Темная Империя. Ритуальный Круг

Дом лорда-директора Академии Проклятий, Ардам, Приграничье, Темная Империя       — Ты так и не ответила, какие специализации ты выбрала на высшей ступени обучения, — Магистр Смерти, лорд Эллохар, вальяжно восседает в кресле, потягивая вино из бокала, и внимательно следит за действиями воспитанницы, в данный момент ползающей по полу и выводящей мелом схему рунного круга.       — Четыре, — не отрываясь от своего занятия отвечает Нэрисса, заканчивая внутренний контур. — Зелья, Высший уровень плетений, Боевая магия и Темное Искусство, — ее рука вздрагивает на первой руне и она раздраженно стирает ее ладонью, выводя заново. — Это допрос?       — Мне просто интересно, кто же курирует твою научную работу по плетениям, прелесть моя? — Нэри присаживается на колени и оборачивается к ухмыляющемуся Эллохару, вопросительно поднимая бровь. — Учитывая, что в Высшей Академии Магических Искусств Грейнсворт официально нет преподавателя плетений в степени магистра.       — С деканом пообщался? — кисло уточняет она, окончательно оторвавшись от работы.       — О да, и разговор вышел очень интересный, — он салютует бокалом, выпивает и резко склоняется к Нэриссе. — Вот ты мне и ответь, радость моя, как так вышло, что плетения у вас теперь преподает сам лорд-канцлер драконьих земель? Очень интересно, чем его так привлекло преподавание в Грейнсворте, если даже на приглашение преподавать у меня в школе он ответил категорическим отказом?       — К моему великому сожалению, ответ мне неизвестен, — прямо глядя в глаза Эллохару отвечает она, и по губам магистра расплывается издевательская усмешка.       — Врешь и не краснеешь! — весело изрекает он и вновь подливает себе вина. — Сайлас мне такую интересную историю поведал, хочешь, расскажу? — на этих словах Нэрисса, нервно сглотнув, отводит глаза, а магистр, лукаво глядя на нее, продолжает: — Так вот, магистр Сокар поделился очень увлекательной историей про практику одной хорошо знакомой мне адептки, в процессе которой та познакомилась с лорд-канцлером. И самое забавное — этот самый канцлер драконов в следующий же семестр приступил к преподаванию, став куратором этой самой, известной нам, адептки. Не дополнишь?       — Все на самом деле было не так, — вздыхает Нэри, понимая, что веселье Эллохара может быстро перерасти в злость. — Это была практика после шестого курса, нас отправили в деревеньку близ Грозового Нагорья на границе с землями драконов, — она возвращается к начертанию рун, избегая испытующего взгляда магистра. — А там мы наткнулись на стаю рваров и едва отбились, с нами ведь еще были второкурсники. Из курирующих — только мастер-боевик из выпускников, с небольшими способностями к целительству. А так как портал выкинул нас прямо в лесу, нам пришлось туго, — мел, неприятно скрипя, проскальзывает по полу, и Нэри морщится. — Шестнадцать обезумевших после зимы от голода рваров и двадцать детей с одним молодым куратором. Отбивались долго, в итоге — шестеро раненых, двое из них — тяжело. Мы два дня тащили их к ближайшей деревне, а когда наконец дошли, оказалось, что в деревне нет ни одного целителя! Все ушли вместе с мужчинами загонять рваров, напавших на деревню с восточной стороны горной гряды. Затащили раненых в госпиталь, кое-как подлатали, а потом выяснилось, что у одной из деревенских девушек начались роды. Целителей нет, бабка-повитуха уехала к родственникам на другой конец Империи, а целительству обучалась только я, — Нэрисса начинает нервно посмеиваться, опять отвлекается от работы, глядя на заинтересованно смотрящего на нее магистра Смерти. Тот подает ей бокал с вином, и она, благодарно улыбнувшись, делает пару глотков, а затем продолжает: — Ты не представляешь, как я благодарна Бездне за то, что магистр Ниэлис заставила меня отрабатывать пропущенные лекции по родовспоможению, — ее губы растягиваются в мягкой полуулыбке, и Эллохар на секунду замирает, любуясь ею. — Роды, как ты уже догадался, принимала я. А ребеночек оказался непростой, а полукровка дракона из высших кровей... — на этой фразе брови Даррэна взлетают вверх, и Нэрисса добавляет: — Ты ошибаешься. Отцом оказался племянник канцлера, младший из наследников правителя драконов. Правитель узнал, что тот влюбился в старшую дочь главы деревни. Дракон был молод и горяч, его отец боялся, что наследник попортит девчонку, и собирался сам прийти с предложением о браке, запер наследника во дворце, но, как оказалось, поздно спохватился. Девушка уже была беременна, ее родители решили скрыть этот факт от будущего отца, но тот в момент рождения сына все-таки что-то почувствовал, и на место прибыл лорд Бельтэйр. Племянником он был не особенно доволен, меня горячо поблагодарил и помог принять еще троих детишек — как оказалось, ему это было не впервой. В процессе мы разговорились: мне была интересна его теория изменчивости плетений, я и сказала, что преподавателя у нас увел ты. Потом лорд Бельтэйр помог с рварами деревенским, привел племянника и поженил молодых родителей прямо в палате. Вот и вся история.       — Дальше, — вновь наполняя ее бокал, требует продолжения Даррэн, и Нэрисса просто пожимает плечами.       — Дальше дядя Люц поехал с дипломатическим визитом к драконам и взял нас с собой, — изучающий взгляд Эллохара будто бы забирается под кожу и не отводить глаз становится все сложнее. — Мы пробыли там полтора месяца, лорду Бельтэйру было интересно выслушать пару моих гипотез, касающихся его специализации, на этом все.       — А потом он приехал преподавать, так? — она отставляет в сторону бокал, снова выводит пару рун, делает глоток вина, но глаз так и не поднимает.       — Да. Директор назначил его нашим куратором, больше я не прогуливала, — смеется Нэри и отползает от ритуального круга, понимая, что, пока Рэн отвлекает ее разговорами, она не сможет нормально работать.       — Так злобствовал? — усмехается Эллохар, но привычная усмешка получается с трудом, а нахлынувшее внезапно раздражение все усиливается.       — Нет, я бы сказала, что магистр Бельтэйр скорее строгий, но справедливый, да и преподаватель он великолепный, умеет увлечь материалом, — задумавшись, протягивает Нэрисса.       — В общем, рыцарь в сияющих доспехах, — хмыкает магистр, кидая на нее нечитаемый взгляд.       — Я этого не говорила, это твои слова, — возражает она. — Я никогда не числилась в списках его поклонниц.       — Да что ты? А между строк читается совсем другое, — насмешничает Эллохар, удивленный тем, насколько ему неприятно осознавать то, что Нэрисса, возможно, испытывает чувства к дракону. — К тому же мы не светлые, у нас не осуждаются отношения между преподавателем и адепткой, — продолжает допытываться он, сам не понимая, чего добивается. «Мне просто нужно знать» — убеждает он себя.       — Рэн, драконы высшей крови — однолюбы, а у магистра невеста погибла тридцать восемь лет назад. Какие отношения?       — Снова врешь, прелесть моя. Неприятно, знаешь ли, — жестко отвечает Эллохар, и Нэрисса отворачивается от него, вздрагивая, а после поднимается на ноги. Он плавно встает из кресла и, сделав один тягучий шаг, сжимает пальцами ее плечи. — Что у тебя с драконом, Нэри? — требует он, а демон внутри, почувствовав ее страх, довольно скалится. — Безо лжи, ты знаешь —  я почувствую.       — Ничего, Рэн, между мной и магистром ничего нет, — продолжает упорствовать она, и он, подхватив ее подбородок кончиками пальцев, заставляет Нэри взглянуть себе в глаза.       — Я же просил, прелесть моя, — предупреждает Эллохар, нависая над Нэриссой. — Расстраиваешь меня.       — С моей стороны ничего нет, — тихо отвечает она, выдергивая подбородок из сильной хватки магистра, и отшатывается.       Но он не отпускает ее плеча, продолжая сверлить взглядом стремительно темнеющих серых глаз. Она нервно закусывает губу, и Эллохар едва сдерживает одуряюще сильное желание поцеловать ее. «Я с ума сошел» — мрачно думает магистр Смерти, но продолжает вглядываться в ее глаза.       — Думаю, дед будет не против, если я сдвину свой дипломатический визит к драконам на ближайшее время, — жестоко ухмыляется Даррэн, все еще глядя на ее губы. — Пора поставить одного зарвавшегося дракона на место.       — Рэн, — выдыхает Нэрисса, умоляюще глядя на Эллохара, — пожалуйста, не нужно. Мне необходимо закончить мою научную работу по плетениям.       — В таком случае, я весь в твоем распоряжении, — выпрямляется он и отпускает ее плечо, — у меня тоже есть степень магистра по плетениям, если ты не забыла, прелесть моя.       — Я помню, — она осторожно обходит его по дуге, поднимает с пола бокал и садится в кресло подальше от него. — Я поговорю с магистром Бельтэйром. Просто не вмешивайся.       — Не вмешиваться? — хрипло рычит Даррэн, жестко глядя на Нэриссу. — Так жаждешь стать очередной постельной игрушкой Бельтэйра?       — Скорее уж мне грозит стать его женой! — резко отвечает Нэрисса, отворачиваясь и устало прикрывая глаза. Магистр Смерти хочет сказать что-то еще, но вспыхивает алое пламя, и из него выходят Риан и Дэя.       — Обсудим потом, — сквозь зубы выдавливает Эллохар и проходит на встречу Риану.       — Темных, Дэя, — протягивает он, мягко улыбаясь ей, и эта улыбка, мягкая, спокойная, без боли в серых глазах, заставляет Нэри улыбнуться.       Она рада, что он больше не мучается, и от этого в груди становится легче. Непреложная истина такова: если любишь — отпусти. А она не понаслышке знает, каково это — отпускать. И теперь, когда магистр больше не рвет свое сердце любовью к жене лучшего друга, Нэрисса ощущает разливающееся в груди облегчение. Он достоин любви, как никто другой, ведь несмотря на непростой характер, издевки и язвительность, он невероятно заботливый директор и опекун, любящий внук и справедливый дарай. И Нэри, смотрящая сейчас на магистра, улыбается, понимая, что ради его счастья многое отдаст.       — Темных, лорд Эллохар, — звонкий девичий голосок Дэи разливается по помещению, и Нэрисса видит облегчение на ее лице. Пройдя чуть ближе к прибывшим, Нэри замирает по левую руку от Даррэна, и тот, замечая странную, но такую светлую улыбку воспитанницы, недоуменно вздергивает бровь. Но улыбка Нэри становится еще шире, и она переводит взгляд на Тьеров.       — Темных, Дэя, темных, дядюшка Риан, — выдает она и, видя, как увеличиваются в изумлении глаза Дэи, негромко посмеивается.       — Темных, племянница, — усмехается магистр Темного Искусства в ответ. — Да, родная, Нэри приходится мне троюродной племянницей, моя бабушка по матери была из рода Блэк.       — Ты не говорил мне, — потерянно произносит Дэя, глядя на мужа, но тот лишь смотрит на нее долгим нежным взглядом и загадочно молчит.       — Похоже, это надолго, — весело и очень громко шепчет Нэри Эллохар, заставляя сдавленно захихикать. Обхватив рукой ее плечи, он отводит ее в сторонку, склоняется к ней и добавляет уже чуть тише: — По какому поводу такие сладкие улыбки?       — Я просто рада, что тебе лучше, Рэн, — ее губы снова озаряет улыбка, странная светлая улыбка.       — Ты, случаем, не переработала сегодня в лаборатории? — подозрительно взирает на нее магистр с высоты своего роста.       — Нет, я пока только провожу исследования, к практике еще не приступила, — она смотрит ему прямо в глаза, но он чувствует мимолетную утайку и не упускает возможности поддеть ее.       — Недоговариваешь, прелесть моя, — неотразимый наглый оскал растягивает его губы, и Нэри, чуть заметно смущаясь, опускает глаза.       — Я просто экспериментировала с одним зельем, все в порядке, — Нэрисса заливается краской сильнее и дикое желание выведать у нее, что же за зелье такое она варила сегодня, одолевает Эллохара еще сильней.       — И что это за зелье такое, что твои щечки заливает румянец, ммм? — краем глаза Даррэн следит за тем, как Дэя усаживается в кресло, а Риан приносит бокалы и откупоривает бутылку вина.       — Любовное, — протягивает тихо Нэри и, осторожно высвободившись, устраивается на полу рядом с кругом, сверяя верность выведенных символов, — жидкий аналог проклятья Вечной Страсти.       Заметив, как бледнеет Дэя, Нэрисса виновато улыбается ей и одними губами произносит «прости». Та кивает, и она облегченно вздыхает.       — Это ведь только научный интерес, я надеюсь? — строго хмурится магистр Смерти, не сводя с нее взгляда.       — Конечно, — деловито отвечает Нэри, — у него есть интересное свойство: для каждого существа оно пахнет по своему, вот я и проявила любопытство.       — И чем оно пахнет для тебя? — с любопыством интересуется Дэя, потягивая вино из бокала маленькими глотками.       — Честно? Я не успела провести эксперимент, Рэн вызвал меня, а зелье должно было настояться минимум час, — немного расстроенная Нэри пожимает плечами, но тут ее глаза вспыхивают на миг, и она предлагает: — Не хотите немного развлечься и помочь провести мне эксперимент?       — Я не против, мне интересно, чем может для меня пахнуть зелье Вечной Страсти, — кивает Дэя и переводит вопросительный взгляд на Риана.       — Я нюхал когда-то, оно проходило как улика по делу с кланом оборотней пять лет назад, помнишь? Рэн? — но задумавшийся магистр Смерти не откликается, уставившись в пространство перед собой.       — Тащи, — щелчок длинных, смуглых пальцев и приветливо взметнувшийся синий огонь расцвечивает гостиную, отбрасывая блики на стены. Тонкая девичья фигурка исчезает в пламени и спустя пару минут возвращается, лукаво улыбаясь.       — Спасибо, — кивает она странно напряженному Эллохару, и тот недоуменно вздергивает бровь, — за то, что прямо в лабораторию, — отвечает на невысказанный вопрос Нэрисса и откупоривает маленький флакончик из беловатого стекла. — Передаем по кругу, господа, — она подносит флакон к лицу, медленно водит им из стороны в сторону, и на ее лице появляется мягкая улыбка.       Следующим зелье берет уже Риан, делает глубокий вдох, и в его прикрытых глазах вспыхивает пламя:       — Это было очевидно, — ничуть не расстроившись, усмехается Тьер, — тобой, дорогая, — он передает пузырек Дэе, и та чуть смущенно, но очень счастливо улыбается.       — Кажется, я попал в мир розовых соплей, —  закатывает глаза Эллохар, за что получает укоризненный взгляд от Нэри. Он подливает себе вина и, закинув ногу на ногу, удобней устраивается в кресле с надменным выражением лица.       — Кожей, можжевельником и кариссой, — выдыхает Дэя, зачарованно глядя на флакон. Пару секунд она молчит, а затем протягивает его магистру Смерти, и тот осторожно забирает его, стараясь не коснуться руки девушки и пальцем. На мгновение он чувствует неприятный укол где-то в груди, отчаянно не желая, чтобы зелье пахло Дэей, а затем решительно подносит флакон к лицу.       — Хмм, — задумчиво протягивает он, а в его глазах загорается интерес, — что-то очень знакомое: амбра, жасмин, прелая листва и табачный дым? — будто сомневаясь в своих ощущениях, он делает еще один вдох. — Да, табачный дым, определенно, — маленький стеклянный сосуд возвращается в руки к Нэриссе, и она делает еще один вдох.       — Мороз, кожа, табачный дым и вишневые леденцы, — Нэри мечтательно откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза.       — Считается, что это зелье пахнет сердечной привязанностью, — Эллохар поворачивает голову к Нэри, и та тихо поправляет его.       — Неверное утверждение, пускай и очень распространенное, — она ровней усаживается на своем месте и поясняет: — Зелье, скорее, пахнет самым счастливым воспоминанием, чем-то важным или кем-то. Возможно, для многих оно и правда будет пахнуть любимым существом, но это не всегда так.       Магистр не отвечает ничего, но странный, непонятный взгляд, которым он окидывает Нэри, смущает ее.       — Думаю, нам нужно приступить к расчетам, — предлагает она, желая хоть как-то отвлечься от глубоких серых глаз, следящих за каждым ее жестом. Резким движением поднявшись с места, Нэрисса проходит к установленной Даррэном доске.       — Итак, что мы имеем, — начинает магистр Смерти, подходя к ней и беря тонкий брусочек мела. — Три ритуала, предположительно, высшей категории сложности, — Нэри тут же по памяти рисует три миниатюрных круга, заполняя их необходимыми элементами. — Первый — ритуал пробуждения силы, имеющий очень важную роль, но не имеющий, по сути, никакой магической подоплеки, — под первым кругом длинные мужские пальцы, удерживающие мел, выводят символ мужского начала. Он искоса глядит на Нэриссу, и та, почему-то смутившись, отводит взгляд.       Что-то есть в том, как он держит мел, в повороте головы, твердом тоне хриплого баритона и мощном развороте плеч, что заставляет ее задрожать и заливаться краской смущения. Она отходит на шаг, стараясь успокоить быстро забившееся сердце. «Услышит!» — проскальзывает резкая мысль в голове.       — Первая жертва — мужчина, что крайне необычно, так как энергия мужского начала направлена на разрушение, — заканчивает Эллохар, выжидательно глядя на Нэри.       — Это вполне вписывается в ритуал, просто отдача силы будет более слабой, да и контролировать поток по вектору приложения будет сложней, — она подходит вплотную к магистру и стремительно выводит числовую формулу потока преломления силы, характерной для жертвы мужчины. — Так как они использовали катализатор, — проговаривает Нэрисса, а Эллохар ставит знак катализатора —  стрелку вверх и подчеркивает двумя резкими линиями. — Они, пусть и не намного, но увеличили время проведения, следовательно, поправку по времени необходимо считать по формуле Кейхеля.       — Формула Кейхеля, — в задумчивости протягивает магистр, — ты уверена? — его взгляд на пару секунд замирает на обозначении катализатора, а затем он выдает: — Тут исключение из правила о жертве, формула Кейхеля не предполагает использования мужчин, прелесть моя. Мужик тем еще сексистом был, рекомендовал использовать исключительно женщин.       — М-да, — тихо бормочет Нэри, касаясь пальцем подбородка, — мне вот что интересно: ритуал проводил мужчина, судя по собранным уликам, так? — она переводит взгляд на Тьера.       — Да. Размер обуви, ширина шагов, то, как он стоял — все указывает на мужчину, — он склоняется вперед, отставляя бокал вина. — Догадка?       — Да, — Нэри напряженно размышляет, а затем подходит к столику, берет бокал и делает глоток вина, окидывая магистра Смерти внимательным взглядом с головы до ног.       — Мне, конечно, очень лестно, — отзывается он с наглой усмешкой, — но если ты будешь так смотреть на меня, радость моя, то мы точно ничего не рассчитаем сегодня, — в его голосе появляются шутливо-игривые нотки, и он окидывает ее ответным взглядом.       — Ноги! — догадка рождается сама собой. — А что, если ритуал проводила женщина под материальной личиной? Тогда никакого конфликта двух мужских энергий. Что-то необычное в стойке, длине шага, процессе перемещения в ходе ритуала замечено не было?       — Нужно будет уточнить, — хмурится Риан, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.       — Если ритуал проводила женщина, — задумчиво начинает Даррэн и быстро выписывает формулы строчка за строчкой. — Погрешность, — требовательно кидает он Нэри, и она, заняв место по правую руку от него, так же быстро начинает считать.       — Восемь целых, тринадцать сотых, — лаконично откликается она, а затем бормочет: — исключение Ламеля?       — Учитывай, рассмотрим три варианта сразу, — выносит из-под корня последнее число магистр. — Показатель силы — девяносто один процент.       — Нет, где-то ошибка, пересчитай, — даже не глядя на его выкладки, Нэрисса продолжает что-то строчить на огромной скорости, а командные нотки в ее голосе заставляют Эллохара оцепенеть в изумлении.       — Прелесть моя, — осторожно, даже мягко начинает демон, — у меня не может быть ошибки, я магистр дольше, чем ты на свете живешь!         Возмущение на его лице вызывает у наблюдающей за ними Дэи улыбку. Такие серьезные и собранные, они составляют очень гармоничную пару, что отмечает леди Тьер, и в ее глазах появляются искорки лукавства.       — Не может быть такого, Рэн, — раздражается Нэри. Отодвинув его плечом, она внимательно вглядывается в строчки, написанные ровным, чуть наклоненным острым почерком. — Вроде, все верно. Но человек не может дать такого коэффициента, максимум — шестьдесят три процента, давай с поправкой О’Кёрста, возможно, вмешиваются внешние факторы.       И они снова начинают считать. И то, с каким жаром вступает в дискуссию магистр Эллохар, и то, как яростно спорит с ним Нэрисса, заставляет Дэю тихонько посмеиваться, наблюдая, как они спорят.       — Как старые супруги, — комментирует Риан и, с хитрой ухмылкой глядя на друга, добавляет: — Я давно не видел Рэна таким оживленным. Нужно почаще его привлекать к расследованиям СБИ.       — Они хорошо смотрятся вместе, — замечает Дэя, видя, как магистр Смерти, нависающий с высоты своего роста над невысокой для темной леди девушкой, что-то яростно ей доказывает, активно жестикулируя. Нэри в ответ почти рычит, а на его лице играет довольная, широкая ухмылка. Эллохар проходит к столику, наливая себе уже виски, и проходит обратно к доске.       — Все верно, малышка, — убедившийся в своей правоте магистр медленно потягивает виски. — Признай уже, что просто ошиблась, — и издевательское снисхождение в его тоне заставляет Нэриссу подорваться с места и, стремительно подойдя к Эллохару, отобрать у него из руки бокал и сделать глоток. — Сама посмотри.       — Не понимаю, — раздраженно выдыхает Нэри, а Даррэн становится за ее спиной и, протянув руку под ее согнутой в локте рукой к доске, указывает на какое-то неизвестное Дэе значение. «Девушка пьет из бокала мужчины только если она его любовница» — почему-то вспоминаются ей слова магистра Смерти, когда она смотрит на бокал в руке Нэри.       — Внешние факторы — место силы, остаточные плетения защиты Хешисаи, — лениво тянет Эллохар прямо Нэриссе в ухо, обжигая шею горячим дыханием. — Я был прав. С тебя желание, прелесть моя, — его довольный тон и неподражаемая наглая усмешка заставляют сердце биться чаще, а внизу живота расползается тепло. «Бездна, да что со мной происходит?» — реакция тела пугает Нэри, вводя в ступор. «После завтрашнего семинара в Храм Вейл от греха подальше!» — думает она.       — Риан, все готово, завтра отдашь аналитикам, — магистр Смерти мягко вытягивает свой бокал из тонких девичьих пальчиков и оборачивается к Тьеру, но тот сидит не реагируя, уставившись куда-то в пространство.       — Император вызвал, — отвечает за супруга Дэя и встревоженно вглядывается в его лицо, видя, как Риан резко мрачнеет.       — Эллохар, — глухо обращается Тьер к другу, но смотрит почему-то на Нэри. — Нападение на ритуалиста рода Эйкаро, убийство шестой степени, — и затем уже оборачивается к Дэе: — Родная, боюсь, мне нужно идти, — по напряженному взгляду мужа и крепко сжатой челюсти Дэя понимает, насколько обеспокоен Риан. — Рэн, — он кивает головой на застывшую, стремительно бледнеющую Нэри.       — С этого дня ты под охраной, — жесткий взор Даррэна заставляет Нэриссу вздрогнуть, и та хочет что-то сказать, но он прерывает ее, — не обсуждается.       — Я понимаю, — тихо выдыхает Нэри, опуская глаза.       — Мелиора, Кариста, — ледяной тон бархатного баритона разрывает пространство. И тут же в воздухе возникает воронка воды, голубовато-зеленой, с мелкими золотистыми искорками в переплетающихся потоках. Маленький смерч разрастается, касаясь потолка и раздвигаясь в ширину, а затем опадает, являя из себя двух девушек затянутых в строгую черную форму Школы Смерти. Они чем-то походят на русалок: длинные сине-зеленые волосы, переплетенные нитями жемчуга, украшенные ракушками, маленькие, очень курносые носы, раскосые полупрозрачные глаза. Девушки кидают обеспокоенный взгляд на Нэри, а затем переводят глаза на Эллохара.       — Повелитель, — наяды склоняются перед магистром Смерти, ожидая указаний.       — Новый режим охраны, рыбки мои, — протягивает магистр, глядя на наяд. — Двадцать четыре на семь, полный контроль, отчет каждые шесть часов, исключение — мое присутствие. Исполнять.       — Ваше Смертейшество, — понятливо кивнув, водяные подергиваются серым маревом и растворяются в пространстве, оставляя стоящих теперь уже в приятной полутьме мрачного принца Хаоса и двух обеспокоенных леди.       Дэя хочет что-то сказать, но Риана охватывает нестерпимо яркое золотое пламя, и тот, лишь кинув Эллохару « Как все разузнаю, свяжусь», вспыхивает, исчезая в переходе.       — И только попробуй снова сбежать от охраны, прелесть моя, только попробуй, и я тебя запру, ты поняла? — угрожающе шипит магистр, резко повернувшись к воспитаннице.       Убийство ритуалиста может говорить лишь об одном — его представитель отказался сотрудничать, и ее просто убрали. Убили в собственном доме, разрушив защитные чары, получив доступ на нижние уровни поместья, что крайне сложно сделать, если ты не вхож в дом, где живет ритуалист. Их охраняют, их мало, и теперь это убийство. И как бы ни было неприятно сознавать свой страх, Эллохар понимает, что боится, до дрожи боится, что с Нэри может произойти то же. Рана от потери матери не затянулась до сих пор, да и не затянется никогда, а Нэри, по сути, одно из самых близких ему существ, и он не желает даже мысли допускать, что с ней может случиться что-то страшное. «Не позволю» — думает он, сжимая руки в кулаки, а затем добавляет:       — И наденешь амулет вызова, зов по крови доступен не везде, сама знаешь.       — Хорошо, — спокойно, но как-то тихо отвечает Нэри, и это удивляет его. Ее покладистость удивляет.       — Да что ты? — язвит магистр, прекрасно помня о том, как она постоянно сбегала от охраны четыре года назад. — С каких это пор ты такая послушная стала, а?       — Просто я понимаю необходимость охраны, да и самоубийцей не являюсь, Рэн, — странно мягкий тон ее голоса вызывает недоумение, и он переводит на нее взгляд. А там печаль. И понимание. Понимание его желания защитить и уберечь ее. С его губ срывается вздох, и она тихо добавляет: — Я понимаю.       — Они убили ритуалистку, потому что она отказалась сотрудничать, правильно? Но как они смогли проникнуть в главный дом рода и снять защитный контур? — недоумевает обеспокоенная Дэя, переводя взволнованный взгляд с магистра на Нэри и обратно. — Ведь дом под защитой, а ритуалисты всегда под охраной.       — Им нужен ритуалист, они спешат, а те ритуалы, что они уже провели, не возымели того эффекта, на который они рассчитывали, — магистр Эллохар взмахом руки переносит надписи с доски на листы, что разложены на столе. — И раз они решились на убийство, то им нечего терять. А Нэрисса единственная, кто не находится под защитой рода. Я уверен, что следующая их цель — она.       — Хорошо, от девочек ни ногой, — обещает Нэри и, взяв со стола стопку исписанных листов, просматривает их. — Но у меня завтра семинар, а на территорию академии охрану не пустят.       — Я открою тебе переход, вектор выстроишь сама, а потом сам же и заберу, — Эллохар отнимает у нее стопку и пролистывает ее. — Вроде бы все, — магистр простирает ладонь над руническим кругом на полу, и тот исчезает, словно его там и не было. — Дэя, — та поднимает на него глаза и он протягивает ей расчеты, — передай Риану, как он вернется. А кому-то, — он поворачивается к Нэри, — давно пора в кроватку и баиньки, — на этих словах вспыхивает синее пламя. — Темных, Дэя.       — Темных, магистр Эллохар, Нэри, — задумчиво отвечает Дэя, потирая переносицу.       — Темных, — так же тихо откликается Нэрисса, и Даррэн, подталкнув ее в спину, входит в переход следом.

