История одной судьбы.

В Зале Торжеств было светло, как днем, от множества зажженных факелов и свечей, бросавших золотые отсветы на гербы и кубки, стоявшие на столах. Помимо них, как ни странно, не было ничего, и Гарри с любопытством, достойным рэйвенкловца, пытался угадать, как именно будет проходить церемония прибытия учеников. Все преподаватели, за исключением Каркарова, уже сидели на своих местах за высоким столом, директор же в Дурмстранге лично встречал учащихся. Причем, как уже знал Гарри, новички прибывали в замок вместе со всеми - на "Летучем Голландце", огромном корабле-портключе. "Голландец" отходил от пристани в Мальмё и тотчас же оказывался на озере, около Змеиной Горки, откуда студенты огромным камином переносились в особую Каминную Комнату уже в самой школе. Путешествие, возможно, было и не таким красочным и длинным, как в Хогвартсе, но в Дурмстранге считали его наиболее удобным, а удобство, как и время, ценилось здесь больше всего остального. Неожиданно двери распахнулись - без единого шума, будто новые, тогда как на самом деле им было более пятисот лет - и впустили в Зал учеников, возглавляемых Каркаровым. Первыми строго и немного важно шли седьмые курсы, за ними - шестые, и так далее, причем замыкающие процессию будущие ученики еще не умели держать строй, хотя изо всех сил и старались так же чеканить шаг, как старшие. Все были одеты в парадные красные мантии, у некоторых, помимо серебряных значков факультетов, виднелись и другие знаки отличия - у студентов Западного факультета это были две перекрещенные медные или золотые шпаги, у медведей с Восточного - бронзовые снитчи. Гарри, сидевший уже за столом Западного факультета, сразу же почувствовал, как тысячи иголок-взглядов уперлись в него, но, в отличие от Хогвартса, ни один ученик не выразил свои мысли словом или жестом, сделав вид, что все в порядке. Все они, дойдя до своих столов, чинно выстроились у столов и, подождав, пока директор опустится в кресло, сами заняли места за столами факультета. Только новички - их было около двадцати, значительно меньше, чем в Хогвартсе - остались стоять на середине Зала, испуганно и в то же время не без гордости поглядывая по сторонам. С одной стороны от Гарольда оказался высокий и тощий, как жердь, юноша с болезненным лицом и белесыми глазами, похожими на рыбьи. Он презрительно оглядел мальчика с ног до головы и уткнулся в кубок, не отвечая на крики соседей. С другого же бока от Снейпа яростно размахивал руками в попытке доказать что-то вертлявый темноволосый парнишка, чье подвижное лицо была похоже на обезьянью мордочку. Обернувшись к Гарри, он спешно пожал тому руку, выкрикнув свое имя - Эрик - и снова забыл о нем, найдя объект поинтереснее. - Итак, добро пожаловать в Дурмстранг. - Каркаров, держа золотой кубок в правой руке, говорил тихо, но Зал мгновенно замер, оторвавшись от своих забот. - В этом году на Западный факультет поступают еще шестеро учеников первой степени, тринадцать отправляются на Восточный. Чтите славное имя школы и помните, кому и чем вы обязаны. Как только директор повторил все сказанное на двух языках, русском и немецком, ученики, все, как один, подняли свои кубки и, отсалютовав преподавательскому столу и новичкам, сделали по глотку терпкого сладковатого напитка, в котором Гарри с удивлением узнал красное вино. - Тонка грань между светом и тенью! - учили ли их говорить слаженно или нет, но голоса учеников Дурмстранга с двух факультетов слились в одно древнее приветствие. К счастью, Гарри был предупрежден и, зная, чего ожидать, не попал впросак со своими действиями. Однако следующие действия Каркарова немало удивили Снейпа: вместо того, чтобы вернуться за стол, он в упор посмотрел на мальчика и снова заговорил: - Так же в этом году у Западного факультета появился еще один ученик. Это Гарольд Снейп, который прибыл к нам из Хогвартса. Я надеюсь, что вы поможете ему освоиться, несмотря на то, что мы все знаем, как часто дети Англии