Кошка, приглядывающая из тени.

      Резко распахнув глаза, Лури ту же села. Её дыхание было слишком сбивчатым. Чтобы хоть немного дышать, она просто хватала ртом воздух. Небольшой перерыв на сон, который девушка устроила себе в лесу на половине пути в Скрытый Водопад, прервался спустя час, как куноичи прикрыла глаза. Вокруг было темно, самая середина ночи, но перед глазами девушки всё ещё стояла картина из своего очередного видения. На этот раз всё было совсем не так, как обычно. Не было никаких символических образов, которые могли о ком-то или и о чём-то говорить, ничего такого. Лури просто тонула. Её тело становилось всё тяжелее и тяжелее, стремительно опускаясь на дно. В лёгких не хватало воздуха, голова начинала кружиться, хотя её саму всю окутал страх. Она пыталась сделать хоть один вдох, пыталась добраться до поверхности, но всё было тщетно. В страхе, куноичи огляделась по сторонам. Ничего, только кромешная тьма и пустота леса. Сердце в груди всё ещё продолжало бешено колотиться, а дыхание то и дело сбивалось. Страх от непонимания пробирал тело девушки мелкой дрожью. С трясущимися руками и не особо твердыми ногами, девушка поднялась, принимаясь складывать свои вещи в дорожную сумку. Но то и дело из её ослабших и трясущихся рук что-то да падало. Внезапно, она резко выпрямилась, делая глубокий вдох и сжимая руки в кулаки так сильно, что ногти, впивающиеся в ладони, начали причинять её боль. Чувство боли, реальной боли, привело её в чувства. Неизвестность пугала её, поэтому оставаться на месте она просто была не в силах. Нужно было двигаться дальше.       Шаг постепенно сменился бегом. Девушка продолжала двигаться вперед к своей цели, с каждым новым шагом ускоряясь, пока и вовсе не перестала чувствовать под ногами твёрдую землю. Солнце не спеша поднималось из-за горизонта, то и дело просвечивая своими лучами через густые кроны деревьев. Лури почти не замечала его лучей, иногда ослепляющих её. Все мысли девушки были заняты, она то думала о словах мизукаге, то вспоминала своё ночное видение. В какой-то момент мысли перемешивались, и девушке начинало казаться, что она видит смерть Фуу, видит, как молодая джинчурики тонет, задыхаясь. А тёмная бездна всё быстрее и быстрее утягивает её на дно. Лури не понимала и не знала, что из всего этого правда, но неоспоримым оставался лишь её собственный страх. А так же факт того, что Фуу станет следующей целью в списке Акацуки в самое, что ни на есть, ближайшее время.       Когда Намиказе добралась до водопада, скрывающего за своей водной завесой — тайный проход в Скрытый Водопад, солнце уже было высоко в небе. Прежде чем направится в саму деревню, куноичи принялась осматриваться по сторонам. Территория вокруг водопада была довольно спокойной, всё казалось нетронутым и вполне обыденным. Едкий запах пепла и гари внезапно прошибает нос. Озираясь по сторонам, Лури старается определить источник, но всё вокруг кажется таким обычным и естественным, что это заставляет девушку волноваться ещё больше. Но едва куноичи оказалась в проходе, ведущем в деревню, всё стало понятным. Едкий запах дыма стал более сильным, а вдали виднелось алое огненное зарево. Выйдя из туннеля, она вновь оказалась у корней могучего дерева в центре селения. Запах гари и пепла полностью пропитали воздух вокруг, дым плотной завесой застилал всё перед глазами, заставляя их всё больше и больше слезиться. Намиказе подняла голову, окидывая горящую макушку величественного дерева печальным взглядом. Внезапный порыв ветра, пронёсшийся по деревне, немного разогнал скопившийся дым, но при этом поднял в воздух ещё больше пепла, мешающего дышать, и лишь усилил бушующий огонь. Вся деревня была в огне, здания разрушены и обуглены, тут и там слышались крики, плач и мольбы о помощи. Вся эта картина человеческой беспомощности ужасала, Лури чувствовала, как её собственные руки трясутся, а ноги словно становятся ватными. Собравшись с силами и продолжая озираться по сторонам, она направилась к деревне. Мост от дерева до самого поселения был окутан огнём, точнее он уже почти догорел, поэтому перебираться пришлось прямо по воде.       Среди обломков очередного дома послышались чьи-то крики и мольбы о помощи, мимо которых девушка никак не могла пройти. Подбежав к завалу, она принялась расчищать его, что сделать в одиночку оказалось очень сложно, а женские мольбы продолжались. — Я помогу! — раздался знакомый мужской голос, от чего Лури чуть не выпустила из рук край тяжёлой деревянной балки, которая бы наверняка пришибла бы невинную жертву обвала. — Ёороо… — с удивлением и радостью одновременно проговорила куноичи, наблюдая за тем, как парень перехватывает балку и старается её поднять.       Приложив как можно больше усилий, шиноби старался поднять деревянную основу, но убрать её достаточно далеко даже ему не хватило сил. Молча он кивнул девушке, чтобы она проверила жертву, сможет ли она выбраться. Лури опустилась на корточки и аккуратно подлезла к небольшой дыре, образовавшейся в завале. — Вы в порядке, можете двигаться? — обратилась она к женщине, которая коротко кивнула. — Хорошо, тогда хватайтесь за мою руку, я помогу вам выбраться. — куноичи протянула руку и женщина тут же ухватилась за неё, медленно и аккуратно пробираясь к выходу. — Вы не ранены, что-то болит? — вновь спросила Намиказе, оглядывая женщину со всех сторон. — Скажите, если у вас что-то болит, я могу помочь. — женщина лишь отрицательно качнула головой, да и в целом она выглядела в порядке, пара синяков и царапин, вот и всё её повреждения. — Где остальные? Шибуки, Фуу, Кегон? — на этот раз Лури обратилась к парню, устало потирающему свои плечи. Он тоже выглядел весьма побитым, но не смертельно. — Кегон мёртв. — коротко и печально проговорил парень, опуская голову. Как ни как, а погибший шиноби был не только его напарником, но и лучшим другом. — Шибуки и Фуу сражались с напавшим возле резиденции. Мы пытались защитить жителей от остальных. — парень сжал кулаки. — Нужно было помогать и им. Чёрт! — выругался джоунин. Лури сочувствующе похлопала его по плечу. — Я пойду туда. — джоунин лишь промолчал, продолжая смотреть на землю перед собой.       