Темная Империя. Ритуальный Круг

Дворец Повелителя Ада, Хайранар, Домен ДарГарай       Сидеть даже в легком, тонком платье было невыносимо. Лето в Аду нагрянуло, как всегда накрыв все вокруг одуряющей жарой и невыносимой до зубовного скрежета духотой. Листая очередной убивательно-пыточный эпос, по странному стечению обстоятельств именуемый мемуарами одного из последних дараев ДакхараГарая, теперь относящегося к территориям ДарГарая, Нэрисса, изнывающая от жары, да и чего уж там, от скуки, не могла вникнуть в текст, который читала уже третий раз подряд.       Те три недели, что она провела здесь, во дворце Повелителя Арвиэля, несмотря на постоянную занятость, казались мучительно скучными. Не скрашивали дни ни пикировки с яростными и несдержанными молодыми демонессами, ни возобновившиеся спустя четыре года тренировки с Хардаром и СэХарэлем. Теперь Нэри отчаянно понимала бабушку, что скучала во дворце, пока дед носился по доменам с очередными проверками, гонял стражу и проводил кадровые перестановки в преддверие переговоров с кланами Серых Пустошей. И вот сейчас, сидя в кресле и терпеливо дожидаясь Дианею, что захотела прогуляться по территориям Вечных Лесов, Нэрисса пытается читать, уже ожидая скорого приезда подруги.       Ри, с которой они договорились встретиться и выпить после дружеского визита к одному очень привлекательному вампиро-оборотню, отправилась с отцом и его дипломатическим кабинетом в Темную Империю, чтобы наконец примазаться на должность аналитика СБИ. В том, что у Грэйт все получится, Нэрисса не сомневалась ни секунды, прекрасно зная пробивной характер подруги. Та всегда отличалась упорством дроу и скользкостью темных леди, к которым причислялась по матушке.       — Нэри, дорогая, — леди Тень, как всегда одетая в тонкое, полупрозрачное одеяние, что с весьма большой натяжкой можно назвать платьем, входит в спальню и занимает черный мраморный подоконник, — тебе невероятно идет этот наряд, думаю, в эльфийских поселениях у тебя от поклонников отбоя не будет, — довольно рассматривая светло-сиреневый, сшитый по моде Хаоса наряд и чуть посмеиваясь, протягивает Повелительница Ада, окидывая Нэри лукавым взглядом изумрудных глаз.       — Бабушка, — устало выдыхает Нэрисса, откидывая длинные, сегодня чуть завитые волосы, — мне бы со старыми поклонниками разобраться, новых не надо, Бездна упаси.       И разобраться действительно следовало. По словам Дэйры, принцессы клана Иссушающих, второго по силе вампирского клана в Аду, Шэдан Нотт, что был отправлен в отставку почти три месяца назад, все еще лечил душевные раны алкоголем и никак не желал воспринимать новую действительность, в которой Нэри больше не являлась его парой. И как бы ее не задела его измена, она все равно считала его близким темным, он так и остался ее вторым кругом, и что делать с бедным страдальцем, Нэрисса не так и не разобралась. Прийти к нему с литром чего покрепче и поговорить — не выход: снова начнет кидаться в ноги и пихать ей родовое кольцо, а игнорировать его состояние не позволит столь назойливая совесть, так некстати у нее имеющаяся.       — Да, ты у нас вниманием не обделена, — понимающе улыбается Дианея, прекрасно зная, как тяготят внучку знаки внимания, постоянно оказываемые противоположным полом. — Что за лорд так часто тебе пишет в последний месяц? Ты решила восстановить в должности своего бывшего ухажера?       Этот вопрос более всего волнует Владычицу, ведь Нэрисса, пусть и не выказывает особых страданий из-за расставания с темным, ничего не рассказывает и все время ходит в состоянии странной задумчивости.       — Нет, ба, — с веселым смешком Нэрисса откидывает волосы за спину и, отложив книгу, поднимается из кресла, — это совершенно другой лорд, правда, все равно не одобренный Рэном, но замуж-то я не спешу, так что…       — И правильно, брак штука такая, выбирать нужно долго, а присматриваться очень пристально. Да и вообще, хорошее дело браком не назовут! — веско заявляет темноволосая эльфийка, наставительно подняв тонкий пальчик вверх. — Я перед замужеством целый год вольной жизнью наслаждалась, а была постарше тебя, дитя мое.       Нэрисса, неспешно, чтобы не запутаться в длинной юбке нежно-сиреневого платья, проходит к Дианее и выглядывает в затемненное окно.       — Ты смотри, СэХарэль снова своих крылатиков гоняет.       Хмыкнув, Нэри указывает на заполненный крылатыми демонами двор. И пусть ее покои находятся высоко, и с улицы не доносится не звука, девушка понимает почти каждое слово, что произносит начальник охраны дарая.       — Вот, вот сейчас… — она внимательно наблюдает за мимикой своего мастера, а затем грозным тоном выдает. — Вы, ошметки орочьей пятки, да чтоб вам василисками родиться и сидеть на тролльей диете, чтоб вам нужники чистить, я покажу вам зад дракона…       — О, Бездна… — хихикает Тень, прикрывая ладонями лицо, — это насколько хорошо нужно знать Харэля, чтобы вот так читать по губам… — стонет она, удивленно глядя на Нэриссу. — Милая, такие выражения не пристало использовать леди, — попытка изобразить строгий тон почти проваливается. — Чтоб я больше не слышала от тебя подобного! — грозит супруга Повелителя пальчиком, но губы подрагивают в улыбке.       — Да ладно, СэХарэль по части матерной брани просто невинная дева по сравнению с моим мастером боя из академии. Вот тот ругается, будь здоров! Восемнадцать наречий Хаоса, шесть языков водяной нежити, четыре диалекта песчаников, три из которых мертвые, и даже на светлоэльфийском может обложить так, что уши еще неделю гореть будут, — с явным восхищением в голосе протягивает Нэри, глядя на удивленно вскинувшую бровь Тень. Та тоже является большим ценителем крепкого словца и при каждом споре с тем же СэХарэлем или Хардаром может такое завернуть, что мало не покажется. — Ой, да ладно, большинство выражений я почерпнула еще в глубоком детстве, присутствуя на ваших еженедельных посиделках с Сайлин, — издевательски сообщает Нэрисса, а бабушка раздосадовано стонет в ответ. — До вампирского приема осталось не так много времени, — с намеком напоминает она, взглядом указывая на дверь, — мы сбегаем или как?       — А я припасла пару бутылочек алаянского игристого, — хитро ухмыляется Дианея, грани, подчиняясь ее руке, размыкаются, и леди шагают в белое пространство.

      ***

      Вечные Леса, территории рода Равирэн       Легкий теплый ветерок приятно развевает волосы, высушивая еще влажное после стихийного купания в Вечных Озерах платье. Ярко-синее вино, шипучее и, несмотря на всю свою легкость, с уверенностью горного орка бьющее по голове, едва заметными всполохами искрится в хрустальном бокале. Первая бутылка, уже почти допитая, сиротливо стоит рядом с блюдом, полном фруктов и сырно-мясной нарезки. Тихий плеск водопада, мерно шелестящего струями у дальнего края озера, дополняется громким пением птиц и далекими раскатами грома.       — Кажется, про закуску мы забыли, — весело смеется Дианея, глядя на блюдо и отжимая мокрые волосы. — Как вино?       — Интересное, — сделав очередной глоток и посмаковав немного странный, будто бы ментоловый привкус на языке, протягивает Нэрисса. — И эффекты у него интересные, — странноватая улыбка растягивается на губах, а в голове легкий туман, но не алкогольный, а как после курения тахора, что курят шаманы орков. — Как после шаманских травок, — добавляет она, чуть посмеиваясь, и замечая, что трава снова кажется неестественно яркой, а капельки воды, разбрызгиваемой водопадом, напоминают маленькие сверкающие бриллианты. Взгляд сложно сфокусировать на чем-то одном, а лень, охватившая тело, накатывает приятными волнами.       — И где же ты успела попробовать шаманские травки орков? — интересуется Дианея, впрочем, так же расслабленно улыбаясь в ответ. — Эх, помню, мы как-то с Арвиэлем покурили… спустя девять месяцев на свет появился наш третий сын, — она откидывается на спину, мечтательно глядя в небо.       — М-да… и что, правду говорят, что они усиливают ощущения от… — с крайне любопытствующим выражением на лице Нэри оборачивается к Владычице Ада. — Просто мне не доводилось, скажем так… ничем заниматься после употребления, но по словам однокурсника целителя Ортака, он из орков, сын шамана степных, ощущения непередаваемые, — добавляет она, а Дианея лукаво смотрит в ответ.       — Эх, быстро девушки вырастают, — она присаживается и доливает им обоим еще вина. — Орк не соврал, ощущения несколько иные, весьма необычные, но ничего сверх того, что можно испытать в постели с мужчиной. Главное, чтобы этот мужчина был любимым, Нэри, а различные травки, это так, редкие эксперименты развлечения ради и забавы для, — на этих словах Тень замечает, что улыбка на губах Нэри блекнет, почти исчезая, и тихо добавляет: — Так, по-видимому, вино тебя уже пробрало.       — Что? — не понимая, спрашивает задумчиво она, подозрительно уставляясь на бабушку. — Ба?..       — Не зря я выбрала это вино, дитя мое. Ты в последнее время очень печальная и подолгу сидишь в одиночестве в собственной спальне, а данный древний напиток эльфийского производства — небольшой способ развязать тебе язык. Ты слишком привыкла все держать в себе, поэтому… — поясняет супруга Властителя песков Гибели, и Нэри прерывает ее.       — Ты опоила меня, чтобы я порыдала тебе в жилетку, так? — шокированно смеется Нэрисса, совершенно не обижаясь на любимую бабушку. — Ну, ты, конечно, даешь. Ладно, валяй, интересуйся.       — Да, «Развяжи Язык» работает как всегда безотказно.       Довольная собой и тем, что малышка, столь беспокоящая ее чуткое любящее сердце своим странным настроением в последнее время, не в обиде, она успокоено выдыхает.       — Что за темный, и почему Рэн недоволен твоим новым выбором?       — Ты тоже не особо довольна будешь, — насмешливо протягивает Нэри, чуть посмеиваясь. — Темный — Шэдан Нотт, отправлен в отставку после предложения руки и сердца и последующей измены, — видя, как кривится на этих словах Повелительница, она тоже чуть печально растягивает губы в улыбке. — Там вообще история любопытная произошла, мне рассказывать, или ты удовлетворишься просто именем? — и получив кивок в ответ, начинает: — Мы с ним три с половиной года пробыли вместе, но я так и не полюбила его, просто не смогла, уж не знаю, почему, — откровенно лукавит Нэри, не особо желая делиться истинными причинами своей бесчувственности к парню. — Он казался невероятно заботливым, надежным и безумно влюбленным в меня. Окружал заботой, относился с огромным пониманием, в общем, был, наверное, идеалом многих девушек. А пять месяцев назад он сделал мне предложение, пришел с кольцом, воодушевленный, с надеждой в глазах, и… я отказала. А потом он изменил. Все.       — Э, нет. Так не пойдет, или рассказывай все, или пей штрафную, — Дианея указывает на полный бокал, видя, что та не особо хочет рассказывать. — Сайлин позову, — переходит к очевидным угрозам она, и Нэри закатывает глаза.       — Да там все просто было, сначала я с Дрэем в общем-то полгода, пока Шэда не было, скажем так, встречалась, он правда, не узнал, но все же…       Рассказ дается неожиданно легко, а каждое новое слово нагоняет следующее, будто заставляя говорить. «Да, вот тебе и эльфийские вина» — пробегает ленивая мыслишка в ее голове.       — Потом Шэдан вернулся, окружил меня тройной заботой, постоянным вниманием, и я почти растаяла, а затем, после того, как я отказала ему, я узнала, что он уже три месяца спит с ассистенткой профессора Темного искусства. Ну и я не стала закатывать скандала, даже слова ему не сказала, — усмешка на губах ширится, превращаясь в коварный оскал, а факт предательства больше не причиняет боли, воспринимаясь просто как часть ее прошлого, — и поговорила по душам с Айалой, этой самой третьей в нашем треугольнике, — видя, как глаза бабушки округляются в удивлении, она тихонько хмыкает в ответ. — Разговор по душам вышел отменным, Айала оказалась замечательной девушкой, и мы приняли решение дружить против Нотта. С тех пор обе его леди были всегда заняты в пятницу вечером, и он начал подозревать нас обеих в измене, даже пытался подраться с Дрэем, мы с ним всегда много времени проводили вместе, а потом…       Смех срывается с ее губ, и она залпом выпивает бокал. Пузырьки приятно щекочут небо, язык покалывает от ментоловой свежести, а внутри усиливается приятная, расслабляющая легкость.       — О, Бездна, дружить с любовницей собственного мужика — это сильно.       Тень шокированно смотрит на свою любимицу, ощущая невероятную гордость за эту маленькую сильную девочку. Темные леди безумно ревнивы, это аксиома, и даже в случае с любовниками, отношения с которыми не предполагают под собой каких-то чувств, темные обычно ревнуют, как ненормальные, а тут официальные отношения.       — Да, женское коварство не знает границ, в твоем же случае оно возведено в абсолют, милая, — задумчиво протягивает эльфийка, мягко улыбаясь Нэриссе. — А дальше?       — Ооо, дальше было самое интересное, — уже готовясь к полному шоку бабушки, ухмыляется Нэри. — В один из пятничных вечеров, где-то спустя месяц-полтора после того, как я пообщалась с Айалой, мы возвращались в состоянии крайнего подпития в академию, и на входе на территорию столкнулись с Шэданом, — громовой смех Дианеи сотрясает все вокруг, и даже птицы, испугавшись, наверное, до состояния, близкого к сердечному приступу, отлетают подальше. — Готова к продолжению? — лукаво осведомляется она, с очень коварным выражением лица.       — Конечно, но если я умру от смеха, то перед Арвиэлем будешь оправдываться сама, — не стесняясь, ржет суровая Повелительница, запрокинув голову назад, и чуть ли не похрюкивая. — Бедный, мне его даже жалко…       — И представь себе его крайнее удивление, когда мы, шатаясь, как два пьяных тролля, с четвертого раза входим в ворота. А затем падаем в траву, хохочем, распевая крайне неприличные частушки на гномий манер, ну те, что про гнома и темную эльфийку в бане, поднимаемся, тоже раза с третьего, наверное, и посылаем его в зад дракона, сначала я, а после Айала, — ржание становится крайне неприличным, Тень вытирает текущие по щекам слезы, но остановиться все равно не может. — И все также, петляя, в обнимку отправляемся кутить дальше, уже в жилом крыле. После этого Шэд не подходил ко мне две недели и даже глаза боялся поднять. В общем, весело было. И да, жалко. Но весело больше, — сожалеющая улыбка выходит крайне неубедительной, Нэрисса присоединяется к Дианее, и теперь уже два женских голоса хохочут всласть над неудавшимся героем-любовником.       — Да, кажется, леди уже готовы, — глубокий бархатный баритон, полный ехидными нотками, раздается откуда-то сбоку, прерывая веселье, и Нэри, оторвав голову от расшитого цветами покрывала, замечает Даррэна, уже облаченного в парадный костюм согласно традициям Хаоса. — Я понимаю, Нэрисса, но ты, бабушка, меня просто поражаешь, — ядовито добавляет он, носком туфли поддевая пустую бутыль от вина. — Алаянское игристое? — хмыкнув, уточняет Эллохар, вопросительно вздергивая бровь. — Что празднуем, не поделитесь, дамы?       — Коварству темных поем мы песню, — туманно протягивает леди Тень и, грациозно присев, вновь протягивает Нэри полный бокал, — присоединишься? Совершеннолетие Нэриссы мы так и не отпраздновали, к моему величайшему сожалению, так что, вот, — она обводит рукой блюда с закуской, расположенные перед собой, — восполняем упущенное.       — Ох, не напоминай про совершеннолетие, ладно? Вот сотня стукнет, там и покутим, — стонет Нэрисса, прикрывая рукой глаза. — До сих пор голова болеть начинает, как вспомню…       Да, совершеннолетие вышло знатное, а последующие за ним недели отработок были еще восхитительнее. Столько котлов ей не приходилось мыть за все свое время учебы, а от вида тряпки и перчаток теперь кидало в дрожь и подворачивало желудок.       — От похмелья? — ядовито интересуется магистр Смерти, устраиваясь напротив и внимательно разглядывая ее.       Прошедшие недели, что он видел ее только мельком, на еженедельных семейных ужинах, и когда заскакивал к деду по делам, заставили его задуматься о природе собственных чувств к Нэри, но, учтя все свои прошлые ошибки, Эллохар решил не спешить и на этот раз сделать все правильно, не испугав совсем юную девочку. «Время покажет» — хмыкнув, кивает он себе, понимая, что время нужно не только ей.       — Нет, от воплей магистра Сокара: я использовала его лабораторию для изготовления самогона, у меня перегонный куб слабоват был, — она смешно морщит нос, прикрывая глаза, и губы магистра непроизвольно растягиваются в улыбке. — Как он орал… шикарно орал, в общем, — смеется Нэрисса, чуть запрокидывая голову, и Даррэн скользит взглядом по тонкой шее, вниз, к груди, отмечая, что это милейшее платье почти прозрачно и совершенно ничего не скрывает. — В итоге, я получила зачет за курсовую по использованию перегонного куба и три недели отработок в довесок.       — Любопытный у вас способ оценивания знаний адептов, — замечает Дианея, потягивая вино из бокала. — Засчитать курсовую, но назначить отработки... интересное решение.       — Сайлас еще в бытность адептом поражал меня неординарностью своих решений, — задумчиво протягивает Эллохар. — Леди, время, — глянув на часы, добавляет он и, поднявшись, подает им руки. — Прелесть моя, — тихо окликает Даррэн, склоняясь к ее уху, пока бабушка собирает их импровизированный стол, — ты помнишь, что сопровождаешь меня на прием?       — Я? Ты ничего не перепутал, Рэн?       Удивление зашкаливает, ведь прием в честь заключения договора с вампирами не то мероприятие, на которое приходят в паре с воспитанницами. Нэрисса судорожно раздумывает, как увильнуть от столь сомнительной чести, а риск все-таки сцепиться с одной из страстных обожательниц принца Хаоса растет на глазах.       — А другой жертвы что, не нашлось? — горестно стонет Нэри, совершенно не скрывая своего отношения к данной, весьма опасной для ее лица, затее.       — Жертвы? — зло шипит Эллохар, гневно сверкая серыми глазами, а затем горестно вздыхает, прикрыв глаза, и отворачивается, гордо вздернув подбородок. — Ну и не надо, — он пожимает плечами, — один пойду.       — Это… что такое сейчас вообще было? — недоуменно распахнув глаза, громким шепотом спрашивает Нэрисса у Тени, ткнув пальцем в гордо выпрямленную спину вершины совместной селективной деятельности демонов и эльфов.       — А это, дитя мое, — наставительно начинает умудренная опытом леди, — вселенская мужская обида на отказ женщины. Запомни, как выглядит, и постарайся всеми силами избегать в будущем, поняла? — губы эльфийки дрожат в едва сдерживаемой улыбке, и она, отправив свернутое покрывало в распахнутые грани, подходит к внуку. — Что, обломала она тебя, да? — ее ладонь в жесте шутливой поддержки ложится на его плечо.       — Меня никто не любит, — состроив обиженную гримасу, громким шепотом жалуется магистр Смерти, и Дианея заботливо поглаживает его по спине. Новый приступ смеха Повелительница сдерживает с трудом, но комедию стоит ломать до конца, учитывая, что этот фарс нравится всем.       — О, монстры Мрака, я, кажется, согласна уже на все, лишь бы больше не видеть такого выражения на твоем лице, Рэн, — раздраженно закатывает глаза Нэрисса, и Эллохар, сверкнув победной ухмылкой, театральным жестом руки прожигает переход.       — Леди и не совсем, прошу на выход, — весело восклицает он, и хмуро глядящая на него Нэри входит в пламя следом за весело хихикающей бабушкой. — Это было слишком просто, как конфетку у ребенка отобрать, — слишком довольно заявляет магистр, почти прижимаясь грудью к ее спине.       — И как, совесть не мучает? — меланхолично спрашивает Нэрисса, отмечая, что они остались одни, и всеми силами стараясь не выдать невольного напряжения, что охватило ее в этот момент.       Кожа спины становится предельно чувствительной, почти ощущая холодные, золотые пуговицы камзола, а мурашки, бегающие по всему телу, заставляют жаркий узел завязываться внизу живота.       — У меня нет совести, радость моя, пора бы уже это запомнить, — хриплый шепот так близко, что ей на секунду кажется, что он касается губами ее уха. — У тебя сорок минут, время пошло.       Пламя выпускает ее в собственной спальне, которую она покинула четыре часа назад, и Нэрисса, устало вздохнув, опускается в кресло, стараясь восстановить сбившееся от волнения дыхание.

