" Если друг оказался вдруг..."

      Не смотря на пасмурное, укутанное рваными, готовыми пролиться в любой момент дождем, тучами, небо, чайный оазис с самого раннего утра благоухал, пел и расцветал.       И если бы сегодня здесь посчастливилось оказаться Майто Гаю, он прослезился бы от безудержной силы юности, которая чувствовалась во всем: начиная от работников чайно-гостиничных комплексов и заканчивая постояльцами, спешащими в коконах из непродуваемо-непромокаемых плащей, навстречу хмурому утру и познавательной экскурсии по побережью с испитием чая из морских раковин.       Господин Итачи не пел, а если и благоухал, то самую малость; да и то, только потому, что испытывал неискоренимую слабость к жасминовому мылу.       Однако, настроение его было подобно недружелюбному курортному утру, и он навис над тарелкой с омлетом, пересчитывая горошины с севера на юг и обратно - с юга на север.       А служащие «Сливы в траве», юные и не очень, кружили вокруг него, словно растревоженные чайки.       - Господин Ли совсем ничего не съел!       - Может быть, господин хочет рыбки? У нас большой выбор!       - Треска, макрель, тунец, камбала…       Но у Учиха Итачи, записанного в гостевой книге как господин Ли, не было желания есть ни макрель, ни палтуса. Обращая внимание на суетящихся вокруг дам не больше, чем на обрывки цветной бумаги, влекомые порывом ветра по обочине дороги, он пытался понять, что, медуза тебя поцелуй, вообще происходит с его напарником.       Четыре дня они только тем и занимались, что ничем не занимались, дыша целебным морским воздухом, пополняя запасы йода водорослями и прочей доступной живностью и проникаясь сонной философией чайного курорта. Итачи, отведя на это роскошество неделю, уж подумывал об окончании отпуска, когда море, внезапно, заштормило, а через день его дурное настроение передалось и Кисаме…       - Маринованные креветки!       Но все это было вполне терпимо и привычно. До вчерашнего дня. Когда Хошигаки развязно пристал к девицам на пристани, безобразно напился, а потом и вовсе исчез из гостиницы, ничего ему не сказав.       Печальный молодой человек столь же печально вздохнул, гипнотизируя взглядом омлет. Он совсем ничего не понимал.       - Акула в кляре! – вдохновенно вскричала работница чайной прямо у него над ухом, да так, что Итачи вздрогнул и вскинул голову, разорвав, наконец, эту мистическую связь с тарелкой.       Мимолетная улыбка тронула его бледные губы. По лестнице спускалась не то, чтобы акула в кляре, но что-то около того. Его бессменный напарник выглядел даже хуже, чем вчера, когда он вернулся к полуночи, мокрый, злой и с внушительным, наливающимся чернильной спелостью синяком на скуле.       Тогда, оставляя мокрые следы на отмытом до блеска полу, он прошел сразу к стойке, за которой коротал вечер сам хозяин - господин Оохаси, и сообщил, что ему срочно нужно, просто жизненно необходимо, выпить и, желательно, что-нибудь покрепче того компота, что был в обед.       Господин Оохаси Мамору, сводящий дебет с кредитом, задумался, и этого времени как раз хватило Итачи, который караулил своего неожиданно пропавшего напарника весь вечер в компании работниц гостиницы, чая и фикуса с чрезвычайно большими листьями, чтобы оказаться рядом и донести до всех присутствующих, что лимит на саке исчерпан, время позднее, а Кисаме его неприятно удивил.       Как ни странно, бывший мечник даже спорить не стал, а вздыхая и закатывая глаза, безропотно позволил увести себя за столик, скрытый вечнозеленым фикусом, и даже милостиво испил чая с женьшенем, для профилактики простуды. Однако не проронил ни слова о том, где его носило весь вечер, кроме расплывчатых фраз, что он отправился окунуться в пенные волны морские и, кажется, в темноте, встретился с бревном…веткой…веслом… В общем, чем-то очень загадочным.       Итачи сочувственно кивал и соглашался, что да, купание в темноте очень бодрит, но иногда преподносит неприятные сюрпризы.       