Чтобы добраться до места, которое раньше было резиденцией главы Скрытого Водопада, Лури пришлось весьма заметно поплутать. Тут и там дорогу перекрывали обрушившиеся здания и поломанные деревья, где-то всё ещё полыхали небольшие участки пожара. Те жители, что были в состоянии стоять на ногах, помогали своим товарищам: разгребали завалы, вытаскивали раненых, тушили пожары. Делали всё, что только могло быть в их силах, чтобы хоть немного уменьшить ущерб и спасти как можно больше жителей. — Шибуки! Фуу! Кто-нибудь, Фуу! — выкрикивала имена Лури, идя по руинам резиденции. Неподалёку от неё послышалось тихое шуршание, словно кто-то скребся, в надежде на то, что его найдут. Куноичи тут же кинулась к источнику звука и увидела знакомое лицо Шибуки. Парень лежал на выжженной земле в луже собственной крови. В его животе виднелась дыра от ранения, словно кто-то воткнул в него металлический прут, а после решил вырвать его, прежде чем уйти. Опустившись перед парнем на колени, девушка тут же принялась за лечение. Её руки окутались изумрудной чакрой, она прикладывала все силы, чтобы хоть немного залечить раны парня. — Прости… — ели слышно проговорил парень, из уголков его рта шла кровь. — Не говори, береги силы. — На… надо было тебя послушать… — кровь, скопившаяся в его легких, мешала парню говорить и дышать. С очередным приступом кашля она вырвалась наружу. — Надо было отправить её в Коноху… с тобой… ещё тогда. — Ничего. Мы всё исправим. Тебе только нужно немного продержаться. Я обязательно вытащу тебя. — куноичи чувствовала, как по её щекам скатываются горячие дорожки слез, а под руками медленно холодеет тело парня. Рана, что была ему нанесена, оказалась куда более серьёзной, чем она могла предположить. Что-то изнутри мешало её заживлению. Сердце парня из последних сил совершало свои удары. А его глаза начинали тускнеть. — Всё нормально. Ты можешь остановиться. Я знал… что всё так произойдет. — его холодная рука опустилась на руки Намиказе, заставляя замереть и посмотреть на парня. — Пообещай мне… Пообещай, что вы всё исправите. — пытаться и дальше излечить Шибуки не было смысла. Его тело умирало, и Лури ничего не могла с этим поделать, лишь продлить его страдания ещё больше. Вдобавок, девушке было безумно жалко парня, умирать в столь юном возрасте — худшее, что может произойти с шиноби.       Глаза парня заметно потускнели, дыхание становилось всё более редким и тяжёлым. Ему понадобилось приложить значительные усилия, чтобы немного поднять руку. Вытянутой конечностью, он словно пытался что-то схватить, ухватиться за чей-то исчезающий образ. Губы безмолвно произносили слова. — Шибуки, прошу, продержись ещё немного. Ещё совсем чуть-чуть. Всё будет хорошо. Мы вместе отомстим Акацуки. Обещаю. — продолжала твердить Намиказе с горькими слезами, катящимися по её щекам и падающими крупными каплями на окровавленные руки куноичи. — Девочка, ты сделала всё, что было в твоих силах. — проговорил нежный женский голос. На руки Лури легла морщинистая рука старушки, которая с нежностью и печалью смотрела ей в глаза. — Отпусти его.       Намиказе почувствовала что-то странное, словно нить или струна, которая всё это время была натянутой внутри неё, лопнула, заставляя чувства рухнуть в мрачную бездну реальности, позволяя им вырваться наружу. Глядя на мёртвое тело парня, девушка залилась горькими слезами. Правда больно била по ней. — Нужно закрыть ему глаза. Тогда, будет казаться, будто он просто спит. — проговорила старушка, всё так же глядя на Лури.       Стерев тыльной стороной руки с глаз солёные капли, куноичи аккуратно коснулась век парня. Проводя ладонью по его лицу вниз, она чувствовала, как его глаза закрываются, а мышцы на лице расслабляются, придавая ему спокойное и умиротворённое лицо. Старушка обошла тело главы деревни и крепко сжала плечи Намиказе, помогая девушке встать на ноги. Несколько шиноби быстро подняли тело парня и куда-то унесли его. Намиказе же провожала их пустым взглядом, да и всё остальное казалось ей слишком необычным. Словно всё происходило не с ней, а с кем-то другим, а она, всего лишь посторонний зритель, наблюдающий за происходящим со стороны.       Когда голова немного прояснилась, девушка стояла на берегу озера, отделяющего Скрытый Водопад от острова священного дерева. Его крона всё ещё полыхала жарким огнём. За столь долгое время пожара, оно уже давно должно было обуглиться и рухнуть на землю, чёрным безжизненным бревном, но у него пострадало лишь несколько веток в самом верху и часть ствола. Куноичи заметила, что помимо неё на берегу озера стоят ещё несколько шиноби, так же наблюдающих за пожаром. — Что же теперь будет? — тихо проговорила девушка сама себе, но её явно услышали. — Ничего. — Лури с удивлением посмотрела на старушку, стоящую рядом с ней. — Мы потушим пожар, вытащим погибших из-под обломков, поможем раненым, похороним погибших. — девушка отвела взгляд на шиноби вокруг. Они складывали печати, вода из озера поднялась высоко вверх, накрыв собой священное дерево. Пожар был потушен. — Мы будем жить в память о погибших. И мы всегда будем помнить их смелость, их отвагу и их жертву. Мы будем помнить, до конца своих дней, о девочке, что сражалась против Акацуки. О девушке, которая знала, что проиграет, но даже когда у неё был шанс, она не сбежала, а осталась защищать всех нас. — Фуу… — только и смогла проговорить Намиказе. Старушка согласно кивнула.

