной рыбы. Мелькнуло бледное лицо в ореоле темных волос       Кисаме кровожадно ухмыльнулся, демонстрируя заостренные зубы, ему нравилось, когда на лице его противников – пусть даже и таких жалких – читался страх.       Но здесь страха не было.       Она смотрела на него чуть удивленно и даже сердито, а потом он почувствовал резкую боль – девица ударила его ногой в лицо – не опасно, но неожиданно и вполне достаточно, чтобы пальцы разжались.       «Вот чертовка!»,- голова гудела, как храмовый колокол, но этого было явно не достаточно, чтобы остановить Хошигаки Кисаме, вышедшего охоту. И Зверь без Хвоста устремился к поверхности.       Волны покорно вынесли его на крошечный выступ скалы, куда несколько секунд назад уже успела выбраться безымянная нахалка, пытаясь отдышаться и сплевывая морскую воду.       Прохладный ветер, посвистывая, набросился на мокрого Кисаме, заставляя того поежиться. Алкоголь уже практически покинул его гостеприимное тело, благодаря освежающим водным процедурам и бодрящему удару от незнакомки, поэтому сейчас бывший мечник разглядывал свою визави, недоумевая, что ей может быть от него нужно и откуда она его знает. Он-то был уверен, что видит ее первый раз.       Довольно высокая, не юный бутон, конечно, но еще достаточно молода, она выглядела просто жалко в своем мокром кимоно, прилипшем к телу. Темные, коротко стриженые волосы, падали на лицо.       - Ну, - протянул он, чувствуя себя хозяином ситуации, - кто ты такая? И что тебе нужно?       Девица, спрятав под одежду небольшой овальный медальон, небрежным жестом отбросила с лица мокрые волосы и, вздернув подбородок и слегка наклонив голову вправо, уставилась на Хошигаки.       По спине мечника пробежал холодок. Кто-то так уже делал! Кто-то точно так же смотрел на него! Но кто? И когда?       Он не мог вспомнить, но чувства, вызванные этими воспоминаниями, были отнюдь не приятными.       «Это ветер, - мысленно проговорил себе Кисаме. – С чего мне бояться этой козявки… Это просто холодный ветер».       - Я вижу, - неожиданно произнесла незнакомка своим низким голосом, - ниндзя из скрытых деревень теперь не учат вежливости.       - И жизнь в изгнании лоска не добавляет…, - ее била крупная дрожь, ветер рвал подол кимоно, но она держалась прямо и глядела на Хошигаки … неужели с насмешкой?       Еще ни один человек не мог безнаказанно насмехаться над одним из Семи Мечников Скрытого Тумана, пусть и бывшим.       - Ааааа, - протянул он.       Пока девица болтала, ниндзя –изгнанник сумел ее достаточно хорошо разглядеть и теперь картинка сложилась. Черты лица, голос… Непонятно, правда, что с волосами, но он ее, наконец, узнал.       - Ты та самая утренняя девица. Понравилось? – и он ухмыльнулся, теперь уже предполагая просто попугать несносную козявку и отпустить восвояси.       - Пришла за продолжением…? - не смотря на свои внушительные размеры, Кисаме мог двигаться очень быстро, и договаривал фразу, уже стоя за спиной, и с удовольствием наблюдая, как нежный румянец заливает ее длинную шею и маленькие ушки, похожие на раковины.       Правда, секунду спустя выяснилось, что это был отнюдь не жар стыда.       - Щипай своего дружка! Придурок! – удар ногой был стремительный, но, даже если бы Кисаме и не блокировал его, не нанес бы значительных повреждений.       - Значит, поиграем, - пророкотал он, демонстративно проводя языком по акульим зубам, которые заставляли дрожать всякого, кто их видел - особо впечатлительные даже падали в обморок – и хватая нахалку за ворот.       - Ага. Уже бегу. Волосы по ветру, - жарко выдохнула неугомонная девица куда-то в район грудины и…пропала, оставив в сжатом кулаке нукенина мокрое кимоно.       - Нет, вы только посмотрите на этих женщин! – Кисаме сокрушенно покачал головой, отбрасывая одежду прочь. – Они раздеваются прямо на ходу! Воистину, Итачи – сан, я не виноват, меня просто вынудили обстоятельства!       И он бросился следом, цепляясь за шероховатые выступы скалы и прыгая по перекрученным ветвям горных сосен, которые и здесь смогли отыскать горстку почвы, чтобы прорасти, цепляясь узловатыми корнями за гладкий, на первый взгляд, склон.       Отыскать ее не составило труда!       Девица, кажется, и не думала прятаться и, стоя спиной к Кисаме, на толстой сосновой ветке, была явно чем-то увлечена.       К огромному разочарованию бывшего ниндзя на ней оказался нательный костюм: хлопковая рубаха без рукавов и тонкие панталоны, - мокрый, но все-таки…       «Совсем плоха, - он снова покачал головой, бесшумно подбираясь ближе, - и где только таких берут?».       - Ну же, складывайтесь, сраные печати! - девица явно злилась, и Кисаме уже решил, что просто шуганет ее маленько, как вдруг она обернулась, и, глядя прямо на замершего в нескольких шагах от нее бывшего мечника, хитро улыбнулась, подмигнула и заорала пароходным гудком:       - Сегодня день большой стирки!!!       - Чтоооооо? – сказать, что Хошигаки обалдел – это просто скромно промолчать.       