***
*** Гермиона Грейнджер распахнула глаза и быстро села на кровати, тревожно вглядываясь в сгустившуюся ночную мглу за окном. Что разбудило ее в такой поздний час, навсегда осталось для девочки загадкой, хотя много лет спустя она уверенно утверждала, что ее в который раз не подвела интуиция. Тишина в общей спальне девочек была какой-то неестественной, хотя, может, гриффиндорке просто почудилось это. Но, тем не менее, в воздухе остро пахло тайной и - более всего - опасностью. Внезапно тучи за окном разошлись, и в комнату сквозь неплотно прикрытые шторы хлынули потоки серебристого лунного цвета - словно какие-то духи тянули свои тощие лапы к спящим ученицам. Девочка осторожно поднялась и, стараясь ненароком не разбудить соседок, глянула на циферблат: без четверти час, а это значит, что скоро в Зале наград состоится дуэль. - Надо остановить их! Гермиона быстро накинула мантию прямо поверх пижамы, схватила палочку и, уже не заботясь ни о чем, потопала вниз по лестнице, ведущей в гостиную. Пробежав через всю комнату, гриффиндорка толкнула портрет Полной Дамы и, оказавшись в темном коридоре Хогвартса, бросилась к башне Рэйвенкло...***
В обычно уютной хаффлпаффской спальне, наоборот, сегодня было ужасно душно; по крайней мере, Невилл Лонгботтом, проворочавшись добрую половину ночи, все никак не мог уснуть. Что-то гнало сон прочь, а если он и овладевал на какие-то пять-десять минут сознанием хаффлпаффца, то нес исключительно раз за разом повторяющийся кошмар: белый снег, забивающийся в и без того слезящиеся глаза, потерянное в этой белой мути белое же здание, белые стены пустых гулких коридоров - и почти белые, как будто остекленевшие, до боли знакомые глаза матери. Наконец Невилл почувствовал нарастающее тепло в крепко сжатом кулаке: грелась Напоминалка, присланная недавно бабушкой. Он до сих пор держал ее в руке, чтобы не проспать случайно время, когда надо будет спускаться в Зал Славы на дуэль. Красный шарик все нагревался, постепенно отгоняя тревожные воспоминания и убаюкивая мальчика. Он сам не заметил, как закрылись его глаза. И вскоре уже Невилл мирно сопел, не замечая тонкий серебряный луч, скользивший по его подушке. Но чем проще и легче было спать, тем резче показалось ему пробуждение: луна, видимо, решившая помочь хаффлпаффцу, полностью выплыла из-за туч, хлестнув его ярким холодным светом по глазам. Лонгботтом, вздрогнув, тотчас же укрылся одеялом с головой, но было поздно - сна не осталось и в помине. Гулко затикали часики, отсчитывая время: без пятнадцати минут час. Невилл, всклокоченный, с широко раскрытыми глазами, даже не потрудившись взять с собой мантию, кинулся к выходу: путь его лежал прямиком к гостиной сине-бронзового факультета...***
В кабинете директора Хогвартса вдруг встрепенулся Феникс, издав предупреждающий клич. Альбус Дамблдор, не спавший все это время, быстро взглянул на птицу и, собрав со стола раскиданные свитки, поднялся на ноги. Вопреки сложившемуся у многих мнению, директор знал предостаточно, чтобы все еще зваться великим волшебником... - Куда это ты собрался в такую ночь, Альбус? - пророкотал один из портретов, висящих в кабинете. - До дуэли сорванцов еще почти четверть часа! - Спокойно, Финеас, я просто хочу убедиться, что с мальчиками все будет в порядке. - Скажи лучше, тебе хочется узнать, кто из них насплетничал о предстоящем событии твоему завхозу, что, в общем-то, странно, учитывая, что слизеринцев там нет, - усмехнулся портрет так, словно знал что-то очень нехорошее за Дамблдором. - Откуда узнал? - хмуро поинтересовался Альбус. Никто, даже деканы, и не подозревал об одной весьма значительной хитрости директора: прямо перед распределением, понимая, что Поттер, живший после смерти родителей с чистокровными родственниками в роскоши и средневековых традициях, непременно угодит в Слизерин, Дамблдор намеренно уговорил Шляпу, недолго размышляя, отправить того в Гриффиндор. С одной стороны, и статус Золотого Мальчика вновь подтвердится, а с другой - Поттер все ближе к нему, Альбусу Дамблдору, будет. Однако Найджелус, похоже, уже успел что-то пронюхать, а портрет, как и сам волшебник при жизни, хранить чужие секреты не любил, да