*******

      Коноха, как и всегда, была погружена в свою привычную жизнь. Люди прогуливались по улицам, наслаждаясь вечером и медленно заходящим солнцем. Шиноби неустанно патрулировали территорию деревни, выполняя свой долг — защита всех её жителей. Когда Лури пересекла границу деревни и большие входные ворота оказались за её спиной, то чувство тревоги и волнения никуда не делось. Она посмотрела на двух смутно знакомых чунинов, которые сегодня были на посту возле главных ворот деревни. Парни приветственно кивнули ей и вновь принялись за свои дела. Не спеша, куноичи направилась в сторону деревни и резиденции хокаге. Не успев дойти до резиденции, как заметила рядом с ней двух жаб. Самая большая — Гамабунто, его так же называли Жабьим боссом, обычно его призывал Джирайя, поэтому девушка не сильно удивилась, а даже обрадовалась. Если жаба здесь, то, возможно, и санин тоже в деревне. Присмотревшись внимательней, куноичи заметила на его голове ещё одну жабу, значительно меньше него, но тоже смутно знакомую ей. — Жабий босс и Гамакичи, вы чего здесь разгуливаете? Что-то случилось? — раздался рядом с девушкой голос Наруто, запрокинув голову, он тоже смотрел на двух сидящих перед резиденцией хокаге жаб. — Здоров, Наруто, Лури. — жаба с уважением опустил голову, приветствовав тем самым девушку, — понимаешь, тут такое дело… — Гамакичи, не смей болтать лишнего. — тут же оборвал его отец, оставив обоих шиноби в непонимании. — Босс Цунаде куда лучше введёт их в курс дела. — брат с сестрой удивленное переглянулись. — Идём. — девушка поманила джинчурики в след за собой.       По коридорам и лестницам они поднимались в полном молчании. Наруто явно был не настроен на разговор, да и Лури тоже. Недавние события всё ещё были свежи в памяти обоих. Когда они, наконец, достигли кабинета V-ой хокаге, то Наруто с секунду замер перед дверью, словно не решался её открыть. Сделав глубокий вдох, джинчурики потянулся к ручке двери и не спеша распахнул её, проходя внутрь. Оба словно застыли, прямо у самой двери кабинета и с непониманием смотрели на собравшихся. Если Наруто ещё не до конца мог понять, что здесь происходит, ведь в кабинете, помимо привычных: Цунаде, Шизуне, Какаши, Сакуры и Сая, были ещё несколько незнакомых ему жаб разных видов. То вот Лури уже знала, что подобное собрание не закончится ничем хорошим. Особенно раз здесь присутствует Фукасаку — одна из великих жаб мудрецов и Геротора — одна из свитковых жаб, хранящая на своём животе ключ от печати Наруто. Появление на подобном собрании последнего больше всего тревожило куноичи, ведь он должен был храниться в теле Джирайи. Лишь мимолётно встретившись взглядом с Цунаде, Намиказе всё поняла. Правда, как страницы открытой книги, легко читались в её глазах. Он не вернулся. Тоже читалось и во взглядах остальных, присутствующих здесь. — И этот парнишка ученик Джирайи-чана? — проговорил Фукасаку, старая морщинистая жаба с зелёной кожей, небольшим пучком седых волос, стоящих на его макушке словно ирокез, такими же густыми седыми бровями и редкой белой бородкой. — Да, Узумаки Наруто. Почти наверняка — дитя пророчества. — ответила на вопрос жабы Цунаде, она старалась выглядеть как можно более спокойной и сдержанной. Но всё же Лури заметила, как её губа едва уловимо дрогнула. — Жаба-старпёр, что за нах. — недоверчиво проговорил Узумаки и тут же за это поплатился, получив звонкую затрещину от, стоящей позади него, Лури. — Следи за языком, Наруто. — грозно проговорила куноичи, выходя из-за спины брата. — Это один из двух великих мудрецов горы Мьёбоку — Фукасаку-сама. — девушка коротко поклонилась, приветствуя столь мудрую жабу. — Так значит, ты — Лури-чан. Джирайя-чан говорил, что ты стала совсем взрослой. Рад видеть тебя. — Фукасаку улыбнулся девушке своим жабьим ртом, но улыбка тут же пропала с его лица. — Фукасаку-сан прибыл сюда, чтобы лично переговорить с тобой, Наруто. — пояснила за него Цунаде. — Если быть уж совсем точным, то я одна из двух жаб мудрецов хранителей, но сейчас это не главное. Ты ученик Джирайи-чана, так? — Джирайи-чана, чана? — недовольно прокричал парень. — Не смей говорить об извращённом отшельнике так, будто он какой-то ребёнок. Лягушка, блин. Бородавок больше чем извилин. — Наруто оказался через-чур импульсивным, поэтому Лури вновь пришлось его успокаивать, прибегнув к недавнему методу. — А ну попридержи язык, гадёныш! — почти прорычала куноичи. — Это наставник Джирайи-сама. Тот, кто обучил его искусству санина. — поспешила пояснить Шизуне, пока парень не наполучал ещё больше подзатыльников из-за своего незнания, а Лури и вовсе не отбила руку