Однако, юный господин Ли из гостевой книги был Учиха от темного, гладко причесанного затылка до ногтей больших пальцев ног, украшенных дерзким фиолетовым лаком. Поэтому от его глаз не укрылось, ни то, как хозяин гостиницы произнес одними губами: «Не волнуйтесь, господин, я все устрою», ни то, как он самолично постучал в номер к Хошигаки с подносом, уставленным пиалами и кувшинами.       Для этого даже не нужно было использовать Шаринган. Все и так было слишком очевидно. Но их тандем стал настолько слаженный, что они научились прощать друг другу маленькие слабости. И Итачи просто тихонько прикрыл дверь и затаился до утра в своем номере.       И вот теперь, его напарник, больше не серо-синий, а, скорее, какой-то зелено-фиолетовый, мрачной глыбой сидит напротив и, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то, раздраженно дергает носом.       - Мерзкий запах…, - он хрипло закашлялся. - Кто додумался пить чай с жасмином с утра? Меня тошнит от жасмина…, - бывший мечник аккуратно потрогал синяк и снова принюхался:       - Нет, только не говори, что это от тебя пахнет Итачи-сан.       Итачи вздрогнул и, на всякий случай, попытавшись как можно незаметней понюхать запястье, с кристальной честностью во взгляде заверил напарника, что такой ерундой не занимается.       Запах жасмина был едва различим на коже, однако Хошигаки Кисаме, похоже, готов был ступить на тропу войны и бороться за чистоту вдыхаемого воздуха до конца.       Впрочем, явление возле их столика самого хозяина заведения отвлекло дотошного нукенина от обнюхивания подвергшихся подозрению предметов и заставило переключить внимание на исходящую паром плошку, водруженную перед Монстром Скрытого Тумана, записанным в гостевой книге как господин Минами.       Сам Оохаси Мамору выглядел куда бодрее своего ночного собутыльника, хотя покинул номер лишь под утро.       - Старинный семейный рецепт, - доверительно возвестил он с легким полупоклоном. - Помогает в любых ситуациях, - тут мужчина хитро подмигнул и, глядя на него, легко было поверить, что да, помогает.       Бодрый и свежий, точно глициния после дождя, господин Оохаси гордо оглядел свои владения и…опешил: его кудесницы, его юные чайные нимфы не работают, а – святые колокольчики! – болтают, сбившись в хихикающую лиловую стайку!       А гости, дорогие постояльцы, чахнут! Засыхают на корню без чая и участливого внимания! Нет! Только не в его заведении!       - А ну-ка, кыш-кыш! Собрались тут! Работа сама себя не сделает!       - Не ругайте нас, господин Мамору, - одна из нимф, видимо, самая старшая в смене, повернулась к начальнику и горячо зашептала:       – Все равно, почти все уже позавтракали, а Нана сейчас сказала, что слышала как Кадо, который торгует благовониями, рассказывал покупателям, что драконы вернулись.       - Вот я вам сейчас задам! Глупые сплетни повторять! – и его тонкие усики встопорщились, словно шипы у иглобрюха.       - Но господин Оохаси, ему рассказал сам Шо!- вышеназванная Нана, главный поставщик новостей в «Сливе», всегда была готова встать на защиту своих источников информации.       - А то вы не знаете, что Шо – тот еще сказочник! - Оохаси Мамору сокрушенно покачал головой: глаз да глаз за этими девчонками!       - Чтобы я больше не слышал, что под моей крышей повторяют все деревенские сплетни!       - Давай-ка, Рико, - он подхватил одну из девушек под локоток, - госпожа Морита слишком долго ждет свой утренний чай. Если так дальше пойдет, она вряд ли осчастливит нас своим визитом еще раз.       - Давно пора, - пробурчала Рико, отряхивая передник и направляясь на кухню. – Уже песок сыплется, а все туда же…       Все это время два благословенных сына Акацуки молча грели уши, ни на секунду не забывая о том, что информацию можно извлечь даже из местных сплетен. И если Итачи все так же страдал над остывшим омлетом, то Кисаме время не терял зря, наглядно демонстрируя, что он отлично справляется с несколькими делами одновременно, и бульон явно шел ему на пользу.       - Так что за драконы? – обратился бывший мечник к хозяину гостиницы, как только тот окончил распекать своих работниц и возвернулся к дорогим гостям, благостно откидываясь на спинку скамьи.       - О, это старая легенда, - Оохаси удовлетворенно вздохнул, удостоверившись, что каждой из девушек нашлась работа, - толком ее уже никто не помнит. Говорят, раз в триста лет, пока луна на небосводе полна, словно казна нашего досточтимого Дайме, дочь морского дракона покидает свой хрустальный дворец и поднимается на поверхность, дабы в облике прекрасной девы отыскать себе достойного мужа, - он задумчиво постучал себя пальцем по подбородку. – Или это другая легенда…? И драконы просто приплывали искупаться в лунных водах залива...       - Чрезвычайно интересно, - припечатал Кисаме, вставая. – Про невест это как раз к моему напарнику. Давайте, Акио – сан, не отказывайте себе ни в чем! А я пойду, прогуляюсь, - и, провожаемый поклонами, он выскочил навстречу начинающемуся дождю.       - Конечно, никаких драконов нет, - хозяин занял место Кисаме. – Да и какая бы принцесса, пусть даже и драконья, стала искать бы себе мужа среди деревенских парней?! Но их фигурки хорошо продаются. И названий у нас тут, связанных с драконами, как Вы заметили, полно, - он нахмурился, заметив, что господин Ли не съел ни кусочка.       - Жаль, - Итачи рассеяно смотрел на первые ударившие в стекло капли. – Я бы не отказался от встречи с драконом.       - Может быть, тогда партию в го*, господин?

***

      Хошигаки Кисаме слонялся по улочкам этой чайной мекки безо всякой видимой цели, как и десятки окружающих его туристов.       Круговорот любителей чая в природе никогда не прекращался: они спешили из магазинов в магазины, в чайные, в гостиницы, после в купальни, где их оборачивали в водоросли и погружали в купели с чайным грибом, после снова в чайные… И так бесконечно. Одни отбывали с паромом - и их место тут же занимали другие, охочие до тех же развлечений.       Мелкий дождь сыпался холодной крупой из серых туч, и Кисаме пожалел, что так жестоко обошелся со своей соломенной шляпой.       Не выбирая пути, он снова дошел до дикого пляжа, укрытого в бухте, но кроме вчерашних разрушений, оставленных им же, не обнаружил там ничего нового.       Море, кажущееся еще более грязным, на фоне серого неба, ворчало, словно и ему дождь был не по нраву. Кажется, волны, правда, стали меньше.       Надышавшись вдосталь горьким морским воздухом и изрядно промокнув, Кисаме повернул обратно в деревню.       Сначала он хотел поговорить об этом с Итачи. Но, в конце концов, что Итачи мог сказать ему? Да еще этот запах жасмина…       Хошигаки потянул носом, чтобы удостовериться, что здесь этой отравой и не пахнет.       Учиха Итачи сделал свой выбор. Уже давно. И просто шел к намеченной цели, не сворачивая и не отступая. Он верил, что прав и что другого пути нет и никогда не было.       Возможно ему, Кисаме, стоило поступить так же.       Бывший мечник забросил руку за голову и огладил замотанный в бинты Самехаду.       «В конце концов, мой меч всегда со мной», - он горько хмыкнул и неспешно зашагал вдоль пристани, мимо привязанных цветных лодочек, снова к чайным и фонарикам, погруженный в такие же серые мысли, что и тучи над его головой.       « Я уже принял ее смерть тогда, много лет назад, так что, ничего не поменяется», - навстречу ему открывались разноцветные зонтики: белые, лиловые, красные, - словно вьюнки из песенки.       «Она для меня никто! Просто воспоминания! Труп, который гниет где-то в болотах!», - дождь монотонно, капля за каплей, падал вниз, стекая по лицу, попадая за шиворот.       « Ничего не изменится. Я просто завершу начатое. Да. Она мертва уже давно. Я всего лишь исправлю ошибку», - рука в левом кармане нащупала овальный медальон, и пальцы непроизвольно сжались в кулак.       Капли стали падать реже и, вскоре, дождь и вовсе прекратился. Зонтики закрылись, словно нежные цветки. Однако тучи опустились еще ниже, казалось, расположившись на отдых на крышах многоэтажных гостиниц.       «Да. Вы правы, Итачи-сан. Правильные решения легко принимать», - он утер дождевую воду с лица и решительно зашагал вперед.