      ***

      Хаос, ДарНахесс, Замок Дарая Даррэна       Пламя потухает и с тихим шипением исчезает окончательно, а Нэрисса выходит из него уже одна. «Видимо, Айшарин вызвала» — думает она, ступая по каменным плитам огромного холла. Ее шаги гулко отдаются от украшенных мелкой мозаикой стен, заставляя поеживаться. Этот замок, прекрасный, удивительно светлый для Миров Хаоса, восемнадцать лет назад стал для нее домом, местом, в котором она всегда могла получить защиту, помощь и поддержку. А сейчас огромные холлы, широкие коридоры, облицованные светло-бежевым с черными прожилками мрамором, сводчатые, куполообразные потолки и так любимые ею витые лестницы кажутся ей чужими. Она слишком привыкла к академии Грейнсворт: темным переходам, узким окнам-бойницам, темно-зеленому убранству общей гостиной факультета Василисков, зеленому пламени, постоянно горящему в камине. Десять лет обучения в одном из лучших образовательных учреждений пролетели слишком быстро, и тоска, что охватила ее сердце в момент получения диплома, казалось, только усиливается. Хотелось вновь пройтись по коридорам, провести совещание префектов в Чертоге Собраний, а еще посидеть на широком подоконнике в собственной спальне и посмотреть в окно, что выходит на дно Каранского озера. По ночам ей больше всего не хватает мягкого зеленоватого свечения водорослей и легкого плеска воды о стекло. «Все кончилось так быстро» — эта мысль вгоняет ее в еще большее уныние.       Поднявшись на второй этаж, Нэри толкает дверь своей спальни, что находится напротив покоев хозяина замка, и тихо вздыхает, оглядывая помещение гостиной, заливаемое сейчас неестественно ярким светом семи лун. Потерев лицо ладонями и пройдя в спальню, Нэрисса быстро скидывает измятое за день платье, оставляя его на полу. Пальцы споро распускают прическу, извлекая шпильки и заколки, массируют ноющую кожу головы, уставшую от ношения столь длинной шевелюры. Обнаженная вейла на секунду замирает, глядя в окно на спешащих куда-то нахессов и, отворив дверь в темную ванную комнату, быстро пересекает ее, не желая видеть столь нелюбимое ею отражение в зеркале, и становится под струи прохладной воды.       Мысли об убитой ритуалистке мало занимают ее сейчас. Слабое, какое-то притупленное удивление вызывает лишь тот факт, что до нее смогли добраться, что само по себе кажется немыслимым. Нэри утешает лишь одно — она под опекой Даррэна, а он защитит ее, чего бы это ему не стоило. Она устало откидывается на теплую стену душевой, запрокидывает голову, подставляя лицо потокам воды. Охрана. Теперь она под охраной. Постоянный, неусыпный контроль наяд — отчасти то, от чего она сбежала четыре года назад, решив оставаться на летние каникулы у дяди, что был кузеном магистра Смерти. Люц хорошо принял ее, по сути, еще совсем девочку, и даже смог в каком-то смысле заменить отца. А теперь, когда она вернулась, ей снова предстоит носить маску ледяной леди Блэк — идеальной, непогрешимой, совершенной. Те немногие, с кем она могла быть собой, исключая, конечно, тетю с дядей, сейчас были недоступны. И пусть Дрэйкор и Салазар собираются переехать в Темную Империю и поступить в Школу Искусства Смерти, ей кажется, что их дружба кончилась еще там — на пепелище, что осталось от академии после битвы с Отступниками. В сырой земле, в которой они спешно хоронили погибших, вручную копая могилы, просто потому, что монстры, напавшие на Грейнсворт, лишили все окружающие земли стабилизирующих плетений и магию было применять попросту опасно. В грудах камней, что остались от толстых, в шесть метров, замковых стен. И это было больно. Расставаться с Шэданом Ноттом, что был ее верным спутником последние три с половиной года было не больно, а вот осознавать, что друзья, которые вскоре после церемонии прощания с погибшими уехали, но за три месяца так и не написали ни одного письма, было нестерпимо больно. Встряхивая головой, Нэрисса раздраженно вытирает слезы, понимая, насколько нелепы ее чувства. «Что было в Грейнсворте — в Грейнсворте и осталось» — с горечью припоминает она знаменитую поговорку выпускников академии. Обычно эта фраза касалась интрижек, измен, обид и прочего, что не хотелось вспоминать после окончания обучения, но сейчас как никогда кстати подходила к ситуации. «Хватит» — резко обрывает она свои собственные терзания и, быстро обтерев тело полотенцем, выходит в спальню. На наготу ей плевать: наяды, что приставлены к ней в качестве охраны, заботились о ней с момента ее появления в этом Замке, а стесняться тех, кто менял ей обмоченные пеленки, Нэри не собиралась.       — Мелиора, помоги мне с прической, пожалуйста, — голос чуть хрипловат и явно выдает то, что она сейчас позорно ревела в душе. Но Нэрисса решительно надевает маску безразличия, заходит в гардеробную, завернувшись в полотенце, и садится за трельяж, позволяя наяде заняться ее волосами.       — Что желает надеть леди? — проницательно уточняет Кариста, вежливо кланяющаяся ей. «Понимает, что в замке меня не удержишь» — с кривой усмешкой размышляет Нэри, замечая на себе обеспокоенные взгляды наяд.       — Тренировочный костюм, будь добра, — ее пальцы теребят кружевной платок, стянутый со столешницы трельяжа, и она уже предвкушает медленный, упоительно-восхитительный танец с огнем.       Привычку медитировать подобным образом она переняла у деда, Повелителя Ада, Арвиэля Дакрэа, который, пусть и не был родным по крови, но был самым любимым дедом во всех мирах. Даже первым словом маленькой Нэриссы было именно «деда». И то, с каким умилительным придыханием и нежным восторгом в голосе она произносила его, заставляло радостно улыбаться крайне сурового и невероятно могущественного Владыку Песков Гибели.       — Готово, госпожа, — вырывает ее из мыслей приятный грудной голос Мелиоры, и Нэрисса поднимает взгляд на отражение, невольно вздрагивая.       Она настолько привыкла видеть морок, созданный амулетом ведьм, что каждый взгляд в зеркало или любую другую отражающую поверхность заставляет отпрянуть, а затем вглядываться в тщетных попытках принять свою собственную внешность. И каждый раз, увидев свое отражение или любую другую девушку с примесью крови вейл, она не понимает, что в этом находят мужчины. Сальные взгляды, скабрезные шуточки и крайне непристойные предложения — вот что она встречала каждый раз, стоило ей покинуть академию. И не важно, было ли это посещение близлежащих городков, обязательная практика или сопровождение семьи дяди в дипломатических миссиях. Все попытки познакомиться с ней сводились к предложению провести вместе ночь и сопровождались фразами о том, что в этом нет ничего такого, и что вейл ведь учат соблазнять мужчин. Учат, но вот мало какая вейла согласится провести ночь и отдать свою невинность первому попавшемуся знакомцу. Вейла выбирает мужчину один раз и на всю жизнь, кто-то раньше, кто-то позже, но тот самый, выбранный сердцем, становится обладателем и повелителем вейлы раз и навсегда. А ее избранник вряд ли посмотрит на нее как на женщину.       — Давайте я помогу вам зашнуровать костюм? — предлагает Кариста, встряхивая длинными волосами, перевитыми нитью жемчуга.       — Спасибо, Кари, — Нэрисса выдавливает улыбку, стараясь держать столь ненужные сейчас эмоции под контролем, а из зеркала ей улыбается она сама. Вежливой, абсолютно безразличной, но такой безупречной улыбкой. С ее губ срывается слабый вздох, и она встает, позволяя Каристе помочь ей с костюмом.       — Магистр заказал вам новый костюм, посмотрите, леди, невероятный, правда?       