об его затылок. — Ха-ха-ха. — громко рассмеялся Фукасаку, глядя на озадаченное лицо Узумаки. — Извращённый отшельник, значит. Погоняло прямо под стать Джирайи-чану. — Ну и чего этой старпёрской жабе тут надо? — всё ещё не понимая проговорил Узумаки. А у Лури вновь зачесалась рука, чтобы как следует наподдать братку, для большего уважения к старейшей жабе. Но её остановил Какаши, рядом с которым она так удобно стояла. Джоунин схватил её за запястье, удерживая на месте. — Как бы мне лучше начать, пожалуй, я сражу сразу, как есть. — собираясь с духом проговорил Фукасаку. — Джирайя-чан погиб в битве. — хоть Лури и поняла это едва войдя в кабинет, слова, что до этого витали в воздухе, а сейчас обрели форму, пронзили её словно тысячи игол, устремлённых прямо в сердце. Рука, которую держал Хатаке, начала дрожать и джонин переплёл их пальцы, стараясь хоть как-то поддержать девушку. — Вы… вы чего такое несёте… — запинаясь в собственных словах, проговорил Наруто.       Взгляды присутствующих тут же устремились на него. Но их сочувствие и сожаление лишь причиняли ему большую боль. Мозг всё ещё пытался переварить и понять услышанное, в то время как сердце уже давно осознало это и сейчас сжималось от боли, заставляя всё тело мелко дрожать. — Твоё смятение можно понять. — проговорил Фукасаку, глядя в пустые глаза Наруто. — Ничего страшного, что ты мне не веришь. Некоторое время назад, Джирайя-чан узнал, что лидер Акацуки скрывается в деревне Скрытого Дождя. Джирайя-чан, как истинный шиноби своей деревни, решил проверить эту информацию. — Так лидер Акацуки всё это время находился в деревне Скрытого Дождя? — удивлённо переспросила Сакура. Похоже, Цунаде, как и планировалось, ещё не рассказала об этом никому, кроме пары шиноби. — Насколько мне известно, проникновение в неё непростая задача. Деревня практически оторвана от внешнего мира. — тут же вставил свои слова Сай, в то время как Наруто всё ещё продолжал молча стоять перед ними. — Да, но Джирайя-сама лучше многих в шпионских техниках и техниках сокрытия. — пояснил для него Какаши. — Да. Там Джирайя столкнулся с лидером Акацуки — Пейном. Правда, он назвал его другим именем — Нагато. — Лури и Цунаде тут же переглянулись между собой. Их догадки явно рушились на их глазах. Но если лидер Акацуки — Пейн, он же Нагато, то это было куда логичней, чем предположение о живом или воскресшем Яхико. — Но как же так, чтобы одолеть шиноби такого уровня, как Джирайя-сана, этот Пейн должно быть невероятно силён. — удивлённо проговорил Какаши, а Фукасаку согласно кивнул — Его отличительная особенность — ринеган. — Что? — в один голос проговорили Лури, Какаши и Шизуне, а от их реакции лица Сакуры и Сая тоже приняли удивлённый вид. — Ринеган — одно из сильнейших додзюцу на земле, передающееся лишь по отцовской линии, раз в шесть поколений. Но мне казалось, что всё это сказки. Разве подобное возможно? — пояснила Намиказе. — Одно из сильнейших додзюцу, известных человечеству — ринеган. Его мощь за гранью нашего понимания. Но это не всё. — все взгляды вновь были обращены на Фукасаку. Все, кроме одного. — Шесть человек. Джирайя-чан сражался с шестью носителями ринегана. — Шесть человек владеющих ринеганом и все шесть члены Акацуки, как такое возможно? — недоумевал словам жабы Какаши. — Предположительно, истинным ринеганом владеет лишь один, и лишь Джирайя-чан мог определить кто, но… — жаба старейшина заёрзала на своём месте, принимаясь медленно поворачиваться к присутствующим спиной. — Пейн проткнул горло Джирайи-чана. Но перед тем как пасть, он ставил на моей спине послание. — Фукасаку стянул с себя свою накидку, оголяя собственную спину на которой красовался странный код, состоящий из набора цифр и знаков. Возможно, что именно это код скрывал самую главную и важную загадку о Пейне, узнав которую его можно будет победить. — Очевидно, он сделал это, чтобы не привлекать внимание Пейна. Это всё, что Джирайя-чан успел оставить нам перед смертью. — Фукасаку вновь укутался в свою накидку. Взгляды всех присутствующих были печальны, глаза опущены, никто не мог посмотреть в глаза другому. Но мрачнее всех был Наруто. За всё это время, с того момента, как он услышал о случившемся с его учителем, он не проронил ни слова, даже не поднял головы, чтобы посмотреть на остальных. — Я поняла, что Джирайя хотел сказать эти посланием. Если мы расшифрует код, то сможем узнать, кто настоящий Пейн. — проговорила Цунаде, её непривычное спокойствие пугало даже Лури. — Бабка, — внезапно прозвучал голос Наруто за спиной Лури, заставив девушку обернуться и посмотреть на младшего брата, — и ты позволила