Но уже спустя секунду он понял, что сюрпризы только начинаются, потому что все вокруг заволокло обжигающими клубами молочно-белого пара…       - Вот значит как…., - протянул изгнанник из Киригакуре, тяжело дыша. – Значит ты - ниндзя? – крикнул он в неизвестность.       - Что-то вроде того, - донеслось в ответ.       - И что же ниндзя из неизвестной деревни ищет в Стране Чая? – Кисаме медленно двигался в этом горячем белом мареве, думая о том, что все - таки с девчонкой оказалось достаточно весело.       - Кое – что, - прилетело, казалось, совсем с другой стороны, но акулий мечник привык доверять своим чувствам.       - Раз ты ниндзя, - он аккуратно переступил лежащую на песке сосновую ветку, - и знаешь, кто я такой… Мне не остается ничего иного, как убить тебя.       - Да что ты?! – прозвучало совсем рядом.       Хошигаки прыгнул на голос, но размытая фигура превратилась в наполовину засыпанную песком сваю.       «А девчонка-то не дура, - радостно подумал Кисаме. – Вся беда в том, малышка, что мне не нужно тебя видеть, чтобы убить!»       Чутье хищника безошибочно вело его в этом обжигающем белом киселе. Не даром он был одним из Семи Мечников Тумана. Правда, его не покидало странное чувство, что нахальная девица и не думает прятаться.       «Глупости!- одернул он сам себя. – Она просто бездарная, как морская губка».       - А вот и ты, пташка! – теперь он действительно был уверен, что это она.       Резкий рывок вперед, удивленный взгляд из-под завившихся от пара в крупные кольца локонов, и рука монстра, сомкнувшаяся на беззащитной шее.       - Вот и все, - довольно пророкотал он, поднимая жертву над землей и чувствуя, как она бьётся в смертельном захвате, словно рыбка, попавшая на крючок. Пальцы, нежные, словно лепестки лилий, судорожно царапали по серо-синей коже, безуспешно пытаясь ослабить смертельную хватку.       «Красивая, - с сожалением думал Кисаме, - и задок отменный. Может, все - таки наврала…, - пальцы дрогнули, позволяя незадачливой противнице судорожно вдохнуть.       Темные глаза, уже подернутые пеленой, остановились на лице бывшего мечника из Киригакуре, побелевшие губы дрогнули, складываясь в жалкое подобие улыбки, и прошептали:       -Я тебя… не боюсь…       По спине снова пробежал холодок, и перед глазами встала картина из такого далекого прошлого, что оно уже казалось нереальным.       Много лет назад, так давно, что он уже перестал вспоминать, перед ним стояла маленькая девочка с двумя растрепанными косичками и выбившимися из них лентами, и, пряча за спиной два липких сладких моти, хитро улыбалась, и, глядя на него, вздернув подбородок, говорила голоском, звенящим, словно колокольчик, точно такие же слова: «Я тебя не боюсь!».       «Сраные воспоминания! Ее уже давно нет! И от меня прежнего тоже ничего не осталось!».       - А стоило бы, - прошипел он, сильнее сжимая пальцы и отворачиваясь. Почему-то, смотреть на девицу, которая теперь уже даже не пыталась вырваться, а просто все еще крепко держала его за запястье, было больно. Наверное, песок в глаза попал…       «Пора заканчивать…»       Неожиданно резкая боль заставила его вынырнуть из мучительного водоворота воспоминаний и снова ослабить хватку. Что-то тонкое и острое впилось в пальцы, царапая кожу.       С этим бывший мечник, которому всегда было достаточно одной искры, чтобы взорваться, мириться был не намерен!       - Да что за день такой!? – взревел он, подобно дикому быку, запуская свободную руку в декольте и, сжав подвеску, спрятанную под тонким хлопком, в кулак, резко дернул, разрывая цепочку.       - Ну-ка, что тут у нас…, - Хошигаки Кисаме, Монстр Скрытого Тумана, разжал пальцы и почувствовал, что небо и земля неожиданно поменялись местами.       На ладони лежала, окрашиваясь последними багровыми лучами заходящего солнца, перламутровая створка ракушки с отколотым краем, повторяющим своей формой лунный серп. Створка ракушки, оправленная в тонкую полосу тусклого золота, которую он узнал бы даже сейчас, спустя столько лет, потому что сам же ее и нашел.       - Кто ты, акула тебя дери, такая?! – закричал он, разжимая пальцы и отпрыгивая от обрушившегося на песок, словно мешок с таро, тела.       - Отвечай! Как твое имя и откуда это у тебя?!- и хотя голос его звучал грозно, выглядел Кисаме довольно растерянно.       Девица медленно, словно во сне, села, упираясь руками в мелкий белый песок, жадно и хрипло дыша.       Она вся дрожала, словно загнанная лошадь, но во взгляде, который она бросила на своего недавнего противника из-под влажных спутанных волос, можно было явственно прочесть: «Ты больной или обкуренный?».       Встав со второй попытки на ноги, покачиваясь, она снова вздернула подбородок и, склонив голову на бок, открыла рот… Но вместо слов, оттуда вырвался лишь сухой лающий кашель.       Схватившись рукой за грудь, она снова покачнулась, и Кисаме теперь стоило большого труда, чтобы не броситься ее поддерживать. Сжав, до боли, пальцы в кулаки, он застыл от нее в двух шагах, ожидая.       Поборов приступ кашля, нахальная незнакомка, испортившая такой хороший вечер, хрипло, но отчетливо, произнесла:       - Меня зовут Сэки Амая.