Костюм и правда превосходен: черная, отливающая серебром кожа, тонкая и мягкая, обтягивает тело, не оставляя простора для фантазии. Довольно-таки глубокий вырез компенсирует черная же курточка, едва достигающая бедер, с косой застежкой впереди. И перевязь для оружия, которую торопливо повязывает на бедра Нэри, безумно ей нравится. «И откуда только мерки взял?» — удивляется она, окидывая довольным взглядом свое отражение.       — Вы собираетесь в пустыню, госпожа? — любопытствует Мелиора и это любопытство отнюдь не праздное. — Сегодня слишком много нахессов, леди Блэк, возможно, вам стоит отправиться на тренировочный полигон в Школу Смерти?       — Я возьму с собой Хашесса, к нему мало кто рискнет приблизиться, — Нэри отворачивается от водяных и, покинув гардеробную, проходит к стене рядом с кроватью.       Коснувшись стены кончиками когтей и прошептав фразу-пароль, она извлекает из открывшейся ниши пару рукоятей мечей. Любовно очертив пальцами сверкающие в свете лун сапфиры, Нэрисса резким движением погружает их в ножны, прикрепленные к поясу, и твердо добавляет:       — На сегодня вы можете быть свободны.       — Но леди, у нас приказ Дарая, мы не можем… — начинает Кариста, но Нэри прерывает ее:       — Кариста, если у Рэна возникнут вопросы, то можете смело отправлять его ко мне, — спокойно протягивает она, перекинув сложную косу за спину. — Хотя, думаю, они и не возникнут, если вы поясните, что я отправилась в пустыню в сопровождении Хашесса, — и, плавно развернувшись, неспешной походкой выходит из спальни, направляясь вниз, туда, где обитает монстр Мрака, много лет назад потерявший своего Всадника.       После гибели Харшага — первого всадника Мрака, его верный змей Хашесса так и не выбрал себе нового наездника, предпочтя поселиться у его любимого ученика, принца Хаоса. Даррэн впоследствии множество раз предлагал гордому Отцу Змей выбрать нового всадника, но тот неизменно отказывался, предпочитая уединенность и мрак затопленных подвалов дворца ДарНахесс. А затем, когда в замок принесли Нэриссу, малышку месяца от роду, только потерявшую родителей, гордый и безразличный Хашесса решительно заявил, что девочка только его, и если не она станет его всадником, то больше никто не удостоится подобной чести. И после трех месяцев споров, ссор и откровенной матерной ругани с Отцом Змей, непримиримый магистр Смерти, устав от постоянных содроганий дворца и душераздирающих стонов монстра Мрака, наконец, скрипя зубами и скрепя сердце, согласился, прекрасно осознавая, что его ждет в ближайшем будущем. А Нэрисса росла, тренировалась, неизменно восхищая жаждой знаний и заставляя искренне гордится успехами, и змей, изначально выбрав девочку только из-за примеси крови демонов Мрака, привязался к ней, полюбив всем своим черным жестоким сердцем.       И вот сейчас, спускаясь к пожалуй самому близкому разумному существу в этом мире, Нэрисса не может сдержать радостного предвкушения в груди. Хашесса, знающий самые страшные тайны и секреты, разумеющий все переживания ее слабого женского сердца, самая любимая змеиная морда на свете. Единственный, кто с пониманием отнесся к ее желанию не возвращаться домой, пока не закончится обучение. И вдруг так сильно захотелось потискать этого огромного страшного змея, наплевав на пиетет и уважение к старшему товарищу и учителю. Пожалуй, эти четыре года больше всего она скучала именно по нему. Не по Рэну, по которому тоже сильно скучала, не по бабушке с дедом, и даже не по СэХарэлю, что гонял ее по полигону, обучая обращаться с оружием. Именно по шипастой страшной морде, что так довольно улыбалась, когда она делала первые шаги, и так страшно материлась, когда первый раз получила серьезное ранение на тренировке.       — Эшиесси, Хашесса, — тихо приветствует Нэри пустоту невероятно большого зала в подземельях дворца.       И смиренно ждет, когда змей покажется и даст дозволения войти, не переступая порога. Оглушающее шипение эхом прокатывается по тонущему во мраке помещению, и в темноте загораются зеленым свечением глаза с красными вытянутыми зрачками. Горящие зеленые угольки поднимаются, и приближающийся звук трещащего в нетерпении хвоста заставляет ее счастливо заулыбаться.       — Явиласссь, бесссовесстнаяяя, — сурово шипит Отец Змей, раскрывая унизанный ядовитыми шипами капюшон. — Эшиесси, Нэриссса, — уже более благосклонно продолжает Хашесса, и Нэри, громко радостно взвизгнув, кидается в помещение, чтобы в следующую секунду в прыжке обхватить тело исполинского змея руками и ногами. Шипящий смех змея слышится, кажется, даже под сводами круглых куполообразных башен замка ДарНахесса, и Хашесса, перехватив Нэриссу за талию концом хвоста, перекидывает ее себе за спину. — Хочешьссс прогулятьссся?       — Я скучала, — тихо выдыхает Нэри, прижимаясь к сильному змеиному телу, удивительно теплому для хладнокрового змея. — В Пустыню Нахессов? — предлагает, зная, что там их не смогут подслушать, и она сможет не только выпустить пар, помахав клинками, но и поделиться сокровенным вдали от десятков чутко слышащих ушей дворца.       — У тебясс будут проблемыссс, — заботливо протягивает Хашесса, поворачивая к ней голову. — Твоясс охранасс, — он внимательно вглядывается в ее глаза, — онсс бы не выставилссс ее, если бы на тоссс не было причинссс… Он уважаетссс твою любовьсс к свободессс, сам такойсс…       — Я рада за него, — прохладно проговаривает Нэрисса. — А в случае каких либо претензий с его стороны я буду разбираться сама, не маленькая уже. Что он, перекинет через колено и отшлепает, что ли?       — А я быссс посмотрелссс, — посмеивается змей, лукаво сверкая очами. — Хотяссс, подобная экзекуцияссс могласс статьсс неплохой прелюдией к…       — Молчи, извращенец змеемордый! — возмущено шипит она, отчаянно заливаясь краской. — Думай, что говоришь, — «Вот умеет же смутить, хвостатый!» — мелькает в голове отчаянная мысль, и Нэрисса резко встряхивает головой, пытаясь отогнать нарисованные бурным воображением картины, в которых она, Рэн, темная спальня и звонкие шлепки по обнаженной коже ягодиц. «Бездна! Не думай, не думай!» — судорожно бормочет она мысленно, почти ощущая большую, чуть шероховатую от постоянных тренировок с мечом ладонь на бедре. — Пойдем уже, раньше сядем — раньше выйдем.       — Как скажешьссс, все для тебяссс, малышкасс, — понимающе ухмыляется жуткой пастью змей, ввинчиваясь в пространство.

      ***

      Школа Искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя       — Айшарин, уведомь адептов с шестого по двенадцатый курс о переносе летней практики, — лорд-директор Школы Искусства Смерти выходит из темного кабинета в приемную. — Думаю, трех дней все же будет маловато, а вот месяца хватит с лихвой.       — Будут изучать военный захват человеческих судов, магистр? — улыбается сумеречная дриада. — Прекрасная выйдет практика, — мечтательно вздыхает она, — месяц на море, солнце, теплые воды человеческих морей, а сколько заваленных контрольных по вскрытиям закроют, ммм...       — О да, — соглашается Эллохар, предвкушающе улыбаясь, — учитывая то, что Королевская Жемчужина теперь вне закона, мы разместимся с комфортом, и детишкам развлечение с пользой для дела, и приятный морской вояж для преподавателей. Может Нэриссу захватить, ей тоже было бы любопытно... — вслух размышляет магистр Смерти, призывая пламя. — Айша, я ушел.       — Вы в Ксарах, магистр? — уточняет секретарь у заходящего в переход магистра.       — Нет, сегодня в ДарНахесс, есть еще пара дел, да и Нэри там, — протягивает Эллохар. — Темных, Айшарин.       — Всего кошмарного, — провожает печальным взглядом окруженного синими всполохами магистра дриада и возвращается к документам.