***

      Их нигде не было. Кисаме не поленился и обошел все гостиницы - благо, гостевых домов было не так уж много и три из них действительно имели в своем названии слово «дракон» - но так и не встретил этих дурех в разноцветных кимоно.       Близилось время обеда, и Кисаме решил не возвращаться в «Сливу», а перекусить прямо здесь в «Черепахе и –внезапно!- Драконе», а после сделать еще кружок по деревне.       В конце концов, за Итачи-саном там есть кому присмотреть. Жаль, за ним так девицы не бегают.       Кисаме ухмыльнулся, устраиваясь за столом на обширной террасе, выложенной пятигранной плиткой, словно панцирь черепахи.       «Значит, на обед, несомненно, подадут жареных драконов».       Впрочем, не смотря на нелепое название, обслуживание и еда здесь, как и на всем курорте, были выше всяких похвал. И Кисаме воздал себе за все тяготы и разочарования прошедших дней с должным усердием.       Разморенный, он сидел, подставив лицо свежему ветру, доносящему с побережья горьковатый запах гниющих водорослей, поглаживал сквозь бинты Самехаду и думал, что, может быть, вот это и есть то, что многие называют счастьем.       Как вдруг…       Словно танец лепестков на ветру, дарящий вдохновение уставшему взору, - они выплыли на улочку пестрой толпой, шурша своими одеяниями, прячась под зонтиками, будто бы спелые ягоды в густой зелени куста: светится алым соком бочок, а только протянул руку - и не можешь отыскать.       - Обидой истомлена, - низкий тягучий голос поплыл над улицей.       - Не боюсь, что мои рукава истлеют от слез. Мне доброго имени жаль, - многие поднимали головы от тарелок и прерывали беседы, прислушиваясь и провожая пестрое многоцветье улыбками и заинтересованными взглядами.       - Истреплет его молва! – та, что назвала себя вчера Амаей, выдержала драматическую паузу и продолжила:       - Так-то, мои цветочки. Доброе имя! Это то, о чем вы всегда должны помнить. Доброе имя и репутация, - юные девы, окружавшие ее, тут же слажено закивали и по воздуху поплыл нежный перезвон их оги-бира.**       И снова пришли в движение, зашуршали лепестки, разноцветным душистым облаком спускаясь вниз по улице.       Хошигаки Кисаме, один из Семи Мечников Тумана, прекрасно умел терпеть и ждать. Как и все мастера бесшумного убийства, он отточил эти умения до идеала.       Но сейчас Кисаме не хотел ни терпеть, ни ждать, словно кто-то толкал его под руку и ехидным голосом подзуживал: «Ну же, вот они! Давай! Только руку протяни!»       Поддавшись сиюминутному желанию, и, к сожалению, не задумываясь о том, что делать дальше, он перемахнул ограждение террасы и крикнул:       - Эй ты! Мы вчера не закончили!       