***

      Тиба Шо, прозванный, не смотря на свою фамилию*, "Два Листа", во что бы-то ни стало, хотел успеть в деревню до темноты. Однако, тяжелая корзина за спиной, полная сосновых шишек, и старческий ревматизм заставляли его аккуратно переставлять ноги на крутой тропинке, вьющейся меж прибрежных скал.       Доковыляв до той части тропы, что шла непосредственно над диким пляжем, Шо остановился и, полюбовавшись уже почти полностью погрузившимся в морскую пучину солнцем и его последними лучами, собрался, было, двинуться дальше. Но, прислушавшись, споро сбросил корзину со спины и с резвостью, неожиданной для столь почтенного господина, подполз к обрыву и заглянул вниз.       Пляж представлял собой печальное зрелище: словно боги, впрягли в плуг огромную морскую черепаху, решив перепахать этот дикий кусочек суши, но потом, как водиться, перессорились и разворотили его ко всем морским демонам.       Посреди этого безобразия стояли двое и чрезвычайно жарко выясняли отношения.       - Какого хера ты живая!? – орал огромный мужчина с кожей цвета акульей шкуры, да так, что его должны были слышать и в деревне.       - Ты должна быть мертвой! Все это время я был уверен, что ты мертва! Семнадцать лет! Сраных семнадцать лет я заставлял себя забыть! А ты, оказывается, меня просто бросила! Выбросила из своей жизни, как ненужную вещь!       - С какой такой свинячей радости ты на меня орешь?! – его собеседница оказалась не менее громкой и – Шо даже покраснел от удовольствия – была облачена лишь в нижнее платье.       - Знаешь что? Я не собираюсь стоять тут перед тобой в мокрых трусах и рассказывать, что со мной происходило последние двадцать лет! – она эмоционально жестикулировала руками, выписывая ими в воздухе кренделя, но к мужчине старалась близко не подходить.       - И вообще, - ее голос сорвался и Шо, который был вообще большой охотник до таких историй, пришлось напрячь слух, - ты меня бесишь! Я ухожу.       - Что значит уходишь?! – мужчина, кажется, весь уже просто дымился от ярости.       Шо поудобнее устроился под прикрытием чахлых кустов и приготовился сполна насладиться разворачивающейся драмой.       «Или он ее убьет, или…», - и он скабрезно захихикал.       Но мечтам Шо Два Листа не суждено было сбыться.       Увернувшись от захвата, девица нырнула своему партнеру по драме под руку и, оказавшись за спиной, крикнула:       - То и значит!       И пропала.       Тиба Шо онемел.       Одинокий мужчина на пляже тоже. Но лишь на мгновение. Спустя секунду внизу начался второй акт сельскохозяйственной драмы «Перепахивание пляжа» с элементами уничтожения малых и больших архитектурных форм. Звуковое сопровождение заставляло сердце замирать от восхищения…       Опасаясь, что как раз-таки его сердце не выдержит, Шо маленьким крабиком, на пальчиках, отполз обратно на тропу, стараясь не потревожить ни одну травинку.       Оказавшись в относительной безопасности, он взвалил на спину корзину и, шаркая ногами по земле, принялся за обдумывание «совершенно невероятной истории, которую он узрел не далее как сегодня вечером», дабы с душой и в лицах пересказать ее жене и соседям, которые тоже были большими охотниками до подобных вещей. ______________________________________________________________________ * Тиба - тысяча листков.