      ***

      Хаос, домен ДарНахесс, замок Дарая Даррэна       Выйдя из пламени на галерее второго этажа, первым делом отправляется поверить, на месте ли Нэрисса. И если нет… Настроение и без того преотвратное: к девочкам в дом наслаждений госпожи Кольес он заглянул всего на час, убедился, что ни одна из них больше не вызывает влечения, и покинул оплот разврата и чувственных наслаждений раздраженным, злым и совершенно выбитым из колеи. Да и мысли о том, как ему хотелось, как хочется поцеловать Нэри, не покидали усталое сознание, назойливой мухой жужжа где-то на задворках. «Кажется, безумие подкрадывается все ближе» — проносится в голове Даррэна, когда он толкает дверь в покои воспитанницы. Увидев, что в гостиной обретаются лишь две наяды, затянутые в черную форму его учебного заведения, а под дверью в спальню темно, он раздражается еще больше.       — Ну и где она? — он заваливается в кресло, закидывая ноги на кофейный столик, когда водяные почтительно склоняются перед ним. — Кажется, я говорил следить за девочкой постоянно. Рыбки мои, первый промах.       — Повелитель, она отправилась в пустыню с Хашесса, — виновато бормочет Кариста, не поднимая глаз на своего учителя. — Сказала, что если у вас возникнут вопросы или претензии, обращаться непосредственно к ней.       — Вот как? Ну что ж, прекрасно, — его брови взлетают вверх, а на губах расцветает жесткая усмешка. — Давненько я с мечами не развлекался, — задумчиво протягивает Эллохар, закинув руки за голову, и с наслаждением потягивается.       — Магистр, мы можем идти? — тихо интересуется Мелиора, отлипая от стены. — Вы не злитесь на нас?       — Не злюсь, Ора — с Хашем она в безопасности, он ее в обиду не даст, да и ему не мешает размяться, засиделся старина Хашесса. Недоволен только одним: когда ты принесешь мне правленый вариант своей диссертации, рыбка моя? Четыре месяца прошло, если хочешь место преподавателя в моей школе, тебе стоит поторопиться, — предупреждает он наяду, смерив ту строгим взглядом.       — Все уже готово магистр Эллохар, завтра занесу, — кивает немного удивленная его спокойствием Мелиора.       — Прекрасно, свободны до завтра, девочки. В Академию с Нэри отправится Хашесса, а после решим, в каком порядке вы с ним поделите обязанности по охране, — темные брови Эллохара сходятся на переносице, на мгновение выдавая странную задумчивость демона, а затем вспыхивает синее пламя, и Даррэн исчезает в его всполохах, чтобы пару секунд спустя оказаться в собственной спальне. Взъерошив волосы длинными пальцами и тяжело вздохнув, погруженный в тяжкие раздумья магистр проходит в душ и, быстро ополоснувшись почти ледяной водой, обтирается, проходя к шкафу. Выбрав не глядя один из тренировочных костюмов и краем сознания отметив, что тот черный, он быстро одевается и, оставив волосы распущенными, повязывает перевязь с ножнами на бедра.       Кинув взгляд в окно и не найдя в песках синих всполохов пламени, что могли бы указывать на наличие там Нэри, он стремительно выходит в гостиную и уже из стрельчатого эркера наблюдает за тем, как маленькая, такая далекая фигурка рвано движется, отбиваясь разом от трех нахессов. Вокруг нее антрацитовой лентой вьется исполинский змей, отвлекая чудовищ и не давая достать Нэриссу.«Хорошо бьется» — удовлетворенно отмечает Эллохар, прислонившись плечом к стене и любуясь всполохами огня в светлых волосах. «Ну, хоть волосы в косу собрала, молодец, додумалась» — с улыбкой на губах думает он, чувствуя странную нежность в груди, но не отводит взгляда от разворачивающегося действа. Магистр не спешит, любуясь четкими, отработанными движениями Нэриссы, тем, как она парирует атаки нахессов, как уклоняется, уходя от удара сильных лап, как бросается в атаку сама, проводя обманный маневр. Гордость, вот что он чувствует, глядя на стройную фигурку, танцующую танец Смерти. «А вот это уже нехорошо» — напрягается магистр, замечая, как в сторону сражающихся мчатся еще пятеро нахессов. Нэрисса тут же возвращает меч в ножны и активирует снятую с пояса плеть. Даррэну кажется, будто он слышит угрожающий звонкий щелчок даже здесь, в замке, видит, что чудовища не впечатлены ее угрозой и, чертыхнувшись, вспыхивает синим пламенем, прожигая пространство.       Оказавшись на вершине серповидного бархана он жутковато усмехается, предчувствуя запал битвы. Ему интересно, насколько хорошим партнером окажется Нэри и, чтобы привлечь внимание яростно сражающейся девушки, громко, весело кричит:       — Развлекаешься, прелесть моя? — опустив мыски мягких высоких сапог со шнуровкой, он стремительно съезжает на ногах и, преодолев спуск, резким движением рук выхватывает вспыхнувшие пламенем мечи.       Плавный, смазанный шаг — грани поддаются ему беспрекословно — и магистр оказывается спиной к ее спине, вступая в битву. Резкий выпад, взмах вторым мечом наискось, и первый нахесс, разделенный на две части, влажно причмокнув рассеченными внутренностями, с тихим шорохом оседает на песок. Он слышит шелестение хитиновых пластин за спиной, но даже не оборачивается, лишь отмечая краем глаза взмах клинка с более темным оттенком синего, нежели у него, и шипение огненной плети, встретившей очередного противника в ласковые объятия Смерти. Резкий рывок тонкой, обманчиво хрупкой, женской руки, затянутой в черную кожу, оглушающий хруст, и Нэрисса срывает голову еще одному монстру.       — Сочный попался! — весело выкрикивает она под шипящий смех змея, и в глазах коротко мелькает пламя. Нэри оглядывает окружающие их пески, забрызганные зеленовато-бурой кровью убитого ею чудовища, а затем вновь становится к нему спиной, готовясь прикрывать сзади.       Шестеро оставшихся нахессов на темную леди, высшего демона и монстра Мрака — неплохой расклад, но Даррэн отмечает, что, несмотря на беззаботную веселость и кураж битвы, Нэри выглядит уставшей и даже будто бы расстроенной чем-то. Но на удар очередного подползшего ближе нахесса она отвечает стремительно и непоколебимо, а он всегда будет рядом, чтобы прикрыть ей спину. И от этой мысли в его груди становиться удивительно тепло. «Пора прекращать слишком частое общение с Тьером — по-видимому, влюбленность передается воздушно-капельным путем» — мрачно одергивает себя Эллохар, едва не пропустив удар, но Нэри выставляет меч, парируя удар напавшего на магистра монстра, и ему остается только замереть, изумленно гадая, как она так быстро среагировала и перенеслась к нему ближе.       — Не витай в облаках, Рэн, — с мягкой насмешкой в голосе выкрикивает Нэрисса, мимолетно касаясь его плеча, — сейчас это может стать фатальной ошибкой.       Он кидает на нее взгляд, на миг задержавшись на темно-синих с золотыми искорками глазах, а затем просто молча кивает, соглашаясь с ней и не решаясь ответить что-либо, опасаясь, что охрипший голос выдаст его чувства. Обернувшись на секунду, чтобы оценить, как выглядит ее тренировочный костюм сзади, он гулко сглатывает, понимая, что имел ввиду старый мастер-кожевенник, когда говорил, что ему непременно понравится. То, как тонкая драконья кожа обтягивает девичий стан сзади, невозможно передать словами. «Совершенно очевидно, что на ней нет белья» — лениво оглядывая Нэриссу, констатирует Эллохар, отмахиваясь от ударов здоровенных монстров почти не глядя. «Нижние девяносто» выглядят просто сногсшибательно, и оторвать глаз от чарующих округлостей не представляется возможным. «Бездна, я превращаюсь в извращенца!» — мысленно стонет он, — «Сейчас мне нравятся кожаные шмотки, а потом я буду кончать от вида наручников на ее руках?»       — Что-то ты не в себесс ссегоднясс, мой Принцсс, — проницательно подмечает Хашесса, заглотив еще одного нахесса. — Всесс в порядкессс?       — Все прекрасно, друг мой.        Даррэн парирует удар ядовитого жвала, отсекая его, а затем втыкает меч и, резко упав на одно колено, разрубает монстра пополам. Нэрисса за его спиной вновь использует плеть, и та, обвив жука, изгибается, гудя от напряжения, и резко выстреливает вперед, швыряя бедняжку нахесса куда-то далеко за черные дюны. Животинка, удивленно взвизгнув, стремительно летит, подчиняясь воле плети, а затем с громким хрустом падает, взметнув столб песка.       — Бедняга, зачем так жестоко? Там же саххеты, прелесть моя, у них сейчас период брачных игр. Они и так чужаков не любят, съедят же, предварительно жестоко расчленив, — в притворной печали качает головой магистр Смерти, укоризненно глядя на ученицу.       — Третьим будет, — весело ухмыляется Нэри, пожимая плечами.       А затем сама устремляется к надвигающемуся нахессу, угрожающе щелкнув плетью. Не внявший предупреждению жучара поднимается на задние лапы, желая ее напугать, и это становится ошибкой, приведшей его к смерти. Прорвав грани, она резко шагает вперед, и уже в следующий миг огненный клинок взрезает брюхо твари, вываливая внутренности наружу.       — Буэ, — морщится Нэрисса и прячет меч и рукоять плети, отступая на пару шагов назад, дабы уберечь сапоги от растекающейся зловонной жижи, и натыкается спиной на стоящего позади Даррэна. Оступившись, она теряется и начинает заваливаться вбок, но сильные горячие руки обхватывают ее талию, удерживая от падения, и привлекают ближе к груди.       — Шикарно порубились, да? — хрипло выдыхает ей в ухо Эллохар, прижимая крепче к себе.       Удивительно волнующе оказывается сжимать ее в объятиях. Он почти касается губами волос, вдыхая ее запах и понимая, что она пахнет в точности как то зелье, что они сегодня испытывали в доме Тьеров. Только вот запаха табачного дыма нет, и внутри все начинает зудеть от желания задать вопрос «Куришь?», но Даррэн сдерживает порыв.       — О да, — в тон ему протягивает Нэрисса, чувствуя, как по телу пробегает предательская дрожь. «Хватит, не твоего полета птичка» — хмыкает подсознание, и она, чуть дернувшись, тихо просит: — Отпусти, пожалуйста, больше я падать не собираюсь.       Нехотя отпустив и проследив за тем, как Нэри, не оглянувшись, отходит к небольшому бархану и усаживается на песок, скрестив ноги, магистр Смерти чувствует себя проигравшим. «Она не для тебя, Эллохар» — убеждает он себя, ступая за ней и наблюдая за тем, как Нэри переглядывается с Хашесса. Догадавшись, что они общаются мысленно, он присаживается рядом с ней на песок, а затем преспокойно укладывается на спину, закинув руки за голову и согнув одну ногу в колене.       — Эсс хатэесси, Хашесса, — твердо шипит змею Нэри, и Даррэн автоматически переводит: «Тема закрыта, Хашесса».       