Девицы прекратили хихикать и замедлили шаг, оборачиваясь.        Впрочем, замерла и вся улица: десятки глаз с любопытством воззрились на высокого мужчину в черном, так нагло окликнувшем госпожу наставницу или одну из ее учениц.       Амая вышла вперед из-за спин своих подопечных. Поначалу Кисаме показалась, что она сейчас чем-нибудь в него бросит. Он бы не удивился, достань она из широких рукавов какую-нибудь гадость: типа куная со взрывной печатью. Но нет. Она просто встала перед сбившимися в кучку девчонками и замерла, покручивая на плече зонтик.       В этом многоцветном кимоно, с раскрашенным лицом и сложной прической, заколотой черепаховым гребнем, он бы никогда не узнал ее, если бы не голос.       Впрочем, он и без всего этого ведь ее и не узнал.       Внезапно, Кисаме почувствовал за спиной движение и резкий, гортанный голос произнес:       - Если Вы думаете, что на защиту госпожи Кику*** некому встать…, - краем глаза бывший ниндзя из Киригакуре заметил мужчину в хакама и кимоно, который, как и он, перепрыгнул ограждение.       - То Вы очень сильно ошибаетесь, господин, - еще один мужчина, одетый подобным образом, неспешно спустился по ступеням и встал перед Амаей.       Руки оба держали на рукоятях своих тати****.       - Хризантема, значит, - протянул Кисаме. – А я думал, волчья ягода.

***

      Чай пах ирисом, древесной корой и, немного, землей, согретой солнцем.       Дождь за окном уже несколько раз прекращался и начинался снова, девушка в сливовом кимоно, ласково улыбаясь, бесшумно меняла чайники и блюдо со сладостями, а круглые камушки, с едва слышным перестуком, заполняли доску.       - Эта партия доставила мне большое удовольствие, господин Ли, - Оохаси Мамору склонил голову, с удовольствием отмечая, что чай и сладости были приняты с большей благосклонностью, чем омлет.       Самым страшным его кошмаром был тот, в котором гости отказывались от еды.       - Как и мне, - Итачи поклонился в ответ, с удивлением отмечая, что дышать за эти четыре дня стало легче и даже как-то приятнее.       - Господин Ли! Господин Ли! Там…, - Рико ворвалась внутрь, словно маленький лиловый ураган и, распихав локтями попавшихся на дороге коллег, бросилась к Итачи.       - Пойдемте скорее, - бесцеремонно схватив за локоть, она попыталась поднять его от гобана, едва переводя дыхание.       - В чем дело, милая моя, - Оохаси удивленно вскинул бровь. Уж он-то знал, что эти девицы готовы прийти в возбуждение от всякой мелочи.       - Мне кажется, Вы должны это остановить! Пока не стало слишком поздно, - и она уставилась на Итачи круглыми от ужаса глазами.