посещают нашу школу. Последняя фраза была сказана таким язвительным тоном, что усомниться в реальном положении дел было сложно, а не понять, что именно имел в виду Каркаров - и того труднее, однако ученики, казалось, сделали вид, что пропустили сарказм мимо ушей. - За Дурмстранг! - и Игорь так же пригубил вино из кубка, сразу же поспешив вернуться на свое место. На столах наконец-то появились первые блюда, приготовленные местными существами - домовыми - которые, как оказалось, с эльфами ничего общего не имели, а выглядели как крохотные человечки с длинными светлыми бородками, одетые в широкие алые штаны и белые рубахи, подпоясанные алыми тесемками. Когда-то все эти домовые обитали и с маглами, однако едва те стали что-то подозревать, навсегда ушли за волшебниками, став самостоятельным народцем, известным своей домовитостью и хозяйственностью... В гостиной Западного факультета было достаточно шумно, и тот самый невзрачный ученик, представившийся Ларс-Йораном Самуэльсонном, старостой, внятно объявлял списки учеников, которым предстояло в течение всего года делить одну комнату. - Ульрика Берг и Марша Мейер, пятая и пятая степень. - Йенс Лунди и Тобиас Липс, четвертая и четвертая степень. - Эржебет Кёниг и Илса Свенссон, шестая и седьмая степень. - Бернд Хауэр и Харальд, то есть, Гарольд Снейп, третья и третья степень. - Берджик Матоушек и Элиас Виссер, вторая и первая степень... Дальше Гарри не слушал, поспешив подняться к себе: комната 2 оказалась на самом верху Башни, под крышей, с двумя мансардными окнами, около которой стояли две отгороженные друг от друга ширмой кровати. Из остальной мебели в комнате было два комода, книжный шкаф и длинный стол с двумя стульями и широкими канделябрами. Новый сосед Снейпа был уже там: невысокий, чуть ниже Гарри, но крепко сложенный мальчик со светло-русыми волосами и серыми глазами, с узким шрамиком, пересекающим правую бровь, ничем не примечательный, он, тем не менее, располагал к себе легкой улыбкой, то и дело появлявшейся на его бледных, по-лягушачьи тонких губах. Гарольду показалось даже, что тот похож на Луну - такой же отстраненный, витающий где-то в облаках... Впрочем, ответ на вопрос нашелся быстро: первыми из своего багажа Хауэр достал кисточки, масляные магловские краски и сложенный мольберт. - Эм, привет. - Снейп, немного смутившись собственному ужасному акценту, протянул руку. - Ты Бернд, верно? - Угу. А ты - тот самый Гарольд, о котором нам вещал директор. Но вообще я предпочитаю, чтобы меня звали Художником, думаю, почему, и так понятно. - Тогда меня зови Гарри. - Гарольд с любопытством поглядел на незаконченный пейзаж, который Хауэр уже водрузил на подрамник. - Ты давно рисуешь? - Да сколько себя помню. У меня дома полно детских рисунков валяется по разным полкам, я повыкидывать их хотел, потому что некрасивые они, неправильные, да бабушка не дала. Она почему-то уверена, что я стану великим художником, - ничуть не смутившись, выложил Бернд. - А дед вот не одобряет, говорит, парень не должен "красочкой по холсту вазюкать". Самуэльсонн, кстати, тоже искусство не понимает. Говорит, я псих. Может, и псих, конечно, но мне это не мешает! Гарри промолчал: спрашивать о личном было неловко, да и о себе говорить не хотелось, но Хауэр, казалось, даже не обратил внимание на то, что Снейп промолчал, и снова занялся кисточками. Уже далеко за полночь Гарольд внезапно проснулся, заслышав жалобно-одинокий вой Барона, который ветер, вывший не менее громко в каминных трубах, донес откуда-то с холмов. Что делал там волкособ, никогда не покидавший хозяйку, Снейп понять не смог, но еще долго лежал, бездумно пялясь в черный потолок и тщетно пытаясь заснуть. А где-то внизу, в кабинете директора, мрачно мерил шагами комнату Игорь Каркаров. Директор не любил играть и прибегал к этому только в крайнем случае, однако теперь, когда игнорировать левую руку стало просто невозможно, ему придется-таки поставить на кон многое. Очень многое...