Его так и подмывает издевательски поинтересоваться темой, которую они только что закрыли, сопроводив все фразой «где больше двух, говорят вслух», но Нэрисса действительно выглядит подавленной и расстроенной, и он снова сдерживает внутреннюю ехидну, не желая обидеть ее.       — Ты расстроена, — просто замечает он, словно констатируя факт. Нэрисса вздрагивает, затем замирает и, изобразив невероятно счастливую улыбку, отворачивается к горящим огням замка.       — Это просто ностальгия по академии, вот и все, — интонации выверены и безупречны, ее тон совершенно не выдает ее состояния, но Даррэн просто видит, что она чем-то обеспокоена.       — И поэтому, ты, очевидно, не разобрала чемодан, с которым приехала? — он окидывает взглядом усыпанное звездами небо, прекрасно зная, что она уйдет от ответа.       — Я даже кольцо старшего префекта не передала, — меланхолично протягивает Нэри, вытянув вперед руку и оглядывая ювелирное изделие. Змея из черненой платины обвивает ее безымянный пальчик, а приоткрытая пасть лежит на сгибе фаланги пальца, посверкивая глазками-изумрудами.       — Не было подходящей претендентки? — Даррэн прикрывает глаза, вслушиваясь в мягкие переливы ее голоса.       — Была, — тихо откликается она, укладываясь рядом, наплевав на то, что в волосах обязательно будет песок.       — Так почему не передала? Это нарушение правил академии, — по-кошачьи приоткрыв один глаз, он поворачивает к ней голову. Заметив, что Нэрисса бледнеет и начинает кусать губы, он уже жалеет, что задал вопрос.       — Погибла... — едва различимый шепот, в котором отчетливо слышится горечь и сожаление.       — Вы близко общались? — сочувственно интересуется Эллохар, внимательно вглядываясь в ее лицо.       — Лучшими подругами не были, но долго приятельствовали. Знаешь, это так странно: еще полгода назад мы засиживались по ночам в библиотеке, прикрывали адептов, которые самовольно покидали академию, а сейчас… Я здесь, а Пенни нет. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что многие, кого я знала, никогда больше не вдохнут воздух, не улыбнутся, не создадут семей, не возьмут на руки своих детей. Это страшно, осознавать, что в один миг ты есть, а в следующий — уже нет. До сих пор снится, как могилы копаю.       — Вы сами копали могилы? — изумление, ярость, сочувствие смешиваются ядреным коктейлем в его крови. — Ты не шутишь, — мрачно утверждает Эллохар, увидев выражение ее лица.       — Отступники нарушили систему защиты школы, и мы сливали весь резерв на ее поддержание. Территория академии нестабильна, поэтому копать могилы пришлось вручную, к нам ведь никто не смог пробиться еще месяц после нападения, а тела хоронить надо было. Поэтому копали вручную. Стазис сложно было поддерживать без специальных плетений, а преподаватели и так выбивались из сил, чтобы сделать наше существование хоть мало-мальски приемлемым, — неестественно спокойно поясняет Нэри, и он не находит, что ответить. В голове звенит от пустоты, и одна единственная жуткая мысль отпечатывается на подкорке — «Ей пришлось копать могилы». — Поэтому я и не писала, и не пыталась связаться по крови. Не было ни сил, ни времени.       — Бездна, — выдыхает он, сочувственно глядя ей в глаза. Так хочется поддержать эту невыносимо сильную девочку, но вряд ли она позволит. И Даррэн просто садится рядом, утягивая ее в объятья и, не ощутив сопротивления, усаживает к себе на колени.       — Я почти в норме, — будто пытаясь успокоить его, тихо протягивает Нэрисса, прижимаясь щекой к его груди. — Забыть такое, конечно, не забудешь, но, думаю, скоро я смогу вспоминать об этом без излишнего содрогания в груди.       — Кто-то из близких погиб? Второй круг? — хрипло спрашивает он, поглаживая ее по плечу, и касается губами волос.       — Трое, — судорожный вдох не удается сдержать, и слезы замирают на ресницах, так и не сорвавшись вниз.       Тупая, давящая боль в груди усиливается, Нэрисса сцепляет зубы и прикрывает глаза, чтобы не скатиться в позорную истерику. Это сложно, особенно сейчас, когда сильные руки крепко прижимают к надежной груди, и так нестерпимо хочется побыть маленькой и слабой, хоть несколько минут. Но минутка дозволенной слабости проходит, и Эллохар буквально кожей ощущает, как она снова натягивает броню, закрываясь от всего мира и от него в частности. Он испытывает безумное желание встряхнуть ее, содрать, наконец, эту маску ледяной гордости и самообладания Блэков, объяснить, что с ним она может не скрывать истинных чувств и переживаний. И так некстати вспоминаются слова деда о том, какой должна быть настоящая женщина. Сильной снаружи и слабой, мягкой внутри. И вот, сидит у него на коленях сейчас эта самая, настоящая маленькая женщина, и он со всей горечью осознает, что не допущен в круг лиц, которым она показывает свое истинное лицо. Больше не допущен. И этот факт больно царапает где-то внутри, за грудиной, оставляя после себя странную, зияющую пустоту.       — Не рвиссс себесс ссердцесс, малышкасс, — завершив свой поздний ужин, подползает к ним змей. — Их бессмертные душисс нашлисс ссвое поссследнеес упокоениес в серых пусстошахх Бесссдны, — сочувственно изрекает Хашесса, свивая тело в кольца и подставляя девушке свой хвост. — Пошлиссс, прокачусс, развеешссяя, — и Нэрисса, поерзав в нерешительности на коленях магистра Смерти, все же принимает предложение Отца Змей.       Даррэну приходится выпустить Нэри из объятий, но сильно опечалиться ему не дает ее извиняющийся взгляд. Поднявшись на ноги, он мягко улыбается ей в ответ, глядя, как стремительно удаляется исполинская фигура змея, несущего на себе всадницу. Резко разлившийся запах крови вырывает его из раздумий, и магистр Смерти, полоснув когтем по пальцу и растерев образовавшуюся капельку темной крови, принимает вызов.       «Рэн, занят?» — голос Тьера доносится словно сквозь толщу воды, и Эллохар догадывается, что тот сейчас во дворце.       — Уже нет. Что нибудь выяснили? — в его тоне слышится нетерпение, и принц Хаоса не считает нужным его скрывать.       «Да, тебе будет любопытно, я думаю. Лексан взял след, я отправлю с ним гончих, полагаю, к утру возьмут. Присоединишься?»       — Приглашаешь? — иронично изогнув бровь, протягивает магистр Смерти, наблюдая за несущимся по дюнам змеем. «Лишь бы не уронил» — веселость никак не вяжется с озабоченностью его мыслей, и Тьер приходит в замешательство.       «Ты о чем?» — любопытство Риана забавляет Эллохара, и он, хохотнув, отвечает:       — О своем.       «О девичьем?» — издевательски дополняет друг, вызывая еще один смешок.       — Можно и так сказать. Сейчас буду, — и принц Хаоса вспыхивает, окруженный синим огнем, чтобы в следующую секунду исчезнуть.

      ***

      Пустыня ДарНахесс, Хаос       — Хашесса, я же просила, давай просто закроем эту тему, — устало просит Нэрисса, прекрасно зная, что змей будет упорствовать до последнего. — Прошлое должно оставаться в прошлом.       — Твоесс ссердцсее так не думаетсс, малышшшка, — проницательно отмечает мудрый змей, устраиваясь рядом. — Оносс всссе ещще болит по немуссс, я знаюсс.       — Мое сердце, Хаш, не может думать, оно предназначено для перекачивания крови, — занудно протягивает Нэри, вольготно развалившись в кольцах его хвоста. — А болит оно или же не болит, это у целителей спрашивать надо — мало ли, а вдруг жизнеугрожающее состояние?       — Хватиттсс ерничатьсс, маленькая ледисс, — строго выговаривает ей монстр Мрака, щелкая ее хвостом по носу. — Я чьясс жилетка? Твоясс. Вотсс и давайсс, делись наболевшим.       — Хаш… — начинает Нэрисса, тяжело вздыхая. — Это сложно, понимаешь? Не люблю я вытягивать из себя чувства уже давно похороненные заживо, — она потирает переносицу кончиками пальцев, с одной стороны желая поделится, а с другой не решаясь бередить почти затянувшуюся рану. — Мне уже не больно. Я могу смотреть на него без замирания сердца, и оно не пускается галопом, стоит ему мне улыбнуться. И я всем своим сердцем желаю ему счастья. Вот и все.       — Ссстранно, не лукавишшшь, — удивленно откликается Хашесса и опускает голову, заглядывая ей в глаза. — И сможешшшь удержаттьссс рвущуюся на части душусс, если он полюбитсс другуююсс? Не сможешшшьь, девочкассс — там гдесс пробуждается истинносс демоничессское моесс, нет места вссепрощщщению, ты и сссама знаешьь об этом, ни такс лисс?       — Я не люблю его, Хашесса, — Нэри закрывает лицо руками, собираясь с мыслями. — Вернее, не так, люблю, но больше не хочу боли, а выгрызать чувства из сердца это больно, — она глядит в глаза мудрейшему из змей, пытаясь донести свои чувства. — Мое сердце больше не бьется только для него, я могу с этим жить и, надеюсь, когда-нибудь встречу мужчину, что затмит для меня весь мир, станет моим смыслом. А он… никогда не увидит во мне женщину, Хашесса, поэтому мне и остается только пожелать ему счастья.       — Он твой изссбранник, я прав? — догадался змей. — Я прав. Кровь вейлыссс выбрала его. Что ты будешь делать, малышка?       — Не знаю, Хаш, не знаю… — с трудом сдерживаемые слезы все же срываются с ресниц, и Нэри прикрывает глаза. — Выйду замуж, нарожаю детишек, что я еще могу сделать?       — А сможешшшь? — он поддевает хвостом ее подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Я ссзнаю, как больно вырыватссь любимую изсс ссердцсса, малышка, — протягивает Хашесса, — а тысс вейла, у васс единсственныйсс возсслюбленный на всссю жизсснь.       — Просто не хочу, чтобы было больно, Хашесса, — тихо всхлипнув, шепчет Нэри, — это так больно…       Искреннее сострадание и поддержка Отца Змей наконец делают свое дело — слезы вырываются наружу, даруя временное, но столь необходимое облегчение. Четыре года, целых четыре года она вырывала неуместное чувство привязанности из сердца, не желая признаваться в том, что выбор вейлы, выбор, определяющий пару, сделан. И сделан совершенно неверно. Это разрывало сердце, убивало надежду на лучшее, исподволь меняя ее. И, спустя долгое время, когда она наконец смогла убедить себя в том, что все в порядке, и она может идти дальше, просто заперев ненужные чувства в груди, не давая им выхода, ей вновь приходится столкнуться с осознанием того, что сердцу не прикажешь. И теперь, каждый раз замечая на себе взгляд его глаз, исподволь терзает себя сомнениями, которые стоило бы отринуть еще давно.       — Спи, малышка, — тихий шепот врывается в уставшее сознание Нэриссы приказом, и она проваливается в глубокий сон, наполненный чувством тревоги и беспокойства.