и не умел... - Финеас, я прошу тебя, давай это останется между нами! В конце концов, Уильям больше похож на мать по характеру, а Элоиза была типичной слизеринкой, если бы не отправилась в Шармбатон! С картины донесся характерный смешок, но обычных ехидных комментариев не прозвучало. - Ладно, Альбус, это все-таки твои игры, но будь осторожен. И, кстати, недавно Алхимик из коридора передал мне слова Эдварда-предсказателя, которые тому попросил передать портрет Льстивого, а тому... - Финеас запнулся, припоминая, после чего махнул нарисованной рукой. - В общем, этого рэйвенкловца, Снейпа, видели у недописанного портрета. Даже в темноте было видно, как нахмурился Дамблдор. - Да? Благодарю, я завтра же прикажу убрать картину в кладовку, все-таки даже необитаемая часть замка - не самое лучшее место для него. С этими словами он кивнул Найджелусу, который снова устроился в кресле, и скрылся за дверью, направившись в сторону предполагаемого места дуэли.***
Уильям Поттер, то и дело вздыхая, сидел в гостиной Гриффиндора, куда спустился минуту назад, сразу за заучкой Грейнджер. До дуэли оставалось еще пятнадцать минут, но Поттер склонен был предполагать, что она не состоится вообще. Во всяком случае, лично он сделал все для этого: Уизли после ужина помчался с докладом к Филчу, а Финниган остался на страже у Зала, чтобы Филч, чего доброго, не опоздал вдруг. Сам Уильям рассчитывал появиться на месте ровно в час и, подождав завхоза с его старой кошатиной, тихо вернуться в спальню, где тепло и, что скрывать, безопасно, ведь Снейп уже не достанет его здесь... Жизнь Золотого мальчика нравилась ему все больше и больше: профессора, за исключением Летучей Мыши, разве что, относились с должным уважением и нередко прощали мелкие прегрешения; Уизли, Финниган и Томас ходили за ним, как слуги и охранники, раздуваясь от гордости - как же, входят в свиту самого Поттера; многие ученики смотрели на него с восхищением, а те, кто этого не делал, получали по заслугам. Все было отлично, если бы не Снейп, который успел уже достаточно насолить ему. Впрочем, с этой проблемой он вскоре разберется... Уильям потянулся и, небрежно сунув палочку в карман, прогулочным шагом направился в сторону Зала Наград.***
В гостиной Рэйвенкло ярко горел камин, выбрасывая вверх целые снопы красных искр. Прямо напротив огня, забравшись в кресло с ногами, сидела первокурсница, бесцельно глядя на языки пламени. Уже которую ночь бессонница не собиралась отпускать ее из своих цепких лап: сказывалось новое место, к которому рэйвенкловка до сих пор не привыкла. Родители писали редко, ученики с ее факультета, хоть и оказались доброжелательными, все-таки предпочитали больше времени тратить на учебу, да и ее сестра, как назло, оказалась в Гриффиндоре. В общем, несчастной Падма Патил себя не чувствовала, но чего-то не хватало все равно. Девочка взглянула на часы - двенадцать сорок четыре - и тут же мимо, не замечая ее, прошел Снейп в мантии, застегнутой на все пуговицы. Строгий, какой-то весь собранный, он был вроде даже бледнее обычного, если такое вообще возможно. - Гарри? Ты куда? Снейп вскинул голову и резко обернулся; заметив однокурсницу, рэйвенкловец слегка выдохнул и неопределенно пожал плечом, словно говоря "не спрашивай дальше и постарайся вообще забыть об этом". Внезапно Патил вспомнила, как, выходя из Большого Зала, услышала что-то о ночной дуэли между Снейпом и, кажется, этим хамом Поттером. - Удачи! - тихо шепнула вслед закрывающейся двери девочка, искренне желая Гарольду быстрой победы. Гарри уже не слышал ее, судорожно вспоминая все известные ему заклинания, а также самые простые правила дуэльного кодекса, которые ему когда-то втолковывал Люциус Малфой. Но что-то вдруг словно придало ему дополнительную уверенность, и он решительно шагнул в темноту...***