ему уйти. — его голос звучал весьма спокойно, не на один тон выше привычного, но весь он был пропитан печалью, злостью и непониманием. — Лури едва заметно дернулась в сторону младшего брата. Видимо она собиралась его утешить, но твёрдая рука Хатаке не дала ей этого сделать. — Да. — спокойно проговорила Цунаде, их с Наруто взгляды встретились. — Как ты могла, вот так просто его отпустить. — голос джинчурики начал повышаться, приобретая более грозный тон. Лури слегка испугалась, боясь, что из-за всей этой ситуации Наруто может выйти из-под контроля, но он выглядел весьма спокойно. Устрашающе, но спокойно. — ты же знаешь, не хуже любого другого, какой у извращённого отшельника характер. И ты вот так просто позволила ему отправиться в такое опасное место одному?! — выкрикнул джинчурики. — Хватит, Наруто. — попытался остановить его Какаши. — Ты должен понимать, что Пятая чувствует свою вину не хуже тебя. — теперь и голос Какаши звучал резко и строго, совсем непривычно для него. — Блядь. — выругался парень, продолжая сжимать кулаки. Он резко развернулся и направился к выходу. — Наруто, куда ты? — выкрикнула Сакура, явно собираясь кинутся вслед за другом, но парень остановился, держась за ручку двери. — Если бы извращённый отшельник стал V-ым хокаге, он никогда бы не отпустил тебя одну в столь опасное место. Никогда. — джинчурики открыл дверь и молча скрылся за ней, не слушая ни единого слова, сказанного ему в след. — Наруто!.. — вновь попыталась остановить его Сакура, но её слова достигли лишь закрывшейся двери. — Оставь его, Сакура. — проговорила Лури, расцепляя их с Какаши пальцы. — Сейчас ему нужно побыть одному. — Намиказе медленно отвела взгляд в сторону двери, за которой скрылся младший брат, и вновь посмотрела на девушку. Харуно подхватила под руку Сая, и они вместе покинули кабинет хокаге, оставив всех присутствующих на едине. — Прошу Вас простить его дерзость, Фукасаку-сан. — проговорила Намиказе. — Похоже, Наруто всё ещё не… — Не волнуйся об этом. — перебил её Фукасаку, одаряя понимающим взглядом. — Относительно дитя пророчества, о котором я недавно говорил. Теперь я вижу, что твой брат, искренен в своих чувствах к Джирайи-чану. Будь моя воля, дитя пророчества был бы именно он. — Фукасаку вновь посмотрел на Лури, да и обратился он к ней. — Ну, что думаешь делать дальше? — Лури окинула взглядом всех присутствующих: Фукасаку, Цунаде, Какаши, Шизуне. В глазах девушки хокаге заметила нехорошую решимость. — Теперь, когда Акацуки захватили и Семихвостого, на свободе остались лишь двое их джинчурики и хвостатых. Восьмихвостый вместе с младшим братом райкаге — Киллер Би и Девятихвостый с Наруто. Они и станут следующей целью Акацуки. Что насчёт Итачи и Саске? — девушка посмотрела на Какаши, который отрицательно качнул головой. — Похоже, Саске добрался до него раньше нас, но тело мы так и не смогли найти. Видимо, кто-то забрал его, так же, как и Саске. Там были и другие члены Акацуки, так что велика вероятность, что теперь он с ними. — Если Саске и правда присоединился к Акацуки, то Пейн наверняка решит сперва его проверить, отправив за одним из джинчурики. Поэтому мы спрячем Наруто. — проговорила куноичи полная решимости. — Что? — в один голос проговорили Цунаде, Какаши и Шизуне. — Где ты собираешься его спрятать? Да с чего ты вообще взяла, что он согласиться на подобное, тем более учитывая всё то, что произошло с Джирайей-сама? — слова девушки через чур сильно задели Хатаке. — Вы заберёте его. — коротко проговорила куноичи, обращаясь к жабе-старейшине. — Теперь, когда Джирайи-самы больше нет, обучать его некому. А отправлять на обучение к другому джинчурики — слишком опасно и неразумно, учитывая всё произошедшее. Если у него получится, он сможет обучиться мастерству отшельника. Если нет, то хотя бы пересидит первую волну нападения. — девушка говорила резко, но в тоже время весьма спокойно и строго. — А что, если он не согласиться? — поинтересовалась у девушки хокаге. — Силой отправишь его туда? — Это не имеет значение. Наруто либо отправится на гору Мьёбоку и будет обучаться там мастерству отшельника и освоению природной чакры, либо я лично свяжу его и отправлю на равнину Кисе, позволив им делать всё, чтобы удержать его там. — грозно проговорила куноичи, развернувшись и покинув кабинет хокаге. Всем присутствующим оставалось лишь ошеломлённо смотреть ей в след. — А мне показалось, что характером она пошла в отца. — проговорил Фукасаку, первым отреагировав на слова девушки. — Но она вылитая мать. Я заберу мальчишку через пару дней. Дадим ему немного времени, чтобы оправиться от случившегося.