      ***

      Восток Темной Империи, граница с Третьим Королевством       — Превосходно, — усмехается магистр Смерти, окидывая издевательским взглядом лежащего у его ног и связанного арканом скулящего от боли мужчину.       — Заберешь его к себе? — Риан подходит сзади, что-то сурово втолковывая Шейвру. — Что-то мне подсказывает, что наши дознаватели не добьются особых успехов, — кидает он полный разочарования взгляд на группу мужчин в черных одеяниях.       — Как всегда, — меланхолично пожимает плечами Эллохар. — И не такие орешки кололи в подвалах моей школы. И этот соловьем разольется, детишечки постараются.       — Интересная форма одежды, — хмыкает Тьер, окидывая его взглядом черных глаз.       — Парадно-убивательская, — поясняет магистр Смерти, разводя руки в стороны. — Нравлюсь? — насмешка в его тоне очевидна и Риан тихо посмеивается, отмечая, что его друг и учитель этой ночью странно довольный.       — Что-то случилось? — на вопрос ученика Эллохар лишь вопросительно приподнимает бровь. — Ты выглядишь довольным.       — Вечерние физические нагрузки в компании очаровательной леди, советую к использованию, — смеется он, лукаво ухмыляясь. Двусмысленность своей фразы он осознает позже, когда Риан, усмехнувшись, изрекает:       — Только давай без подробностей, — морщится выразительно Тьер, закатывая глаза.       — Бездна! — весело хохочет Даррэн. — Семейная жизнь плохо на тебя влияет, Риан, — он складывает руки на груди и поясняет: — Мы с Нэри просто уменьшали численность нахессов, а не то, что ты подумал. У нее превосходный уровень владения огненным оружием, вот мы и развлеклись немного, с пользой для дела, так сказать.       — Она так быстро выросла, — Тьер задумчиво уставляется вдаль. — Казалось бы, еще только вчера она бегала с растрепанной косичкой и постоянно засыпала вопросами, а сегодня уже взрослая темная леди.       — Взрослая, — фыркнув, насмешливо протягивает Эллохар, — ей еще расти и расти, Риан.       — У меня две младших сестры, Рэн, и поверь моему опыту, еще пару лет и тебе придется отваживать претендентов на ее руку и сердце, будь уверен.       — Ха, кто им позволит вообще к ней приблизиться, — парирует магистр Смерти, снисходительно глядя на друга.       — А ты думаешь, тебя будут спрашивать? – иронично вздергивает бровь Тьер и насмешливо уставляется в ответ. — Когда мои сестры выходили замуж, мнение родителей их интересовало в последнюю очередь.       — В Хайранаре запру, у деда не забалует, — невозмутимо пожимает плечами Принц Хаоса. — Тараг.       — Магистр, — змей, отливающий в ночной темени слепящим синим светом, медленно склоняется, готовясь внимать.       — Этого голубчика, — он пинает носком сапога лежащего на земле мужчину, — в подвалы. Устрой с комфортом, как полагается, — кровожадная усмешка трогает тонкие губы. — А допрос устроим уже завтра, сегодня у меня на редкость хорошее настроение, оно как-то не подходит к кровавым пыткам. Вот завтра опять адепты начудят, я расстроюсь, и тогда посмотрим, что нам расскажет этот милейший, — щелчок пальцев, вспышка синего пламени и двое адептов, затянутых в черную форму Школы Смерти, утаскивают взвывшего от столь невежливого обращения пленника. Тараг заползает в открытый переход последним, предварительно склонив голову перед магистрами.       — Думаю, пора сворачиваться, — устало поводит плечами магистр Темного Искусства, обращая взор черных глаз к линии горизонта, — рассвет через пару часов. Что ты решил по поводу Нэриссы?       — Пока приставил Каристу и Мелиору, но в данной ситуации, что-то мне подсказывает, этого будет недостаточно. Возможно, привлеку Хашесса, он заботится о девочке, — лорд Эллохар сцепляет руки за спиной. — Надеюсь убедить ее передать мне кураторство ее диссертации.       — Все надеешься заманить ее к себе в школу? — хрипло посмеиваясь, интересуется Тьер. — Ты не скажешь ей?       — Она не настолько глупа, Риан, сама догадалась, что охота ведется именно за ней, — мрачно проговаривает магистр Смерти. — Бездна, если этот чешуйчатый упрется и не позволит ей сменить куратора, я ему голову оторву, — с трудом сдерживая ярость, шипит Эллохар.       — Плетения, — догадывается Тьер. — Бельтэйр отличный специалист, даром что дракон. Запрешь ее в школе, подальше от расследования?       — Да, возьму на особых условиях, будет моей личной адепткой Смерти, — кривая усмешка лорда-директора кажется Риану подозрительной, но он никак это не комментирует. — Все, по домам, мне еще мелочь академическую проверить надо, вдруг опять за магистерскую засела, вместо того чтобы спать.       — И кого она мне так напоминает? — с намеком протягивает Тьер. — Пригласишь поучаствовать?       — Обязательно, — движение магистра Смерти, вспышка пламени и Риан Тьер, Первый Меч Империи, остается один, задумчиво глядя вслед исчезнувшему учителю.

***

      Пустыня ДарНахесс, Хаос       Оказавшись на вершине того же бархана, на котором стоял почти пять часов назад, лорд Эллохар наблюдает поистине удивительную картину. Древний змей, свернувшись кольцами, удерживает хвостом сладко спящую на нем Нэриссу. Не утруждая себя эффектным появлением, он бесшумно приближается к Хашесса, с удовольствием отмечая неподдельную заботу во взгляде монстра Мрака. «Привязался к малышке» — хмыкает своим мыслям магистр и, приблизившись к девушке и змею, являющемуся сейчас ее импровизированным ложем, тихо интересуется:       — Почему домой не отволок?       — Не хотелсс будитьсс, онасс так сссладко сспитсс.        «И правда, сладко» — соглашается магистр, разглядывая Нэриссу.       Та, подложив под щеку ладонь, удобно устроилась на боку, закинув ногу на одно из колец хвоста. Спящая, мерно посапывающая, она кажется в неярком лунном свете невероятно хрупкой, и в сердце Даррэна вновь появляется чувство неуместной нежности. «Хватит, так и влюбиться недолго» — жестко обрывает он себя, содрогаясь, когда на ум снова приходит Дэя. А вместе с женой лучшего друга появляется и осознание того, что чувства к ней перегорели. Причем, как-то уж очень быстро по его мнению. Сейчас, спустя чуть больше месяца после свадьбы, он понимает, что влюбленность в невесту лучшего друга была блажью разрывающегося от одиночества сердца, временным помутнением рассудка. И осознание этого приносит неимоверное облегчение, будто бы позволяя дышать глубже, а мыслить четче.       — А кому-то завтра рано вставать, — задумчиво проговаривает магистр и уже было протягивает руку к Нэри, как его прерывает змей.       — Не будиссс, — сурово шипит Хашесса, гневно глядя на него. — Беджняжкесс и такссс спать невозссможносс, свет лун мешшшает.       — И в мыслях не было, — все так же тихо откликается Эллохар. — Если ты поползешь, то точно ее разбудишь, — он осторожно, крайне бережно подхватывает Нэриссу на руки, стараясь устроить ее поудобней. — Пройдемся? — предлагает негромко, и змей, раскрутив кольца длинного хвоста, выдвигается первым.       — Почемусс ты не ссказал мнесс, что девочкесс требуетссся охрана? — строго вопрошает Хашесса, кидая на Принца Хаоса испытующий взгляд. — Я ссправлюссь лучше, чем наядысс, ссо мнойс малышка будетсс в полной безопасносссти.       — Я собирался, — выдыхает Даррэн, отрывая взгляд от лица воспитанницы. По припухшим векам и красноватым сосудикам на них становится очевидно, что она плакала. — По какой причине потоп?       — Не твоесс делосс, — отшивает его Хашесса, надменно хмыкнув. — Чуюсс, опасссность разлиласссь в воздухххе, — змей высовывает язык, словно ощупывая им воздух. — Я пригляжусс за ней, и завтра и потомсс, — обещает он на вопросительный взгляд Эллохара, — но отчетовсс не ждисс — я не этисс сссклизсские рыбешкисс, уважаюсс право на личнуюсс жизнь.       И магистру Смерти остается только кивнуть, ибо Отца Змей переубедить невозможно.