Зал славы с его высокими окнами, как оказалось, был залит серебристым лунным светом, в лучах которого легко танцевала серая пыль с многочисленных наград. Ни звука, ни вздоха - замок, как живой, спал и, наверное, видел собственные причудливые сны. Наконец, старые часы с боем, которых давно уже не касалась чья-либо рука, хрипло прокашляли один раз, отмеряя тем самым час ночи. Тотчас же из темноты в полоску луны ступила высокая тень, оглядевшись, быстро пересекла зал и скрылась за одной из колонн. Следом за ней, но не видя ее, шагнула другая, ниже и тоньше, в рэйвенкловском шарфике, остановившаяся ровно в середине. Вскоре показался еще один силуэт: на мгновение луна высветила золотой и алый. Не тратя времени даром на ненужные в такой момент оскорбления и споры, противники разошлись по сторонам и подняли палочки. - На счет три, - сухо сказал Гарольд. Удивительным образом вся его злость пропала, уступив место холодному спокойствию и уму. Поттер, который, словно отражение-перевертыш рэйвенкловца, был взвинчен до предела, только кивнул. - Три... Два... Договорить Гарри не успел, потому что в этот самый момент в зал выскочили Грейнджер и Лонгботтом, размахивая руками и крича что-то. Безуспешно прождав мальчика около его гостиной, гриффиндорка здраво рассудила, что Снейп уже ушел, и сразу же помчалась сюда, по дороге столкнувшись с медлительным Невиллом. - Гарри, Гарри, там Филч! - девочка явно запыхалась, а ее и без того вьющиеся волосы превратились в настоящее воронье гнездо. - Его кто-то предупредил! Хаффлпаффец только пропыхтел что-то маловразумительное, пытаясь отдышаться. - Один! - крикнул вдруг нетерпеливо Поттер. - Ступефай! Откуда первокурсник мог знать это заклинание, задумываться было некогда. Гарри резко отскочил в сторону. Поттер, решив, видимо, что победа у него в кармане, дожидаться Филча не захотел. - Дантиссима! - жизнь с чистокровными все-таки давала Уильяму некоторое превосходство в арсенале заклинаний. Однако Гарольд уже успел оправиться от первого недоумения по поводу начала дуэли. - Люмос максима! Совсем детское заклинание оказалось самым успешным: яркий луч света больно ударил по глазам его противника, на несколько секунд ослепив Поттера. Снейп, повинуясь какому-то слизеринскому чутью, быстро подскочил к гриффиндорцу и выдернул у него из рук волшебную палочку. - Гарри, справа! Визг Гермионы показался криком баньши в тихом Хогвартсе - все даже замерли на миг: Поттер с перекошенным от злобы лицом, Невилл, удивленно оглядывающийся вокруг, Гарольд с двумя зажатыми в руке палочками, даже тень за колонной. По Залу наград с ехидной ухмылкой шел, слегка прихрамывая, Филч, а впереди него семенила до ужаса гордая, даже какая-то помолодевшая миссис Норрис. - Бежим! - реакция у рэйвенкловца была отменной: Снейп, тут же оценив ситуацию, схватил друзей за руки и рванул в первый же попавшийся коридор. Уже убегая в темноту, он слышал ругательства пойманного Поттера, нотации старого сквиба и чей-то тихий смех. Гарри мог поклясться, что даже видел в темноте удовлетворенную улыбку директора... Бег по коридорам в полной темноте не только странным образом успокоил мальчика, но и прогнал остатки сна. Уже сворачивая за угол, Гарольд понял, что все еще держит палочку Поттера, но, вместо того чтобы испугаться или попросту бросить, он бережно убрал ее в карман: крохотная часть слизеринца в нем настаивала на этом своеобразном трофее, и отказать ей мальчик не мог. Наконец показался вход в гостиную Рэйвенкло. Ребята вздохнули свободно. И только Гарри, как всегда, был задумчив и серьезен. Перемещение по замку на большой скорости, мечущиеся по углам тени, даже сбивчивое неровное дыхание Лонгботтома и возмущение Грейнджер по поводу снятых баллов за спиной - все это, как поймал себя на мысли Гарри, действительно нравилось ему, нравилось дико, безумно, как и вся эта непонятная ночь. Помимо воли Снейп широко улыбнулся и увидел, как неловко улыбнулся ему в ответ Невилл, как Гермиона строго покачала головой, но тут же рассмеялась, распугивая тишину спящего замка... - Вместе? - почему-то спросил рэйвенкловец. - Конечно, - кивнули одновременно Лонгботтом и Грейнджер, а гриффиндорка добавила. - Как мушкетеры! Уже вместе, за минуту объяснив не знакомому с произведением Дюма Невиллу суть истории, не переставая смеяться: - Один за всех, и все за одного! И долго еще летал по ночным коридорам легкий сквозняк, разнося по замку еще неумелую, первую, но от того самую верную и прочную клятву трех людей, нашедших сегодня ночью друг друга...