*******

      Лури присела на карниз, а спиной прислонилась к прохладному оконному стеклу. Впервые, за эти несколько лет, окно в кабинете Хокаге было закрыто, а свет выключен. Лишь тусклый, дрожащий огонёк от свечи, освещал комнату и её гостя. Сквозь маленькую щелку Намиказе могла видеть и слышать всё, что происходило в кабинете. Давящая тишина долгое время ничем и никем не нарушалась, но внезапно девушку оглушил грохот, звук падающих книг, разбивающегося стекла, крик.       От боли, Цунаде в один рывок скинула всё со своего рабочего стола. Папки, бумаги, книги, все полетело на пол, оставляя за собой лишь жуткий грохот. Женщина схватила в руки чашку и швырнула её прямо в сторону стены. От столкновения с поверхностью, фарфор разлетелся на мелкие кусочки. Женщина подлетела к журнальному столику, скидывая всё и с него. Все её действия сопровождались криками, а крики потоком слез, катившихся по её щекам. Перемешиваясь между собой, они превращались в стон раненого дикого зверя. Когда же рушить в кабинете уже было нечего, Цунаде, как раненый зверёк, забилась в дальний и тёмный угол комнаты. Подтянув колени к груди, она обхватила их обеими руками, спрятала лицо и плакала.       Её сердце словно пронзило множеством острых мечей, в тоже время, разрывая его на части. Осознание того, что Джирайи, её товарища, её друга, союзника, мужа, её последней и самой искренней любви, больше нет, пришло ещё со словами Фукасаку. Хотя нет, со словами старой жабы оно лишь подтвердилось. Санин поняла всё гораздо раньше, в тот вечер, когда ей улыбнулась удача. Он велел ей ставить на то, что не вернётся, обещая сделать иначе, но судьба, коварная чертовка, вновь повернула всё в свою сторону. И всё это время ей пришлось сдерживаться, натянув маску жалкого сочувствия, она играла свою роль. В то время, как её собственное сердце обливалось кровью и слезами, разрываемое болью от светлых воспоминаний и горькой правды. С каждым новым словом, произносимым ей за этот день, боль становилась всё сильнее. Её рука скользнула в карман брюк, извлекая оттуда что-то блестящее в свете луны. Смахнув с глаз очередную пелену слез, женщина поднесла кулон поближе. Цунаде уже давно не носила его, хотя, она и до этого никогда не носила украшение на своей шее. Раньше там всегда висел медальон первого Хокаге, как напоминание об её «проклятье», а после, было как-то неловко, хотя она с лёгкостью вновь одела обручальное кольцо, которое Джирайя вернул ей, да и сам он носил такое же. Тихий щелчок, оповестил о том, что кулон открыли. Сенджу внимательно посмотрела на его створки. После их ссоры и расставания, развода, она с лёгкостью смогла выкинуть обручальное кольцо. Сорвав его с пальца и отправив вслед за уходящим, уже бывшим мужем, но с уклоном так не получилось. Она сняла его, спрятала в самый дальний угол своих вещей, но окончательно избавиться от него так и не смогла. Ведь он хранил в себе слишком много воспоминаний, хранил тот день, когда он был ей подарен. Один из самых счастливых дней в её жизни. " — Больше жизни? — Немного непонимающе проговорила женщина, рассматривая фото и надпись в только что врученном ей кулоне.       Цунаде сидела за маленьким столиком в небольшой комнатке их с Джирайей квартиры. Мужчина держал в руке бокал с вином, а на его щеках играл слабый румянец, далеко не от выпитого. Просто санин был смущен, он никогда не делал подарков, а уж тем более той, кого так сильно любил. Женщина перевела свой взгляд с надписи на фотографию, закрепленную на соседней створке. На ней муж стоял за её спиной и нежно обнимал за талию. Они оба смотрели куда-то вдаль, видимо представляя там свое счастливое будущее. Эту фотографию сделала для них Кушина, всего год назад. Как раз в день их очень тихой брачной церемонии. — Да… Больше жизни… Так сильно я люблю тебе… — наконец проговорил мужчина, опуская глаза от смущения.       Женщина нежно взяла его за руку, приблизилась, а её губы накрыли его.»       Столь счастливое воспоминание из времен их безмятежного прошлого вновь вызвало в сердце женщины лишь боль. Она аккуратно закрыла свой медальон и прислонила его к губам, в то время как слезы всё ещё катились по её щекам. Внезапно, в тусклом лунном свете, пробивающемся сквозь щелку между ставней, Намиказе показалось, что в руках крестной блеснуло что-то металлическое, стального цвета. Сжав кунай в руке, санин целилась им прямо в область своего сердца. От страха за крестную, девушка вся напряглась, готовясь в любой момент кинуться к ней, вырвав из рук оружие. В комнату ворвался внезапный холодный поток ветра. Своей прохладой он обдал женщину и в полной тишине, звук металла, ударившегося об пол, стал для Намиказе успокоением. Поднявшись на ноги, девушка спрыгнула с карниза, растворившись в ночной тьме.