      ***

      Дворец Повелителя Ада, Хайранар, домен ДарГарай       — Все идет по плану? — негромкий голос Повелительницы доносится из-за ширмы, за которой Нэрисса натягивает вечернее платье.       «Срамота», — констатирует она, наклоняясь за туфелькой и заглядывая в собственное декольте. Золотая тряпочка, обхватывающая шею тонкой лентой ткани, абсолютно голая спина, прикрытая лишь сеткой, усыпанной кристаллами, и разрез, способный продемонстрировать все, что можно, и все, что нельзя. «Да, отвыкла я от придворной моды Хаоса» — хмыкает Нэрисса, но на самом деле ей нравится. Платье сидит великолепно, оттеняя длинные распущенные волосы, перевитые бриллиантовой нитью, а яркий макияж таки добавляет ей чувственного лукавства и таинственности.       — Да. Ба, мы кого-то соблазняем сегодня? — подозрительно интересуется Нэри, выходя к Дианее.       Та тоже одета весьма открыто, но ее платье, «Какое, к Бездне, платье? Мы одеты, как самые дорогие гетеры Хаоса, пятку орка мне в печенку!», ярко-изумрудное, с очень откровенным декольте, талию перехватывает изумрудный же поясок, а в волосах поблескивают зеленые камешки в цвет. И, конечно же, головокружительный каблук, куда без него.       — Мне нужно кого-то склонить к подписанию договора, да?       — Нет, милая, я просто хочу с твоей помощью расшевелить мужскую часть двора, последние приемы были до жути скучны, — и заметив изумленный взгляд внучки, тихо смеется. — Нэри, я подумала, что это платье будет тебе очень к лицу, хотя в твоем случае не платье красит женщину, а женщина платье. Вейлы все-таки самые прекрасные создания в Хаосе, не зря вас создавали Страсть и Любовь, — со вздохом изрекает Тень. — Как я тебе, м?       — Шикарно, впрочем, как и всегда, бабушка, — мягко отвечает Нэрисса, чуть улыбаясь этой невероятной женщине.       Прекрасная, хрупкая эльфийка, но при этом невероятно сильная, как духовно, так и физически. Мягкая и любящая в семье, любительница пошутить и жестокая, непримиримая шайгенка, убивающая не просто одним движением — одним взглядом, с теми, кто желает навредить ее близким.       — И да, пусть вейлы и самый успешный эксперимент Страсти и Любви, но заметь, возненавидели они друг друга именно после их создания. И в итоге мы получили сексуальную привлекательность для противоположного пола и единственного мужика на всю жизнь. Как-то уж слишком, даже Хаос над своими творениями так не издевался, не находишь?       — Да, напортачили с вами, это сложно не признать, — кивнув, соглашается эльфийка, грациозно поправляя темные волосы. — Сайлин, — предупреждает она, оглядываясь.       И дверь, с грохотом ударившись о стену, распахивается, а в спальню, словно смерч, влетает сияющая леди СэХарэль. Ярко-алое платье, полные губы, обведенные помадой в тон наряду, и стремительный цокот отравленных каблучков — в этом вся Сайлин.       — Хардар с нами, — сверкая ослепительным оскалом, сообщает супруга начальника охраны Повелителя и падает на диванчик, — шикарно выглядишь, малышка. Если что, заходи с утра за зельем, — она лукаво подмигивает Нэриссе, и она саркастично выгибает бровь.       — Леди СэХарэль, — ледяным тоном начинает Нэри, но та, лишь взмахнув рукой, перебивает ее.       — Сайлин, девочка моя, Сайлин, ну сколько можно повторять. Я тебя все детство на руках протаскала, как и Рэна, впрочем, поэтому только по имени. Обращение по имени рода супруга заставляет чувствовать себя старой, — сладко пропевает леди, окидывая фигурку в золотом одеянии оценивающим взглядом. — Чудесно, я знала, что это платье тебе подойдет, но декольте можно было бы и поглубже. Так интересней.       — Ну, так тебе уже и есть… — насмешливо откликается Дианея, но демонесса лишь машет на нее руками, и она, смеясь, меняет тему. — Ты втянула Хардара? Бездна, нас и так слишком много, а Хардар…       — Мой зять умеет держать язык за зубами, Тень, успокойся. К тому же кто исполнит главную часть, как не он? Он ближе всех и даже согласился пострадать сам, лишь бы отвести от себя подозрение, — пожимает плечами Сайлин, и Нэри со всей отчетливостью понимает, что вечер будет непревзойденным.       Учитывая то, что бабушка настолько заскучала во дворце, что решила пошутить. На приеме, устроенном в честь вампиров. «Это будет либо провал, либо шутка столетия», — думает Нэрисса, надеясь, что вампиры поймут шутку, хотя у тех с чувством юмора полный порядок, и что дед, когда все это увидит, не отправит их на экскурсию в Бездну.       — Превосходно, — спокойно произносит Нэри, пытаясь просчитать время, за которое их маленький презент начнет действовать. — Охрана уже одевается, так? — получив крайне довольный согласный кивок от демонессы, она добавляет: — Значит, у нас есть полтора часа, я обработала их зельем, если в зале не будет жарче обычного, то все пройдет как надо. Главное, не танцуйте с крылатыми, запомнили? Наши маленькие друзья сидели на оздоровительном голодании две недели, они будут жрать все.       — Дорогая, не переживай, наши платья, и твое в том числе — работа лап Тонкопряда Танмирского, мы останемся одетыми, — поясняет Дианея, успокаивающе глядя на внучку. — Я заранее запаслась нашими нарядами, так как Арвиэль и Рэн с СэХарэлем, думаю, были бы не очень довольны, если бы их дамы оказались обнаженными на глазах тринадцати кланов вампиров: клыкастые весьма любвеобильны, знаешь ли.       — Слава Бездне. Я надеюсь, их одеяния останутся при них? Я тоже, знаешь ли, не сгораю от желания лицезреть прелести Рэна и деда с Мастером, боюсь, такого шоу моя психика просто не выдержит.       Нэрисса тяжко вздыхает, прекрасно зная, что из этого списка одного точно можно исключить, но признаваться в этом не собирается. Даже себе.       — За Арвиэля я уверена. Сайлин? — демонесса кивает, также уверенная, что муж не будет щеголять голым задом на потеху гостям, а Повелительница тихо добавляет: — а вот Рэн…       — Значит, придется ставить в известность о нашей маленькой шалости, — решительно заявляет Нэри и, замечая на себе удивленные взгляды женщин, тихонько хмыкает. — Вы хоть понимаете, что мне устроит Рэн, если попадет под раздачу вместе с остальными? Тем более, что давать последние инструкции охране будет он?       — Полную огня ночь демонической страсти? Учитывая твой наряд, это самый вероятный вариант, — заливается смехом беспардонная Сайлин, и к лицу Нэриссы приливает, обжигая огнем, горячий румянец.       А разбуженное предположением демоницы воображение тут же подкидывает яркие картины того, как и где это могло бы произойти, и Нэри, сухо сглотнув, чуть встряхивает головой, пытаясь унять буйную фантазию.       — Знаешь, Сайлин, — задумчиво протягивает Дианея, окидывая Нэриссу загадочным взглядом, — склонна с тобой согласиться, дорогая. Может, не будем предупреждать Даррэна, все же Нэри лучшая кандидатка, не то, что эти ведьмы да человечки, — чуть раздраженно добавляет Повелительница, покачивая головой. — Я была бы очень рада такому исходу.       — Бабушка… — зло шипит Нэрисса, понимая, что теперь полыхает просто все. — Я намекну деду, что тебе настолько не хватает личных постельных впечатлений, что ты толкаешь других на амурные подвиги в горизонтальной плоскости! А свои предположения, Сайлин, — ледяным, полным яда тоном протягивает она, прожигая демонессу взглядом, — оставь при себе, мне есть с кем провести полную огня ночь, пусть и не демонической, но все же страсти!       — Эх, неопытность юности, — смеется, совершенно не впечатленная отповедью Нэри Сайлин, — можно же ведь не только в горизонтальной… — договорить леди не дает так не вовремя прилетевшая в лицо подушка. Та начинает громко хохотать и, швырнув снаряд обратно в Нэриссу, коварно смотрит на нее.       — Хватит, Сайлин, лекцию по сексуальному просвещению прочитаешь потом, хотя, думаю, в этом нет нужды, у девочки есть тот, кто об этом позаботится лучше нас, — ухмыльнувшись, обрывает супругу СэХарэля Повелительница. — Рэн…       — Вот он и теорию донесет, и на практике покажет! — снова начинает демоница, вставая с места. Тень стремительно утягивает ее в распахнувшиеся грани, а за дверью уже раздается уверенная мужская поступь. — А вот и наш учитель, магистр плот…       — Заткнись!       Несмотря на схлопнувшиеся грани, Нэри все еще слышит обеих женщин, а значит, они остались в спальне. «Вот ведь, а еще взрослые, серьезные и умудренные опытом женщины, смех один», — мысленно сетует она, наблюдая за тем, как медленно распахивается дверь.       Высокий, больше двух метров роста, широкоплечий и сильный, но по-эльфийски изящный демон медленно проходит в спальню, и у Нэриссы подспудно складывается ощущение, что в помещении сразу становится меньше места. Серые глаза, в которых сейчас играет синий лукавый огонек, окидывают ее полным восхищения взглядом. Длинные белые волосы Даррэна сегодня сплетены с невероятно сложную косу, и та, перекинутая через плечо, опускается на обтянутую черным камзолом грудь. Золотая отделка его одеяния слабо мерцает в неярком освещении, и Нэри, глядя на замершего у дверей в полном молчании Эллохара, понимает, что готова остаться даже без платья, лишь бы его взгляд, обращенный на нее, всегда оставался таким. «Во-первых, не оценит, не любит он доступных женщин, а во-вторых, окстись, дура влюбленная, под платьем-то ничегошеньки нет!», — язвит подсознание, и она, поблагодарив провидение, заставившее притушить свет, снова заливается краской.       «Приотпусти немного магию вейл, малышка», — кинув кровный вызов из граней, шепчет Сайлин. — «Платье заиграет совсем по-другому, Тонкопряд знал, для кого творил».       Сдерживая желание закатить глаза, Нэрисса все же следует совету демонессы, и платье, отражение которого она видит в черной стеклянной стене, едва заметно вспыхивает, чтобы покрыться тонкой вязью сияющего орнамента.       — Прелесть моя, — голос магистра Смерти звучит неожиданно хрипло, и тот не сводит глаз со своей спутницы, — я, конечно, испытываю непреодолимое желание тебя одеть, — его взгляд задерживается на декольте, он сглатывает, справляясь с эмоциями и, ухмыльнувшись, добавляет: — Но боюсь, у нас нет на это времени. Идем.       Большая узкая ладонь, протянутая Эллохаром, невероятно горячая и чуть шершавая на ощупь. И едва успокоившееся воображение Нэриссы вновь начинает подкидывать картины, в которых эти сильные руки жадно скользят по обнаженному телу. «Бездна», — мысленно стонет она, в попытках усмирить заколотившееся сердце, — «Вот тебе и кровь вейл, чтоб ее нахесс пожрал».       — Ну что, делаем ставки, Тень?       Тихий, едва различимый шепот раздается за спиной Нэри, и она быстрей делает шаг вперед, чтобы Рэн ничего не услышал. Но он, судя по всему, настолько занят созерцанием шедевра жвал Тонкопряда Танмирского, что вряд ли что-то расслышит.       — А знаешь, — задумчиво откликается эльфийка, — я, пожалуй, поставлю.       И Нэрисса делает еще один стремительный шаг навстречу Эллохару, чтобы тот точно ничего не услышал. «Тотализатор, мать его оркам в кухарки», — про себя рычит она, но на губах светится мягкая улыбка, и Нэри ничем себя не выдает.       — Рэн, у меня к тебе просьба: не подходи близко к охране ладно? — осторожно начинает она, когда Рэн выводит ее в коридор. Тот кидает на нее вопросительный взгляд, приподнимая бровь, а затем тихо интересуется:       — И что это значит? Только не говори, радость моя, что вы решили подшутить над вампирами после трех месяцев переговоров. Это меня расстроит, — криво ухмыляясь, протягивает Эллохар, притягивая ее ближе к себе. Тонкий аромат духов и крайне откровенное платье мешают связно думать, оставляя только одно желание — затащить ее в укромный уголок, чтобы проверить крайне любопытную теорию об отсутствии на ней какого-либо белья. — Роскошное платье.       — Спасибо, — вежливо отзывается Нэри, — и вампиры не пострадают. По крайней мере физически. А вот уж как отреагирует их психика, предсказать трудно. Не сказать, конечно, чтоб они сильно жаловались на чувство юмора, но все же… — по ее губам гуляет предвкушающая усмешка, и Даррэну кажется, что она вот-вот начнет потирать руки, коварно посмеиваясь.       — Не вампиры… — задумывается на миг Эллохар, а затем его глаза вспыхивают догадкой, — охрана, — видя, что Нэрисса хочет что-то сказать, он накрывает ее рот ладонью, притягивая к себе. — Тсс, прелесть моя, ничего не говори, не порть мне все веселье.       Обнимать тонкую талию, зная, что между его ладонью и ее кожей лишь едва ощутимая преграда платья, невероятно приятно. Хочется скользнуть руками по ее телу, сминая тонкий паучий шелк, прикусить мочку маленького ушка и услышать в ответ тихий стон. Но рука соскальзывает, и он обходит ее, предлагая локоть. Так безопасней, в первую очередь, для нее.       — Молчу-молчу, — мелодично смеется Нэрисса, сбрасывая накатившее после его объятий оцепенение.       Откинув волосы за спину, она кладет ладонь на его руку, и они медленно двигаются к кольцу переноса. Ступив в светящийся белым круг, он вновь привлекает ее к себе, а затем их охватывает слепящая белая вспышка.       — Наследный Принц Хаоса, Властитель ДарНахесса, Его Смертейшество лорд Даррэн Эллохар со спутницей, леди Нэриссой Блэк, главой рода Блэк, — громко и невероятно величественно объявляет их демон-распорядитель, и Эллохар в раздражении закатывает глаза.       — Сколько титулов, сколько титулов, — в притворном восхищении тихо восклицает Нэрисса, томно вздыхая, а затем начинает смеяться. — Кажется, я сегодня самая везучая леди в этом зале, — он искоса кидает взгляд на сияющую, невероятно красивую сегодня Нэри, и его губы против воли расползаются в ответной улыбке.       — Не напоминай, радость моя, как вспомню, аж тошно становится, — язвительно парирует он. — И так дед настроение подпортил, от отца придется бегать, а тут ты еще на больное давишь. Вот как тебе не стыдно, а? Вырастил ее, все ей дал, а она надо мной издевается. Бессердечная ты, Нэрисса… — едва слышно шепчет он ей, когда они под сотнями взглядов проходят к каменным тронам, на которых восседают Повелитель с супругой.       Церемонный поклон от Нэриссы, небрежный кивок от Эллохара с отстраненным «дед», и они отходят чуть в сторону, смещаясь к трону Повелительницы.       — Чудесно выглядишь, бабушка, — лениво протягивает Даррэн, едва касаясь губами ее ладони. Тень лишь благосклонно кивает в ответ, хитро сверкая глазами, и он тихо добавляет: — Спасибо, что предупредила, — язвительность тона возрастает в разы. — Мне держать камзол наготове, чтобы спасти девичью честь? — магистр кивком головы указывает на Нэри, но она отрицательно качает головой. — Прелесть моя, ты так желаешь явить обнаженную натуру всем здесь присутствующим? — шепчет ей в ухо склонившийся над ней Эллохар, обводя рукой пространство зала.       Раздражение поднимается удушливой волной, и он усилием воли подавляет его, не желая выдавать своего состояния гостям. Но троица вампиров, что стоит в двадцати шагах, все равно инстинктивно отступает, даже не поворачивая голов к источнику гнева. «Да, касатики, глазки в пол и не пялимся так, а то есть великолепная возможность этих самых глазок лишиться», — улыбаясь шире, обнажает клыки Эллохар, и вампир, рискнувший было поднять взгляд, резко уставляется в пол.       — Хотя твое одеяние, — магистр Смерти, стоя почти за ее спиной, опускает глаза в декольте, — и так не оставляет места воображению.       — Пеняй на придворную моду Ада, — спокойно парирует Нэрисса, чуть поворачивая к нему голову. — На мне платье от Тонкопряда Танмирского, Рэн, а он гений, — с заметной толикой восхищения отзывается о пауке она, и он закатывает глаза.       — Сдается мне, я где-то уже слышал это, и не раз, и не два, — начинает Даррэн, и Нэри, хмыкнув, прерывает его.       — С тем количеством любовниц, что у тебя было, ты уже должен был сбиться со счета, Рэн, — парирует она, хитро ухмыляясь. — Но это не отменят того факта, что он действительно гений.       В подтверждение ее слов о гениальности творца, ее платье чуть сильней вспыхивает в полумраке, являя тонкую вязь рисунка, и Эллохар признает, что платье действительно великолепно, а рисунок, наполненный магией вейлы, словно обрисовывает все контуры тела, невольно притягивая взгляд.       — Да что ты? Правда? — лениво издевается Принц Хаоса, все еще изучая творение паука.       Эти пикировки с Нэриссой вызывают улыбку на лице магистра, и те ощущения, что он испытывает, находясь рядом с ней, он находит крайне непривычными. Но невероятно приятными.       — Взгляд подними, — устало командует она, пока остальные гости группками проходят к трону Владыки Ада, выказывая свое почтение и восторгаясь организационными талантами леди Тень, — выше. Вот так, — он смотрит ей в глаза, понимая, что она заметила его внимание к собственному декольте, и на его губах появляется наглая усмешка. — А теперь вспомни, как менял мне обмоченные пеленки, — брови Эллохара шокированно взлетают вверх, и он во все глаза глядит на абсолютно безразличную Нэриссу. — Вспомнил? Превосходно. Запечатлей этот момент в памяти и разглядывай кого-нибудь другого, — ледяным тоном осаживает его она. — Алаяна, Катиара и Сандира с нетерпением дожидаются твоего внимания.       — А хорошо она уела тебя, сын.       Высший демон, затянутый во все черное, занимает место чуть правее и откидывает такую же, как у магистра, белую косу за спину. Его черные брови иронично вздернуты, и та откровенная усмешка, что написана на его лице, вызывает у Нэриссы желание отвернуться.       — Мое почтение, леди Блэк, — мягкий, не такой глубокий, как у сына, баритон, с ленцой протягивает ее имя, словно пробуя его на вкус. — Превосходный выбор, — непонятно к кому обращаясь, добавляет Хашшран Дакрэа, внимательно следя за тем, как его сын ближе подходит к воспитаннице и, обхватив ту за талию, прикрывает ее собой, становясь к отцу спиной.       — Отец.       Небрежный кивок в пол оборота и едва слышный скрежет зубов выдают магистра Смерти с головой. Конфликт, начавшийся с момента появления новой женщины на месте матери, не только не утихает, но еще и набирает обороты. Нэри в легком касании опускает ладонь на руку Даррэна, напряженно лежащую на ее животе, и он, ощутив негласную поддержку, немного расслабляется.       — Где жену потерял? — издевательски интересуется принц Хаоса, внимательно следя за тем, как прибывают гости.       «Слава Бездне, на ужине мы сидим далеко друг от друга, иначе без мордобоя бы не обошлось», — искривляя губы в усмешке, думает он.       — Она отошла поприветствовать подругу, — безразличный тон и неприятно цепкий взгляд жестких серых глаз лорда, которому вряд ли дашь больше тридцати, казалось, прожигает насквозь.       Когда последние гости, раскланявшись, занимают свои места в зале, дед встает с места и, кинув незаметный, настороженный взгляд в их сторону, начинает речь. Нэрисса не особо вслушивается, но отмечает, что пару раз упоминаются имена советников СэХардаша и СэНворана, а так же несколько раз Рэн. Затем Арвиэль приглашает на импровизированную сцену внука, и тот, отпустив талию Нэри, тихо шепчет что-то бабушке и, став рядом с дедом, видимо, продолжает его речь.       Но тяжелый взгляд, буравящий спину, не дает понять ни слова, и Нэрисса слышит лишь какой-то непонятный набор звуков, что произносит Эллохар. Отец Рэна ничего не говорит, но то напряжение, что она невольно ощущает, стоя в пяти шагах от него, заставляет поеживаться. Оглядев зал и найдя Дэйру Эстардэ, рыжеволосую принцессу клана Иссушающих, Нэри едва заметно кивает подруге, поскорее желая избавиться от неприятного общества Хашшрана Дакрэа. Уже предвкушая пару прекрасно расслабляющих бокалов вина и обмен последними новостями, она мягко улыбается внимательно разглядывающему ее Рэну, что, спустившись к ней, вновь становится за ее спиной. «Слишком близко», — отмечает она, обнаженной спиной ощущая жар его тела, но не отшатывается, потому как отец наследника, изучающе глядящий на них, не отводит взгляда. Когда черная стена зала, словно истаивая, опускается в красный пол, открывая проход в обеденную зону с уже накрытыми столами, Даррэн выдергивает ее из толпы и пристраивается прямо за Владыкой Ада.       — Сидим с дедом и бабушкой, — сообщает уже менее напряженный магистр Смерти и, подхватив ее под руку, криво ухмыляется. — Сколько попыток убийства посредством взгляда ты уже насчитала, прелесть моя? — Нэрисса вопросительно вздергивает бровь в ответ, и Эллохар, усмехнувшись, добавляет: — Как же, самую везучую леди на сегодняшнем вечере еще не попытались поразить убийственным взглядом коварные соперницы?       — Соперницы? — надменно фыркает Нэри, разглядывая разряженную толпу. — Где? Не вижу ни одной леди, что могла бы составить мне конкуренцию, — самовлюбленно заявляет она, а затем окидывает его придирчивым взглядом. — А вот у вас, ваше Смертейшество, как минимум три соперника на сегодняшний вечер, советую поостеречься… — не засмеяться очень трудно, и Нэри закусывает губу, ловя смешливый взгляд серых глаз.       — Спешу расстроить, леди Блэк, — он склоняется к ней, проходя к столику на возвышении, — но, ни один из младших Блаэдов не в состоянии составить конкуренцию мне, — Даррэн пожимает плечами. — Так что ты моя на весь вечер, как и я весь твой, — с усмешкой на губах лениво протягивает он, а в его глазах загорается лукавство. — Прошу.       — Не будьте так уверены, магистр, — сдерживая дрожь, пробежавшую по коже после его слов, ядовито отвечает Нэрисса. — Быть вашей, даже всего лишь на один вечер, весьма сомнительная честь для любой леди, это каждая морская ведьма знает.       — Ого, — весело смеется он в ответ, — маленькие девочки научились кусаться! Я поражен, леди Блэк, в самую глубину своей мрачной душонки!       Полный издевательского восхищения взгляд блуждает по ее телу, а настроение становится все лучше. Клыкасто ухмыляясь Нэриссе, он наливает ей бокал вина, а Арвиэль, устроившийся по его правую руку, меланхолично отмечает:       — Иногда мне кажется, что однажды мы найдем два хладных трупа, что отравились собственным ядом до смерти, — это, в целом, совершенно отстраненное замечание, мгновенно останавливает словесную баталию, и Повелитель, подав знак рукой, чтобы выносили закуски, тихо добавляет: — Знаешь, дорогая, пожалуй, я тоже поставлю, — и Дианея хитро ухмыляется, видимо, подсчитывая проценты от выигрыша.       — Дедушка! — кидает на него возмущенный взгляд Нэрисса, и Арвиэль, ответив ей совершенно безмятежной улыбкой, приподнимает брови:       — Что-то не так, Нэрисса? — и ей остается только молча в тряпочку уткнуться в собственную, пока пустую, тарелку.       Ситуация с тотализатором изрядно раздражает, но является столь привычной для дворца Повелителя, что Нэрисса, устало вздыхая, решает просто махнуть на все рукой. Проигранные суммы все равно будут небольшими, она никак не пострадает, а приближенному к Владыке кругу хоть какое-то развлечение, пусть и за ее собственный счет. Когда, наконец, вносят блюда, ей на тарелку приземляется маленькая черная записочка. Быстро просканировав ее на предмет всяких неприятных дополнений, она разворачивает ее. «После ужина на восточном балконе. Д.» выцарапано когтем в послании. Подняв голову и найдя Дэйру, та сидит в пяти столах от нее, Нэри быстро выцарапывает ответ «Буду», сложив клочок золоченой по краям гербовой бумаги, накладывает заклинание направления, и тот исчезает, едва заметно вспыхнув синим.       — Блаэды? — интересуется так и не увидевший в записке ни слова Эллохар, ощущая странное напряжение.       