***

      - Ваши жалкие мечи не сравнятся с моим Самехадой, - Кисаме и сам не знал, как можно выпутаться из этой дурацкой ситуации, в которую он же себя и загнал, без того, чтобы не разнести полдеревни.       В конце концов, они здесь на отдыхе, а не на задании.       - Никогда не стоит недооценивать противника. Особенно неизвестного, - еще один мужчина заговорил, небрежно облокотившись на деревянное ограждение.       На нем было темное дорожное кимоно, однако на лбу красовался хитай-ате с символом деревни, скрытой в камне.       Кисаме нахмурился. Похоже, боя не избежать. Итачи-сан будет очень, очень недоволен.       - Ах, полноте! - сгустившийся от напряжения воздух пришел в движение: Амая, известная здесь как госпожа Кику, решительно сложила зонтик.       - Мне кажется, произошла какая-то нелепая ошибка, - она, томно покачиваясь, неспешно приблизилась к стоящему перед ней мужчине и положила руку, скрытую в крыле рукава ему на предплечье.       - Кто вспыльчиво руку заносит с мечом,        Грызет тот, раскаявшись, руки потом.       Секунду помолчала, нежно улыбнулась всем присутствующим и никому конкретно и добавила:       - Но ведь мы все приехали сюда не для того, чтобы раскаиваться, а наслаждаться. Сегодня у нас вечер поэзии… Я надеюсь, Вы почтите нас своим присутствием, господин Ито?       Под взглядом, словно говорящим: «без вашего благословенного присутствия даже самые прекрасные стихи застрянут в горле, и их придется выковыривать оттуда бамбуковыми палочками» владелец меча размяк и что-то смущенно проблеял, убирая пальцы с рукояти.       - А Вы, господин Андо? Без Вас вечера печальны. Даже наша канарейка отказывается петь. Вы нам просто необходимы сегодня, ведь юные девы не читают иных стихов, как о любви...       И мужчина за спиной нукенина так же убрал руку с меча и склонился в почтительном поклоне.       «Слюнтяи! – мысленно фыркнул Кисаме, не торопясь, однако, расслабляться и ожидая подвоха. – Хотя, что с них взять, они даже не шиноби…»       - Мы всегда рады и новым гостям, - наконец Амая посмотрела на бывшего мечника, но взгляд ее ничего не выражал, словно она смотрела не на него, а сквозь него.       - Вы любите поэзию, господин?       Тут уж и Кисаме, так и не опустивший меча, растерялся. Белесые глаза моргнули и вытаращились на пеструю фигурку перед ним.       Немая сцена затягивалась, и один из мужчин, влезших со своими высокими идеалами, насмешливо хмыкнул. Это было более чем достаточно, чтобы вывести Хошигаки Кисаме из себя…       Как бесстрастный голос за его левым плечом произнес:       - Он от нее просто без ума, - и твердая знакомая рука легла на руку, уже занесшую Самехаду для удара.       - Что ты вмешиваешься? – прорычал сквозь сжатые зубы бывший мечник, скашивая глаза на неизвестно откуда взявшегося напарника. - Это мое дело!       - Это будет дело всей организации, после того, как нас распнут на воротах и испортят такой славный курорт, - бескровные губы Итачи едва двигались, но Кисаме отчетливо слышал каждое слово. Они славно притерлись друг к другу за последнее время.       - С чего ты взял? – его напарник был о себе большого мнения.       - С того, - Учиха убрал руку, однако остался подле товарища, едва касаясь того рукавом дорожного кимоно. - Посмотри, половина здесь присутствующих – воины всех мастей, а вторая половина – преступники, треть которых перечислена в книге Бинго.       - Так что извинись и пойдем.       Кисаме вздохнул. Итачи-сан снова прав. Ничего не оставалось, как подчиниться. Он и сам понимал, что ситуация, с какой стороны ни посмотри, крайне неудачная.       - Что ж, кажется, я немного вспылил…, - он опустил меч и смущенно потер шею рукой, не зная, что сказать дальше.       - Что совершено без умысла – не обида, - радостно воскликнула Амая.       Впрочем, кажется, все присутствующие были вполне довольны тем, как разрешилась ситуация, возвращаясь к своим прерванным делам.       Чайные курорты – они такие: потворствуют лени и лояльности.       - Мы будем рады видеть Вас, - она склонила голову в поклоне, - и Вашего друга, - может быть Кисаме и показалось, но это поклон был гораздо глубже и продолжительнее.       - Пойдем, - обронил Итачи, не оборачиваясь, и зашагал вперед, Кисаме поплелся следом.       Проходя мимо Амаи, он демонстративно отвернулся, хотя прекрасно понимал, что ведет себя очень глупо, но, неожиданно, прохладная ткань коснулась руки, а ушей – еле слышный шепот:       -После заката, там же.       Нукенин из Киригакуре опешил. Не показалось ли ему? У нее в голове вообще есть что-нибудь кроме ее заколок?       Но прояснить этот вопрос он так и не смог: снова скрывшись под зонтиком – хотя дождем уже даже и не пахло – госпожа Кику вела неспешную беседу с мужчиной из Ивагакуре, ее же подопечные, хихикая, жались рядышком.       «Совсем плоха», - с легким оттенком жалости решил Хошигаки, качая головой.       Часть пути прошла в молчании, но когда справа показалась вывеска «Слива в траве», Итачи несколько замедлил шаг и отстраненно, словно разговаривая сам с собой, произнес:       - Послушай, Кисаме, я понимаю, что это, конечно, не мое дело… Но, мне кажется, тебе стоило бы посетить …В общем, я уверен, что такое место здесь есть, это ведь курорт. В любом случае я имел ввиду…       - Бордель, - припечатал его напарник, испытывая все же некое смущение.       У него никогда не выходило шутить на эти темы с Итачи-саном. Он всегда был словно выше всех этих хохмочек у кого что в штанах, в отличие от того же Хидана.       - Да, согласился Учиха. – Именно так.       - Как можно, Итачи-сан, - начал Кисаме в притворной обиде. - Да Какузу с меня шкуру спустит за нецелевое использование средств!       - Но если ты настаиваешь, я готов! Ради общего дела! – и он оглушительно захохотал.       Остаток дня прошел в мирной полудреме: Итачи играл в го с господином Оохаси, Кисаме чистил и умасливал Самехаду; а вечером, после ужина, Монстр Скрытого Тумана снова пропал.

***

      Крохотный костерок, потрескивая, малиновым огоньком подмигивал в темноте. Его зыбкого света хватало лишь на то, чтобы заставить ночную тьму отступить шага на три, не больше. А дальше ворчало и шипело море, перекатывая тяжелые, словно мельничные жернова, волны.       На выброшенной на берег, выбеленной солью и солнцем коряге, сидела Амая и, тыкая в пламя сосновой смолистой веткой, что-то беззаботно напевала.       Кисаме уже довольно давно наблюдал за ней, стоя в тени скалы, незамеченный, сжимая до боли пальцы на рукояти меча.       Амая передернула плечами и подбросила в костерок еще несколько шишек. Они вспыхнули огненными точками и, треща, исчезли, а к запаху моря добавился тонкий сосновый аромат.       «Пора», - Хошигаки кивнул сам себе и неслышно, словно бесплотная тень заскользил по песку.       Жаль, что он не завершил эту историю в прошлый раз. Самехада дрогнул в занесенной руке…       - Ну привет, рыбешка, - Амая обернулась через плечо и, смешно сморщившись, сдула падающие на лоб пряди.       На него смотрели темно-синие, как затяжной дождь, глаза.       - Хотя, учитывая, как ты вырос за последние годы, иначе как Большой Рыбиной тебя и не назовешь! – и она довольно рассмеялась.       И тут Кисаме понял, что, может быть, правильные решения и легко принимать, но воплощать их в жизнь бывает иногда не под силу. __________________________________________________________________________ *Го - (на японский манер - и-го) - логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием, возникшая в Древнем Китае, по разным оценкам, от 2 до 5 тысяч лет назад. В го играют на прямоугольном поле, называемом доска или гобан, расчерченном вертикальными и горизонтальными линиями. Также для игры необходимы камни — специальные фишки двух контрастных цветов, чаще всего — чёрные и белые. **Оги-бира - традиционные женские украшения для волос (кандзаси) - шпилька, украшенная декоративной частью в виде веера со свисающими металлическими полосками. *** Кику - собственно говоря, хризантема. ****Тати - японский меч. Тати, в отличие от катаны, не засовывался за оби (матерчатый пояс), а подвешивался на пояс в предназначенной для этого перевязи (Аси) лезвием вниз. Для защиты от повреждений доспехами ножны часто имели обмотку. Самураи носили катану как часть гражданской одежды, а тати — как часть военных доспехов.