» Не почувствовать… не увидеть…       Не развеселить… и не обидеть…»

Стоя на столь привычном ей месте, с глазами невидящими перед собой ничего из-за слез, с руками, трясущимися от столь долго сдерживаемой боли, Лури пела.

«Только боль в душе, … что его больше неет… И горит свеча… светлой памяти Ничего не исправить уже и не спасти»

      Каждое слово её песни, такое нежное, искреннее, наполненное печалью, любовью и нежностью, стремилось достичь каждого из своих слушателей.

«И пусть греют лучи. На раскаленной земле холод без твоей души~и. Что было расскажи… такое горе проживать это впивать ножи Прямо в сердце… и никуда не деться… Не спрятаться от таких происшествий…»

      Песня стала её способностью, даром, позволяющим коснуться сердца и души каждого, кто должен был её услышать. И даже сейчас, заполненные болью от горя, не слышащие ничего, кроме собственных слез и боли, они слышали её песню, пробивающуюся сквозь десятки преград, к их сердцам.

«У нас конца и края нет — слезам и нервам. Ведь вдвое больше подарил счастливых дней, нам. Не вериться глазам… что потеряли навсегда…»

      Цунаде подняла свои красные, отекшие от слёз, глаза. Проскочившая в кабинет Шизуне распахнула окно, впуская прохладный ночной ветерок. Она помогла наставнице добраться до дивана, а едва слова из песни Лури коснулись её ушей, слезы сами собой навернулись на глазах. Устремляя свои взгляды в распахнутое окно, не стирая с лица катящиеся слезы, обе женщины бесшумно плакали, слушая. Постепенно, боль уходила, словно кинжал, что так жестоко был вонзен в их сердца, кто-то аккуратно вынимал. Пусть и немного, на короткое мгновение, но становится легче.

«Настолько искренним и добрым человеком. Всегда он озарял весь мир задорным смехом, В беде не бросит в трудный час… всегда спасет и поможет»

— Всегда. Больше жизни, всегда буду тебя любить. — еле слышно прошептала Хокаге.

«И добивался он успеха… Такой короткой оказалась его жизнь… кто б знал, Что не дойдет он до того о чем всегда мечтал…»

      Сидя на скамейке, Наруто всё ещё не мог отойти от услышанного, не мог смириться, что санина больше нет. Разговор с бывшим учителем, Ирукой, немного помог ему принять сей факт, но так и не до конца. Услышав знакомый нежный голос, он тут же устремил свой взгляд в ту сторону, откуда, как ему казалось, он доносится. Конечно, он не сможет увидеть её, стоящую там, на вершине Мемориала Хокаге, на лице их отца, выбитом в камне. Узумаки слышит пение девушки уже не в первый раз, и каждая песня словно проникает в его сердце и душу. На фестивале фейерверков, три года назад, в день его ухода из деревни, в ночь после похорон Асумы-сенсея, сегодня, все эти разы он слышал и ощущал каждое слово в песнях девушки. Он не понимал, как она это делает и зачем, просто от звука её голоса становилось легче, хоть немного, но легче.