Ее слова о сомнительной чести быть его парой задели сильнее, чем он бы того хотел. Ощущая себя так, словно ему бросили вызов, он мрачно раздумывает над тем, стоит ли его принять. То, что его безумно тянет к Нэриссе, он уже давно осознал, как и то, что ревность, которая возникает, стоит только увидеть ее хоть с кем-то, кто мог бы привлечь ее внимание, подавить было все сложнее. Чего стоил случай с Владом, что тоже, как и Нэри, посещал уроки танцев у Сайлин и невольно стал ее партнером. И пусть он не переходил границы допустимого, а каждое его касание было продиктовано фигурами танца, все равно хотелось оторвать его руки и, желательно, засунуть в столь любимый СэХарэлем драконий зад. И вот сейчас эта записка, что он не смог прочитать, вызывает бурю негодования внутри, а демон сжигает, требуя единственно верное «моя». «Бездна, что ты со мной делаешь, девочка», — мысленно стонет магистр Смерти, провожая глазами тонкое запястье, что случайно задевает его плечо, когда Нэрисса откидывает волосы.       — Прости, — неверно трактует его взгляд Нэри и тихо поясняет: — это Дэйра, принцесса Иссушающих, мы были в одной группе в Грейнсворте.       Она чуть нервно ерзает на черном диванчике, поглядывая на крылатую охрану, выставленную по периметру зала. Только СэХарэль сегодня имеет возможность сидеть за соседним с Повелителем столом, остальные Хедуши рассредоточены вдоль стен и несут вахту во избежание эксцессов. «Ага, как же, мальчики, сейчас мы вас так макнем в этот самый эксцесс, еще лет десять помнить будете», — ехидно размышляет Нэри и, кивнув пристально глядящей на нее Сайлин, прикрывает глаза. У них остался час, и за этот час гости должны неплохо захмелеть и успеть потанцевать.       — Что за очередной приступ игроголизма наступил у деда с бабушкой? Не поделишься? — чуть сощурив глаза Эллохар, поворачивается к ней. — Как тебя угораздило стать предметом игры на деньги, радость моя?       Любопытство в его тоне чуть смущает Нэриссу, учитывая, что предметом спора стала ночь, что она, по мнению бабушки и Сайлин, должна провести с ним.       — Думаю, это не стоит твоего внимания, Рэн, — мягко, но настойчиво проговаривает она, приступая к еде.       Наблюдение за гостями показывает, что те больше пьют, нежели едят, и Нэри облегченно вздыхает. Вампиры по пьяни не убивают, это непреложная истина, а потому…       — Первый танец Адского двора — танец семи демонов! — громогласно объявляет церемониймейстер, и следующая стена также истаивает, являя площадку для танцев.       Все внутри сжимается в предвкушении, и Нэрисса находит взглядом Сайлин, что, поднимаясь с места, принимает руку СэХарэля с крайне коварной ухмылочкой на губах.       — Наш выход, — хрипловатый шепот обжигает шею, по телу пробегает дрожь, и предвкушение веселья сменяется предвкушением танца с Даррэном.       В голове сразу становится крайне туманно, хотя она выпила всего пару бокалов вина, а протянутая ей мужская рука кажется обжигающе горячей. Когда сильные пальцы крепко сжимают ее ладонь, Нэри старательно отводит взгляд, лишь бы не смотреть в серые омуты его глаз.       И Эллохар, пропуская ее вперед, вслед за бабушкой и дедом, уже ставших на входе в танцевальный зал, идет позади, а Нэрисса, оглянувшись, замечает, как пристраиваются в хвосте еще шесть лордов, среди которых трое братьев Блаэд. «Фух, эти хоть внаглую лапать не будут», — с облегчением выдыхает она. Остальные трое, умудренные опытом и глубоко женатые советники деда и Рэна, и Нэри начинает догадываться, что это очередной план Рэна по отваживанию от нее чрезмерно охотливых кавалеров.       Первыми вступают струнные, и Нэрисса, стремительной походкой от бедра проходит в середину зала, становясь чуть поодаль от бабушки и Сайлин. Правая рука резко вздымается к потолку, на губах появляется чувственная, чуть лукавая улыбка, а лорды обходят их по кругу. Резкий разворот, громкий удар струнных, первый маленький шаг — сильная рука обхватывает талию, и она судорожно пытается вспомнить, что за лорд сейчас находится у нее за спиной. Мужские ладони, согласно танцу, плавно скользят вниз, а затем резко вверх, и неизвестный, подхватив ее руку, заставляет совершить еще один резкий оборот вокруг своей оси, а затем горячая ладонь скользит уже по спине, и она прогибается, чувствуя, как волосы касаются пола. Нога скользит по бедру партнера, обхватывая его талию, а пальцы лорда скользят по этой самой ноге до самого края кружева ажурных чулок.       — Привет, малышка, — жаркий шепот в ухо, как только она выпрямляется, прижимаясь к широкой груди, дает понять, что это Никас Блаэд. — Шикарное платье, прекрасно танцуешь, — отвешивает комплименты вампир и вновь кружит ее, чтобы передать другому партнеру.       И все повторяется снова, только разница в том, что очередной партнер несколько выше ростом.       — Влад, — тихо подает голос первой Нэрисса. Скользящие по телу ладони чуть вздрагивают, на мгновение сжимая чуть крепче, и тихий голос, более низкий, чем у младшего брата, насмешливо отвечает:       — Ты отрастила на спине глаза? — в процессе резкого разворота интересуется старший из братьев Блаэд, и пальцы стремительно проскальзывают по спине, а Нэри вновь совершает прогиб. — Ух, какие ножки, — шутливо протягивает наследник клана Блаэд, почти утопая в ее крайне нескромном декольте. — Надеюсь, дядя не оторвет мне за такое язык.       Резкий разворот заставляет ее почувствовать себя игрушкой в руках умудренных опытом лордов, и она на миг застывает, чувствуя себя паршиво. Но горячие, чуть шершавые ладони уверенно накрывают талию, и Нэрисса сразу узнает того, кто сейчас прижимается грудью к ее спине. Пальцы, чуть сжимая ткань, проскальзывают вниз, очерчивая бедра, а затем невыносимо медленно скользят вверх, легким, едва ощутимым прикосновением обжигая грудь. Дыхание резко перехватывает, мужские пальцы же крепко обхватывают ее поднятую ладонь, и она впервые отмечает, насколько хрупкой выглядит по сравнению с ним. Накатившее головокружение Нэри малодушно списывает на стремительный разворот, а пальцы, уже скользнувшие на спину, заставляют терять голову, забывать о том, что рядом есть кто-то еще. Острые кончики черных когтей проскальзывают вслед ладони по бедру, почти на грани приличия чуть сдвигая тонкое кружево, что служит ей сегодня нижним бельем, а сбившееся дыхание Эллохара, что Нэри ощущает грудью, срывает с губ тихий стон. Резкий подъем, синее пламя, вспыхнувшее в серых глазах, стремительный разворот, и вновь за ее спиной новый партнер, но Нэрисса уже не реагирует на весьма вежливые прикосновения лорда-советника. Остальные партнеры совершенно не запоминаются ей, а в голове пойманной птицей бьется лишь одно желание — вновь ощутить его руки на своем теле.       — Прекрасно танцуешь, радость моя, — лукаво усмехается магистр, подхватывая ее под локоток, и Нэри чуть смущенно улыбается, пытаясь успокоить мечущиеся в панике мысли.       «А если он услышал мой стон?! Бездна, да он не мог не услышать!», — мысль разрывает ее черепную коробку, а пальцы уже обхватывают прохладную ножку бокала, и она залпом опрокидывает в себя его содержимое, чтобы хоть как-то притушить разгоревшийся внутри пожар.       — Ну их, эти танцы, — выдыхает она под изумленным взглядом Эллохара, — визуализация выражения «пустили по кругу» в действии, — изрекает, отдышавшись, Нэрисса, чувствуя, как снова наступает головокружение. Твердая как сталь рука вновь охватывает талию, а пальцы, увенчанные черными когтями, уверенно отбирают бокал.       — Да, это тебе не алетар, Нэрюш, в Аду по взрослому танцуют, — клыкасто скалится Даррэн и отступает к стене, увлекая ее за собой. — Вижу, ты под впечатлением.       Легкий румянец на щечках и горящие глаза явственно говорят о ее возбуждении, а стон, тот тихий, едва слышный стон, едва не сорвал его с места вместе с добычей. «Бездна, больше сотни лет я танцую этот танец при дворе на каждом Бездной проклятом балу, но еще ни разу не возбуждался, как мальчишка, от одного стона!», — рассеянно думает Эллохар, не в силах оторвать взгляда от ее лица, и не может понять, хорошо это или же нет. «Поцелуй ее», — приказывает подсознание, и он начинает склоняться над ней, как ее окликает красноволосая вампирша.       — Прости, мне нужно…       Виноватый, чуть затуманенный взгляд, и ее крайне невежливо утаскивает за руку представительница Иссушающих. «Возможно, это и к лучшему», — решает магистр Смерти, но чувство острого сожаления и, чего уж таить, раздражения на такой побег не дают поверить в маленькую ложь, предназначенную самому себе. Краем глаза проследив, как леди, прихватив с подноса подавальщика бутылку вина, скрываются на балконе, он решает тоже подышать свежим воздухом.       Пройдя почти через весь зал, церемонно раскланявшись со всеми, услышав кучу комплиментов в адрес своей обворожительной спутницы и чуть не лишившись вовсю скрипящих зубов в попытке сдержать рвущееся наружу раздражение, он стремительно врывается на пустующий балкончик и, устало облокотившись на перила, бездумным взглядом уставляется в пустыню. Столь чувственная реакция девочки на его прикосновения давала надежду на то, что она не оттолкнет его и не испугается, реши он, наконец, проявить свою заинтересованность. Но с другой стороны, ее отношения с драконом лишают его даже призрачного шанса приблизиться к ней. «Убить дракона, списать все на несчастный случай. Крылья в полете отказали», — решает он, утомленно растирая лицо руками.       — Я рада за вас.       Мягкий, с чуть мурлыкающими нотками голос раздается за спиной, и он, мгновенно узнав его обладательницу, криво ухмыляясь, чуть поворачивает голову. Высокая, стройная демоница с витыми полукружиями почти черных рогов в копне темно-фиолетовых длинных волос грациозно вплывает на балкон, чуть покачивая бедрами. Роскошная фигура, затянутая в откровенное, отделанное черным кружевом платье глубокого фиолетового цвета, высокая полная грудь и чувственный рот. «Очень, очень опытный рот», — подмечает лениво Эллохар. Не так давно этот рот был в его распоряжении в любое время дня и ночи, но все хорошее имеет свойство заканчиваться, и он не испытывает особых сожалений по этому поводу.       — Аматисса, — слабый кивок и заинтересованное, — в чем причина твоей радости, прелесть моя?       Прекрасное создание Хаоса занимает место рядом с ним, по правую руку, и с тихим смешком закуривает. Эллохар тут же вытягивает из ее пальцев сигару под хрипловатый женский смех.       — Вы влюблены, — спокойно объясняет ему леди Кахаэра, прожигая проницательным взглядом гетерохромных красно-фиолетовых глаз. Ее губы приоткрываются в понимающей улыбке: — Прекрасный выбор, мой Принц, великолепнейшее юное создание, к тому же вейла.       — Мы снова на вы?       Лукавая, чувственная улыбка раздвигает его губы. Он не собирается отрицать слова своей давней любовницы, которая знает его получше многих и является, к тому же, близким другом.       — Думаю, так как наше тесное общение подошло к своему логическому завершению, появляется необходимость соблюдать элементарный этикет, — пожимает плечами демоница и опять закуривает. — Ты не отрицаешь моего заявления, Рэн. — напоминает она ему, поворачивая голову в его сторону. — Хотя, можешь и не отрицать, я знаю тебя почти сотню лет, мне достаточно одного взгляда на тебя, когда она рядом. Твоя воспитанница, да?       — Да, — просто отвечает Даррэн, не считая нужным что-то скрывать, особенно перед Аматиссой, что знала все обо всех его привязанностях. — Ты не удивлена.       — Мы разорвали наши весьма продуктивные и очень приятные отношения через три дня после ее возвращения, Даррэн. Я просто связала данные факты и все. Девочка не в курсе твоих чувств? — догадывается она, вопросительно глядя на него. — Почему не признаешься?       — Она не свободна.       Фраза вырывается легко, будто ему все равно, но в груди бушует ревность, выворачивая нутро острыми когтями. Пальцы сильней стискивают перила, и он глубоко затягивается, надеясь ослабить тиски, сковывающие сердце.       — С каких пор это является для тебя препятствием, Рэн? Я понимаю ситуацию с Рианом и Дэей, она уже была его невестой, но ведь три года назад ты и бровью не повел, уводя у Алсэра его очередную возлюбленную, — резонно подмечает Аматисса и чуть усмехается, видимо вспомнив подробности того случая. — Я понимаю, девочка молоденькая, всего восемнадцать, но она вейла, Рэн, им прививают совершенно другое воспитание и другие ценности.       — И в чем разница?       Едва шевельнувшееся любопытство заставляет его задать этот вопрос. Вейлы не особо делятся аспектами своего обучения, что проходит в Храме за закрытыми дверями, а Старшая жрица Мейлин лишь лукаво улыбается на все адресованные ей вопросы.       — Есть три типа женщин, Рэн, — посмеивается она, откидывая фиолетовые волосы за спину, — женщины, с которыми делят постель, женщины, на которых женятся, и вейлы — все хотят затащить их в постель, но женятся! — весело изрекает она, и магистр хмыкает в ответ, припоминая, что уже точно где-то слышал это. — Не мне тебе рассказывать, думаю, тебе стоит опробовать это на своей шкуре, — лукаво протягивает демоница, хитро ухмыляясь.       — Ну, раз уж эксперт заявляет подобное, то я, пожалуй, женюсь, — хмыкнув, откликается он, и Аматисса заливается смехом.       Он наблюдает за тем, как колышется смуглая, обтянутая тонкой тканью платья грудь, и понимает, что не хочет. Несмотря на прекрасную возможность уединиться с давней любовницей, и то, что у него не было женщины уже больше месяца, он просто не может.       — Почувствуй разницу, Рэн, ту самую разницу, о которой я тебе говорила четыре месяца назад, — заметив его взгляд, серьезно проговаривает она. — Тогда, влюбившись в Дэю, когда ты еще лелеял надежду на взаимность, ты посещал меня как никогда часто, несмотря на все свои чувства. Теперь же, даже не осознав чувств к этой прелестной девочке, ты решительно окончил наши отношения, не оглядываясь на то, что она занята. И сейчас ты, прекрасно зная, что я не откажу тебе, даже и не подумал о возможности быстренько заняться сексом прямо на этом балконе, — уверенно проговаривает Аматисса и, докурив, уничтожает остатки сигары черной вспышкой.       — Ты не выглядишь особенно расстроенной, — отмечает магистр Смерти, искоса глядя на Аматиссу.       Эта демоница всегда вызывала у него невольное восхищение. Жесткая и целеустремленная снаружи, она оставалась мягкой и сопереживающей внутри, чем почему-то всегда напоминала ему бабушку.       — Потому что главное правило моей жизни — никогда не спать с мужиками, в которых я могу влюбиться, — чуть улыбнувшись, она встряхивает длинными волосами. — У нас, у женщин, с этим все сложно, Рэн. Мы не умеем, как мужчины, строго разграничивать любовь и постель, мы в любом случае немного влюбляемся в мужчину, с которым спим. Я же всегда стараюсь выбирать тех, к кому под страхом собственной смерти не воспылаю чувствами, — Аматисса легко касается рукой его ладони и добавляет: — А знаешь, я расщедрюсь и дам тебе совет. Не спеши с девочкой, она совсем юная и твой очевидный напор, обусловленный демонической сущностью, может оттолкнуть и напугать ее. И не рви себе сердце из-за ее неожиданного увлечения, это явно продлится недолго, учитывая, что она только окончила академию. Свобода кружит голову, как вино, а это ее первый ухажер на воле, если можно так выразиться. Она опьянена не чувствами к нему, а открывшимися перед ней возможностями и тем, что наконец прикоснулась к взрослой жизни. Будь рядом Рэн, сблизься с ней настолько, насколько это вообще возможно, сделай так, чтобы она доверяла тебе больше, чем кому бы то ни было, и осторожно, исподволь начинай кампанию по завоеванию ее сердца. И как только ты заметишь, что она охладела к этому своему, не знаю, кто он там, начинай действовать. Вейлы, конечно, те еще строптивые ящеры, но при должном старании и максимальном терпении ты получишь ее, и она будет только твоя.       — Узнаю старую-добрую Аматиссу, — весело смеется Эллохар, кидая на женщину лукавый взгляд.       Ее совет действительно интересный, и то, что она говорит про увлечение Нэриссы драконом, кажется на удивление верным.       — Невежливо, ваше Смертейшество, напоминать леди о возрасте, — строго отчитывает его Аматисса, задорно сверкая глазами.       — Ты пришла одна? — любопытствует он, оглядываясь на задернутый черной портьерой, вход на балкончик.       — Нет, — чуть поморщившись, раздраженно закатывает глаза леди, — отец подсунул очередного кавалера, чтоб его нахесс сожрал, прости Бездна. Кавалера имею в виду, не отца, конечно же.       — И какой этот по счету? — изгибает бровь магистр и, чуть склонив голову, внимательно смотрит на нее.       Эта женщина была его любовницей последние четыре года, и он действительно рад тому, что им удалось сохранить легкие дружеские отношения.       — Тридцать шестой. И что-то мне подсказывает, что на этот раз я все же выйду замуж, — признается она, поведя изящным плечиком. Заметив, что Эллохар вопросительно смотрит на нее, Аматисса чуть усмехается. — Лицом вышел, деньги имеются, не слишком надоедливый, отвращения не вызывает. В общем и целом — идеальный вариант.       — А как же любовь, что так ищут все женщины? Тот самый, единственный и неповторимый?       Под испытующим взглядом Эллохара Аматисса на миг прикрывает глаза, а затем, устало вглядываясь в спокойное море черных песков, медленно проговаривает:       — А смысл? Я всегда бежала от чувств, Рэн, они иногда приносят очень много боли. Проще один раз сбежать, собрав волю в кулак, и постараться забыть, нежели травиться этим ядом долгие годы. Я бежала тридцать лет, Даррэн, и имею право наконец обрести тихую гавань, пусть и с тем, кого никогда не одарю ответными чувствами. Так проще, — и сопроводив свои слова пожатием плечами, интересуется: — Твоя леди еще не потеряла тебя?       — Думаю, моя леди уже забыла обо мне, и сейчас предается ностальгическим настроениям в компании подруги и бутылки вина.       Он первым проходит к портьере, прикрывающей выход, и приподнимает ее, пропуская вперед Аматиссу. Та, грациозно покачивая нижними девяносто, выходит в зал, в котором громко играет музыка, раздается звон бокалов, и со всех сторон слышится неутихающий гомон разговоров. Обернувшись и кивнув напоследок, демоница обходит танцевальную площадку, направляясь к столику, за которым ее ожидает крылатый демон.       Магистр Смерти же, проводив леди взглядом, быстро находит деда, что в сопровождении бабушки продвигается к компании вампиров, среди которых глава клана Иссушающих. «Попытаюсь скрасить себе вечер очередной политической интригой», — без особого веселья решает он и, не желая вновь раскланиваться с подданными деда, медленно обходит зал вдоль стены. За одной из портьер раздается громкий женский хохот, а его обладательница явно в подпитии, и, на секунду замерев в изумлении, он узнает Нэриссу.       Цель и направление меняются мгновенно, и он, нацепив на лицо крайне издевательское выражение, резким движением отдергивает темную ткань, скрывающую балкон. Первым Даррэн отмечает то, что места здесь несколько больше, чем там, где он столкнулся с Аматиссой. И даже установлен столик и два глубоких кресла, в которых сидят уже знакомая вампирша и Нэри. Обе леди держат в руках бокалы, наполненные явно не вином, а Нэрисса, ко всему прочему, еще и курит, сладко затягиваясь и выпуская колечки дыма. Дыхание магистра на секунду перехватывает, когда он видит, как ее губы складываются в чувственное «О», а затем она выпускает дым.       — …ну ты представляешь, он сказал это мне?! — вампирша заливается смехом. — Гнилая кровь, я разрывалась между тем, чтобы прибить его, и тем, чтобы зверски изнасиловать!       Теперь начинает смеяться и Нэри, и глубокий, чуть хрипловатый низкий смех пробирает его до костей. Глаза впиваются в тонкую фигурку, внимательно следя за тем, как Нэри откидывает длинные светлые волосы, запрокидывает голову на подголовник и, отсмеявшись, вновь затягивается.       — И что ты выбрала? Думаю, что бы предпочел он, мы обе прекрасно знаем…       Чувственная, чуть лукавая усмешка расплывается по ее губам, и она, тонкими пальцами обхватив ножку бокала, делает глоток. Взгляд магистра Смерти невольно задерживается на пальцах, и он представляет, как эти пальцы крепко обхватывают его член. Стон приходится удержать, усиленно сжав челюсти, но отвести глаза не представляется возможным.       — Прелесть моя.       Один шаг вперед, два слова, и вампирша ловко подскакивает с кресла, приседая в поклоне. Нэрисса же, чуть вздернув темную бровь, поворачивается к нему, допивает свой бокал, и только потом медленно, словно бы нехотя, встает.       — Мой Принц, — выпаливает рыжеволосая представительница клыкастых кровососущих и, быстро выпрямившись, отступает чуть назад и влево, словно желая спрятаться за подругой.       — Еще не началось? — интересуется Нэрисса, подходя к Эллохару.       Быстрый взгляд в его глаза, и мужская рука проскальзывает на талию, обхватывая в подобии объятия, направляя в сторону выхода.       — Еще нет, но я уже предвкушаю, — склонившись к ней, тихо шепчет магистр, чувствуя, как она едва ощутимо вздрагивает.       «Радость моя, ты безмерно радуешь меня сегодня», — крайне довольно размышляет Даррэн, но заметив лукавый взгляд вампирши, чуть отстраняется.       — Рисса, что мне передать ребятам? — окликает Нэриссу принцесса Иссушающих, и она, обернувшись, отвечает:       — Я в деле, пропустить подобное будет непростительно.       Нэри сверкает загадочной улыбкой, и Эллохар, крепче сжав ее талию, увлекает ее за собой. Шелк под его пальцами приятно холодит горячую ладонь, но этим раздражает неимоверно, не давая ощутить тепло ее кожи.       — Попытка убийства засчитана, Рэн, хватит доламывать мои несчастные ребра, им и так крайне не повезло достаться мне, — весело замечает она, отстраняясь и касаясь его предплечья ладонью.       Его брови взлетают вверх, и он с усмешкой смотрит на нее, на губы, двигающиеся в такт произносимых слов.       — Эх, а счастье было так близко, — протягивает Эллохар и, кинув взгляд на пустую площадку, отведенную для танцев, собирается пригласить ее, но Нэрисса, резко дернув его на себя, встает на носочки и жарко шепчет ему в ухо:       — Началось, двигаем, — она чуть сдвигается в сторону, зажатая между Даррэном и стеной, и обводит зал глазами, пытаясь найти место, с которого будет удобно, а главное, безопасно наблюдать.       — Держись крепче, — мгновенно решает проблему магистр и, раскрыв грани, подхватывает ее на руки.       Белое пространство охватывает их, и Эллохар, задорно, по-мальчишески ухмыльнувшись, вдруг ставит ногу на стену, и все вокруг, совершив кульбит, переворачивается.       — Не визжать! — строго приказывает он.       И преспокойно поднимается по стене вверх, а затем забирает чуть в сторону, к декоративной нише, что находится в трех метрах от пола. Нэрисса крепче обхватывает его шею руками, отмечая, насколько он горячий, и случайно проскальзывает пальцами по коже, срывая с губ Эллохара невольный вздох.       — Не отвлекай, — чуть недовольно проговаривает он, подкидывая ее на руках, и Нэри, с полными восторга глазами, начинает заливисто смеяться.       Еще пять шагов, и магистр ныряет в темную нишу, резко дергает Нэриссу на себя, и она падает на него, утыкаясь носом в его грудь.       — Мы на месте.       Лежащий под ней Эллохар нахально ухмыляется, а его ладони обхватывают ее нижние девяносто. Нэри делает попытку отстраниться, но он крепче прижимает ее к себе и, лукаво сверкнув глазами, хрипло шепчет:       — Не советую.       — Прошу прощения, но данная поза не сильно подходит для наблюдения за разворачивающимися событиями, — ядовито ухмыляется Нэрисса, и положение в пространстве снова меняется, на этот раз плавно, а они оказываются стоящими в полутемной нише. — Благодарю.       — Обернись уже, радость моя неугомонная, — чуть устало протягивает магистр Смерти и, круто развернув ее на небольшом пространстве пола, притягивает к себе, уберегая от падения вниз.       — Ооо, смотри и наслаждайся представлением, — коварно протягивает Нэрисса, видя, как начинает почесываться крайний слева крылатый, стоящий у самого входа в зал. Следом за ним это движение повторяет еще один, прямо под ними, а потом еще и еще…       — Опарыш болотного савша, как я понимаю? — ехидно посмеиваясь над отчаянно почесывающимися крылатыми, негромко шепчет ей в ухо Эллохар. — Все новое — это хорошо забытое старое, да, прелесть моя?       Его голос полон лукавства, и Нэри тихо посмеивается в его руках, заставляя губы демона растягиваться в непроизвольной довольной улыбке.       — Только при Сайлин такого не ляпни, она ж тебе рога пообломает за такое, уж больно трепетно относится к своему возрасту, — насмешливо предупреждает Нэрисса, и магистр поддерживает ее смех, крепче притягивая к себе.       Чувствуя, как сотрясается от смеха грудь Даррэна, она чуть смущается столь крепким объятиям и благодарит Бездну за то, что здесь темно.       — Оп-па, а вот и первый нудист на потеху вампирам! — довольно восклицает Нэри и, с трудом сдерживая хохот, издает полный притворного страдания стон. — Бедный, я просто сейчас умру от смеха.       Хедуши, с которого медленно, но верно сползает парадный мундир, стоически сохраняет суровое выражение лица. Только руки, нервно дернувшись, пытаются прихватить стремительно ветшающую ткань. Пирующие опарыши делают свое дело уверенно и четко: вскоре мундир, разделившись надвое, открывает тренированные плечи, и придерживающий его крылатый упускает момент постыдного падения брюк на потеху собравшейся публике.       — Знаешь, Нэрюш, ты, по-моему, еще не доросла до подобных развлечений, — протягивает Эллохар, и его большая ладонь тут же закрывает обзор, ложась на глаза. Чувствуя, как Нэрисса сопротивляется, он только тихонько хмыкает, чуть меня положение тела, чтобы точно не вырвалась. — Упасть захотела?       — Да Бездна, Рэн, я десять лет училась в окружении мужиков, семь из них посещала занятия у мастера боя, меня не смутить обнаженной мужской натурой, — раздраженно поясняет Нэри, все же отцепляя его руку от своего лица.       А там… двенадцать крылатиков, в одежде, разной степени поеденности, прикрывая все свои причинные места, громко ругаются матом, и СэХарэль, зло командующий своим бойцам что-то, постоянно поминает всуе зад драконий, и стонущая от смеха Дианея, цепляющаяся за плечо деда. И дед, устало, раздраженно закатывающий глаза и постукивающий кончиками когтей по бедру. А еще громогласно хохочущие вампиры, явно оценившие черный юмор дворца Повелителя Ада.       — Аааа, — стонет от смеха магистр Смерти, прислоняясь затылком к стене и прикрывая глаза. — Эротический балет в исполнении крылатых демонов клана Хедуши, леди, у нас лучшие места, великолепная постановка, рекомендую к просмотру!       На этих его словах Нэрисса начинает громко и истерически хохотать, понимая, что теперь крылатым охранникам Владыки не избежать скабрезных шуточек от наследника престола. А крылатые все порхают по залу, постепенно покидая его через открытые двери, давятся хохотом вампиры, и только дед, зло сверкая глазами, отчитывает откровенно ржущую до слез бабушку.       — Места в нашей ложе действительно превосходны, спасибо за приглашение, магистр, — все еще смеясь, церемонно откликается Нэри, а затем тихо доводит до сведения: — Но нам лучше валить, пока кое-кто не понял, что я тоже участвовала в организации сего действа.       — Как пожелает леди.       Чуть хрипловатый баритон звучит слишком близко, но размеры ниши не дают возможности отстраниться, и Нэрисса просто стоит, ощущая, как синее пламя вспыхивает внизу, под ногами, а затем поднимается выше и охватывает их целиком. Где-то вдали раздается сигнал тревоги, заглушенный громким гулом огня, а затем все стихает, оставляя только грозный рев стихии. Несмотря на то, что Рэн уже давно мог бы ее отпустить, он продолжает держать ее в объятиях, и она прикрывает глаза, стараясь запечатлеть этот момент в памяти, а затем вновь отринуть все чувства и жить дальше, без надежды, да и без желания любить этого невозможного демона.       — Где вы достали опарыша, прелесть моя? СэВраиль еще лет триста назад улучшил охрану своей лаборатории, там теперь даже грани разомкнуть невозможно, — когда пламя опадает, спрашивает Эллохар, с любопытством во взгляде рассматривая Нэриссу.       — Я алхимик, Рэн, у меня в лаборатории чего только нет.       Нэрисса усмехнувшись, оглядывается, прекрасно зная место, в котором они оказались. Когда-то давно, когда Тень только вернулась из своих странствий, Повелитель Арвиэль создал это место специально для нее. Эльфийская душа новой Владычицы жаждала контакта с естеством природы, а окружающие пески, хоть и были привычны глазу, но не давали того вдохновения, что могли подарить леса и озера эльфийских земель. Несмотря на то, что Тень всегда считала себя темной, она все же тянулась к свету, к жизни и природе, что не особо ценилась темными, проживающими в вечных черных песках Хаоса. И тогда, чтобы поднять настроение своей опечаленной супруге, Арвиэль создал это место, позже названное зимним садом Повелительницы. Огромный стеклянный купол, пронизанный тоненькими зеленоватыми ниточками силы; особая экосистема, необходимая растениям, семена и ростки которых свозились изо всех известных миров; дорожки, выложенные из прозрачного, как слеза, горного хрусталя; резная беседка светлого дерева в глубине этого диковинного сада и старые качели, на которых так любила качаться в детстве Нэрисса. Именно у этих качелей они и оказались, перенесшись сюда.       — Да, исследовательский энтузиазм заразителен, — хмыкает он и, когда Нэри, опустившись на качели, легонько отталкивается ногам от земли, он сбрасывает накатившую внезапно задумчивость и, вопросительно вскинув бровь, удивленно глядит на нее. — А ты его откуда взяла?       — На академической практике, где же еще? — спокойно пожимает плечами она. — Весь запас на крылатых извела, но это того стоило, — весело смеется Нэри, запрокидывая голову назад и глядя в ночное небо, усеянное слабо мерцающими звездами.       Яркий свет лун, которых сегодня насчитывается пять на небосклоне миров Хаоса, серебрит волосы Эллохара, делая его каким-то сказочно прекрасным, словно нереальным. Привычно серые, с едва заметным синим отливом пламени, глаза кажутся почти прозрачными, светлыми, а расслабленная поза, в которой он стоит, прислонившись могучим плечом к опоре качелей, выдает легкую усталость. И Нэриссе сейчас как никогда сильно хочется просто обнять его, прижаться к груди и слушать мерные, сильные удары его сердца. Но она лишь стирает с лица мечтательную улыбку, жестко спуская себя с небес на землю, и негромко добавляет:       — А ладно, еще наберу, мы все равно в Арахатские степи собирались.       — Мы — это кто? — настороженно спрашивает Эллохар, пронзая ее взглядом потемневших глаз.       Он отчаянно надеется, что это «мы» не относится к дракону, и тот не потащит ее в столь опасные места.       — Наша группа из академии. У нас так сложилось, что мы на первой практике как сбились в кучу, так и не расставались больше. Учеба окончена, но ребята решили оторваться напоследок, так что через неделю нас ждет интереснейшее посещение Арахатских степей, подъем на перевал и ночевка в пещере. Загоним пару рваров, поделимся планами на будущее, заглянем к степнякам за самогоном. В общем, приятно проведем время, ностальгируя по временам учебы.       Нэрисса спокойно пожимает плечами, раскачиваясь сильнее и уже предвкушая три дня свободы рядом с теми, кто действительно стал близок за эти десять лет, проведенные в академии. Она с усмешкой вспоминает первую практику в полевых условиях, затопленные палатки и двенадцать мокрых, замерзших и перепуганных до смерти детей. «Мы выросли», — со светлой грустью в душе думает Нэри. Теперь эти парни и девчонки — статные леди и сильные лорды, ну и один орк-шаман да каменный тролль.       — Там сейчас начинаются ночи, Нэрисса, не лучшее время для посещения горы Арахат. — предупреждает Даррэн, понимая, что этим он точно не удержит ее от опасностей, подстерегающих в весьма небезопасном месте, именуемом Арахатскими степями.       «Все равно не послушает. Упрямая, вся в меня», — устало усмехается про себя Эллохар, чувствуя нечто, очень похожее на гордость.       — Мы специально идем туда к наступлению летних ночей, они, конечно, длятся почти четыре месяца, но в день наступления перехода суток активность местной фауны максимальная, а мы хотели добыть яд горных сарахетов: они считаются самыми опасными, — поясняет, снисходительно ухмыляясь, как маленькому, Нэри, и магистр Смерти, покачав головой, растягивает губы в усмешке.       — А еще самые вкусные, да? — понятливо уточняет он, посмеиваясь с согласно кивающей Нэри.       Образ тоненькой хрупкой вейлы, одетой в крайне фривольный наряд, не вяжется с той леди, что вместе с ним весело рубила нахессов в пустыне. И ему, несмотря на то, что он видел тогда, как-то сложно представить, как она бесстрашно бросается на здоровенного паука, нечувствительного к магии, и убивает его, по сути, голыми руками, вооружившись только традиционным коротким клинком.       — Вот видишь, ты все понимаешь, — весело восклицает она, озорно улыбаясь и заговорщицки глядя на него. — И с нами будет орк-шаман, вооруженный секретным рецептом по приготовлению сарахетов, так что все будет как минимум шикарно, — мечтательно протягивает она, прикрывая глаза. — Я сдохну от предвкушения, уже дождаться не могу.       — Понимаю.       Да, сарахеты действительно деликатес, особенно приготовленные по оркским рецептам. И то, что с ними будет шаман, его немного успокаивает. Те могут, при желании, вытащить из Бездны даже обреченного, и это хорошее подспорье в охоте на классического представителя степей, в которых орки и обитают.       — Шаман хоть хорошо обучен? — все еще немного переживая за сохранность своей «особой» адептки, спрашивает Даррэн.       — Конечно, — авторитетно заявляет Нэрисса. — Расслабься, Ортак сертифицированный целитель к тому же, как и отец, владеет магией жизни, да еще и некромант в довесок. Я буду в полной безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока не покурю тахора, — смеется она, лукаво сверкая глазами.       Говорить такое Эллохару, конечно, рискованно, но она уже взрослая девочка, и Нэри надеется, что запереть он ее не посмеет. Да и напряженным особо не выглядит, хотя, возможно, так влияет свет ночного светила, и романтичность обстановки затмевает ей взор.       — Никаких наркотиков, прелесть моя, — строго проговаривает он, удивленный тем, как свободно она делится с ним подробностями своего будущего приключения.       «Стань ближе всех, тем, кому она будет полностью доверять», — вспоминаются слова Аматиссы, и он решает не устраивать ей выволочку за употребление курительных смесей, которыми сам баловался в далекие годы своей молодости.       — Обещаю, самогоном запивать не буду! — клятвенно заверяет Нэрисса, мерно покачиваясь на качелях и наблюдая за огромными ярко-зелеными бабочками, порхающими над ночноцветами. — Наверное, — чуть тише добавляет она и, видя, его раздраженный взгляд, криво ухмыляется. — Рэн, дай ощутить сладкий вкус свободы и вседозволенности, а? — кисло просит Нэри, закатывая глаза. — Я вижусь с друзьями нечасто, занята магистерской и диссертацией, тренируюсь с СэХарэлем и терплю ежедневные чаепития в придворном серпентарии... Разве я не заслужила три дня пьяного, абсолютно счастливого кутежа, разбавленного научными изысканиями и охотой в компании тех, кто мне близок?       — Кто там будет? — устало спрашивает Эллохар, понимая, что отговорить ее от не очень полезной для ее здоровья и его нервов затеи попросту невозможно.       «Запереть бы ее в собственной спальне во дворце, а лучше в Ксарахе, чтобы бабушка с дедом не лезли с ненужными советами, но… не поймет», — думает он, любуясь лунными бликами в светлых волосах Нэриссы. Так и хочется провести по ним ладонью, зарыться пальцами, путая пряди, вдохнуть тонкий, чуть тяжеловатый для такой молоденькой девушки, аромат духов… Но он стоит, подпирая качели и уговаривая себя набраться терпения. «Сто с лишним лет ждал, еще годик потерплю», — решает магистр, понимая, что его чувства все больше напоминают влюбленность.       — Дэйра из Иссушающих; Гернерия Грэйт, ее ты знаешь, ее отец из Теней, посол в Темной Империи от Западного королевства дроу; Дрэй и Зар, без них никуда; Ортак из степных, наш темный целитель; Лориан из рода Золотой Лозы; Керт, каменный тролль; еще два вампира из Неспящих; пожиратель — племянник мастера Окено и я, — перечисляет Нэрисса, и Даррэн понимает, что команда укомплектована, как говорится, что надо.       Три вампира и каменный тролль, нечувствительный к магии, один, пусть и молодой, высший демон, один полукровка демона и темной, орк-шаман, являющийся темным целителем, полудроу и светлый эльф, род которого, кстати, специализируется на владении и изготовлении оружия, пожиратель, который, чуть что, сможет всех вытащить, и чистокровный василиск, один взгляд которого очень опасен. Любопытное сборище научных энтузиастов.       — И ты серьезно заявляешь, что вы сами сбились в такую сбалансированную кучку? Да ни за что не поверю, прелесть моя. Больше на оперативную группу спецподразделения СБ похоже, нежели на группку адептов-выпускников, — хмыкнув, заявляет Эллохар, и Нэри абсолютно спокойно пожимает плечами.       — Отрицать не буду, за десять лет — тридцать практических в полевых условиях, десять из них — без присмотра куратора или кого-либо еще. Мы сработанная команда, так что, думаю, это будет просто увеселительная прогулка с небольшой дозой адреналина, нам не в первой, — не без положенного темной леди хвастовства проговаривает Нэри. — В Грейнсворте почти как у тебя в школе, только директор не настолько издевательски-сволочная натура.       — Адептка Блэк, то есть вы сейчас, мало того, что оскорбили своего директора, так еще и намереваетесь прогулять обязательную для всех адептов летнюю практику? — грозно нависает он над ней, останавливая качели.       Ее синие смеющиеся глаза так нереально близко, что Даррэн может рассмотреть гетерохромную радужку, золотистую вокруг зрачка и почти черную по ободку. Мягкие губы соблазнительно приоткрыты, Нэрисса с легким удивлением смотрит на него, и он борется с собой, невероятно сильно желая ее поцеловать. Кончиком языка она медленно обводит пересохшие губы, и низ его живота взрывается одуряющим желанием. «Что ты со мной творишь, девочка?», — так и хочется ему задать вопрос, но он медленно отстраняется, нацепляя на лицо издевательскую ухмылку в надежде, что она не заметила сбившегося дыхания и громкого стука сердца. «Теряешь контроль, Эллохар», — говорит он себе, понимая, что даже с Дэей такого не было.       — И в чем же заключается летняя практика в вашем учебном заведении, магистр?       Взгляд Даррэна слегка смущает, но он отстраняется слишком быстро, чтобы воспринять его поведение как интерес. Но слова о практике на удивление сильно заинтересовывают ее, и она в ожидании смотрит на него, желая поскорее услышать подробности.       — Бороздим просторы человеческих морей на пиратских корабликах, изучаем захват морских судов разного объема водоизмещения. Вчера вот взяли Королевскую Жемчужину, — видя, как ее глаза широко распахиваются в восхищении, он самодовольно ухмыляется. — Она вне закона уже четыре месяца, и я подумал, ну не плавать же ей бесхозной? Теперь моя.       — Шикарно, я уже на все согласна, — протягивает Нэри, все еще глядя на него вот таким, восхищенным, почти влюбленным взглядом.       Поплавать на Королевской Жемчужине — личном корабле короля четвертого человеческого королевства, не отказался бы, наверное, никто. Но четыре месяца назад кораблик увели из гавани под покровом ночи, служба безопасности взялась за расследование, но то так и заглохло. Поговаривали, что король сам проиграл ее одному очень знаменитому представителю диаспоры морских разбойничков, но в данный слух особо не верилось.       — Это правда, что…       — Да, в картишки проиграл, — смеется магистр, а затем начинает раскачивать качели, и Нэриссе приходится крепче вцепиться в толстые канаты, чтобы удержатся на месте. — Там такая история любопытная вышла… Впрочем, не буду рассказывать, подогрею твой интерес к практике, — коварно добавляет он. — Ты легенду о сокровищах Ледяного Пика слышала? — загадочно интересуется Эллохар и, видя, как загораются глаза Нэриссы, лишь усмехается в ответ на ее кивок.       — Ох, не томи, демон-искуситель! — нетерпеливо ерзая на кованом черном сиденье качелей, восклицает она. — Хочешь сказать, что твои адепты их нашли? Да их со времен младенчества деда ищут!       Состояние шока и зудящее внутри предвкушение, подпитываемые загадочной, чуть издевательской улыбочкой Эллохара, разрастаются, не давая спокойно сидеть на месте. Если все практики в его школе хоть на треть такие же увлекательные и интересные, как эта, она готова многое отдать, лишь бы поучаствовать.       — Пока нет, но мы на стадии расшифровки карты, — довольно пропевает магистр Смерти, откровенно наслаждаясь ее компанией.       Довольная улыбка и светящиеся глаза Нэриссы делают его почти неприлично счастливым, заставляют сердце биться сильнее, разжигают пламя в крови, вынуждаяя его бушевать.       — О, я просто не могу прогулять практику, лорд-директор, — проговаривает Нэри, догадываясь, что это лето будет просто фееричным.       Поход с друзьями, практика в Школе Искусства Смерти… Жизнь почти прекрасна. Если бы не опостылевшие, набившие оскомину чувства к Эллохару, от которых просто невозможно избавиться, сколько не пытайся, ее можно было бы назвать полностью счастливой.       — В таком случае, через неделю приглашаю на свое скромное суденышко в злобный и совершенно не дружный коллектив адептов Смерти, приобщаться к прекрасному, — в свойственной только ему манере проговаривает Эллохар, понимая, что заполучит ее на две недели туда, где он сможет остаться с ней наедине, а вокруг море, теплое солнце человеческих королевств и адепты, от которых всегда можно укрыться в уютном полумраке каюты.       — С радостью приму ваше приглашение, магистр, — чуть кокетливо откликается Нэрисса и притормаживает качели, едва коснувшись пальцами его руки. Их взгляды на мгновение сталкиваются, и он буквально физически чувствует возникшее на доли секунд напряжение.       — Думаю, мне пора, — выдыхает она и поднимается с сиденья, оправляя платье. Длинная ножка прячется в полах юбки наряда, и Даррэн провожает ее откровенно печальным взглядом. — Утром тренировка с СэХарэлем, а он явно будет не в духе после сегодняшнего, поэтому лучше поспать, чтобы не выслушивать поражающий своими подробностями рассказ о моем практическом знакомстве с пищеварительной системой дракона в качестве клизмы.       — Бездна, — смеется Даррэн, выслушав данную тираду, — я даже сочувствую тебе, прелесть моя, пусть и совсем немного. Участь клизмы для дракона — это слишком жестоко даже по моим меркам, — она чуть улыбается в ответ, но по ней заметно, что она устала, и Даррэн заботливо добавляет: — Иди, ложись, рассвет через пару часов. Проводить?       — Я не настолько пьяна, и не настолько устала, чтобы нуждаться в провожатом, — решительно отрезает Нэрисса, понимая, что для нее на сегодня достаточно Эллохара.       «Слишком много Эллохара вредит вашему здоровью!», — поддакивает подсознание, и она тихо вздыхает. Изучающий взгляд заставляет кожу гореть, и ей хочется просто поскорее остаться одной. Горячая ванна, гостеприимная постель, и доставучих мыслей об одном демоне как не бывало. Идеальный рецепт ее спокойствия. Сегодняшний вечер, несмотря на то, что прошел превосходно, слишком много сил выпил, стал слишком серьезным испытанием для ее нервов. Надеясь, что ей не приснится очередной кошмар, что преследует уже почти полтора месяца, она тихо бросает:       — Темных снов, Рэн.       А затем покидает сад истинной любви, как называет она про себя это место, и медленно бредет к чуть светящемуся кольцу переноса, отметая вяло плывущие в голове мысли, в которых неизменно пребывает тот, кому она не нужна.       Провожая взглядом тонкую фигурку столь быстро покинувшей его Нэриссы, он ощущает странную опустошающую злость, вызванную ее категорическим отказом. «Возвращаемся к прежнему плану — убить дракона, запереть в спальне», — раздумывает магистр, окидывая взглядом это крайне необычное для миров Хаоса место. Чуть светящийся хрусталь дорожек мягко мерцает в свете лун, отражая размытые силуэты разноцветных бабочек, порхающих над цветами, что раскрывают бутоны, как только на небосвод восходят ночные светила. Те тоже едва заметно светятся, как и бабочки, наполняя воздух сверкающей пыльцой и распространяя слабо ощутимый аромат вокруг, но магистр Смерти все еще чувствует запах духов той, что умудрилась совершенно нечаянно затронуть его сердце сильнее, чем все, кто был до нее.       — Ну что, теперь ты готов ответить на мой вопрос, Даррэн, или мне подождать еще неделю, чтобы ты мог окончательно определиться с характеристикой своих ощущений и разобраться в своих чувствах?       Чуть насмешливый, но при этом совершенно серьезный голос сильнейшего из демонов, Повелителя Ада, Арвиэля Дакрэа, раздается за спиной, и принц Хаоса разворачивается, позволяя деду прочитать все по его глазам.       — Почему это так важно для тебя, дед? Не пояснишь?       Издевательские нотки ощутимо проскальзывают в вопросе, но он не имеет ни каких-либо сил, ни малейшего желания их сдерживать. Беспокойство старшего родственника он отчасти понимает, но совершенно не желает его вмешательства в свою личную жизнь. «А она у тебя есть? По-моему, только с женщинами, изначально не принадлежащими тебе», — язвит подсознание, и он согласно хмыкает, понимая, что это становится нездоровой традицией и начинает входить в привычку — влюбляться в тех, кому он не нужен.       — Это важно не для меня, Рэн, это важно в первую очередь для тебя, — спокойно поясняет Арвиэль и, проследив взглядом за бабочкой, садящейся на кувшинку в небольшом озерце, обретающемся чуть в стороне, переводит внимательный, сверх меры проницательный взор своих странных глаз на внука. — Ты не отпустишь ее, Рэн, если влюбишься сильней. Хотя куда уж сильней... Ты не отпустишь ее. Но позволь дать тебе совет.       Он протягивает ладонь, и на его палец опускается крылатая красавица, доверчиво перебирая лапками, ползет, раскрывая свои восхитительные, напоминающие произведение искусства крылья, ощупывает усиками кожу, а затем Владыка песков Гибели спокойно сжимает ладонь, хрупкие крылышки великолепного создания ломаются, раздается слабый хруст, и по губам Арвиэля змеится странная, чуть печальная ухмылка.       — Ты понял?       — Понял. Я все равно не отпущу ее, дед. Не ее. Я слишком многих отпускал в своей жизни, дарил свободу, не требуя ничего взамен, но в этот раз я не готов на подобное благородство, — твердо, уверенно отвечает магистр Смерти, и Арвиэль вновь раскрывает ладонь.       И искореженная, изломанная бабочка медленно возвращается в исходное состояние, словно кто-то повернул время вспять. Взмах крыльев, и она улетает, вновь опускаясь на цветок как ни в чем не бывало.       — Я надеюсь на это. Только запомни одно, внук — не сломай ее. Сделать как с бабочкой ты не сможешь, оставив после себя лишь изломанную душу и разорванное в клочья сердце. Она еще ребенок, а ты слишком долго ждал своего, личного счастья, столь часто отпуская тех, кто стал дорог. И я понимаю твой страх не успеть, потерять и вновь отпустить любимую женщину. Но запомни мой совет, Рэн, и не сломай ее. Сломать намного страшней, чем отпустить, в особенности страшно сломать ту, что занимает все твое сердце, — негромко проговаривает Повелитель Ада.       И оставив внука наедине с собственными мыслями, а он надеется, что пищу для размышления дал, покидает сад, как никогда желая, чтобы именно в этот раз его единственный наследник прислушался к его словам.