«И не придумали слов, чтоб описать эту боль Ко всем приходит весна… но умираем частями… Но не умрет та память, что он для нас создал, Он навсегда будет с нами… Ты навсегда будешь с нами…»

      Когда песня закончилась, слёзы, что всё это время катились по щекам куноичи, не прекратились. Её голос стал громче, а рыдания с новой силой вырвались из её и без того израненных и переполненных горем души и тела. За спиной раздался еле слышимый шорох и девушка на секунду оцепенела. Она уже знала, кто стоит за её спиной, ведь он стоял и слушал её пение с самого начала. Лури знала, что дальше произойдёт и как сильно больно будет им обоим, но ничего не могла изменить. Ей оставалось лишь стоять на месте и ждать. Ждать, пока он подойдёт и обнимет её, ждать, когда нежно проведёт по волосам, стараясь успокоить, ждать, когда горькая правда, словно стремительный водопад, обрушится на них обоих.       Джоунин аккуратно развернул девушку к себе лицом и нежно прижимал к своей груди, успокаивающе он проводил рукой по её волосам. За всё то время, что они были вместе, Аоба запомнил, что его подобный жест понемногу успокаивает возлюбленную. Ночью, когда её мучают видения или кошмары, когда она, как сумасшедшая, вертится в постели, когда из-за волнения начинает нервно стучать пальцами по ближайшей поверхности или грызть ногти на больших пальцах. Во все эти моменты её внезапного волнения, ему достаточно лишь обнять её и нежно провести по волосам, как она тут же начинает успокаиваться, чувствуя его рядом. Но неужели сейчас он ошибается, наивно полагая, что его присутствие рядом и искренняя забота, могут хоть как-то сгладить боль от потери дорогого ей человека? Держа эту мысль на задворках своего сознания, он всё так же продолжает успокаивающе гладить Лури по голове, пропуская её шелковистые волосы между своих пальцев. Ветер такой холодный и внезапно поднявшийся на вершине мемориала, ни капли не волнует его. Парень лишь сильнее прижимает любимую к своей груди, стараясь согреть собственным теплом. В то время как он сам уже начинает понемногу мёрзнуть из-за насквозь мокрой кофты от слез любимой куноичи. В голове он перебирает десятки фраз, но ни одна так и не слетает с его губ. Все они кажутся постными и вовсе не подходящим к сложившейся ситуации. Все клишированные и заезженные до дыр. Настолько наивные и банальные, что скорее прозвучат как оскорбление, нежели как действительно искренние слова сочувствия и поддержки. — Прости… — ели разбирает он, сквозь не умолкающие всхлипы Лури. По нему проходит мелкая дрожь, а мозг, явно сбивается с привычного хода, оказываясь в замешательстве. — Прости… — чуть более громче и чётче повторяет Намиказе. — Всё хорошо, хорошо. Тебе не за что извиняться перед ним. — он чувствует, как девушка понемногу успокаивается, её плечи напрягаются, но всё так же продолжают подрагивать.       Внезапно, Лури выставляет между ними преграду. Она упирается руками в грудь парня, стараясь отстраниться самой и отстранить его от себя. Аоба с непонимание смотрит на неё, позволяя девушке совершить задуманное. Здесь, на вершине мемориала хокаге, недостаточно света, чтобы он мог хорошо разглядеть её лицо. Но даже так, в полутьме, он может видеть слёзы, которые текут из её глаз. В её взгляде нежность смешалась с болью, виной и сожалением. — Давай расстанемся. — для него мир вокруг замирает, пропадают все звуки, кроме её голоса, снова и снова повторяющего эту фразу. — Что? — Прости… — он видит, как много сил она вкладывает в эту очередную фразу, но всё равно не может понять, почему? — Мы расстаёмся. — глядя на неё в последний раз, он видит, как ветер развивает её огненно-красные волосы, видит, как на лице застывает кривая улыбка сожаления и вины. Теперь же, на том месте, где ещё совсем недавно стояла та, которую он так сильно любил, нет ничего, кроме облачка белого дыма и ветра, уносящего след её пребывания здесь.

*******

      Долгий и настойчивый стук в дверь заставляет девушку нехотя открыть глаза и в полной темноте пробираться по квартире к входной двери. — Боже, Лури, ты хоть видела, сколько сейчас времени… — сонно проговаривает Югао, потирая глаза. — Что стряслось? — Девушка окидывает подругу внимательным взглядом и моментально просыпается, видя её красные и опухшие от слез глаза и лицо.       Бывшая АНБУ отходит в сторону, позволяя подруге пройти внутрь её квартиры, и закрывает за ней дверь. Лури похожа на пустую, безжизненную куклу, с легкостью поддающуюся под действия со стороны других. — Так что произошло, Лу? — вновь спрашивает куноичи и подруга поднимает на неё глаза полные слез и боли. — Мы… Мы с Аобой… Мы расстались… — Намиказе падает на колени и вновь заливается слезами, в то время, как Югао опускается рядом с ней. Стараясь спрятаться от боли, Лури сильнее прижимается к девушке, продолжая плакать. Видимо, эта ночь станет длинной для них обеих.